Начиная с нуля...

Автор песен - Анна Фоэр.

Кирилл упаковал свои вещи, ещё раз быстро проверил, все ли на месте, и вышел из комнаты. Как бы он не хотел покидать свой родной город – Ладыжин, но надо было возвращаться в Одессу, ведь, лето уже подходило к концу, и вот-вот должна была начаться новая сессия. Юноша любил отдыхать в Ладыжине не, потому что там жила его семья, а потому, что там остались все его собутыльники. Да, будучи двадцати двух летним парнем, Кирилл уже валялся под кустами, пьяный вдрызг и тратил все родительские деньги на водку. Правда, в Одессе он пил меньше, был пьяным только раз в неделю, поскольку там он пил в одиночку, да и родительских денег не хватало на то, чтобы и еду покупать, и водку каждый день. В общем, уезжал Кирилл без особой радости.
Вечерний поезд вскоре уже мчал юношу в сторону Одессы. Мальчишка задремал ближе к ночи, но спустя пару часов, из-за сильного толчка свалился с верхней полке и, ударивший головой об пол, потерял сознание. Юноша очнулся в больничной палате, с трудом открыл глаза и повернул голову. Возле кровати, на которой он лежал, сидела его мать. Женщина вскинула голову и запричитала:
-Кирюша, сыночек, как ты?
-Ма…ма,– еле шевеля губами, прошептал парень.
-Здравствуй, мальчик мой, - грустно улыбнулась женщина.
-А что случилось? – осведомился Кирилл.
-Поезд, в котором ты ехал в Одессу, столкнулся с другим поездом… Много людей погибло, - тихо пояснила мать.
-Понятно… - пробормотал Кирилл и вдруг переменился в лице, - Мам… - хриплым голосом начал мальчик, - Что… что со мной? Почему я не чувствую ног?
Женщина с минуту колебалась. Сказать ему правду сейчас? Но… сможет ли он выдержать такой удар? С другой стороны, врать смысла нет.
-Видишь ли, во время удара, некоторые вагоны поездов перевернулись, в том числе и тот, в котором находился ты… Тебе придавило ноги и… врачи пытались что-то сделать, но не смогли…
-Мама… говори яснее, я не понимаю, - он прекрасно все понял, но не хотел верить в случившееся.
-Я знаю, это нелегко принять, но… ты не сможешь ходить.
-Неееееееееет! – взвыл Кирилл, и на его крик сразу же прибежала медсестра, которая вколола ему успокоительное.
Юноша тут же задремал.
-Доктор, скажите, неужели, ничего нельзя сделать? – осторожно спросила мать Кирилла.
-Вам могут помочь только в Германии, у нас подобных операций не делается, так что копите деньги, если хотите поставить сына на ноги, - пожал плечами врач и покинул общество несчастной женщины.
Разумеется, ни о какой Германии речь и идти не могла. Семья жила средним достатком, однако из-за свадьбы старшего сына пришлось влезть в долги, которые теперь нужно было постепенно отдавать.
Кирилл провалялся в больнице в целом около двух месяцев. За это время никто из тех, кого он считал друзьями, не навестил его. Мальчик с сожалением осознал, что он никому не нужен. Дома первым делом мать набрала в ванну горячей воды и предложила Кириллу помыться. Юноша спорить с матерью не стал. Отец взял сына на руки и положил на постель, после чего заботливые руки матери раздели мальчишку, а затем Олег Анатольевич – батя Кирилла вновь поднял мальчика на руки и отнес в ванную. Юноша расслабился, почувствовав, как его тело погрузилось в теплую воду. Он вымыл голову, после немного неумело подмылся и позвал родителей. Отец вынул его из ванны и понес в спальню, где уложил на заранее расстеленные полотенца. Мать помогла парню вытереться и одеться, а затем Олег Анатольевич хотел усадить сына в кресло, но парень отмахнулся от отца.
-Не надо, пап, я как-нибудь сам, - решил юноша, и с трудом, но все же влез в инвалидную коляску.
