Дух Фиилмарнен и его дети Пещера Фиилмарнена

16. Пещера Фиилмарнена.


Всю ночь после сожжения Хелихелин Гюрд не спал. Он ощущал уста-лость и слабость, но мысли о ней не давали ему покоя. Был ли он виноват в ее судьбе? Он только молчал, но его молчание изуродовало душу Хелихелин, которая возомнила себя выше всех людей и выше человеческих законов. Юношу мучило ее безразличие и презрение к нему, одновременно он жалел ее за перенесенные страдания. Если бы можно было поговорить с кем – нибудь и рассказать обо всем, что он чувствовал! Но, как и прежде, ему пришлось молчать и таить в себе все невысказанные вопросы. Гюрду казалось, что голова его охвачена огнем и раскалывается от боли.
- Что с тобой, Гюрд? – спросила юношу жрица, обратив внимание на то, как он сосредоточенно смотрит в огонь своими воспаленными глазами. – Скажи мне, я могу тебе помочь?
Гюрд вдруг вспомнил, как много лет назад, когда его принимали в род, Миунн просила его довериться ей, когда ему будет особенно плохо. Он сделал безотчетное движение к ней, но тут же отпрянул, словно на-ткнулся на невидимую стену. Юноша знал, что Миунн уважает его, как сына духа земли и члена рода Элсли, но как она поведет себя, узнав, что он был безродным рабом? Перед глазами Гюрда мелькнуло ее полное брезгливости и ужаса лицо, и уста его замкнулись. Возможно, он промолчал зря, и никто не понял бы его лучше этой старой женщины. Миунн увидела, что хотя Гюрд отодвинулся от нее, его глаза молят о помощи.
- Ты не можешь сказать мне о том, что тебя мучает?
- Нет, - одними губами ответил Гюрд.
- Может ли какой - нибудь человек помочь тебе?
Гюрд покачал головой.
- Тогда ты должен поехать со мной в святилище Фиилмарнена и поговорить со своим отцом, духом земли.
Когда Гюрд услышал, что есть на свете существо, которому он может доверить свои тайны, лицо его просветлело.
В это время дверь отворилась, и в нее заглянул Ригюрд. Он не пере-ступил через порог, а сел возле входа на корточки и стал смотреть ис-подлобья.
- Чего ты хочешь? – спросила жрица.
- По слову великой жрицы Дарнеры отпускают всех заложников. Мне некуда возвращаться, так как родители мои умерли, а родичи давно забыли обо мне. Я хотел бы поселиться неподалеку от святилища и помогать жрицам по хозяйству.
- Я не могу отказать тебе в такой просьбе. Спускайся к реке и приго-товь к отплытию мою лодку и лодку Алиа.
Обернувшись к Гюрду и Алиа, она добавила:
- Уже достаточно светло, чтобы мы могли покинуть это место. Соби-райтесь.
Сборы были недолгими. Едва они вышли, как из соседнего дома поя-вился Рори, сын Лейра в сопровождении двух мужчин.
- Уже уезжаете? – спросил он.
- Да, - строго сказала жрица. – Поторопитесь принести сюда сына Хелихелин и не забудьте перед дорогой накормить его как следует.
- Все готово, - заявил Рори и кивнул темному входу, из которого он вышел. Немедленно оттуда выбежала женщина с ребенком на руках. Она с видимым облегчением передала его Гюрду как представителю рода Элсли.
Гюрд боялся, что ребенок будет походить на Хелихелин, но пока трудно было сказать, кого он больше напоминает. На его длинной рубашке не было никаких знаков рода. Он был завернут в меховое покрывало. Видя, как юноша беспомощно держит ребенка, Алиа забрала его себе на руки.
Хотя большинство домов стояли тихие и безмолвные, отъезжающие не сомневались, что у них есть глаза и уши. Рори, сын Лейра, двое мужчин и женщина проводили Миунн, Алиа с ребенком и Гюрда до реки, где рядом с лодками уже стоял Ригюрд. Увидев главу рода Дарнер, раб как - то съежился, начал теребить веревку лодки и переминаться с ноги на ногу.
