Израиль

               

Накануне поездки в Израиль Аннушке стали сниться сны, связанные с этой страной, с евреями и их религией. Поехать туда в группе паломников на православную Пасху ей предложила подруга Лена. Аннушку долго мучили сомнения: хочет ли она в Израиль и готова ли именно к такой поездке?

Первая ночь.

                Большая трёхкомнатная квартира. Слева находится её комната, справа – комната подруги. Между их комнатами - комната меньших размеров.
 
Аннушка с Леной по просьбе народного артиста Иосифа Кобзона должны присматривать за его внучкой, девочкой лет шести. Он даёт им последние наставления, как обращаться с его кровиночкой. Подруге не нравится, что Аннушка  внимательно слушает мэтра, да ещё собирается присмотреть за его внучкой.

 А Аннушке девочка понравилась. Она очень красивая с тёмными кудряшками. На ней надеты светло-голубые колготки и в тот же тон - голубое пальтишко, отороченное голубым мехом. Она похожа на маленькую снегурочку. Ей нравится девочка тем, что она очень спокойная и послушная, вежливая. Чтобы она ей не предложила или сделала, девочка на всё ангельским голоском отвечала «спасибо».

Так как подруга явно выказывала недовольство, Аннушка решила девочку увести в свою комнату. Комната подруги была пыльная, грязная и неуютная. Она взяла малышку за руку и повела в свою комнату. В её комнате светло, уютно, чисто. Больше всего радовали глаз комнатные растения необычайно зелёного цвета, который создавал определённое настроение окутывающего уюта.

Проснувшись, Аннушка поняла: что-то необъяснимое тревожит её. Но что? Она старается не думать об Израиле, потому что всё её нутро против поездки туда. «Что же моя душа так не лежит к этой стране?» - как буравчик прокручивался в мозгу неразрешимый вопрос. Позвонила Лена и сказала, что завтра в обед они встречаются  в церкви Петра и Павла, чтобы взять у батюшки письменное Благословение для поездки в Израиль. Вот как всё не просто! Как зомби Аннушка отвечает подруге:
-Конечно. Завтра в час дня встречаемся в церкви.
 В течение дня Аннушка пытается настроить себя на поездку, но что-то у неё это плохо получается.

Вторая ночь.

Приснился свёкор, который умер восемь лет назад, и спрашивает у невестки:

- Я слышал, ты собираешься ехать в Израиль?
- Да.
- Передай моему брату привет.
У свёкра при жизни не было брата, только сёстры, поэтому во сне Аннушка удивилась:
-У вас есть брат?
- Да.
- Родной?
- Да. Он старше меня.
- А почему никто до сих пор даже не догадывался о существовании вашего брата?
- Сразу после войны он уехал в Израиль. Сама знаешь отношение Советского Союза к Израилю в те годы. Мы боялись, поэтому забыли о его существовании. Так ты передашь ему от меня весточку?
- Хорошо. Если получится.

На следующий день, когда подруги, притихшие и умиротворённые, вышли из церкви с Благословением батюшки, заверенным церковной печатью, первой молчание нарушила Лена:
- Ты даже себе представить не можешь, какое сильное у меня желание поехать в Израиль. Вот уже три года мечтаю прикоснуться к Святым местам, окунуться в Иордан.
Подруга говорила о своих сокровенных мечтах и желаниях, которые она возлагала на эту поездку, а Аннушка молча слушала и думала о своём.

  Ей казалось, что все эти Святые места – многовековой вымысел человечества. Так уж устроен человек, что ему хочется не только осознавать мыслями, ощущать в душе, что есть некое Божество, человечество хочет потрогать это своими руками.

У Аннушки была своя философия на этот счёт: ей казалось, что достаточно просто верить в Бога, что она постоянно ощущает Его в своей душе и вовсе не обязательно что-то увидеть своими глазами или прикоснуться к этому своими руками. Он, Бог, есть и это главное. Но людям почему-то кажется, что если они окунутся в священные воды Иордана, то всех их грехи смоются, при этом, не меняясь внутренне. Так окунайся хоть тысячи раз, если ты греховен по сути своей, то ничего тебе не поможет.

Но так как у Аннушки не было выбора на счёт поездки, то она решила: «Это лучше, чем сидеть дома и вечерами смотреть с мужем тупые сериалы, причём в разных комнатах, практически не общаясь друг с другом».

Третья ночь.