С непривычки первый день он все время натыкался на предметы: шкафы, книжные полки, холодильник, комод, тумбочки, но понемногу учился управлять креслом. К катетеру, прикрепленному к ноге, он привыкал особенно долго. Но волей – неволей пришлось свыкнуться с мыслью, что справлять нужду ему теперь можно только таким образом. Куда большее унижение вызывало то, что чтобы испражниться, ему нужно было просить отца посадить его на унитаз. Мальчишка выть хотел от своей беспомощности. На прогулку его выносил Олег Анатольевич опять же на руках, и Кирилл стыдливо прятал глаза, видя своих бывших друзей. Он понимал, что в случившемся нет его вины, но ощущал себя одиноким и никому не нужным. Мать пыталась поддержать его, но ее слова только больнее ранили сердце. Старший брат изредка приезжал домой, так же гулял с Кириллом, но не более. Юноша твердил всегда, что все наладится, просил младшего не раскисать, но что значили все эти слова для Кирилла теперь. Он чувствовал жалость людей к себе, и от этого ему становилось ещё хуже. Он попытался покончить с собой, но отец остановил его и накричал на парня. В сердце юноша поселилась огромная пустая дыра, которая с каждым днем съедала душу мальчика. Когда его вывозили на улицу, он всегда сидел на одном месте, низко опустив голову. Дома он чаще всего сидел у окна и смотрел на улицу. Институт, нормальная работа, семья, любовь, друзья – все это было закрыто для Кирилла. Что ждало его впереди? Неизвестность и отчаяние. Он плакал ночами в подушку, а утром старался спрятать от родителей красные от слез глаза. Он кусал губы от обиды, когда отец  или брат в очередной раз брали его на руки, чтобы отнести в туалет, или в душевую, или на улицу.
В один из дождливых дней юноша как обычно сидел у окна и смотрел на улицу. Мимо их дома проехало три красных машины и одна зеленая, так же прошло шесть человек: две пожилые женщины, одна мама с ребенком, сгорбленный старик с тростью и мужчина средних лет. Юноша отвернулся от окна и окинул взглядом комнату. Неожиданно ему на глаза попалась отцовская гитара, которая стояла в углу комнаты. Мальчик подъехал к инструменту и взял его в руки, провел пальцами по струнам, те ответили мелодичным звуком. Гитара оказалась настроена – Олег Анатольевич раньше любил вечером играть на ней. Кирилл положил ногу на ногу, затем опустил гитару на колени и начал перебирать струны. Инструмент заинтересовал мальчика. Весь вечер он провел в освоении гитары. Отец, заметив на следующий день интерес сына к музыкальному инструменту, дал мальчику самоучитель игры на гитаре. Юношу словно подменили: все свободное время он теперь проводил не у окна, а в обнимку с гитарой, и за несколько недель полностью освоил этот инструмент. Теперь Кирилл дни и ночи проводил у себя в комнате, то сидел за письменным столом и что-то быстро записывал в свою сорока восьми листовую тетрадочку, то играл на любимом инструменте. Мать и отец догадывались, чем именно занимается их сын в своей комнате, но проверять свои домыслы не решались, а мальчик менялся на глазах. Он уже спокойнее относился к своему теперешнему состоянию, иногда даже пытался шутить, у него улучшился аппетит, а на лице все чаще стала появляться улыбка.
-А что он делает то у себя в комнате все дни и ночи напролет? – осведомился как-то старший брат Кирилла у Олега Анатольевича.
-Не знаю, Дим, не знаю. Если интересно, сходи – посмотри. А я не хочу ему мешать. Занят – и ладно, - ответил отец.
Он боялся спугнуть мальчика, боялся прийти не вовремя, разозлить паренька, вдруг ещё он замкнется в себе после этого. Дима пожал плечами, встал со стула и двинулся к двери, ведущей в комнату младшего, но замер на пол – пути. Он услышал первые несколько аккордов неизвестной ему песни, а затем уверенный, красивый голос запел:

                Мой шаг становится все реже,
                Дыхание сбивает хладный бриз.
                И взгляд теперь усталый и небрежный:
                Я не хочу уже свой первый приз.

