Запретное искусство

Я начну издалека. Десятого июля по радиоканалу РСН в разделе «Позиция» в передаче Надеждин от правых сил противостоял отцу Кириллу по теме запретного искусства. А повод дала выставка под названием православного искусства, а на самом деле против, потому что такими картинами как православного креста, на котором висели сосиски, или иконы Божьей матери из черной икры, разрушающими православную веру в людях.
Отец Кирилл, конечно, был против такой выставки как недопустимо оскорбляющей веру в душах православных людей и разжигающей национальную рознь. А Надеждин вопил о том, что нельзя запретить свободы искусства, а если вам не нравятся такие выставки – то и не ходите на них. А по поводу запрета такой выставки он рассуждал так, что сама выставка с ее представленным материалом не преступление, так что и запрещать ее никто не имеет право.
Но я со своей стороны сошлюсь на высказывание в труде «Новый Завет» о том, что самое недопустимое как губительное в вере православных это каким-либо непозволительным способом воздействовать на святой дух. А ведь святой дух, иконы – это как и крест самые первые атрибуты православной веры. Так как же можно не самому усомниться в них, а наблюдать как кто-то кощунствует на ними?
Попробовали бы задеть святыни мусульман, их веры или тех же иудеев. Верующие тут же б отреагировали на такой акт расправой над таким циником вплоть до его смерти. А над православными можно измываться?
Народ всегда был за царя, не жестокого, а настоящего. Когда всенародно казнили воров на Красной площади, отрубали им руку, то народ не просил о пощаде, а наоборот был уверен в том, что вор должен быть казнен. Как «вор должен сидеть».
И вера в православие была жесткой. Тогда не то чтоб повесить сосиски на крест, а дотронься до него и тебя убьют. И иконы не искажали по-сатанински, а их писали святые люди, и они были как символ святого духа, чести, совести. И именно честь, совесть была заложена в основе всех реформ также как и экономических.
В труде «Новый завет» повествуется как Бог раздал рабам по таланту и тех, кто принес прибыль оставил, а неумелого прогнал. То есть суть экономических реформ в том, чтобы создать условия для трудящихся раскрыть талант.
Да, реформа государственного уровня авторитарна, но народ примет ее всей душой, если в основе этой реформы лежит честь. И Бог авторитарен так как грешников будет варить в котле, а если ты будешь нарушать заповеди и не каяться, то Бог откажется от тебя. Что может быть страшнее?
И коммунистическая партия вела успешные реформы пока верили в нее свято, и люди во время войны, уходя в бой, оставляли записки, что если погибнут, то пусть их считают коммунистами. При Сталине, Ленине наша страна была самым могучим государством в мире, пока к власти не пришли руководители типа Ельцина, Горбачева, на цитатах Маркса, но предавшие это учение.
По мнению героя повести «Собачье сердце» беспорядок в туалете не оттого, что митингов мало по этому поводу, а от бескультурья. И кризис восьмидесятых годов и девяностых от беспорядочности в мозгах Горбачева и Ельцина. Что не было интеллекта.
Руки прочь от Сталина, суки. Сталин как ось ординат ни рубля не взял от народа, потому-то наша страна и была при нем самым мощным государством в мире, что в основе этой жесткой государственной системы лежала честь как заложено в труде «Новый завет», чтобы жить по божеским заповедям.
Мое детство проходило при Сталине и, когда я учился в школе, сын Сталина Василий по словам знакомой матери учился в одной из московских школ и как все мальчишки был хулиганистым, пускал бумажных голубей, получал отметки в дневник.
В школе меня учили только хорошему, я смотрел на карту и видел, как мощно наше государство по сравнению с какими-то американцами и прочими. Я учился без троек, хотел стать инженером и стал им. Но все время чувствовал поддержку государства и в виде планетария куда заходи пролетарий, и в виде фильмов, что воспитывали во мне идеалы, и в виде сознания, что при моем честном отношении к обязанностям у меня будет возможность достойно жить.
