Аптечное поколение. Сюжет поправлен

Решив сэкономить, я купил таблетки в ближайшей аптеке. Несмотря на то, что все, что мне было надо, продавалось лишь по рецепту, я получил свое сокровище лишь сунув продавщице пару крупных купюр и пробормотав названия. Проблема в том, что идти до дома мне еще пять кварталов, а за это время меня вполне могут успеть прошмонать. Я мог бы купить их в аптеке рядом с домом, но тогда я бы я потратил все свои сбережения. Не знаю, стоила ли сэкономленная сумма того страха, который преследовал бы меня всю дорогу до дома, но это было уже и не важно. Я предвкушал веселый вечер, приятное времяпровождение и полное расслабение. Никаких чертовых напрягов. Никакой учебы. Никаких обязанностей по дому. Можно было полностью предаться любимому занятию и не бояться быть застуканным.

В моих карманнах звенели и шелестели, перекатываясь, психотропные, и не только, вещества, а я шел ровно и боялся смотреть гражданам в глаза. Сейчас много ментов. Они одевают штатскую одежду и патрулируют улицы, пытаясь выловить торчков. Да, в наше время наркоманы стали большой проблемой. Они грабили аптеки, убивали мирных граждан, а нередко умирали от передоза прямо во дворах. Или вскрывали себе вены. Это как кому нравилось. В любом случае, блюстителям порядка это не нравилось. Облавы на наркоманские притоны устраивались почти каждый вечер – и каждый вечер охуевшие от наркоты подростки попадали прямо в логово легавых, где и сидели, пока их бедные родители пытались договориться и «устроить» дело.  Поэтому я шел, уткнувшись взглядом в серый тротуар. Грязь, мусор, налепленнные жвачки, колпачки от шприцов.

Я вот никогда не понимал ребят, сидящих на героине. Во первых – слишком палевно – шрамы от инъекций остаются очень заметные.  Изнывающие от ломки нарики, не желающие попасться родителям, вкалывали себе всю эту ***ню в жопу, а иногда и в шею. Чтобы не сверкать проколытыми венами. А во вторых, одна доза герыча стоит столько денег, что на них можно было закидываться таблетками целый месяц. Спиды и кокс тоже забавы не из дешевых. Поэтому большинству небогатых торчков приходилось довольствоваться «аптекой». Вот и я шел из аптеки. Ни одного знакмого лица не было видно – наверное, все они спят, днем то делать нечего. А вот ночь – время наркотических вакханалий.

Проходя мимо стеклянной витрины я кинул взгляд на свое лицо – осунувшееся, с громадными кругами на глазах, и еще раз удивился тому, что продавщица просто так продала мне все эти запрещенные для свободной торговли лекарства. Любой честный бы фармацет или послал куда-то подальше, или бы сообщил обо мне по горячей линии, которую недавно организовали для ловли торчков-аптечников. Но она продала. Посмотрела на мое фиолетовое, худое лицо  - и продала. Почувствовав отвращение к самому себе, я ускорил шаг.

На перекрестке глянул налево – там была тюрьма, где коротали деньки некоторые мои приятели. Сидели, разумеетя, за наркотики. За что же еще? Я не ходил к ним и не навещал – они попались, а значит люди конченные. Тюрьма их не перевоспитает. Озлобит – да. Но не изменит к лучшему. Там были свои законы. Ребята, сидевшие на траве и таблетках, в тюрьме устроились хорошо – врач за символическую плату вкалывал им разную дрянь с психотропным эффектом. Они не жаловались.

Мне вдруг вспомнилась облава на нашего соседа. По наводке кого-то из жителей нашего дома, к нему в три часа ночи завалились двадцать омоновцем. Точнее ни к нему -  а в квартиру напротив. Перепутав что-то. Там жила большая нерусская семья – впятером в однокомнатной грязной квартирке в одном из худших районов города. Омон не стал разбираться. Омон вытащил дубинки и стал бить всех, кто находился в то время в квартире. Пока там праздновали день рожденья старшего сына. Въевшаяся в бетон лестничной клетке кровь до сих пор бросается мне в глаза. А сосед благополучно переехал. Со всем своим притоном и наркотой, которую хранил в балонах. Мама раньше всегда выставляла в тамбур балоны, чтобы не мешались в квартире. С завидной регулярностью они пропадали. Понятно, кто их брал. Я потом видел, как балоны эти с разной всячиной сосед грузил в газель.