                В пути осколки ранят мою душу,
                И сердце бьется в такт едва, едва.
                Увы, мечтаний замки я разрушу.
                Моя мечта и так уже мертва.

Дима отшатнулся от двери и поспешил убраться куда подальше.
-Ну что узнал что-нибудь? – лукаво спросил отец.
-Он… он поет? – глаза Димы практически вылезли из орбит от удивления.
-Да, - кивнула мать, вышедшая из кухни, - И, похоже, что сам пишет тексты песен и музыку…
-Но… подождите! Секундочку! Это невозможно! – замотал головой старший брат Кирилла, - Тут что-то не то! Кирилл… и песни? То есть… Нет, он, конечно, слушал музыку, но в основном реп. Кто-нибудь объяснит мне, что твориться в этом доме? – парень ошарашено переводил взгляд то на мать, то на отца.
-Ну.. это же нереально, - вновь забубнил Дима, - Он за свою жизнь ни одной умной мысли не сказал, а тут вдруг песни пишет… Да ещё и со смыслом.
-Иногда нужно пережить что-то в своей жизни, чтобы суметь отыскать себя и свое призвание,  - произнес Олег Анатольевич, помолчав с минуту, - Можешь называть это взрослением.
На этом разговор закончился. Кирилл о нем так и не узнал. Он был поглощен музыкой и своими песнями. А время шло. В жизни Кирилла все оставалось по-прежнему, до определенного момента. Однажды к ним приехал его дядя по материнской линии. Он был в курсе трагедии, очень переживал за младшего племянника и, выкроив, наконец, время, приехал в Ладыжин. Кирилл не особо обрадовался гостю. Ему для счастья нужны были покой, тишина и гитара, а там где появлялся Михаил Александрович, о тишине говорить уже не приходилось. Кирилл с сожалением осознал, что дядя теперь тем более не даст ему покоя. Однако все оказалось совсем наоборот. Михаил Александрович весь вечер просидел в обществе сестры и ее мужа на кухне, за закрытой дверью, и только ближе к вечеру пожаловал в комнату Кирилла. Мальчик поднял на него взгляд своих серых глаз.
-Здравствуй, - улыбнулся мужчина и пожал руку юноши.
Парень хотел отложить гитару, но Михаил Александрович поспешно замахал руками:
-Не стоит, я не собирался тебя прерывать. Просто, хотел послушать, как ты играешь, если это возможно…
-Зачем? – сухо спросил Кирилл.
-Сыграй что-нибудь, - предложил дядя парню, устраиваясь поудобнее в кресле.
Юноша поначалу колебался, но потом ударил по струнам и запел:

                Я боюсь делать шаг, перемен опасаюсь,
                И в тоске я смеюсь, как больной человек.
                Я хочу жить как все, я молю, я стараюсь,
                И хочу не бояться отныне вовек.