- Я уезжаю, хозяин, - сказал он, глядя в землю.
- Не сомневаюсь. Большинство из твоих сородичей сбежали еще вчера вечером, когда все были на сожжении Хелихелин.
- Я буду помогать жрицам по хозяйству в святилище Фиилмарнена, - пробормотал Ригюрд.
- Ты хотя бы не такой бессовестный, как все остальные, - сказал Рори тоном оскорбленного самолюбия. Он был все же доволен, что Ригюрд уезжает в святилище, а не домой.
- А как вы назвали ребенка? – спросила Миунн.
- Оле, - буркнул Рори.
- Садитесь в лодки, - скомандовала жрица.
Алиа с ребенком и Гюрд сели в одну лодку, Миунн и Ригюрд – в другую. Оттолкнувшись веслами, они выплыли на середину реки. Лодки подхватило течением, их оставалось только направлять. Гюрд обернулся. Ему все время казалось, что Агне следит за ним из укрытия. В поселке он видел его всего один раз, да еще раз на поляне, где осталась Хелихелин. Они не обменялись ни единым словом, но у Гюрда появилось мучительное желание проникнуть в мысли этого человека. Он не сомневался, что Агне так же думает о нем. В глазах Гюрда Агне окутывался таинственной дымкой главным образом потому, что ему некого было расспросить о нем.  Какова будет его судьба, судьба человека, желавшего подчинить себе весь Гаутанд и упавшего с заоблачных высот?
К полудню лодки достигли границ владений Дарнеров. Навстречу им выплыла лодка с Хиревордом и Стигом. Вместе они причалили к берегу, где Миунн рассказала о смерти Хелихелин. Она повелела Хиреворду и Стигу взять Алиа с ребенком и немедленно плыть домой, останавливаясь по дороге в каждом поселке, чтобы рассказать людям о гневе Фиилмарнена, обрушившимся на Дарнеров, и предостеречь от мщения, которое неугодно духу земли. Также она сказала о том, что Гюрд последует за ней в святилище, чтобы поговорить с духом. Весь разговор занял немного времени, так как нужно было, чтобы мужчины и Алиа с ребенком еще засветло попали в поселок рода Элле. Поскольку Элсли захватили с собой запасную лодку, все смогли расстаться, не стеснив друг друга. Хиреворд сел в лодку с матерью и младенцем, Стиг – один, Миунн села с Гюрдом, а Ригюрд тоже один. Проплыв некоторое время вместе, жрица и ее спутники свернули в небольшую реку с левой руки, которая вела прямо на север – в Голубой Гаутанд. Гюрд помахал рукой своим родичам, прежде чем они скрылись из виду. Ветер освежил его, но юношу мучили тяжесть в голове и усталость, поэтому встреча с родными и расставание не вызвали у него сильных эмоций. Он старался держаться, но чувствовал себя совершенно разбитым. Вечером они остановились в поселке рода Дубтар. Он находился на обрыве над рекой. Пока Гюрд с Ригюрдом привязывали лодки, юноше вдруг пришло в голову расспросить спутника о жизни Хелихелин у Дарнеров.
- А что, - начал он, - Хелихелин была строгая хозяйка?
- Строгая, - сказал Ригюрд,  не отрываясь от работы.
- А как она к тебе относилась?
- Как ко всем, так и ко мне.
- Она хвалила тебя или ругала?
- Когда я кашлял в доме от простуды, она всегда начинала кричать.
- А почему она кричала?
- Боялась, что ребенок заболеет.
- А что говорил по этому поводу Агне?
- Он говорил, что я должен выбегать на улицу, если мне захочется чихнуть.
- И ты выбегал?
- Да.
- И она успокаивалась?
- Нет.
- Почему?
- Она говорила, что я напускаю в дом много холода.    
- А что отвечал на это Агне?
- Чтобы я шел спать с собаками, пока не научусь вести себя в доме.
- И ты спал?
- Спал.
- Она говорила когда – нибудь обо мне?
- Не знаю. Наверно, говорила, только с мужем.
- Постарайся вспомнить, - настаивал Гюрд.
- Ничего я не знаю, - отрезал Ригюрд и пошел по тропе к поселку.