Мне было страшно жить при Горбачеве, когда я свободу воспринял как распущенность, от которой становилось не по себе до такой степени, что можно было не выжить. Мне страшно было при Горбачеве от чувства, что предает.
Как сейчас помню, что когда ехал на автобусе в деревню в Тверской области ночью, то автобус остановил какой-то пьяный и, стоя перед автобусом, изгаляясь над пассажирами, не пускал дальше. Порядки поколебались.
На обратном пути в Твери в подземном переходе один верзила поднял оброненный кошелек и, угрожая мне, что я опустошил кошеле и виновен в том, хотел обшманать так, что еле вырвался от него.
Когда поезд подошел к Москве, и люди стали выходить из поезда, то навстречу вышли трое лиц кавказской национальности и стали в грубой форме предлагать девушку за деньги. Она стояла чуть поодаль избитая в синяках.
В переходе к метро на парня с рюкзаком напали двое из лиц кавказской национальности, тот, отбиваясь, кричал: «У меня там продукты!»
А по средствам массовой информации передавали сообщения, что наши цистерны с нефтью за мизерные взятки исчезают за бугор с концами. Без всяких известий. Вместе с цистернами.
Во всякого рода передачах пестрели заметки о том, что академики нам теперь не нужны, а пусть работают сторожами. Это рыночные отношения, а не крах страны, которую разворовали так, что нет денег на науку.
А Явлинский кричал с трибуны: «Спрос определяет предложение, а что я сделаю, если японский телевизор «Сони» в тысячу раз лучше отечественного?» Страна выглядела не великой, а беспомощной.
Или, если брать Америку и Рузвельта, выведшего страну из кризиса,  то его слова учащего полицейских как бороться с мафией: «Первым выстрелом стреляйте в преступника, а девять предупредительных выстрелов в воздух после».
Еще могу привести в назидание слова Рузвельта, в которых святой дух: «Мне не важно сколько миллиардов в карманах олигархов, чтобы процветала Америка, а сколько супа в миске у бедного человека, чтобы выжил».
После таких слов сосиски на кресте мне кажутся кощунством. Однажды во время демонстрации какой-то парень типа несогласных подсунул листовку с пасквилем на Путина.
Я ему сказал: «Этот акт против русского народа».
Тот с хамским видом хотел провести мне ладонью по лицу, но я в ответ так стукнул его ребром ладони по сгибу его руки, что тот тут же скрылся. Так что, если картины с сосисками на кресте нельзя считать преступлением, то и бить в ответ авторов картинок промеж глаз тоже не преступление.
Мы не народ Франции. Те из-за отметки вышли на улицу десятками тысяч, перевернули весь Париж, добились прав. А в России можно только верить в позитив царей. В Ленина в очереди к мавзолею, как к показателю чести, когда Ленин получал оклад среднего чиновника и был свободен душой как интеллигент высшей пробы.
Сталина, который умер с пятью рублями в кармане на сберкнижке, а нам оставил великую Россию оттого, что так по православному честен.
Нас все пичкают Высоцким как противоборствующим советской власти, но он в роли капитана Жеглова из МУРа как раз самый отъявленный сталинист. Он ловит вора, не имея улик для его задержания, подбрасывает ему в карман кошелек, заключая эту противозаконную акцию против преступного мира более высоким понятием чувства справедливости: «Вор должен сидеть в тюрьме».
Но насколько же наш народ далек от науки. Один на работе обкладывается кипой газет «Правда», «Завтра» и только орет: «Америка – наш враг! У нее долг в одиннадцать триллионов долларов. Экономика ее лопнет».
Не лопнет, там нет Чубайса, который не платил рабочим в РАО ЕЭС до того, что не закрутили крышку агрегата, и произошла авария на Саяно-Шушенской ГЭС.
Другой коммунист ненавидел Сталина за то, что при нем не нажирался как он сам выражался и только недавно стал чтить его за то, что тот был тверд в руководстве и что прикажут – сделают. Но Москва-то уже разрушена.
