47. Мачеха

Ясек очнулся от горячего питья, мачеха вливала в рот спасительную жидкость. Отец с женой шепотом  вели беседу:
-Для дела надо, дорогая. Кого ты больше любишь, меня или добро, которое я в дом тащу?  Желаешь счастья сыну своему?  Полина тоже мать и счастьем детским бредит. Мы куролесим,  в угоду нам,  сын неповинный, готов в петлю головку сунуть, он будет жить у нас. Так надо.
Она ответила:
-К чему добро, если тебя не будет рядом. Утром, прощение попрошу и сыном назову.

В доме  пахло чистотою и вкусною едой. Вчера  отец взял на руки его,  привез домой, и   на лежанку уложил. Припомнил разговор и обещание отца, на жительство оставить, от радости дыхание прихватило. Подошла мачеха, велела сесть за стол. Ясек вскочил и тут же опустился на колени, стены заходили кругом.  Она  с тревогою спросила:
-Где болит? В ту комнату не  заходи,  если болезнь, заразишь сына. Свалился ты нежданно. Вчера услышала, что натворил, прижал бы  хвост, беду накличешь. Ты получил подвоз и лошадь,  тысячи детей такое не знавали. Сыновья благодарность, где?
-Не болен, просто ослабел, меня задела молния случайно, искры и сейчас в глазах, смотреть мне тяжело. Я за себя отвечу сам. Не мог я поступить иначе.  Сама же мать, если бы сына твоего в чужие руки передали, свиданий запретили, травили, угрожали, ты, как бы повела себя? Легко чужие беды осуждать.  Не бойся за семью, я оклемаюсь и уйду, без уважения жить не стану.
-Я не гоню, живи, коли отец велел. Передвигаться можешь здесь и в комнате отца. Еду без спроса не хватай.
-Вечером добрей была, из ложечки поила, принять за сына обещалась, а утром всё перевернула. Не виноват я, мне с матерью  спокойно было, она не злилась, нас ласкала, советы мудрые давала.  Зачем ввёл в дом, если душою  против? Всего боишься, собака гавкнет, белое лицо,  услышишь стук, осиною  трясёшься. Трясёшься зря, пока отцова голова в нужде, беда семье не угрожает и за добро не беспокойся, небом клянусь, мне не нужно оно.
Малыш проснулся, мамка вышла, Ясек услышал тихий плач. В дверь заглянул. Повернув слезливое лицо, она рукою поманила и еле слышно прошептала:
-Как станешь на ноги, уйди,  сказать я не могу причину.
Ясек проспал весь день, вечером отец заставил  съесть овсянку,  выпить молоко, и  на ночь напоил отваром. Перед рассветом заглянул.
-Поладили, жена не обижала?
Ясек головой мотнул, обвел глазами стены и произнес:
-В глазах искрит, в толк не возьму, откуда молния  зимою? Обратную дорогу  я вспомнить не могу. Путь не близкий, у пропасти опасный, чуть зазевался, сразу вниз, такого просто быть не может, не мог я путь преодолеть! До пропасти дорогу знал,  а дальше,  место не знакомо.  Я никогда  тебе не врал и в этот раз не вру, понять хочу,  голоса без видимых людей, мне  это не приснилось. Они советовали мне,  охранников остановили, возчик к земле прирос, на полушаге замер.
-Гробницу, местность, расположение кибиток, ты на бумаге можешь  обозначить.
-Могу.
 Ясек старательно все обозначил  и протянул отцу листок.  Отец рисунок рассмотрел и произнес:
-Возчик вернулся, на перевале был, гробницу  видел, мать с дочерью  лежат  рядком, рисунки ваши совпадают. Главнейший на перевал собрался,  проверить сынову работу, Главный охранник  с ним и узкоглазая охрана. На сына зол, не ожидал, что тот открыто внимание матери окажет.
-И я бы оказал, не только ей, или своей, всем матерям на белом свете. Зачем на перевал он едет, двоих на небеса отправил, не уж то сына убивать? 
-Сейчас, ты поклянёшься, в дела чужие носа не совать, не ввязываться в разговоры.  Подвоз и лошадь,   труд во благо живота,  вот действие твоё.  Не своевольничать в дому, жену не раздражать,  шаг в сторону, от сына отрекаюсь. Дело по душе нашёл, живу в нём и дышу, ради него  я ни кого не пожалею.  Оступишься, не жди защиту.