Переночевав, они снова отправились в путь. Гюрду стало совсем плохо: у него зуб на зуб не попадал от холода. Миунн велела ему лечь на дно лодки и завернуться в плащ. Покачивание лодки и плеск воды за бортом скоро слились в его сознании с мутным потоком мыслей и переживаний, который шумел в его голове, и в котором он не отдавал себе отчета. Они останавливались в поселках незнакомых ему родов – Рубдаров, Морны, Лейстеров, Юлениманов, но Гюрд не замечал разницы между ними, потому что стоило причалить, как Миунн и Ригюрд вели его под руки в ближайший дом и укладывали на лавку. Юноша чувствовал такую слабость и боль в висках, что его спутникам едва удавалось уговорить его поесть. Так они добрались через десять дней до святилища Фиилмарнена. Это была огромная каменистая гора, поросшая сверху соснами. Вокруг нее до самого горизонта сплошным ковром тянулся лес, прорезаемый с севера на юго – запад светлой лентой реки. Святилище состояло из нескольких пещер, в одной из которых горел священный огонь, но сами жрицы жили в деревянном доме рядом с ним, если у них не было особенной надобности находиться внутри. В этом же доме обычно устраивали больных.
Как только Гюрда уложили в доме, Ригюрд приступил к сбору хвороста для священного огня в помощь двум другим жрицам – Линсе и Лерме. К вечеру он наметил место, где собирался вырыть для себя землянку, и предложил жрицам пристроить еще один сруб к дому, чтобы можно было удобнее размещать посетителей святилища в холодное время года. Через несколько дней он уже собирал и сушил лекарственные травы, рыбачил и охотился. В лице трех немолодых женщин Ригюрд получил семью, о которой он не мог мечтать, вернувшись в род Элле. Он сам прожил больше тридцати зим, из которых больше половины находился на положении раба и заложника у Дарнеров. Все его ближайшие родст-венники умерли, так что некому было замолвить слово в защиту его прав перед родом. Здесь, в святилище Фиилмарнена, он оказался на своем месте. В его помощи нуждались и были ему благодарны.
Едва Гюрду стало легче, как он попросил отвести его в святилище. На это Миунн сказала, что сначала он должен три дня помогать жрицам кормить священный огонь. За это время они выяснят, не видит ли дух каких препятствий к встрече.
Святилище находилось у подножия горы. Внутрь него вел длинный тем-ный ход, который оканчивался высокой круглой пещерой. В центре пещеры, в обложенном камнями очаге, горел высокий костер. Его окружали разложенные вокруг оленьи рога. Они защищали жрицу от духа земли и его дочерей на случай, если бы им вздумалось заманить женщину внутрь горы.
Жрица, кормящая огонь, все время молчала и двигалась лишь затем, чтобы положить очередную ветку в пламя. В пещере, как сначала показалось Гюрду, было очень тихо, но позже он стал различать разные звуки. Они доносились со стороны темного входа в другую пещеру, которая вела в глубину святилища и являлась входом в царство Фиилмарнена. Иногда ему чудилось, что он слышит легкие шаги, вздохи, иногда его душу сжимал беспричинный ужас. Бывало, что юноша чувствовал чей – то пристальный взгляд из темноты. Он не сомневался, что за ним внимательно следили дочери духа земли: Орма – Мрак, Ольсю – Мираж, Эйа – Эхо, Хёгла – Ужас, Эшу – Шорох и Лину-элис – Тишина.
В ночь со второго на третий день бодрствования Гюрда у огня Миунн ночевала в  глубине святилища, чтобы поговорить с духом. Наутро она сказала, что Фиилмарнен согласен на встречу с юношей. Для этого ему предстояло провести следующую ночь в глуби горы.