-Хватит? – спросил Кирилл, который не очень хотел выставлять свое творчество напоказ.
-Более чем, - ответил ошеломленный Михаил Александрович и вышел из комнаты.
-Ну что? – поинтересовалась мать Кирилла, когда мужчина вернулся в гостиную.
-Что, что? У парня талант – вот что. Вы его голос слышали? А музыка какая… и стихи со смыслом. В общем, есть у меня знакомый продюсер. Надо будет показать ему племяшу.
-Кирилл откажется, - уверенно ответил отец, - Для него это лишняя психологическая травма.
-Значит, нужно его уговорить, - решил Михаил Александрович.
-Не думаю, что у нас это получится, - неуверенно произнесла мать.
-А вы пробовали? – резко спросил дядя Кирилла.
Повисло молчание.
-Ну, вот… сначала попробуем, а потом уже будем делать выводы, - решил Михаил Александрович.
На следующий день во время завтрака дядя Кирилла завел с племянником речь о его творчестве. Мальчик искоса смотрел на Михаила Александровича, не совсем понимая, к чему тот клонит.
-В общем… мне кажется, что тебя стоит показать одному моему знакомому продюсеру.
-Зачем? – процедил сквозь зубы Кирилл.
-Твоя музыка может заинтересовать этого человека.
-Да? И что дальше? – вдруг вспылил мальчик, - Ты, кажется, забыл, что я в инвалидном кресле?! Посмотри на меня! Кому я такой нужен, - на глазах парня выступили слезы, он круто развернул коляску, желая побыстрее выехать из кухни, но кресло налетело колесом на стену и перевернулось.
Мальчишка ударился об пол, коляска придавила ему ноги. Отец и дядя сразу же бросились к нему. Михаил Александрович поднял инвалидное кресло, а Олег Анатольевич взял сына на руки.
-Ты не ушибся? – участливо спросил дядя Кирилла, садясь на корточки перед парнем.
-Я не чувствую боли, - проворчал Кирилл.
-Как так?
-Его ноги потеряли чувствительность… Он недавно кипяток на себя вылил, так даже не заметил этого, - пояснила мать мальчика.
-Понятно, - протянул Михаил Александрович.
Кирилл с силой сцепил свои длинные пальцы и попросил отца отвезти его в спальню. До ужина мальчик не выходил из своей комнаты, даже от обеда отказался. Однако дядя юноши не успокоился, и поздним вечером зашел к парню в комнату. Кирилл полусидел, полулежал на кровати и читал Кинга. Михаил Александрович потоптался немного в дверях, а затем, не дождавшись приглашения, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Племянник перевел на дядю недобрый взгляд и отложил книгу.
-Я бы хотел извиниться перед тобой за сегодняшнее, - начал мужчина, присаживаясь на краешек постели юноши.
-Тебе не за что извиняться, - пожал плечами Кирилл, - Это я психанул, вот и не посмотрел, куда еду…
-Слушай, ты же взрослый парень, почему ты не хочешь просто попробовать? Ты ведь даже не знаешь наверняка, что услышишь в ответ, - начал Михаил Александрович.
-Меня там на смех поднимут, как ты не понимаешь! – вновь разозлился мальчик.
-Там работают серьезные, взрослые люди, которые не будут смеяться над чужой бедой, - отрезал собеседник парнишки.
-Инвалид с гитарой, согласись, это немного дико, - пробубнил Кирилл, а дядя вдруг с размаху залепил ему пощечину.
