С-т-р-а-н-н-ы-й - с-к-р-и-п-а-ч
-------------------------------------------------
Это был странный человек… Всегда одетый во что-то тёмное…
Он был очень худым, бледным и каким-то отрешенным... И всегда с вечным скрипичным футляром под мышкой…
Порой он казался человеком-привидением и словно существом из другой эпохи, из совсем чужого нам века…
Странная у него была внешность и непонятно было сколько ему лет… Иногда он казался совсем юным и даже красивым, но иногда очень усталым и больным, похожим на старика, хотя, вероятнее всего ему было лет тридцать…
Но то ли погода, то ли сама музыка, непонятным образом
изменяли его облик, превращая его то в изможденного больного человека, то во вдохновенного, с горящим взглядом юношу…
Что-то непонятное происходило с ним, - он менялся и преображался буквально на глазах… И это притягивало и отталкивало, и пугало одновременно…
А его музыка завораживала…
Она была какая-то странная, нервная, тоскливая и хватающая за душу , что невольно обращала внимания на удивительного исполнителя...
Каждый вечер он появлялся в подземном переходе.
Как-то раньше, ещё будучи студентом консерватории, он пробовал
играть в вагонах метро... Но там было слишком шумно из-за шума поезда ему было нелегко играть и по-настоящему увлечь слушателей своей импровизацией...
И тогда он стал играть в подземных переходах, особенно там, где
было меньше движения людской толпы и подальше от входа...
Это были длинные, каменные переходы, оформленные тёмным мрамором и отшлифованным гранитом... И это каменное оформление создавало прекрасную акустику для любых звуков и особенно замечательно для музыкальных произведений.
Вот в одном из таких переходов, почти в самом центре города, и облюбовал себе странный нервный музыкант...
В уличных переходах и в переходах между станций метро всегда можно встретить самых разных музыкантов, как любителей, так и профессионалов.
Но этот скрипач резко отличался от всех. И не только своей мрачной внешностью, но и исполнением музыкальных произведений...
Так как играл он, - никто никогда здесь не играл... Он даже скрипку держал не так, как это делали другие музыканты... А как-то странно, почти на весу, почти не прижимая, как это принято, к плечу...
Если верить в переселение душ, то здесь можно было заподозрить, что в этого молодого скрипача переселилась душа великого Паганини..
И казалось, что он едва прикасался смычком к струнам, а мелодия сама возникала от движения его тонкого смычка и вливалась в окружающий воздух, уносясь вдаль, вдоль длинных переходов, стремясь вырваться из подземелья вверх, на свободу.
И когда этот одинокий скрипач играл, уже никто не обращал внимания на его внешность... Мимо спешащие, бегущие куда-то люди невольно приостанавливались или замедляли свой суетливый бег и вслушивались в этот завораживающий, пронизывающий душу поток звуков, что нежной, пьянящей мелодией проникала в самое сердце...
Он никогда не появлялся днём , а всегда приходил в своё подземное царство, как только начинало вечереть... Он шёл, какой-то совсем неприметный, тёмный и сутулый, со своим неизменным стареньким футляром для скрипки...
Потом подходил к давно облюбованному месту, где звук был особенно чист, без резонансов и эха, - останавливался, словно в задумчивости... Потом неспеша открывал футляр и осторожно доставал свою скрипку.
Скрипка была явно старенькой, как это бывает у цыган... Но он явно дорожил ею и любил... Это было видно по тому, как бережно он с ней обращался... Потом он брал смычок и слегка прикасался к струнам...
От этого лёгкого прикосновения струны тихо издавали звук, словно отзывались на приветствие своего хозяина... А скрипач внимательно и чутко прислушивался к звукам... Из-за часто меняющейся погоды там, наверху, здесь, внизу, незаметно, но всё же менялась акустика. И надо было настроить скрипку так, чтобы её звуки не глушили проходящих мимо людей своими слишком высокими нотами... Но и не звучали, как тихий приглушенный плач ребёнка...