Снился странный сон. Аннушка едет в туристическом автобусе по неизвестному городу. Переехав по мосту через реку, автобус выезжает на огромную площадь, где взору туристов открывается высокое старинное здание, построенное в готическом стиле. Здание покрыто вековой пылью. Видны целые куски фасада тускло-зелёного цвета из-за проросшего мха. Аннушка даже осязала во сне запах старины, затхлый и сырой одновременно.
Туристы сгрудились перед зданием и, задрав головы, смотрели вверх. Совсем не ожидая от себя такого поступка, Аннушка, указывая рукой в сторону здания, хорошо поставленным голосом, громко произнесла:
- Я знаю, это – Синагога! Обратите внимание на красоту и величие этого здания.
Кто-то из туристов подверг сомнению её знания:
- А ты откуда знаешь? Скорее, по архитектурному стилю, это католический храм.
- Это синагога. Я в этом уверена. Это здание я раньше на открытках видела, - капризной интонацией, не требующей возражения, ответила Аннушка.
- Ладно, синагога, так синагога. Нам татарам всё равно, - пошутил кто-то из туристов.
Было понятно, что никто не имел представление, как выглядит синагога.
А тем временем на площади столпилось огромное количество людей. Все – евреи. Они дружно опустились перед зданием на колени и начали молиться. Это, скорее напоминало, как молятся мусульмане. Как молятся евреи, Аннушка не имела понятия, но на всякий случай тоже опустилась на колени и уткнулась лбом в брусчатку. Ей нравилось находиться в этой позе, она испытывала ощущение лёгкости и невесомости, мыслями она улетала в космос, а телом - в астрал. Хотелось бесконечности этого чувства.
 Но связь с космосом прервала маленькая еврейская девочка. Аннушка уже где-то видела её. Ах, да! Это же внучка Кобзона. Она одела на голову Аннушке, на самое темечко, маленькую еврейскую шапочку, и пошла дальше, раздавая эти шапочки другим. Аннушка удивилась, что ей, женщине, надели эту шапочку, кажется, такие шапочки у евреев носят только мужчины. Почему же ей? Ах, да! Её голова не была повязана платком, а среди леса чёрных голов её белокурые волосы сильно выделялись.

Затем гид повёл туристов в ближайшее кафе обедать. Аннушка хотела достать кошелёк из сумки и поняла, что забыла сумку там, на площади, где молилась. Она решила вернуться за ней, будучи уверенной, что её никто не заберёт. Площадь была пуста, только одиноко стояла её сумочка, в которой лежали документы и деньги.

Проснувшись, первой мыслью у Аннушки было уговорить подругу сходить в синагогу, чтобы иметь о ней представление, а то в голове каша какая-то. И вообще, откуда во сне выплыла синагога, о которой она не имела ни малейшего представления. Может, в прошлых жизнях она была еврейкой?

Телефонный звонок вывел из раздумий. Звонила Лена в радостно-возбуждённом состоянии:
- Представляешь, мне позвонили из Епархии и сказали, что нас включили в основную группу. Стоило нам получить Благословение батюшки, как нам стало везти.

У Аннушки на этот счёт было другое мнение. Так как она всё ещё внутренне сопротивлялась этой поездке, то имела тайную надежду: что ей не откроют визу, в которой уже отказали десяти человекам, потом не получит Благословение батюшки, которое он не всем давал, то она не войдёт в основную группу, потому что желающих было в три раза больше, чем могли взять. Но судьбе было угодно, чтобы она прошла все этапы и препятствия на пути поездки в Израиль.

Ближе к обеду, Аннушка поехала в Епархию, чтобы забрать паспорт с визой, билет на самолёт и послушать последние наставления перед поездкой.
Сегодня особенно мерзкая погода: не просто пасмурно, а мерзко пасмурно. Бесконечно моросит мелкий-мелкий дождик, серое небо сливается с серо-чёрной землёй и серо-чёрными фасадами зданий. Такая беспросветность! Начинает казаться, что из этой вязкой серости, которая окутала со всех сторон своими колючими нитями, уже не вырваться, что это уже навсегда. И солнце уже никогда не продерётся сквозь серую плотную мглу.
Аннушка стоит на остановке и в ожидании автобуса мёрзнет от сырости. От нечего делать, она рассматривает ландшафт. Рядом полным ходом идёт стройка. Выкопан огромный котлован. Этот котлован из липкой глины и мусора угнетает ещё больше вместе с мерзкой погодой. В народе говорят, что перед православной Пасхой всегда «еврейские кучки» вот с такой погодой: то дождь, то снег.

Самолёт приземляется в Тель-Авиве. Много света. Так много, что хочется зажмуриться. Солнечные лучи всюду, даже там, где они не могут быть по определению. И нежное тепло, которое обволакивает, укутывает, ласкает. И запахи диковинных южных растений. Аннушке казалось, что её душа не выдержит всей этой благодати, которая разом обрушилась на неё.
Паломников во главе с отцом Василием, сопровождающим группу, посадили в автобус, чтобы везти в Иерусалим.

Восемь дней Аннушка была в Израиле и все восемь дней она, как в том сне испытывала ощущение лёгкости и невесомости, мыслями улетала в космос, а тело – в астрал. Каждый раз благодарила Бога, что он сподобил её на эту поездку. Она уже не сомневалась и твёрдо уверовала, что две тысячи лет назад на Святой земле жил Христос и творил свои чудеса.

Но всё когда-нибудь кончается. Восемь Божественных дней подошли к концу. Как когда-то ей не хотелось ехать в Израиль, так теперь ей не хотелось отсюда улетать. И как во сне, хотелось бесконечности этого чувства.

Вернувшись домой, Аннушка испытывала сильное желание всем и каждому не просто сказать, а кричать: «Люди, если Вы не были на Святой земле, значит, что-то очень важное для себя упустили! Ещё не поздно!»