Рыбалка во время охоты

Рыбалка во время охоты.

Я не рыбак и тем более не охотник: не я породил – не мне убивать. Жизнь все-таки. А убивать для развлечения – это не может быть не учтено самой жизнью, которая не познаваема, а значит убивать не познав в оправдании - себя лишить части жизни. Это уже у бога, только он так делает.  Пусть этим всевышний занимается (порождает и убивает), видимо он так развлекается, скучно ему от одиночества.
Ну - рыбу я могу ещё вытянуть из её жизни: она молчалива, терпелива и, взгляд рыбий никогда не просит пощады. Видимо она либо не знает о жизни, либо приспособилась так к жизни, минуя чувства о смерти.
Но у меня много знакомых, они всем этим занимаются (рыбалкой и охотой), и всегда с ними что-нибудь приключается, и делятся со мной, зная, что это не пропадёт даром.
И вот один случай, который доказывает, что у рыб тоже есть борьба за жизнь.
       Один мой знакомый, который тоже, как и я не был рыбаком, но наслушавшись от друзей о весёлой, беззаботной, пропитанной приключениями жизни на рыбалке, созрел и, приобретя все необходимые снасти, сидел не берегу небольшой речушки, которая круто меняла свое направление до полного исчезновения, приобретая вид спокойного озерца (а может это была старица).
Место рыбалки было выбрано без мучительных сомнений: невысокий, плоский берег покрытый кудрявой травкой; по спокойствию воды и по гипнотизирующей темноте ощущалась глубина. Рыба тут должна быть. Какая же водоживущая тварь откажется от простора.
Михаил поплевал на червяка, делая его еще большим соучастником в рыбной охоте, посмотрел как богач на бедного, считая добродетельностью, что нашел дело для этой безмозглой твари. Вначале червяк проявлял сопротивление, энергично извиваясь, но от плевка безвольно повис с крючка, напоминая всемирно известного страдальца.
После первого же удачного броска поплавок исчез, но вскоре  выскочил из тёмной воды, словно испугался бездны, от радости несколько раз подпрыгнул и затем плавно закачался, чувствительный к незаметным на глаз движениям воды.
Наступило блаженное время рыбалки – это надежда и успокаивающая действительность, которая вначале была незаметна из-за усердного труда в насадке червяка: раннее утро обозначалось туманом, усиливающего тишину, из которой вылетали ласкающие звуки неизвестной птицы – “фить-фить, фить-фить”.
       -  Наверное кулик – подумал Михаил.
Все располагало к размышлению и воспоминаниям. Было сыро, но уютно. Только червяку было хреново и одиноко в неизвестной мгле.
Постепенно туман как шторы в театре открыл сцену, но жизни, которая уже не была так загадочна. Будни проявлялись: вдали пролаяли собаки, промычала корова и что-то пукануло из ближнего тросника, “фить-фить” прекратилось.
На проявившейся тропинке, которая в тумане была всегда окончанием, возникли деревенские мальчишки.
       - Ничего не поймали дяденька?
       - …, - развёл руками Михаил.
       - Тут никогда и не ловилась, - успокоили пацаны, и пропали на изворотливой тропе.
Михаил посмотрел на одинокий виновато торчащий поплавок, как оперение, пущенной неудачно стрелы, из застывшего свинца воды.
       - Как так не ловится?! Вода же есть, место красивое. Чего бы рыбе тут не гулять, для неё самое курортное место, - уже сам с собой разговаривал Михаил. Упрямая душа рыбака продолжала по инерции выколачивать из среды надежду.
       Воздух прогрелся, стал сухой, это почувствовал жаворонок, влетев в небо до полного исчезновения и невозможно было понять откуда он дринькает.
Михаил пережил полную катастрофу в неудачной рыбалке и тупо смотрел на воду, стараясь не замечать мертвого  поплавка.
И вдруг, толи глюки начались, но поплавок качнуло.
       - А-а…, вроде показалось, - решил оправдаться Михаил, встал и потянулся, широко раскинув руки, собираясь сделать разминку слежавшимся мышцам, не снимая внимания с поплавка. Но тут, вдруг, зашелестел камыш,
       - Вроде ветра нет, а трава шевелится, - продедуктировал Миша.
И уже снова воздел руки к небесам, как вдруг из воды выскочила маленькая рыбёшка, блеснув серебром ловко занырнула назад в тайную воду, а следом неожиданно из воды выскочило темное продолговатое тело и тут же грохнулось в воду как бревно так, что брызги долетели до изумленного лица неудачливого рыбака.
       - Вот это да! Что творится! В тихом омуте черти водятся,- Михаил как коромысло завис над водой. Там что-то творилось.
Серебряное тельце снова выскочило из воды, но каким-то образом оно измудрилось в полете изменить направление на обратное, так что вынырнувшее бревно оказалось в промахе, а рыбёшка неслась подпрыгивая  у поверхности воды уже в сторону поплавка, у которого она занырнула и пропала. Слегка зашелестел камыш. Поплавок сильно качнуло. Рядом был след пущенной торпеды. Через мгновение камыш не просто шумел, а - одна тростина издала звук стона и начала падать, видимо бревно-торпеда угодила в неё. Из тростника выскочило серебряное тельце, проскакало по воде как камушек пущенный опытной рукой, у поплавка занырнуло и …, мгновенно поплавок исчез под водой.
       - Ё-моё! – воскликнул Михаил, и не соблюдая заветов рыбака, без подсечки, без пробы, рванул удилище. Но сопротивления абсолютно не было, что исключило активность рыбака: в воздухе засеребрилось  тельце, которое не успев стать уловом, мгновенно превратилось в жертву: бревно как “томагавк – вода-воздух” достигло своей цели высоко над водой, и не нырнуло, а рухнуло на студенистую поверхность воды, некоторое время полежало, и теперь было видно, что это вовсе не бревно, и не торпеда, а старая щука, как показалось Михаилу – она даже икнула от трудного завтрака и, стала медленно, но с ускорением погружаться. Удилище изгибалось.
       - Вот сука! Во-от почему тут рыбы нет – всю пожрала гадина! Даже подрасти не даёт.
Удилищу грозила гибель.
       - Да тут гарпун с китобойни нужен…
И тут леска
        – Бдзи-нь и – лопнула у самого начала, повиснув лоскуточком.
Над речушкой разносился мат… Жаворонок рухнул на поле. Вдали ответили собаки. Ну а как тут не материться? Понятное дело - не хорошо. Михаил никогда не ругался, и, казалось слов-то таких не знал, а тут вдруг появились, как черви в трупе. Мат это такая штука – чем сильнее пытаешься от него избавиться, тем более оно делается украшением, раскраской серых будней. Это как у курильщика – когда он пытается бросить курить, то смолит еще больше, как перед смертью. Вот мол брошу курить, когда еще придется пососать горького дыма? ну и … . Лучше б не бросал бедолага, ведь рано или поздно помрёт, а так придется провести остаток жизни в борьбе с искушением, да ещё и невроз приобретёт. А так накурился вволю, да и помер в удовлетворении.
От таких щучьих проделок у Михаила появился азарт и чувство мести.
Некоторые призывают нас к смирению. В данном случае какое может смирение – революцию надо делать, и щуку на крючок! А то распоясалась, всю рыбу пожрала: ни рыбалки, ни отдыха.
Нет, Михаил решил щуке объявить войну, и вернуть крючок с поплавком, в следующем походе прихватит с собой блесну и хороший спиннинг. Уж он не пожалеет денег.