Весь день, сидя с жрицей Линсой у огня, Гюрд думал о предстоящей встрече. Слух его так обострился, что он различал голоса и звуки, многократно повторяемые эхом где - то в сердце владений Фиилмарнена. Когда появилась Миунн и поманила юношу за собой, он, выйдя за круг из оленьих рогов, почувствовал себя во власти неких таинственных сил. Они вошли в следующую пещеру, но не остановились, а пошли дальше. Хотя в руках жрицы был смоляной факел, Гюрд не успел толком разглядеть, где они шли. Он заметил только отблески пламени на стенах,  кое - где висящие шкуры животных на резных деревянных столбах. Когда жрица резко сворачивала за угол, и он на мгновение оставался в темноте, Гюрду казалось, что он ощущает, как маленькие холодные ручки с любопытством дотраги-ваются до его лица, волос, одежды.
Наконец они пришли в маленькую пещеру. Жрица воткнула факел в расселину, и мгновенно его пламя вытянулось вверх, а потом заплясало, словно почувствовало близость духа земли. В пещере ничего не было, кроме постели из волчьих шкур, разложенной на полу.
- Ты ляжешь спать здесь и будешь ждать духа, - сказала жрица. – Когда вы закончите разговор, оставь Фиилмарнену самую дорогую вещь, которая у тебя найдется.
- Когда ты придешь за мной?
- Завтра.
Жрица ушла, Гюрд лег на волчьи шкуры, прижав колени к груди. Он вдруг подумал, что будет, если дух земли не придет? Через некоторое время ему показалось, что воздух в пещере тяжелый, голова его опустилась на камень, и он уснул.
Проснулся Гюрд от того, что почувствовал чей – то взгляд. Факел уже наполовину догорел. Он увидел на некотором расстоянии от себя некое существо, сидевшее на корточках, поджав ноги. Огонь освещал его большие, переплетенные крупными венами ступни ног и такие же кисти рук, обхватывавшие колени. Казалось, это был человек. Увидев, что Гюрд его заметил, существо зашевелилось и сверкнуло красными, похо-жими на кошачьи, глазами. Юноша разглядел, что у него заросшая шерстью голова и лохматые острые уши. Он нисколько не испугался.
- Ты знаешь, кто я? – спросило существо стариковским голосом.
Гюрд прислушался к себе и понял, что знает.
- Ты – дух земли.
- Верно, - засмеялось существо и закашлялось. – Я слушаю тебя.
- Я – раб, но люди предположили, что я – твой сын. Я всегда молчал и только раз осмелился заявить, что это так, хотя ты не подавал мне никаких знаков. Ты мог наказать меня, вместо этого ты признал меня своим сыном. Почему?
- Меня позабавила человеческая глупость, а потом – твоя дерзость. Кроме того, у тебя верный глаз, и ты никогда не злоупотреблял званием моего сына, поэтому я и решил, в конце концов, признать тебя, - хрипло засмеялся дух: в горле его клекотало и булькало.
- А Хелихелин?
- Что Хелихелин?
- Ты покарал ее, потому что она злоупотребляла твоей волей?
- Возможно.
- Но ведь это я погубил ее. Я своим молчанием внушил ей мысль, что она выше всех людей по своему происхождению. Этот поступок тяжелым бременем лежит на моей совести. Я достоин самой страшной кары, и я отдаюсь в твою волю.
- Глупый человек! – воскликнул дух.  – Неужели ты думаешь, что своими словами или поступками ты можешь направлять человече-ские судьбы? Даже я, бессмертный дух земли, должен покоряться силе обстоятельств. Миром правит воля мирового духа Амброши, иначе мировой закон. Он переплетает судьбы духов и людей, сталкивает их, но в конечном итоге приводит к мировой гармонии. Ты понимаешь меня?
- Не очень, но я чувствую, что ноша на моей совести слишком тяжела. Я не в силах больше ее нести.
- Бедный мальчик, - пожалел Гюрда Фиилмарнен. – Я бы с удовольствием взял тебя в свое царство, укрыл от всех бед и сделал счастливым, но судьба твоя еще не исполнилась. Постараюсь хотя бы утешить тебя. Никто не виноват в судьбе Хелихелин, кроме нее самой.

Если бы она только считала себя моей дочерью, в том не было бы большой беды. Я посмеялся бы да и только. Но Хелихелин вырастила в своей душе ростки зла и замахнулась на равновесие мира. Подумай, если бы она осталась жива, Дарнеры уже начали бы войну за установление своей власти. Гаутанду грозил хаос, и дух Амброши приказал богине Магерит оборвать нить ее судьбы.
