Страсти по Центуриону

Скачала фильм «Цетурион». Сижу довольная, смотрю. Экранка конечно, но мне не привыкать к размытости изображения, к мелькавшим по низу экрана головам, к сдавленному хихиканью «пиратов», их комментариям, как и к шелесту фантиков.

Но тут ребята, что копировали фильм, сидели на редкость тихо, ничем не обнаруживая себя, да и качество записи было довольно сносным. Только когда главный герой прикончил таки кровожадную пиктку в исполнении Ольги Куриленко, послышался горький вздох:
- ****ец матрешке.
М-да, эмоционально. Тут, явно, переживали за неправильных ребят. Зритель переметнулся, вопреки режиссерскому замыслу, не на ту сторону. И снова тишина, никаких эмоций. Ладно, смотрим дальше.

И вот, когда обессиленные, израненные, шатавшиеся от голода легионеры, - все что осталось от истребленного пиктами легиона, - вступили в оставленную римлянами крепость и решают сразиться с врагом, за кадром вдруг разыгрались нешуточные страсти. Причем накалялись они пропорционально происходящей на экране драке с морем крови и прочих анатомических подробностей.

- Она идет... - послышался встревоженный шепот, когда на экране пикты прорвались в крепость.
- Че? - отозвался второй не понимая о чем речь. Кто она? Ольгу-пиктку вроде бы уже того...
- Идет, говорю... с прибором...
- Че? Я ни *** не слышу...
- Прибор, говорю у нее...


На экране орали легионеры и пикты, рубя друг дружку.
- Че?
- Все я закрываю...
- Громче говори...
- Закрываю говорю...
- Погоди...
- Бля-я... подходит...
Как это закрываю? А как же я? Я что же так и не досмотрю фильм? Какой никакой, а досмотреть хочется.

Расстроившись, я напряженно прислушиваюсь с минуты на минуту ожидая, что действие фильма вот-вот прервется и оттого пропускаю целый его кусок. Спохватываюсь и пытаюсь смотреть дальше пока ребята не отключились. Что у них там происходит? Герой куда-то скачет... Так! Откуда у него конь? Куда скачет? Почему один и живой?

Не знаю, что ребята хотят там закрыть, зато понимаю, что могу так и не узнать чем все закончится. От этого во мне взыграл адреналин, который тщетно пытался весь фильм поднять режиссер. Герой доскакал наконец до своих, а они его же и обстреляли. Но вместо того, чтобы возмутиться творящейся несправедливостью, я опять вслушиваюсь в появившийся едва слышный закадровый шепот. Режиссер определенно проигрывает в борьбе за мое внимание с безымянными пиратами.
- Сядь ближе...
- Че? Она сюда идет...
- Ближе, говорю, сядь...
- Может закрыть...
Тут герой отвесил оплеуху какой-то красотке с длинными серьгами. Ничего не понимаю... Почему красотка обмотана простыней и перевязана веревками, как тюк с тряпьем? Кто такая? В чем дело? Ага! Она отравить его хотела. Но мне, ей богу, не до этого.

- Придвинься, - слышится шепот.
- Че? Бля-ядь... - слышится угасающий шепот, будто отравили не героя фильма, а неведомого мне парня.
Да, что там творится-то? Меня уже не волнует судьба центуриона. Эй, ребята! Почему их не слышно? Точно не скажу чем закончился фильм. Герой выжил, его друзей поубивали. Вроде бы хорошо.

Но передо мной развернулась другая картина. Там, в темноте полупустого кинозала, сидят, прижавшись друг к другу, два паренька к которым крадется страшная «она» с, пугающим воображение, прибором и мне до ужаса хочется узнать, что «она» с ними сделала?

Наверное, ребята все же избежали столкновения с неведомым «она», потому что, идя на риск не снившийся римским легионерам, героически скопировали фильм до конца.
Эй, ребята, спасибо, что дали досмотреть его!