Кот

Александр ГЕРАСИМОВ

КОТ

   Жил один мужчина. Он был не то чтобы олигарх, а вполне состоятельный человек. Из тех, что вовремя сгруппировались и сделали деньги на вещах, о которых у обычного гражданина душа не болит. Да и не в этом дело. А дело в том, что он жил, а потом умер. Умер не от старости, а от попадания в туловище изрядного количества свинца. Урыли, в общем, его. Из автоматического огнестрельного оружия. Модели АКС-47У. Если кто не знает, что это за штука, АК, то он точно не гражданин Мозамбика или Буркина-Фасо. Потому что жители этих стран могут видеть изображение автомата, изобретенного Михаилом Калашниковым, на своих государственных флагах. Такая это популярная автоматическая штурмовая винтовка калибра 7,62. Обладающая ужасной убойной силой. Настолько убойной, что надетый под рубашку кевларовый жилет 2-го класса защиты не спас нашего мужчину от проникновения в тело специальных пуль с термоупрочненным сердечником. Хотя и простая пуля от АК пробила бы такой жилет, что называется «на раз». Так что киллеру нечего было и тратиться на спецпатрон. А нашему гражданину наперед нужно было озаботиться о более серьезной защите организма. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Не в том суть.

   После трагической гибели нашего героя нарисовалась вот какая история. У мужчины было три сына. Один, старший, был его правой рукой. В том смысле, что помогал папе во всех его делах. И, соответственно такому положению, унаследовал отцовское дело. Тем более, что никто не возражал. Поговаривали даже, что это именно старшенький и грохнул папашу, с тем, чтобы занять его место. Но это, конечно, досужие домыслы. У нас не «Макбет» какой-нибудь и не передел собственности 90-х годов, чтобы сын на отца руку поднял.

   Средний по возрасту отпрыск некоторое время назад покинул отчий дом. С отцом у него не было никаких разногласий или, как теперь принято говорить, «тёрок». Просто, когда юноше исполнилось осьмнадцать лет, он попрощался с папой и братьями, собрал узелок с личными вещами и уехал на Гоа, где принял буддизм и стал заниматься тем, о чем мечтал с юных лет — постройкой и продажей классических деревянных элитных яхт малого водоизмещения. С Гоа он прислал официальную бумагу о том, что отказывается от своей доли наследства, а также открытку с видом Индийского океана, извинениями, что не может прибыть на похороны, и соболезнованиями на обратной ее стороне.

   Младшенький паренек, самый любимый покойным отцом, слыл в семье дурачком. Несмотря на приличное, полученное в Сорбонне образование. Старший не любил брата, считая его пустым и безголовым интеллигентом. Если у среднего еще было какое-никакое, а дело в руках, то младший, по его мнению, плыл «мимо денег». Поучившись в Англии на экономиста, Иван (так звали младшего) вдруг бросил престижную финансовую школу и отправился в Париж, где, поселившись в Латинском квартале на улице Сан-Сюльпис, без помощи отца и без опоры на его деньги, успешно прошел собеседование в одном из старейших университетов Европы и занялся изучением средневековой литературы архаического периода. Которое занятие и бросил, несмотря на явные успехи в написании труда о ранних провансальских жестах X-XI веков, в частности о песнях Гильома IX, герцога Аквитанского. Иван вернулся в Россию и первое время проводил в бесшабашных пирушках в самых модных Питерских клубах, нюхая кокаин и трахаясь напропалую, словно впервые прознав о предназначении половых органов. Короткое время спустя он вышел из этого порочного круга и опять засел за книги. На этот раз его заинтересовали филиппинские хиллеры и все, что с ними было связано.

   Весть о гибели отца застала Ивана в Публичной библиотеке. Посланный за ним шофер отыскал юношу в читальном зале и, несмотря на бурные протесты, доставил его в отцовский дом. Старший брат объявил о случившемся и сразу дал понять Ивану, что рассчитывать на долю в отцовском наследстве ему нечего и надеяться. Все средства вложены в дело, а недвижимость за границей давно записана на него, старшего сына покойного. Иван не сразу понял, чего от него хочет брат. Он был сбит с толку и совершенно потрясен случившимся. А уразумев, о чем идет речь, молча встал с кресла и, с братнего дозволения, взял с рабочего стола на память только одну вещь — тряпичного кота, сшитого много лет назад, когда отец был еще мальчиком, его матушкой, бабушкой Ивана.