Мировой дух отвечает за равновесие в мире. Когда оно колеблется, он дает всем живым существам, которые ему угрожают, выбрать дорогу к его восстановлению или к дальнейшему нарушению, а по результатам решает их конечную судьбу. Хелихелин сделала свой выбор, и ты не ви-новат в нем.
Гюрд вздохнул с облегчением. Он привык к темноте, и ему показалось, что голова его собеседника напоминает голову рыси.
- А теперь я должен доверить тебе одну тайну, - сказал Фиилмарнен, сверкнув глазами. – Я дам тебе заглянуть в будущее, потому что это очень важно для всего Гаутанда. Смотри.
Сразу после его слов пространство вокруг юноши залил алый свет. Он увидел степь, колышущуюся, словно травяное море, повозки, запряжен-ные лошадьми, услышал скрип колес, фырканье животных и крики людей. Один человек проскакал мимо него так близко, что копыта его коня мелькнули перед самым носом юноши. Гюрд замер, потому что узнал в нем Хэмиля.
- Это одноглазый человек, - прошептал голос духа рядом с ухом юноши, - он придет в Гаутанд через двадцать зим. Если бы Хелихелин осталась жива, то он пришел бы в разоренную войной страну и легко бы захватил ее. Никто не может предотвратить прихода одноглазого человека.  Его можно победить только с помощью железного оружия. Тайну изготовления железа я тебе доверил. Смотри.
Гюрд увидел пылающий поселок, сражающихся людей и женщин, бро-сающихся с обрывов в реку.
- Если ты хочешь, чтобы войны было меньше, - продолжил дух, - то в те годы, что еще остались до прихода одноглазого человека, ты будешь распространять железо в Гаутанде, а потом содействовать борьбе с врагом.
Гюрд видел поединок двух мужчин, боровшихся на глазах других воинов, видел битвы и пепелища, бешено скачущих коней, умирающих, падавших в объятия земли с распростертыми руками. Душу его охватила щемящая жалость, из глаз текли слезы.
- Долго ли будет длиться война? – спросил юноша. – Кто победит?
- Война будет долгой, победят гауты, конец увидят твои дети.
- Как же я буду жить с таким знанием?
- Ты забудешь все, как только выйдешь отсюда, кроме чувств, которые вызвали в тебе эти картины, и того, что ты должен сделать. Сделаю я тебе и другой подарок. Смотри.
Гюрд увидел берег реки. Солнце отражалось в воде и листьях. По берегу ходила девушка. На ней была длинная белая рубашка, вышитая красными и зелеными нитками. Амулеты на длинных шнурках сплетались с ее густыми русыми волосами. На ногах ее были надеты кожаные башмаки и вязаные носки с красными узорами. Лицо ее виднелось смутно.
- Запомни хорошенько, - сказал дух земли. – Это та, с кем ты будешь жить счастливо долгие годы.
Гюрд не заметил, как дух подобрался к нему совсем близко. Он увидел, как блеснули его глаза, а очнулся уже на свежем воздухе. Возле него сидела жрица Миунн.
- Ты спал так крепко, что я подумала, уж не забрал ли Фиилмарнен тебя в свое царство, - сказала она.
- Я говорил с ним, - сказал Гюрд. – Он меня успокоил.
- Дух сказал какие – нибудь важные вещи? – спросила жрица. – Я имею в виду такие, которые касаются всех гаутов.
- Он сказал, что отныне все должны пользоваться только железными ножами и топорами. Когда я вернусь домой, я сразу же сделаю их для святилища и перешлю с кем – нибудь. Надо дать знать по всему Гаутанду, что если не вся семья, то каждый мужчина и женщина, достигшие зрелого возраста, должны завести себе железный нож.
- Я позабочусь, чтобы все знали волю духа, - пообещала жрица и добавила: - Да, я сняла у тебя с руки кольцо и оставила духу.
- Ты сделала правильно, - согласился Гюрд.
Пять дней прожил юноша в святилище, прежде чем отправиться домой. За это время никто больше не спросил его ни разу о разговоре с духом. Жрицы и Ригюрд лишь переглядывались, кивая на седые нити, появившиеся в его черных волосах.
