Бандиты 4

Его эротизм в то лето дошёл до предела - он ходил по квартире голый. Не надевая ничего, чтоб свисало, даже майки или трусов. Привлекать энергию, думал он. Энергия сейчас ему нужна.

И хотел женщину. Но женщина не шла. Да и опасно это, он в розыске. Живёт на самом верхнем этаже этой стоящей на отшибе свечки, отдалённого микрорайона, вниз спуститься нельзя. Да что там, спуститься, телевизор боится включать, только иногда «Криминальную хронику» - посмотреть знакомых. Которым меньше повезло - скукожились, а он нет, пока.

Ну, разве что, в дождь там, в пургу ночью, часа в четыре утра - в четыре часа милиция уже вся спит, пробежит вокруг башни пару кругов. Как она там, Водянская, корпус «А»? А корпуса «Б»-то рядом и нет. И не было никогда. И вот так сидит целыми днями один, в однушке, бритый и голый, свет тоже старается не включать, только торшер, все развлечения - ковёр да душ. И телефон. Зелёный, пластмассовый, доисторический. Но телефон молчит, это накрайняк, если там, ребят вызывать. А так тоже нельзя. Бега - есть бега.

Ковёр тоненький, старый, прокуренный, скорее палас - может, от прошлого жильца?..- с дешёвым восточным рисунком, у нас сейчас всё Восток, доведённая до предела эклектика - на нём и тянешься. Поперечный шпагат, продольный. Потом переход с одного - на другой, вкручивать таз. На мавашу ведь самое главное — таз вкрутить, от бедра. Потом головой к коленям, потом «плуг», это когда лёжа на спине касаешься прямыми ногами пола за головой, потом «мост», отжимания на кулаках. Был бандит великий,все знали, сейчас — серая мышь, вот везёт. Интересно, что там на стрелках о нём говорит братва, может, что его нету? А что? Раменский ведь сказал как-то, что только что обедал с Босым, все головами покачали, в уважение. А Длинный потом весь день плевался, ну и пацан, Босого-то прибили четыре года назад, от там, в Майами общак проиграл, по миллиону в год. Выпасли, оглушили, связали, руки-ноги перебили,надели на него старые покрышки и подожгли. А ведь он уже шёл тогда по полю к трапу самолёта, обратно в Америку улетать. Трое подошли,якобы из МВД, говорят, пройдёмте. И он прошёл, в огонь, навсегда. Вот. Говорят, исполняли пиковые, грузины, да все сомневаются, грузинам надо это? Они и так одной ногой там, одной здесь. И курды тоже.

Он скривился. Чёрной стала Москва, сколько с ними не воевали. Они как насекомые, во все щели, мусульмане. В Киев их не пустили воры, покусали всех, они - в Москву. И в Питер.

Он вдруг, словно под гипнозом, застыл на месте. Странная мысль. Пришла, одна. Раменский вообще всегда гнал. Как тогда, в битву. Это он сказал перовским, что знает тэквондо. А там такая банда — на полках кастеты да ножи. Весь отряд боксом отбивался, пока не приехал ОМОН. Может, Раменский его и сдал? Как Мирона?

Он покачал головой - он не пил. Что думать на пацанов, от этого станет только хуже, каждого подозревать. От водки, бычки, ханки этой одна беда, и так заснуть невозможно. Как пьёшь, сначала помогает, опускается такой занавес, тяжёлой портьерой, и всё, а потом всё время снится лягушка, огромная, зелёная. Которая за грехи твои ждёт, когда ты умрёшь страшной смертью. Чтобы тебя проглотить.