Отец ушёл, мачеха присела на лежанку:
-Понять ты должен, не в мире мы живём, осада пред носом,  кровь  человека не в цене. Подметил верно, от стука содрогаюсь,  мужа люблю, ценю красу   и тело, ум светлый,  отношение ко мне. А насчет осады, её бы не было, не встретились  бы мы.
-Мне легче, я клятвою ни с кем не связан. Чужие  тайны не нужны, отец не доверяет, знать боится,  уверенности в сыне нет. В дом неспроста привел.  Меня, ты не хотела, сказала не подумав, свалился ты нежданно. На поводу идет, бумаги разложил и без замка секрет оставил. Велел за мною наблюдать? Делами занимайся, я к ним не прикоснусь.
-В отца характером пошел, не навреди нам, Ясек.
-Ты, мать мою не знаешь, в ней воли, больше, чем в отце и преданности тоже. Отец в отлучке был всегда, она всему нас обучала. Последние три года я жил с отцом, а  не был рядом, ко мне душой не прикипел. Я  сам творил себя, приглядывался к людям, какие разные они. Если взгляды поперёк, ещё не означает, что сын  паршивая овца.
От брата отстранила, подумала, зачем? Я,  может быть,  опорой буду, по жизни поведу, людей послушать, всякое бывает. Не надо с сыном разлучать.
Отец явился поутру, Ясек не спал, ночь эта в радости прошла. Вечером мачеха в комнату вошла, да не одна, а с сыном  на руках. Малыш уставился на брата, друг друга оглядели и потянули руки. Ясек с умилением воскликнул:
-Я знаю, как с такими ладить, мать оставляла нас одних. За Крепышом смотрели ладно.
Весь вечер Ясек провозился с братом. Мачеха, нагрев воды, в золе вымачивала грязную одежду. Они вели пустячную беседу.
-Семья мала, а дел невпроворот,  чистоту такую, впервые увидал, полы мы шоркали раз в месяц, стены скоблили раз в году.  Раньше, я топал, грязь не замечая,  мыл руки редко, неделю мог не умываться. Теперь, я как отец, в дом с грязными ногами не войду и руки вымою перед обедней.
В дверь стукнули, нахмурив брови, мачеха быстро застегнула ворот и подвязала голову платком.
Пёс Главный появился на пороге, не раздеваясь, бухнулся на лавку
-Доброй хозяюшке поклон, покормишь гостя дорогого?
-В печи еда,  томиться будет долго.
-Я подожду, Главнейший уехал, мою охрану взял с собой. Люблю бывать я у тебя, в доме свежо, как в день весенний, мужицким потом не воняет, словно здесь нету мужика. Бурчишь напрасно, осада, бойня, всякое бывает. Прошлой ночью,  мужа твоего спасали, пласт рухнул. Кто был с ним рядом, всех казнили.  Ума палата в нём, а в остальном обычный, как и все. И в  этом остальном, я более его достойный. Если погибель вдруг случится, ко мне в кибитку прибегай, укрою, накормлю, в края   родные увезу. Ясека приютили?  Самостоятельный малец,  не у того отца родился.Решали важные вопросы, о деле говорили, Подглавный,  нас вдруг перебил, сказал о сыне странные слова, судьбу сыновью  вам вверяю, решайте сами, проверяйте, в обузу превратился, от дела в мыслях отвлекает, не беспокойте  им меня.Главнейший приказал повесить, Главный охранник на время гибель оттянул.
-Слова  в сердцах сказал, зачем приходишь,   будоражишь, к  замужней бабе негоже приходить, когда она одна без мужа.
-Ты не жена, а просто так, живёшь при нём, пока ему охота. Охота сдуется, к  бабе другой переметнется.
-От зависти полынь во рту, мы вместе до последних дней, нас разлучить ни кто не сможет. И не мечтай, к тебе не побегу, за годы,  что с тобою знаюсь, слов добрых ты не говорил, причину ищешь, к кому  бы зацепиться. Не надоело людям гадить?
  -У всякого своя работа, сожитель твой, заделался кротом, а я ищейкой, нюх у меня непревзойденный. Кто спас крота? Я указал на место, миг каждый дорог был, ещё немного, он бы задохнулся.
