Сказание о сортире

   Бесстрашным человеком был Гиви Лобидзе. Никого, ничего и нигде не боялся Гиви. Боялся Гиви лишь одного: боялся Гиви  быть замоченным в сортире.
   В туалет, уборную, гальюн, ватерклозет и отхожее место шел Гиви легко и спокойно, а в сортир его и силой было не затащить.
   «Гиви!» - говорили Гиви аксакалы. «Чего ты боишься? Ты не чечен и не ингуш. Ты мирный, простодушный абхаз-хлебороб. Тебе не надо бояться»
   «Нет, аксакалы», - отвечал Гиви аксакалам. «Кавказ подо мною и значит я лицо национальности  имени этого горного массива. Кто станет разбираться в сортире?»
   «Гиви!», - говорили Гиви его кунаки. «Хочешь, мы станем стеной вокруг сортира, и ни один шакал не прорвется в него, не пролив бурдюк нашей крови?»
  «Нет, кунаки», - отвечал Гиви кунакам. «Не хочу я, чтобы кровь ваша лилась ради меня. Жалко мне вашей крови, кунаки».
   «Гиви!» - говорил Гиви старший брат Ашот. «Ну, замочат тебя немного, так это ж не навсегда – высохнешь».
   «Нет, Ашот.» - отвечал Гиви  старшему брату Ашоту. «Не сырости боюсь я, я боюсь бесчестья. Маленькие дети будут бежать за мной стаей, и кричать мне вслед: «Вот идет Гиви, которого замочили в сортире». Женщины, стирающие на речке белье, будут прятать улыбки и думать: «Вот идет Гиви, которого замочили в сортире». Нет, Ашот».
   Так и жил бесстрашный Гиви, обходя сортиры стороной.
   Но был вечер, и ночь была. И было много вина и тостов. И вина было больше, чем тостов, и затуманился взор Гиви, и пошел он в туалет. Пошел, даже не подозревая, что не туалет это вовсе, а самый настоящий сортир.
   Не успел Гиви открыть двери  сортира, как двое с пульверизаторами бросились к нему навстречу. Гиви повернулся, чтобы уйти спокойно, с достоинством.
   Но сзади набежал уже третий и с криком: «Мочи, гада!», вылил  на Гиви ведро воды.
  Двое первых зафугачили своими пульверизаторами, и через полминуты Гиви стоял посреди сортира мокрый от усов до кончиков новых вишневых штиблет.
   Хотел Гиви заколоться, но не было у Гиви кинжала.
   Хотел Гиви утопиться, но был он и без того мокрый насквозь.
   Гиви сжал зубы и вышел на улицу.
   Мальчишки сбились в стаю, они бежали за Гиви следом и кричали: «Вот идет Гиви, которого замочили в сортире!»

Женщины, стиравшие на речке белье, прятали улыбки и думали: «Вот идет Гиви, которого замочили в сортире!»
  Но Гиви шел, не обращая внимания ни на что.
  Гиви шел своим путем.
  Гиви шел на войну.