И он, вечером ложась на правый бок в позу льва, рука под голову, ноги согнуты в коленях, главное ничего не думать, остановить психическую деятельность, так спит король хищников, говорят, представлял внутри, в груди, в сердце - маленькую крошечную льдинку, охлаждающую всю тело, сковывающую страх и пот, из которой — сама! - появлялась маленькая белая буква «а» и, гирляндой, проявляла себя до макушки, порождая одну над другой, как цепь — цепь бандитских причин и следствий? - засыпая, думал он, одна над другой, до маковки, а потом, так же, исчезала обратно, растворяясь в первой, и белый свет освещал всё тело, ровно и ясно,как солнце сквозь окно — он опять думал, белое солнце пустыни?.. Он засыпал. Так что врут всё, водка есть антидепрессант только в двух частях. Часть первая — ты без неё не можешь. Она не может без тебя, часть вторая.

Это сейчас ты Диккенс. А бухать будешь, родишься в следующей жизни какой-нибудь торговкой, которую все будут трахать прямо на складе, грязным членом, и будут с тебя твои же коммерсанты, переродившиеся в мир бандитов — строго! - получать. Поменяетесь, то есть, местами, теперь ты будешь как сжатая пружина. Мы вообще не видим этот мир, думал он, не видим этот мир - вообще. Кажется, всё в шоколаде, часы, трусы,газета, сигарета, а ты уже к краю подошёл. И — наоборот. Плохо всё, а это - дорога вперёд. А что это, он обвёл взглядом свою однокомнатную камеру, так это временно. Будут фиги, будут груши, и халаты, и рубахи...Кто это, Омар Хайям?

Раньше на стрелках одно имя приносило деньги, шли сами, а сейчас? Ментьы всё взяли под себя, не платят, не хотят. А как проблемы,идут к нам. Менты им что сделают? Менты — как правило — на противоправные действия не пойдут. И долги твои тоже не будут отбивать.

Он покачал головой. За половину? А хотя бы. А то будет вам, господа коммерсанты, не долг, а голый хер. Раньше, он сжал кулаки, перед ним ездили на жопе: «Крыша! Крыша!!» На цырлах ходили — Григорий, Григорий. А сейчас...А шрам через всё лицо? Надо было бы той коммерсантской подстилке - коммерс называл её - «жена» - хха, она со всеми спала, с него только сосала деньги, бандиты б ей ничего не дали - ночью в госпиталь, кто повёз? Когда ехать было нельзя, гололёд? И чуть туда, он машинально поднял глаза в потолок, раньше времени не попал. А — первым - кто заходил в подъезд, проверял? Как телок, как мученик?

Он и братва. Не менты.

Прячется от всех, как долбаный кот, по Москве, туда-сюда, телефон не брать,к двери не подходить, тёлок знакомых видит в метро, как Штирлиц — боится подойти, здрасьте сказать, не говоря уже о друзьях, половина из которых ментах узнают, где он, живым не отпустят — за всё.

Деньги. Егор звонил там какому-то оперу в ФСБ, тот сотку попросил, чтоб начать, укачать это дело. А откуда сейчас такие деньги, сейчас не 91-й год, они на полу не лежать. И сейчас есть такие темы,просто ох, но как тогда — не пройдёт. Чтоб за ночь пропить двести косарей, грина, а утром снова их взять.

Говорят, надо идти на кладбище, кусками своё тело подносить демонам, собравшимся на пир, мысленно, с состраданием, и — эмоционально - в качестве платы кармическим должникам,практика Чод, тогда могут прийти - деньги, да только как это делать, знает кто? Реально это делать как? Вон, до того, как он не ушёл в бега, люберецкие нагнали одного, что-то там скрысил, он убежал, поехал в Тибет - каяться, так там на какой-то горе себя к дереву привязал - для практики этой -утром только верёвки нашёл монах. Тибетский колдун сказал, дьявол унёс. А что? Может, и он. Хотя иногда бесы и помогают. Он улыбнулся. Может, и хорошо?