 
Насытившись едой, гость удалился. Мачеха,   смахивая слезы, забыв о Ясеке, бубнила:
-Навязался, одежда вонью пропиталась, ногою открывает двери и вид ему неважен мой, может, я женскими делами занимаюсь. Лежим в постели, он возникает перед нами.
Ясек, приоткрыв дверь, спросил её:
-Отец мой знает о приходах? Скажи ему, он запретит.
-Управы нет, у палача на службе.
-Совет дам дельный,  мужик  поведал. Устройство человека таково,  он сам с собою ссориться  не будет.  В ссоре любой и в разговоре   напарник нужен, ты им не становись. Насчет жены, Пёс дразнит специально, сама же понимаешь, вы  меж собой решили, он муж, а ты жена, другим доказывать не надо. К матери моей он относился по иному, хорошее не замечал, не спрашивал, как мы и о здоровье  не было печали. Бывает, я отца ревную, не от того, что ты жена, заботливым его не знали.
-А дом с достатком, лошадь и подвоз, чего ещё вам не хватало?
-За то, поклон ему большой, другие - деток голью оставляют. Я о другом, к нам не было тепла. Представь себе, приходит в дом, поест, к забору подойдёт, с соседом вечер потабанит и бухнется в постель, тебя не спросит, как дела и к сыну твоему не подойдет.
-Не может рваться муж на всех, по совести, тебя  я не хотела, просила слёзно, завел семью, детей отрежь. Брат посоветовал  тебя  от матери отнять.   Увидела  впервой и сразу поняла, забот с тобой не оберёшься.  Характер необузданный, строптивый   и взглядами разнимся очень.
Ясек вздохнул:
-Всё обоюдно, я тоже невзлюбил тебя, себя вела, как кукушонок. Подсела на гнездо чужое и  от птенцов родных освободила. Нынче, рассмотрел поближе, заметил,  не так плоха, как раньше показалась.                Не расточаешь взгляды даром, в разговорах не юлишь и по хозяйству равных нет.  Достоинств много и недостатки  есть, они от слабости душевной.
Мачеха впервые  рассмеялась.
-Ещё один ценитель объявился. От слабости душевной?  Я в западне мужицкой, всяк норовит прибрать к себе. Здешний мужик страшнее зверя,  перед добычей дармовой теряет разум. Привыкший к крови,  как одурманенный  твердит, мы выйдем на простор вселенный! А дальше, что? Тыл за спиной окрепнет и двинет массой. Из века в век такое происходит, землю свою народ на время оставляет, а после бьется до крови.
-Отец мой, тоже зверь?
-Отец иное, Пёс  обозвал его кротом, он прав, от предков получил задатки, во снах, в мечтах   подземные дороги. Главнейший на пути попал  и   мастера к рукам прибрал. Первая серьёзная работа, он ею дышит и живет.
-Подземный ход решит судьбу осадного народа? К убийствам, хоть и боком, отец  причастие имеет.
-Когда мы договор скрепляли, об этом речи не велись.  Ты, мушка малая в больших делах, а с   мушкой, знаешь, что бывает когда она  надоедает. Пёс не солгал, семье в угоду, отец отрёкся от тебя. Не знаю, для чего  Главный охранник дни продлил, на досуге сам домысли.

Ясек повернул к конюшне, завидев мужиков, махнул рукой и крикнул:
-Какие новости в мою отлучку?
-На языках одна лишь новость, тебя повесить обещались. Можешь вразумительно ответить, зачем ввязался не в своё и кто  на это надоумил? Та баба не твоя забота, отец подвозом наделил, вози себе да зашибай монеты, богатство умножай. Эх, Ясек, сам сунул голову в петлю.
Ясек  съел кашу, облизал ложку, снегом очистил котелок и буркнул:
-Не велено болтать, да вы меня и не поймёте.
Вошел в конюшню и попросил  воды горячей. Крив  спросил:
-Зачем  тебе вода, лошадь напоил, через два дня в парную пустят.
-У ног и у груди поставлю кувшины, я телом перестыл, в шубейке замерзаю.
-Ступай в пристройку, я накажу, чтобы размяли тело, устроили у печи.
-Я не люблю в ногах валяться, от запаха мужицких ног на рвоту тянет. Набьются, как грибы в кадушку,  друг друга храпом будоражат. Привык в подвозе ночевать, никто мне  думать не мешает.