Раздумывая, я дошел и до отеделения милиции, около которого стоял патруль легавых. Им явно было скучно – они зыркали по сторонам и искали, кого бы задеть. Им нужна была жертва, и я бы отлично подошел на эту роль. Поэтому свернул чуть раньше и обошел опасное место стороной. Каким-то боковым зрением я заметил, что один ментяра – длинный и худой, провожает меня взглядом. Я знал, кто это. Это он вытащил из подвала мою одноклассницу, которая валялась в полусознании от передоза не знаю чем. Когда он нес ее, она очнулась и заблевала ему всю форму.

Руки мои тряслись. Я подходил к своему кварталу. Шприцов стало больше, но попадались под ногами и упаковки от лекарств. Лавочка около соседнего дома была заблевана, воняло горелым – наверняка ребята дышали газом с зажигалок. Самая дешевая, но и самая тупая, на мой взгляд, забава. Никакого трипа и удовольствия. А я почти дошел до ларька около своего дома. Там продавалась не только еда, но и всякая бытовая хрень, нужная в хозяйстве. Я купил себе три банки клея, который мне тоже вполне мог пригодится вечером. Истратив последние деньки, купил так же пачку дешевых сигарет и спички. После этого вышел из магазина и уперся лицом в грудь мента, который очень даже неприветливо мне улыбался и помахивал дубинкой.

- Что в карманах, малыш? – спросил мент, и я поднял на него свои синие глаза, с огромными мешками под ними. Медленно вытащил пакет из аптеки из заднего кармана и показал ему.

- Для мамы. Она у меня болеет. Вот, купил ей лекарства, - и протянул ему. Мент открыл его, посмотрел на содержимое и хмыкнул.

- Ты что это, маму сразу от всего решил лечить? Рецепт давай, торчок, бля.

Я пощупал по карманам, и не удивился, не найдя рецепта. Он, этот мент, не имел права меня задержать. Ну, официального права. Но повод затащить в отделение и избить он вполне мог найти. Или придумать.

- Потерял по дороге, - серьезно ответил я и с вызовом посмотрела на него. Вот же гнида, я подумал. Сейчас точно загребет. Но он лишь вздохнул и посмотрел на меня по-настоящему грустно.

- Тебе лет то сколько?

- 16.

- 16 лет и уже себя гробишь, - легавый в задумчивости почесал живот и назидательно посмотрел на меня.

- Да не гроблю я себя. Маме лекарство.

Голос мой начал дрожать. Я почти запаниковал. Что делать? Броситься в бегство? Около родного подъезда. Бесполезно. Упрашивать? Тоже бесполезно.

- Да знаем мы таких мам. Ладно, сейчас улепетывай отсюда. У меня сын твоего возраста, может даже в одной школе учитесь. Но учти – еще раз поймаю и тебе – ****ец. Такие лекарства без рецепта не продаются.

И ушел.

А я не стал смотреть ему вслед, а погнал в подъезд. Запах кошек. Грязные ступеньки. Поднимаюсь выше, а сам думаю, как мне повезло. Сердце прыгает в предвкушениии наслаждения. Я подхожу, толкаю дверь в квартиру – она открыта.
Тишина. Ну да, а кто же может шуметь у меня в квартире, кроме меня. На полу около ванной сиротливо валяется забытый мною рецепт. Разгладив бумажку, я положил ее в задний карман джинс. Когда-нибудь пригодится.

Я прошел в комнату, положил банки с клеем на стол, спички с сигаретами в ящик стола. Пакет с лекарствами я держал в дрожащих руках. Потом направился в другую комнату. Тихонько приоткрыл дверь. Нет, не спит. Подошел тихо к кровати.

- Мама, мамочка. Я пришел, проснись. Я принес тебе лекарства.

Легонько пошевелившись, мама очнулась ото сна и посмотрела на меня с улыбкой. Улыбкой умирающего человека, цепляющегося за крышку гроба.

- Мама, я все купил, - повторил я.

- Спасибо.

- Ты сама справишься? Я могу идти?

- Да, иди конечно. Занимайся своими делами, только поздно на улицу не выходи.

- Хорошо, мамочка.

Я чмокнул ее в щеку и вышел из ее комнаты. После чего отправился в свою, достал клей, коробку с картонными деталями. Закурил, сделал пару затяжек, скинул пепел на пол - все равно убирать придется. И занялся любимым делом – моделированием самолетов из картона. Мне снова предстояла бессонная ночь, которая наверняка сделает мои круги под глазами еще более страшными.