Притча

               
      Когда я была маленькой, моя бабушка Люба рассказывала одну сказку-не сказку — притчу. Я, конечно, не помню её дословно, но смысл остался в памяти на всю жизнь...
      В стародавние времена жила крестьянская семья. Была она не мала-не велика: по тем временам — в самый раз. Мать с отцом, семеро  дочерей и младшенький сыночек Никитка — вот  и вся семья. Глава семьи, Дмитрий  Пантелеймонович — настоящий русский богатырь: мужчина основательный, работящий, слегка прижимистый — по крестьянски бережливый.

      Работал Дмитрий так,  что онучи перепревали на ногах: переобуться мужику некогда было. Рано утром уходил из дома, вечером затемно возвращался. Ужинал и тут же, возле стола засыпал. Так и жили: Пантелемоныч — по хозяйству,  жена его, Марья, дома с детьми ладит.

      Дети подрастали, взрослели, да только отцу  помощи от них никакой —  девки одни. Сын Никитка — совсем малец: ещё  на прутике скачет, деревянной шашкой головы у репейника рубит. Подросли девки, замуж повыходили, своими домами зажили. Старики остались одни с сыном, а он всё  себя младшеньким чувствует. 

     Уж и женился Никита, и внучонка Петрушку старикам подарил, а всё за подол матрин держится. Вот и приходится Пантелемонычу тянуть и тянуть сверх сил и терпения. Уж и седой весь, а всё ещё силён: телегу, если надо, одной рукой подымает, и всё так же работает, работает — всё для дома, всё для семьи.

      А тут возьми и помри Марья, жена законная перед людьми и Богом. Горевал Пантелемоныч сильно: сдал очень, похудел. Он и раньше особой разговорчивостью не отличался, а тут совсем почти говорить перестал: бирюк — бирюком. А осенью свалился. Лежит в сенцах молчком— ничего не просит.

      Один внучок, Петрушка, деда не забывает: и водицы старику принесёт, и хлебушка краюшку со стала втихомолку стащит — всё для деда. Старик только с ним и общается: что-то строгает для внучка, сказки ему сказывает, разговоры разговаривает. Но к зиме старику стало совсем худо: сил не стало, да ещё и кашель глухой, изнуряющий, тяжёлый.

      Вот жена Никитка Катерина и говорит мужу:
-Устала я от такой жизни!  Ни днём, ни ночью отдыха нет. Днём хозяйство, дом, Петрушка, а ночью твой отец спать не даёт: всю ночь дохает! Надоело всё... Или старика девай куда хочешь, или я со двора долой.
-Куда же я его дену? - удивился Никита Дмитриевич.
-А куда хочешь! - взвилась Катерина. - Хоть в Волчий овраг — вниз головой! Только больше я с ним мириться не стану.  Так и знай! Уж всю плешь проел: молчит окаянный, лишь глазом зыркает, как Бес. Даже страх берёт...

      Думал думку Никита Дмитриевич всю ночь, ворочался с боку на бок, слушая отцовский кашель под завывание вьюги, а утром решился. Едва за окном забрезжило, встал, оделся потеплее, посадил отца на санки дровяные и повёз прочь из дома.
      Петруха за ним увязался. Как не гнал его отец, мальчонка отбежит в сторонку, спрячется за ствол дерева, переждёт чуток и опять вслед кинется. Так за отцом и дедом до горушки и добежал, как заяц петляя по снегу.

      С трудом Никита затащил санки на верхушку горы и, даже не отдышавшись, спихнул санки в Волчий овраг. А потом, где бегом, где кубарем, скатился к подножью горушки. Петруха — за ним следом. Поднялись, отряхнулись и молча домой побрели.

      Возле самого дома малец м говорит:
-Это хорошо, что мы деда с горушки спихнули: мамка теперь лаяться перестанет.  Деда старый, больной, работать не может — толку от него никакого. Ещё и корми его — добро переводи...
Деда — не жаль. Жаль только санки... Когда ты старым станешь, на чём я тебя повезу в Волчий овраг?

      Никита Дмитриевич даже язык прикусил от этих слов, но ответить на вопрос сынишки так и не смог...
      Вот такую притчу рассказала мне бабушка Люба. Спросите: к чему это я?  Видно, есть к чему. Есть...