2
   Прошло время.. Много ли, мало…. Не суть. Всё устаканилось. Жизнь пошла своим чередом.. Старший из братьев успешно продолжал отцовское дело. Только сменил и усилил охрану и стал ездить в бронированном «Mercedes-Benz Guard». Средний сидел по утрам в позе «лотоса», занимался растяжками, вечерами бегал по берегу Индийского океана, за стаканом Mojito любовался закатом, неспешно строил свои лодки, продавал их только тем, кто ему понравится и был вполне доволен своей жизнью. Младший…

   Вот с младшим-то было не так уж и просто. Неустойчивая психика   и пассионарный склад характера бросали его из стороны в сторону. В качестве внештатного корреспондента одной из радикальных газет он съездил на Войну, едва не был там ранен, побывал в плену, но на удивление быстро вернулся, попав в число узников, случайно освобожденных во время наступления правительственных войск. Недолго посидел в «Крестах» по обвинению в торговле гашишем, но за недостаточностью доказательств, отделался, как говорится, легким испугом. Съездивши к среднему брату на Гоа, умудрился подхватить какого-то неведомого мозгового червя, на средства старшего брата лечился от этой экзотической хвори в Израиле и проходил курс реабилитации в Швейцарском Люцерне, где познакомился с замечательной красоты девицей, наследницей небогатого судовладельца. Девица звалась Катей и лечила газировкой посаженные на вступительных экзаменах в институт нервы. Там, в Люцерне, они и обвенчались в очаровательной русской церквушке. Батюшка венчал с легким французским акцентом, будто бы у него был насморк или гайморит, и от него изрядно попахивало Petit Shablis, но молодые остались вполне довольны. Медовый месяц Иван с Катей провели в Альпах, пытаясь кататься на лыжах, хотя большей, конечно, частью они съезжали с горы на заду, а после, вечерами грелись у огня глинтвейном, завернувшись в одно на двоих пуховое одеяло.

   В такие вечера молодые люди рассказывали друг другу истории из своей жизни. Однажды, увидав прикрепленного к рюкзаку мужа порядком потрепанного тряпичного кота, Катя попросила поведать о нем.


3
   Иван начал повесть издалека. Рассказал о дедушке, потомственном военном  офицере, бравом полковнике, выслужить генерала которому не дала излишняя, по мнению начальства, бескомпромиссность, безудержная удаль и склонность к авантюризму, передавшаяся по наследству внуку. Потом рассказал о бабушке, волоокой ассирийской красавице, наследнице айсорской короны, волею судеб заброшенной в подмосковную деревеньку, где и обнаружил ее дед, тогда еще только отпускающий тонкие усики щеголь лейтенант. Неприступная ассирийская крепость сдалась под напором русского офицера. Свадьбу сыграли скромную. На столе было ведро купленной у спекулянта малосольной хамсы, три подаренные соседкой, выращенные на подоконнике помидора, кирпич казенного черного хлеба и две, запечатанные белым сургучом бутылки водки. Поначалу принцесса вела себя, как необъезженная породистая лошадка — взбрыкивала и кусалась. Но дед быстро обломал непокорную девицу.

   Бабушка была не только капризной красавицей. Она превосходно готовила, вышивала шелком и чудесно пела.  Вечерами дед усаживался за рояль и они на два согласных голоса пели старинные русские романсы.

 ***
   Положенное время спустя после свадьбы, ассирийка родила мужу сына, будущего отца Ивана.

   Настали лихие времена. Однажды бабушка позвала сына и подав ему забавного, сшитого ею из шелковых лоскутов кота, велела всегда носить игрушку с собой и беречь ее пуще глаза, объяснив, что кот этот необыкновенный, и, что буде случится какая-нибудь беда, он охранит сына от дурного глаза и отвернет напасть. Скоро родителей арестовали, а единственного ребенка их определили в детский приют.  С той поры мальчик не расставался с котом ни на миг. И, когда Ивану сделалось десять лет, отец завещал этого кота ему, младшему и любимому своему сыну, и велел ему взять талисман себе после его, отца, смерти.

   Иван отцепил игрушку от рюкзака и подал ее жене. Перламутровые пуговичные глаза отсвечивали от каминного огня рыжими всполохами, и Кате на мгновение показалось, что кот подмигивает ей.

4
   Утром Иван проснулся поздно. Жена уже хлопотала у кофеварки. Кот, вернее его шелковая шкурка, висел над камином. Аккуратная Катя решила постирать семейный тотем. Внутри, среди ваточной набивки она обнаружила нефритовую капсулу. Иван расковырял светло-зеленый, покрытый искусной резьбой патрончик. Капсула содержала крохотный кусочек пергамента с написанным на нем рядом цифр и буквами «UBS». Иван с легкостью расшифровал аббревиатуру — Union Bank of Switzerland, старейший банк Цюриха. На его месте и дурак догадался бы. Да иначе и быть не могло! Тем более, что пытливый юноша по старой привычке к чтению захаживал в университетскую библиотеку Люцерна и от нечего делать интересовался историей банковского дела в Швейцарии.

***
   Дальнейшая история Ивана, Кати и их тряпичного кота нам неведома. Скажем только, что из некоторых источников известно, что жили они долго и счастливо, любимым их занятием было катание на монгольфьерах, они любили друг дружку до умопомрачения и умерли в один день, разбившись при очередном полете на воздушном шаре.


   
Спб, Август 2010