А Путин это руководитель страны, который видит государство прежде всего как модель жизнедеятельности народа и, если ему показать картину с выставки запретного искусства, на котором на кресте висят сосиски, то она несовместима с его мировоззрением того существования страны, которое необходимо для правильного развития государства, чтобы оно развивалось. У него в душе святой дух как у честного человека, а в связи с этим образ мыслей и действий необходимых для правильных решений руководства страны.
Взять хотя бы автопром, что страшно было как Новодворская кричала: «Не умеете машины производить, езжайте в Сибирь дороги строить».
А в Автопроме выпускающем «Жигули» готовые машины уже проданы. Березовский нажил на автопроме пять миллиардов долларов и, и… Но вот идет передача, сидит человек, управляющий автопромом, у которого честное лицо и уже имя руководителя и разговоры о том, что  что-то не умеем – стихают. Все умеем. Нужна честь.
А экономика идет, развивается как предначертал Бог в труде «Новый завет», когда раздал рабам по таланту и тех, кто принес прибыль – оставил, а неумелого, не умеющего работать, раба прогнал. Так что надо верить в Бога не вообще, а дать возможность раскрыть свой талант тем, у кого Бог в душе, дать условия развиваться.
Какое у меня удовлетворение от жизни, что народ голосует за Путина и его уже не сбить с толку никакой свободой, демократией. Вот идет передача по радиоканалу «РСН» председателя православного центра Лебедева и председателя центра экономики Смирнова. Лебедев сетует на то, что мужики не работают, женщины не хотят рожать, а вот де надо молиться и все образуется.
Но вот выхожу из церкви, а дома по информационным каналам Чубайс учит как верить в Бога. И никогда не забуду с каким видом Ельцин сидел рядом с патриархом, с видом генсека, которому надо кричать: «Ура!». И меня эта картина задела как серпом по одному месту.
А нам говорят: «Молитесь и все само собой образуется. Нет. Надо молиться прежде всего Богу, чтобы помог и тебе и тем, кто руководит страной со святым духом в душе. И братьям помогать, таким как Лукашенко.
А то выступает Надеждин от союза правых сил и каких только эпитетов не слышится от него по поводу Лукашенко от пренебрежительного батька до придурок, проходимец и что таких как он и лучше много.
Нет. Лукашенко такой один. Честный человек с тем святым духом в душе, с которым он не предаст свой народ. Не обманет. И народ за него.
В ответ Надеждину все радиослушатели были против него за Лукашенко. Один радиослушатель даже обмолвился о том, что таких провокаторов как Надеждин надо вешать. И что удивительно так то, что Надеждин уверяет нас в том, что Лукашенко одно, а народ – другое.
При этом Надеждин оперирует такой цифрой как пятьдесят миллиардов долларов, какую мы переплатили Белоруссии за нефть и что это ах какая цифра за счет какой процветает Белоруссия.
Во-первых, Белоруссия перерабатывает нефть в бензин, а потом продает. А знает Надеждин, что в Москве коммерческого жилья продано пятьдесят миллионов квадратных метров, и если взять, что метр квадратный этих квартир стоил пять тысяч долларов и выше, а прибыль строек 800 процентов, то чиновники от строительного бизнеса получили денег в пять раз больше, чем Белоруссия.
А знает ли Надеждин то, что развитие производства Белоруссии выгодно для России, потому что у нас много совместных предприятий?
А от элитных строек в Москве перенаселение людей, такая скученность домов, что Москва уже трещит от такой тесноты, перезагазована, встала в пробках.
Но когда я слышу о том, что народ за Путина, за Лукашенко, то мне легче оттого, что народ не купишь этой дешевой трескотней, что разгоним милицию, что Путин сказал то-то, а не то-то, что приватизировать ли банк?
И я, если б увидел автора картины сосисок на кресте, то дал ему в морду и, если бы отсидел срок, то за святое. Если в нас уничтожат это святое, разъединят, то мы станем никто, потеряем со святым наше братство и совесть как жить по Божьим заповедям.