Ксюша и Медведь

- Ксюша, дай скатать литературу!
Ксюша в классе самая маленькая, но только по росту: с учёбой у неё все в порядке – круглая отличница. Она - не зубрила, просто у неё голова варит здорово. Смотрит Ксюша на меня и вздыхает:
- Ты что, Медведь, совсем рехнулся? Нам задавали написать сочинение «Как ты провёл лето»!
- Жалко, так и скажи, а то сразу «рехнулся - рехнулся».
Ксюша, пожимая плечами, протягивает мне тетрадь и отворачивается. Я открываю и быстро пишу:

«…Это лето мы провели вместе с Ксюшей Пуговкиной, поскольку наши родители дружат».

Дальше аккуратно перекатываю сочинение Ксюши, особо не вникая в содержание, но  не забывая менять женский род на мужской…

- Что ж, дорогие мои! – начинает урок Мария Васильевна. – Вчера вы сдали на проверку домашнее сочинение «Как я провёл лето». Я ознакомилась и хочу, чтобы Медведев зачитал своё творение.
- А почему сразу Медведев? – возмущаюсь я.
- Потому что ты самый красивый, – улыбается она.
Что тут сказать? Поднимаюсь и иду к доске. Мария Васильевна протягивает мне тетрадь. Читаю:

      «Летние каникулы - это всегда приятно. Закончились уроки, позади остались звонки, переменки, а впереди - что-то очень хорошее.
Это лето мы провели вместе с Ксюшей Пуговкиной, поскольку наши родители дружат.  Мы отправились на Чёрное море, которое всегда мечтали увидеть.
      Этим летом я научился  наконец-то плавать, и каждое утро прыгал  от радости по дороге к морю и обратно».

Раздаётся хихиканье. Действительно, только представьте, как я прыгаю, этакий мальчик 180 см  ростом. Но я невозмутимо продолжаю:
 
     « Море - это что-то тихое и мягкое, близкое и далекое, теплое и прохладное. И как приятно окунуться в жаркий день в нежную прозрачную воду - и плавать, нырять, барахтаться.
      Сейчас на столе передо мной лежат морские раковины. Я прикладываю их к уху и слышу шум прибоя. Я как будто ощущаю, как морская волна летит и, натыкаясь на камень, бросает мне в лицо тысячи сверкающих соленых брызг. И я смеюсь,  радуюсь вместе с мамой, папой, сестрой, вместе с морем, чайками и солнцем».

- Извини, что перебиваю, - останавливает меня Марина Васильевна, - Медведев, у тебя есть сестра?
- Нет, - смущаюсь я. – Ксюша Пуговкина мне как сестра. Это о ней я пишу.
- Понятно. Продолжай.
 
     « Ещё  этим летом  я научился кроить сарафаны и юбки…»

Класс откровенно смеётся.
- Тише, ребята, тише! – просит Марина Васильевна.
- А, что? – с вызовом говорю я. – Что такого? Мечтаю стать известным модельером, как Валентин Юдашкин или Карден. Между прочим, журнал "Тайм" назвал Кардена "хитроумным фанатиком, который умудрился написать свое имя на всем, что можно прибить гвоздями, приклеить, пришить, привинтить, привязать, растиражировать или разлить по бутылкам, закрыть, открыть и употребить".
- Всё хватит, садись, Медведев! – прерывает мои познания в модельном бизнесе Мария Васильевна.
- А оценка?
- Позже, после того как Ксюша Пуговкина дочитает из своей тетради концовку сочинения.
Ксюша открывает тетрадь, которую ей протягивает Марина Васильевна и продолжает:

 «…Быстро пролетает лето, вот уже и сентябрь. И это хорошо - можно поделиться с подружками своими летними новостями, хочется увидеть всех мальчишек и девчонок нашего класса, хочется приступить к учёбе и радовать родителей своими успехами. Мне кажется, что следующему лету я тогда весело скажу: "Здравствуй! Давай будем отдыхать и радоваться вместе. Мы это заслужили!"

Все оживились, а Светка спрашивает:
- Какую оценку поставили Ксюше и Медведеву?
- Оценку? – переспрашивает Марина Васильевна. – Работа хорошая и заслуживает оценки «отлично».
Все удивлённо переглядываются.
- Но вы понимаете, что Ксюша и Медведев сочинение писали  в четыре руки, поэтому каждый из них получает по два с половиной балла…

Так безрадостно заканчивается урок литературы. Мне стыдно перед Ксюшей, но она, даже не посмотрев в мою сторону, отправляется на урок биологии. Я, молча, тащусь за ней.

Дверь, как дверь. Что за ней? Просторное светлое помещение, напичканное чучелами и макетами органов человека. «Верёвки», так за глаза мы называли нашу учительницу по биологии Верёвкину Ольгу Павловну, в классе нет.  Она считает наш класс зверинцем, а нас, соответственно, brutus – дикими зверями. Никто не отрицает, что в классе у нас есть Медведев, Зайцев и Воронина, но ведь Голодяевскую Светку зверем не назовешь! Разве только отнести к обществу голодающих четвероногих и пернатых.
Перемена.
Коля Савушкин – мальчик не из хлипких и робких, первым делает открытие:  дверь – некая  substantia для повышения настроения. Он залихватски подскакивает к ней, обхватив покрепче дверь, отталкивается ногой от пола и едет к противоположной стене. Толчок и движение двери с «наездником» возобновляется в другую сторону.
- Эге – гей! – кричит Коля от восторга.
Тут же выстраивается очередь желающих получить порцию адреналина. Ведь удержаться, прижавшись к двери всем телом, нелегко.
- Посторонись! – предупреждает Петя Тягайло. – Теперь я.
Третий, четвёртый, пятый… Ксюша с любопытством наблюдает за происходящим. Подбегает к двери и останавливается в нерешительности.
- Что прокатиться хочешь? – интересуюсь я, надеясь таким образом замолить перед ней свои грехи.
- Ага!
- Расступись, обезьяний народ! Пусть Человек разок прокатится.
Всем весело, и никто не противится. Ксюша подпрыгивает, и отталкивается от пола ногой. Звонок. Все мчатся на свои места. Раздаётся треск. Дверь повисает на нижней петле, с треском выломав верхнюю с куском наличника. 
За спиной девочки появляется Верёвкина.
- В тихом омуте черти водятся! Я это всегда знала! – кричит она. – Дверь ломать?! Дневник на стол! Завтра же отца в школу!
Мы все притихли. Ксюша, молча, идёт к своей парте за дневником. Она нервно улыбается.
- Ты ещё и ухмыляешься! – не унимается Верёвкина. – Я посмотрю, как ты дома будешь улыбаться!
На полстраницы  в дневнике Ксюши рядом с двойкой за сочинение по литературе красуется запись красными чернилами:
«Ваша дочь сломала дверь!»

- Ксюша, ты меня извини! Я не знал, что всё так закончится, – шепчу я.
- VITAM REGIT FORTUNA, NON SAPIENTIA – отвечает Ксюша.
- Чего? – не понял я.
- Жизнью, Медведев,  управляет не мудрость, а везение.
- Везение, оно и в Африке везение, - недовольно бурчу я.