-Ты мужик или как? Черт тебя дери, хватит жалеть себя! – крикнул мужчина, - Может, хватит прикрываться тем, что ты калека? А то вогнал себя в депрессию чувством собственной значимости, а дальше что? Из-за твоего эгоизма страдают мать и отец, а они ни в чем не виноваты, они и так стараются помочь тебе, как могут! Хватит ныть! За последнее время я только и слышу от тебя одни истерики. Неужели, ты больше ни на что не способен? Хочешь выжить? Хочешь доказать всем, что ты не пустое место? Тогда завтра же поедим туда, куда я скажу! Мне наплевать, что тебе плохо, больно, одиноко… Тебе уже почти год плохо, больно и одиноко! И за это время ни черта не меняется!
-Папа! – закричал Кирилл, захлебываясь слезами, но дядя прервал его.
-Вот только и умеешь, что звать на помощь родителей. Всю жизнь: мама, папа. Мама и папа платят за учебу, мама и папа отмазывают сыночка от армии, мама и папа дают денег на водку, мама и папа ухаживают за ребенком – инвалидом, только вот инвалид то ты скорее в моральном плане… Ты же тварь неблагодарная! Ну, что молчишь? Нечего сказать!? Что ты в своей жизни сделал? Бухать ты научился! Вот это – да! А кроме этого? Что ты можешь? Сам? Своими силами? Ничего! И имя тебе – никто. Ты – пустышка… и это факт, - Михаил Александрович поднялся с кровати и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Кирилл зарыдал уже в голос, швырнул книгу вдогонку дяде и откинулся на подушках.
Всю ночь мальчик не сомкнул глаз. Он думал о словах дяди.
На следующее утро он подъехал к Михаилу Александровичу, читавшему утренней выпуск газеты и тихо произнес:
-Я… я подумал над твоими словами… Ты прав. Я, правда, никто…. пустое место…  - юноша замолчал и выжидательно посмотрел на дядю.
Мужчина отложил газету в сторону, придвинул коляску мальчика ближе к себе и посмотрел парню прямо в глаза.
-Ты согласен поехать к продюсеру?
-Да, - помолчав, ответил юноша.
-Ну, тогда одевайся, и выдвигаемся.
-Но… у него же наверняка много дел. Вряд ли он нас сразу примет, - пробормотал Кирилл.
-Петр Алексеевич мой давний приятель, я позвонил ему вчера и предупредил, что приведу к нему на прослушивание одного талантливого мальчика. Собирайся! – весело подмигнул дядя племяннику.
Кирилл радостно улыбнулся и поехал к себе в комнату.
Уже через час Михаил Александрович и Кирилл подъехали к двухэтажному особняку, окруженному высоким металлическим забором. Охрана пропустила их без вопросов, видно, они были заранее предупреждены. На открытой террасе гостей встречал невысокий полноватый мужчина средних лет. Он протянул руку Михаилу в знак приветствия, затем перевел взгляд на мальчика в инвалидном кресле.
-И так, Миша, это и есть тот самый паренек, о котором ты мне все уши прожужжал? – поинтересовался Петр Алексеевич.
-Да, он самый. Знакомьтесь – это Кирилл, Кирилл это Петр Алексеевич.
Юноша пожал руку продюсеру, а мужчина взял в руки гитару, лежавшую на диване, и протянул ее мальчишке.
-Ну, тогда спой мне две песни разного характера: одну медленную, задумчивую, вторую резкую, с четким ритмом. Хорошо?
-Ладно… - невольно робея, согласился Кирилл и взял инструмент в руки.
Несколько секунд он просидел, не двигаясь, а затем, собравшись с мыслями, начал осторожно перебирать струны. Юноша сделал небольшой проигрыш, после чего запел:

                Прощение вымаливать у дула пистолета,
                Не повинуясь впрочем ни на миг.
                Подобно рухнувшему в красный снег поэту
                Увидеть лик.

                Священными лучами околдованный безбожник
                За упованьем милости живет:
                В чистилище оставленный картежник
                Напрасно ждет.

Петр Алексеевич наклонил голову набок, внимательно слушая мальчика.

                Любовь небес невечна, а фавор недолговремен.
                Испытывать не стоит зыбкий рок.
                А грешник, усмехаясь, был уверен,
                Что он бы смог.

-Неплохо, - улыбнулся продюсер, когда Кирилл замолчал, - Ну а теперь вторую.
Юноша немного поколебался, а потом взял первые аккорды.

                Похорони меня, Морфей зеленоокий.
                Успокоением наполни душу мне.
                Приди ко мне как призрак одинокий.
                Хотя б на миг явись ко мне во сне.

                Нет сил стонать под белою луною.
                Ты забери меня в святые небеса.
                И я прощусь с привычною землею
                И полечу туда, где вечны чудеса.

                Бессонна ночь, окрашена мечтами.
                Под свет луча - в тревожном полусне.
                Забросан пол помятыми стихами.
                Горит свеча в рассветной тишине...

Мальчик закончил петь и вопросительно посмотрел на Петра Алексеевича. Продюсер кивком головы позвал Михаила Александровича. Мужчины отошли, оставив Кирилла одного.
-Ну и мальчишку ты мне привел, - пробурчал Петр Алексеевич, закуривая, - Я вот не знаю, мне радоваться или грустить? Ну, все данные у парня есть: и голос и слух, и на гитаре отлично играет, не скажешь, что самоучка, и ритм чувствует, и песни со смыслом, но вот… ноги его…
-Да, это, пожалуй, его единственная и самая серьезная проблема, - согласился Михаил Александрович.
-Ну, не могу же я калеку на сцену выпустить? Сам понимаешь… Не знаю, что делать… Что врачи говорят?
-Операцию ему можно сделать только в Германии, но это стоит, сам понимаешь, немалые деньги, да и успех этой операции 50 на 50, - ответил дядя Кирилла.
-Понятно…  - протянул Петр Алексеевич и, помолчав немного, продолжил, - Ладно, пойдем, скажу ему свое решение.
Мужчины вернулись к Кириллу. Мальчик поднял голову и посмотрел на Петра Алексеевича. Продюсер присел перед ним на корточки и заговорил:
-Послушай, Кирилл, у тебя, действительно есть все данные, чтобы стать настоящим рок – музыкантом. Но… твоя проблема – это инвалидная коляска, и как ты понимаешь, я не могу выпустить тебя на сцену в таком виде.
Мальчишка отвернулся и закусил губу.
-Дядя, поехали, - прошептал парень, но Петр Алексеевич остановил его.
-Подожди, ты не дослушал.
-А что Вам есть, что ещё мне сказать?
-Да, - кивнул собеседник и пояснил, - Я предлагаю тебе такой вариант: я оплачиваю твое лечение в Германии, и если оно проходит успешно, то по возвращению на Украину, я начинаю заниматься твоей раскруткой. Мои затраты окупятся гонорарами от концертов, идет?
По телу Кирилла прошла дрожь.
-А если операция пройдет неудачно? – осторожно спросил мальчик.
-Не думай об этом! Думай, что все сложится отлично. Договорились?
-Да, - радостно улыбнулся юноша.
Спустя месяц юноша полетел в Германию. В целом, за границей Кирилл провел около полугода. Отец, мать, Дмитрий и его жена встречали мальчика в аэропорту. Трап опустился, и из самолета начали выходить пассажиры. Кирилл вместе с продюсером подошли к родителям и старшему брату. Все по очереди обнялись с юношей. Он весь светился от счастья.
-Я хожу, понимаешь  ты, черта с два, я хожу! Сам! – зашептал он, прижимаясь лбом ко лбу Димы.
-Я рад за тебя. Молодец! – старший брат похлопал мальчишку по плечу.
-Ну что же. Завтра жду тебя у себя в студии, - сказал Петр Алексеевич, - А сегодня ГУЛЯЕМ!
______________
В «Садах победы» собралось огромное количество народу. На большую сцену вышел ведущей и громко провозгласил:
-Встречайте, на сцене группа Гром, - толпа восхищенно заревела.
И сразу же на сцене появились молодые музыканты в незаурядной одежде. Первым шел высокий парень в черных берцах, в тон им обтягивающих драных джинсах и темной футболке. На правой руке юноши красовался массивный черный, кожаный браслет с шипами. Грянул гром музыки, и Кирилл взял в руки микрофон.

                Мы замечаем только то, что перед нами...
                В момент душевной и томительной тоски
                мы открываем то, что скрыто небесами. -
                Себялюбивы мы... Ведь это по-людски?

                Мы лицемерно ждем всегда ответа,
                Чтобы Господь всех нас предупредил.
                Мы умоляем помощи у света
                и... забываем, кто нас породил...

                И отдаляясь в мир своих желаний,
                Не вспоминаем больше ни о чем.
                И лишь в минуту тягостных страданий
                Боготворим мы то, что создано Творцом.