Мама

февраль 1917, Петроград


Дарья Викторовна - в своей комнате, бывшей маминой. В левой части бюро – небольшой фотопортрет.
Из тёмно-вишнёвой резной рамки с лёгкой полуулыбкой и «лисинкой» в глазах смотрит красивая молодая женщина.
Шляпа с цветами надета чуть набок, что придаёт Наталии Фёдоровне тонкий шарм, не знакомый официально-напряжённым портретам, боящимся пропустить «когда вылетит птичка». Мама глядит внимательно, словно чего-то ждёт.

Даша с детства привязана к родным вещам, доставшимся ей в наследство одновременно с рождением брата Юры: к серьгам с рубиновыми капельками и любимым маминым духам с ароматом лесного ландыша.
Этот запах памятен ей с того зимнего пасмурного дня, когда маму положили в большой зале у окна.
Прибывали знакомые и незнакомые люди, а маленькая Даша не могла понять, почему мама от разговоров не просыпается?

Примечательно появилась любимая тётя Софья (Софья Петровна Успенская) – мамина кузина.
В гостях у Нестеровых она всегда была улыбчива, добра к Даше и звучно–говорлива.
Но в этот раз ходила, подняв брови, и чуть скользнула взглядом по девочке, рассеянно погладив мягкой рукой по голове.
Не дойдя до мамы, тётя Софья вдруг медленно начала падать, и её еле успели подхватить под руки и усадить.
Взрослые засуетились, и кто-то, однообразно чёрный, приоткрыл створки окна.
 
Про Дашу забыли, и она пошла проверить: не проснулась ли от этих событий мама?
Мама была немножко грустная, и Даше показалось, что в ящике, обитом чёрной материей, тесно и жёстко спать.
В открытое окно залетал неторопливый снежок и старался дотянуться до маминого лица.
- Уходи обратно! – строго сказала Даша и стала махать рукой на непослушные снежинки, не давая им упасть на маму.
Девочку заметили, захлопнули окно, и незнакомые чёрные дамы с причитаниями повели её в детскую.

На похороны её не взяли, и Даша вновь увидела папу только поздним вечером.
Она сбежала из своей кроватки, проснувшись в темноте, и нашла его в большой комнате: в костюме, безмолвно сидящим в кресле.
За этот день малышка что-то почувствовала, но взрослые ничего не объясняли, а расспросить почему-то было боязно.
- Мама от нас ушла? – спросила Даша, заглядывая в папины глаза.
- Что ты, Дашенька! Мама нас ждёт.
- А она дождётся? – уточнила дочка.
- Конечно, милая. Это же – мама. Она нас дождётся.
Папа заблестел глазами, и Даше пришлось его успокоить:
- Не грусти, папочка. Раз мамочка обещала – она обязательно дождётся! – Даше не хотелось трогать грубую ткань сюртука, и она осторожно погладила блестящую чёрную повязку у папы на рукаве.
Виктор Павлович благодарно посмотрел на дочь, окунув большую руку в непослушные локоны, улыбнулся ненастоящей улыбкой и снова ушёл в свои пасмурные думы.
Дашенька на всякий случай заглянула в мамину комнату, но там никого не было.
Пахло ландышами.