Пилигримм. Начало

Со смотровой площадки открывалась панорама города, они стояли рядом облокотившись о парапет, и молча созерцали даль.
-- А я с Вами согласен, -- чуть слышно сказал он, в словах чувствовался не скрываемый налёт грусти.
-- Вы о чём? – удивлённо спросила она, повернув голову к странному соседу.
-- О том же, что и Вы. Вы же тоже подумали о том, что стали слишком много строить церквей, храмов и прочих синагог, -- уверенно ответил он.
-- Вы читаете мысли?, -- заинтересованно, c некоторой долей настороженности, спросила соседка. Сняв очки взглянула ему в глаза, но в серых зрачках не отражалось ничего, так, даль и пустота, лишь проскочила зелёная искорка, словно от разряда электрического тока.
-- Слова Богу, нет. Но глядя на сей пейзаж религиозных новостроев, ничего другого подумать невозможно. Вон прямо скоро будут ставить купола, чуть левей то же явно храм наполовину возведённый, по прямой две новых церквушки, справа отделочные работы заканчивают, и так по всему городу, мы видели лишь малую часть. Да и не только здесь. Везде. Веру строят. Но Веру нельзя отстроить, в отличие от храма. В прочем, Вам сие не интересно. Извините, меня иногда заносит. Я вижу Вам то же немного одиноко в муравейнике из тел под названием жизнь, вот и Вы и пришли сюда.
-- С чего Вы взяли, что мне одиноко? – слегка раздражаясь спросила она его, и уже думала осадить наглого типа, бесцеремонно влезшего в её душу, но что-то остановило, её заинтриговал сей субъект.
Вроде бы ничего особенного в нём не было, незапоминающееся лицо, правильных форм и только то, серые глаза… Стоп. Глаза. Именно глаза, что-то в них, точнее за ними было, непонятное и сладко притягательное.
От подобного открытия пробежал холодок по спине.
«Ещё этого не хватало. Вот наказание» -- пронеслась в голове отчаянная мысль.
-- А Вы сплюньте через левое плечо. Может исчезну, -- опять, словно прочитав мысли, ответил он на её смятение.
-- Господи! Кто Вы?
-- Пилигримм. Без роду и племени. Одинок , как и Вы, в толпе из тел пустых, и частокол церквей не греет душу.  Собственно, Вы не хотите дабы я исчез: я не стараюсь  понравиться, и это Вам импонирует; монотонность бытия, тихое болото, затянутое ряской сомнений и тиной разочарований, нарушено невесть кем брошенным камнем, и это добавило чуть воздуха  в застоявшуюся воду Вашего пруда; лягушки любопытства вынырнули из глубины души поглазеть на это чудо… Осторожно! Ибо скоро прилетят цветные стрекозы кокетства, так недалеко потерять и Себя, чем Вы несомненно дорожите в последнее время более всего, -- закончил странный сосед, в глазах которого искрился зелёными искрами смех, от чего по телу пробежало забытое тепло сладкой манящей истомой.
-- Боже!..
-- «Поэта мне ещё не хватало». Не бойтесь, я безопасный.

Я не романтик, не поэт.
Давно томленья не знакомы
Моей израненной душе,
Пропившей в кабаке оковы.

И позабыло тело тяжесть,
И боль от тяжести вериг
Любви, и мерзких, как медуза,
Завистливых друзей интриг.

Когда он закончил, она, вдруг, физически почувствовала тишину. Сердце приятно заныло и тревожно билось  в ожидании.
-- Как Вас зовут?
-- Ма-марина, -- совершенно ошарашено ответила она.
-- Пойдёмте  со мной, Марина, в один замечательный и уютный кабачок, продолжим знакомство. Это, собственно, не кабачок, а хутор в сосновом бору, -- шёпотом заговорщика предложил он.
-- А, пойдёмте, Непоэт…