На шестой день Гюрд тепло распрощался с обитателями святилища и поплыл домой. До ближайшего поселка его проводил Ригюрд, а дальше жители других поселков провожали его до соседей сами. Нужды в проводниках он не испытывал, так как всякому хотелось услужить человеку, общавшемуся с самим духом Фиилмарненом. Чтобы никого не обидеть, юноше пришлось заезжать всюду, куда его приглашали.
Через пятнадцать дней Гюрд добрался до поселка Снайдерсов. Там все были рады его увидеть. Юноша узнал, что осенью Ирне и Ирле собираются жениться на двух сестрах из рода Эсклермонд.
- И сильно они похожи одна на другую? – спросил Гюрд со смехом.
- Ну что ты! – сказал Ирне. – Невеста Ирле такая высокая, что подпирает головой крышу!
- Зато невеста Ирне такая маленькая, что даже если ее поставить на лавку, то ее все равно не видно, - не остался в долгу Ирле.
- Твои родичи уже приглашены, так что и ты приезжай на свадьбу, - сказала Алиа.
- Конечно, приеду, - пообещал юноша.
Хотя Гюрд узнал, что все его родные здоровы, он очень рвался домой. Однако Снайдерсы отпустили его не раньше, чем заставили отужинать и переночевать.
На следующее утро, чуть свет, юноша уже был в пути. К полудню он подплыл к тому месту, где Стиг обычно ставил лодки. Солнце отражалось в воде и в листьях. По берегу ходила девушка и пела песню. На ней была длинная белая рубашка, вышитая красными и зелеными нитками. Амулеты на длинных шнурках сплетались с ее густыми русыми волосами. На ногах ее были надеты кожаные башмаки и вязаные носки с красными узорами. Девушка обернулась, и Гюрд узнал в ней Ларио. Он вспомнил, что Алиа перед отъездом просила передать дочери, гостившей у брата, что дома все здоровы.
- Здравствуй, Ларио! – сказал Гюрд, выпрыгивая из лодки сразу в воду.
- Здравствуй, Гюрд! –воскликнула девушка и бросилась помогать ему вытаскивать лодку на берег.
- У вас дома все здоровы, - улыбнулся юноша.
- У вас тоже. Ждут тебя со дня на день.
- А кто им сказал, что я возвращаюсь? – удивился Гюрд.
- Вигюрд Эсклермонд приезжал к твоему отцу заказывать охотничий нож, а ему о твоем возвращении сказал Оле Дармут. Ты проплыл мимо него, когда он охотился в лесу. Но он слышал о тебе еще раньше от Кароя Дубтара, что приезжал к ним в поселок менять мед на пеньку. А Дубтару сказал о тебе Лейшел Морны, который сам видел твой отъезд.
- Уж не меня ли ты вышла встречать? – лукаво подмигнув,спросил он девушку.
- А если бы и так? – отозвалась она.
- Ты стала красавицей, Ларио, - признался Гюрд, любуясь ее прозрачными зелеными глазами с желтым ободком, белой кожей и рыжими веснушками на носу. – Так приятно на тебя смотреть.
- Ты мог бы смотреть на меня всегда, если бы захотел - сказала Ларио, засмеявшись. – Пойдем домой.
Девушка взяла его за руку, и они стали взбираться вверх по берегу, к дому кузнеца. Гюрд ощутил, что никогда еще не был так счастлив, как сейчас, и что это ощущение является преддверием еще большего сча-стья.
Собаки, радостно виляя хвостами, встретили их у ограды. Стиг, Ойгла, Хилла и Хиреворд бросились обнимать долгожданного родича. Радость была такая, что всем казалось, будто солнце светит сегодня по - особенному, птицы поют и травы пахнут не так, как обычно. Даже в доме, куда увели Гюрда, дрова горели весело, а похлебка в горшке просто плясала. Когда все угощение было съедено, а все рассказы выслушаны, люди легли спать, и только алый уголек не потухал в очаге. То был глаз духа земли. Фиилмарнен любовался своей работой и был доволен.