И пока он стоял и слушал отзвуки случайных нот и мелодий, мимо идущие люди почти не обращали на него внимания... Мало ли нищих и бедных бедолаг пряталось и попрошайничало в переходах...
Но вот скрипач поднял свою видавшую виды скрипку и пристроил её поудобней на плече... Тонкими длинными пальцами сжал смычок и прикоснулся к струнам...
И полилась мелодия... прекрасная и грустная мелодия любви ...
Он играл классику... вначале всем известную и популярную...А потом незаметно переходил на импровизацию... И это было потрясающе... Потрясающе потому, что любую мелодию он мог исполнить так, что она менялась до неузнаваемости, но в то же время не теряла своего очарования и красоты, мелодичности и волшебства......
Незаметно около него собиралась толпа , которая молча замирала и слушала-слушала неизвестного музыканта, не в силах уйти... И если всё же кто-то уходил, подгоняемый своими заботами, то вслед за ним ещё какое-то
время неслись эти странные, грустно-завораживающие мелодии, словно плач о давно ушедших счастливых днях...
Собирал ли он много денег от своих выступлений... Да нет, не очень ! В лежащий на полу футляр бросали не слишком много, так как публика была не слишком богатой да и многие предпочитали просто слушать хорошую музыку, ничего не давая взамен...
Но скрипач и не расчитывал на щедрое подаяние. Ему важно было, чтобы его слушали...И хорошо, если бы хоть немного понимали... Но понимали ли ?
Бедный, непризнанный гений-скрипач, похоже, родился в этом городе и даже был чем-то похож на свой город, - город, у которого было много имён, но ни одного долговечного... Чаще всего этот город называли Питер...- сокращенно от старого названия Петербург (Петроград),Санкт-Петербург.
Весь облик скрипача очень напоминал людей из прошлого, из Х1Х века, когда бедная полуголодная интеллигенция одевалась, как Достоевский и Гаршин... Темные и скромные одеяния их очень напоминали питерские трущобы с их высокими дворами-колодцами и длинными холодными улицами... Питер - всегда был холодным и неуютным городом и жить в нем испокон веков было нелегко...
Вот и скрипач напоминал выходца из старого Питера, - и вся его внешность была словно частью этого города и он сам чувствовал себя явно неотделим от именно от такого города….
Он был странным порождением своего времени…
Вряд ли где-нибудь еще могло появиться такое странное и почти нереальное существо... Только Питер мог породить его, вложив в живое сердце свою мрачно-тоскующую душу...
Да, акустика в подземелье была потрясающей, - каменные стены, каменные полы и каменные своды резко, сильно и звонко отражали любой звук…
Странный мрачный музыкант старался настроить звук своей скрипки так, чтобы она не резала слух и не оглушала стоящих и идущих мимо людей…
Но если бы он даже оглушал, - его всё равно бы слушали...
Когда он начинал играть, это уже не имело значения, потому что его музыка завораживала и гипнотизировала... Он была необыкновенной...
Скрипач играл, не замечая ничего вокруг.
А вокруг стояли незнакомые слушатели и не сводили глаз с летающего в полумраке смычка, из-под которого рождались волшебные мелодии прекрасно музыки... Многие узнавали эти мелодии и улыбались им ...
А потом скрипач начинал импровизировать….
И это было нечто необычное, словно подземелье раздвигало свои тяжёлые своды и над головами слушателей распахивался небесных свод, - то
звёздный и лунный, то солнечный или летне-грозовой...
И слушать этого импровизатора можно было долго, бесконечно долго, совершенно забыв о времени и об окружающем мире… И его слушали и те, кто хорошо разбирался в музыке, и те, кто почти ничего не понимал в ней. Но его музыка и то, как он исполнял её, не оставляла равнодушным никого, - и хоть на минуту, но заставляла замедлить шаг и прислушаться к ней... Как прислушиваются к голосу ветра, к шуму моря, к грохоту города...
А он играл, играл и играл, не обращая ни на кого никакого внимания…
Он и его музыка словно превратились в единое целое и эхо живых мелодий носилось и трепетало среди длинных каменных туннелей городских переходов.Й
Свидетельство о публикации №210081501229