Мироходы, часть 2, глава 38. Аборигенки. Капище

               
                ( р и с у н о к     а в т о р а )

      У пещеры раздались женские голоса. Охранники впустили двух незнакомок. В руках у них были два деревянных блюда с дымящейся паром горячей едой и большой, наполненный водой, кувшин. Несмотря на высокий рост, они были стройны и изящны. Одеты, как и мужчины – в короткие замшевые накидки и юбки. Рыжие волосы собраны на затылке в пучок, с распушенной кисточкой на конце. Они улыбались и перебрасывались между собой гортанными булькающими звуками. На блюдах оказалось ароматное горячее мясо с зеленью и кореньями. Они поставили еду на каменный выступ и, отойдя в сторону, с любопытством рассматривали пленников.
      - Раз таким угощают, может наши дела и не так уж плохи,- заключил Федор, подсаживаясь поближе к еде.
      Пленники с аппетитом поужинали. Женщины забрали посуду. Потом одна подошла к Федору, изучающее оглядела с головы до ног, прикоснулась рукой к его рыжей, пышной,  кучерявой шевелюре и что-то сказала напарнице. Та громко рассмеялась. Охрана окриками выразила свое недовольство задержкой кормилиц и те заторопились к выходу. Уходя, женщина еще раз окинула Федора пристальным взглядом.
      - Федька, похоже, лимонная красноглазка тебя в женихи выбрала.
      - Не говори, Вовка. От их взглядов аж в дрожь бросает. Глазищи-то – о- го-го!  Меня как будт-то вурдалак по голове погладил.
      - А что, Федя, - улыбнулась Софья,- она даже очень симпатичная. Вот только глаза смущают, да росту многовато.
      Федор смутился и тут же сменил тему, обратившись к Василию:
      - Ты из их болтовни чего-нибудь полезное для нас уловил?
      - А как же! Конечно, уловил. Они говорили о том, что хорошую добычу взяли воины. За таких пленников дадут хорошую плату в виде разного товара. Но еще неизвестно, что решит вождь. А про тебя та, которая любопытная, сказала: «Этот рыженький совсем даже ничего. Жаль, что ростиком не вышел».
      - Это я-то ростом не вышел? – Да во мне метр семьдесят шесть! Вот язва! А потом, где уж нам с такой кобылицей ростом тягаться! В ней же, наверняка, метра два будет.
      Алена с презрением глянула на разобиженного Федора и  отвернулась.

      На утро те же кормилицы угостили пленников рыбными лепешками и сладкими фруктами. Одна из них продолжала оказывать Федору явное предпочтение. Выбрав из корзины самый крупный, сочный и яркий плод, с улыбкой поднесла растерявшемуся парню. Он, смутившись, принял дар.
      - Ну, братцы, скоро на свадьбе гулять будем, - подтрунивали друзья.
      - Шутки шутками, но в этой красноглазой есть какое-то обаяние, - отметила Софья. – Она – грациозна и, по - своему, миловидна. И, мне кажется, у нее очень доброе сердце.
      - Ой, люди добрые, боюсь – уговорите. Женюсь, останусь здесь. И буду разводить новую породу человеков: желтых, в рыжую крапинку и красноглазых.
      - А как же семья, любимые детишки? – съехидничала Алена.
      - Чего там семья! Детишечки и так, сами по себе вырастут. А жена – она со мною пожила - и хватит. Пусть теперь другая мною попользуется, – он подкинул вверх подаренный плод, поймал и, с наслаждением, надкусил.
      - Нахал!- обиделась Алена.
      - Да слушай ты его, трепача, - вмешался Владимир.- Он наворочает – семь мудрецов не разгребут. Федька у нас убежденный холостяк. Язык у него без костей, чего только не намелет.
 
      На другой день за пленниками явился конвой. После пещерного полусумрака яркое солнце слепило глаза. Но долго разглядывать  окружающий пейзаж не пришлось. Тут же, за скалой, был вход в другое подземелье. Их долго вели по ступенчатым и извилистым переходам каменного коридора. Тусклый свет факелов едва освещал пространство в два шага. Наконец, вышли в просторный зал. Тусклые, коптящие напольные светильники, едва освещали неровные каменные стены. Пахло сырой нефтью. Большая часть зала была погружена в темноту.
      Старший конвойный подошел к гранитной пирамиде и ткнул в ее вершину пылающий факел. Вверх, с шипением, вскинулся язык яркого пламени, осветил высокие своды пещеры и гигантское костлявое чудовище. На пленников уставились огромные кроваво-красные глаза. Люди, в страхе, сгрудились и с удивлением рассматривали монстра с раскрытой клыкастой пастью.
      - Да это же скелет гигантского динозавра, - с облегчением вздохнул Николай.
      - А эти страшные живые глаза?- с недоверием произнес Федор.
      - Похоже, это небывалых размеров рубины. А живой блеск им придает неровное, пляшущее пламя в большой чаше нефтяного светильника.
      - Однако, пасть-то у него:  о-го-го! Такой укусит – неладно станет!
      По пещере, с нарастающей силой, прокатился рыкающий протяжный рев.
      - Похоже, здесь водятся не только скелеты,- удивился Владимир.
      - Ерунда. Театральное представление. Сейчас будет и спектакль.

      При первых звуках протяжного рева, конвойные упали на колени и низко склонили головы. Из раскрытой пасти динозавра полыхнул длинный язык пламени. От него, в центре зала, вспыхнул огонь в огромной каменной чаше. По морщинистым складкам стен заплясали яркие блики и черные тени. Сильнее запахло нефтью.
      - Вот это зажигалочка! - восхитился Федор. Но тут же осекся и, схватив за руку Ивана Ефимыча, с испугом прошептал: - Ефимыч, смотри!
      Пленники с ужасом уставились на плоские борта пылающей чаши. Там задымились  не догоревшие ранее кости и черепа. Алена охнула и в бессилии опустилась на пол. Ее тут же подхватил под руки Николай.

      Из темных пещерных глубин бесшумно, как бы выплыл, жилистый старец в черном одеянии. Он опирался на изукрашенный драгоценными камнями длинный посох. На глянцевой лысине отсвечивали блики от ярко пылающего жертвенника. Жрец остановился и долго молча  рассматривал оробевших пленников колючим взглядом. Из мрачных глубин пещеры, так же бесшумно, возникли два лысых великана. Они, молча, как истуканы, замерли за спиной повелителя.
      Жрец негромко ударил посохом о каменный пол. Стражники, не вставая с колен, подняли головы. И с почтением взирали на жреца. Он, тихо, с расстановкой, произнес несколько фраз. Повернулся и, вместе с охраной, тут же растворился во мраке пещеры.   
      - Вася, ты чего-нибудь понял?
      - Понял, Ефимыч. Он распорядился продать нас кому-то. Потом еще чего-то добавил, но я не уловил.
      - А я подумал, что нас сейчас живьем жарить станут,- вздохнул с облегчением Федор.
      С глухим хлопком угасло пламя жертвенника, поднялся на ноги конвой.  Процессия пленников отправилась в обратный путь.