Он вспомнил, когда он в первый раз убивал, ещё до армии. Ведь не собирался он доставать нож — накрыло сверху, сила такая. Изменился голос, лицо. Это было в железнодорожном клубе, на дискотеке. Он тогда себя даже в зеркало не узнал. Колю, соседа тогда чужие били. Он достал пику, в их круг вошёл и самого здорового, вожака, ударил. Точно в горло. Так точно, словно его руку кто направлял. С этого и началась его карьера. Все поняли, человек, мужчина, думает серьёзно, не допустит беспредел. И ещё потом так, несколько раз, что вспоминать,это не развлечение. Трудно, он опять поднял глаза, туда людей отпускать, тяжело. Смерть вообще тяжёлая работа. С любой стороны.

Он прошёл в ванную, открыл воду. Единственное его постоянное развлечение, это душ, бесплатно. Никогда ещё так тщательно и с интересом он не мылся в своей жизни, даже на зоне. Шея, пах, уши, плечи, очко. Как сплющит, припрёт - идёт. Контрастный душ, горячий-холодный. Других развлечений нема. Изоляция - полная,продукты от какой-то бабки, раз в неделю. Оставляет у двери - хлеб, картошку,тушёнку, молоко, тень её видно только в глазок. Егор сказал, из наших, доживает, век - без московской прописки, оттоптала при Хрущёве то ли двадцать, то ли двадцать пять. Наша она, партизанка.

Он закончил контрастный душ, выключил воду, начал вытирать ноги. Наших мало у нас. Потом обернул полотенце вокруг бёдер, вышел в коридор, надо бриться, он же - не партизан, как Бен Ладен. Во, усмехнулся он, дурачьё! Воюют, а у сами столько бабла. Казино с этим баблом надо строить, торговые центры, дороги, больницы,аэропорт. Чурбаньё. Как в Афгане: не было духов и дедов, были только русские и чурбаки. Вот душ,это хорошо. Но только душ, ванну — ни-ни. Если что, стукнет мотор, это даже не хата, кого тут звать, и - всё. А в душе — максимум, навернёшься. Надо бабке записку кинуть, чтоб прислала бинты, опят забыл. Порежешь руку — кровью истечёшь.

Он подошёл к книжному шкафу, наугад взял хозяйскую книгу, бросил, повертев в руках,. Он уже тут все книги перечитал - дерьмо. Вон тот, на фотографии, с усами, он думал, Вилли Токарев, хотел приколоться, а это Мопассан. Который про женскую звезду, про любовь. Но, хер с ним, с другой стороны - хороший был автор, всех топтал.

Ушла Мила, совсем ушла. Она давно грозила, что уйдёт. Я тебе не такая, сказала она, потом ткнула тоненьким пальчиком в сторону «Олимпик Пенты», как там эти, не сказала «****и», «твои». Сказала, другая бы давно — ушла, то ты будешь делать в пятьдесят? Так же -на встречи ездить в пиджаках? На чёрных джипах, как на похоронах. Во Франции на таких машинах воду возят. Рэкетиры... Красиво. Только мне такая жизнь не нужна, мне нужен - ребёнок. Я женщина, мать. И мне тридцать три года, как Христу. Красивая я!

За Христа он её тогда впервые и ударил. Сначала коротким в печень, боялся убить, несильно, потом - размашисто - по лицу. Какого?! Бога - не трогай. У воров на первом месте он, Бог, постоянно оказывает поддержку, морально. А то воплотиться в кого, грев зашлёт. Без него - не выдержать. Ни этапа, ни сизо. Ударил, через неё, немного этим «опустив», перешагнул, и ушёл: сел в машину и уехал. В тот самый джип. И всё время нарушал правила. Гаишник даже какой-то поехал за ним, не вписался в поворот, на встречку ушёл, без жертв, касанием.

И она - ушла. Оставила записку, никому не позволит бить себя. И, которые он ей дарил, украшения. И «Мотороллу». Ещё написала, мать давно боялась, что он её убьёт,это в конце в самом. А потом, внизу, почему-то «целую руки», почему?

А её били? Не знают, что значит - бить. Бьют,это когда уже сам не можешь кричать. Когда сам кричишь,значит, всё ещё бьют - не сильно. Несомненно, он её любил.

И она.