Два старика

ДВА СТАРИКА


/ Встреча  в  пути /

             Маяк   был  старый,   как  и  его смотритель. Сооруженный  Бог весть когда, он казался призраком   в  печальном уголке прикаспийской   пустыни. А в былые времена,  когда   тут  шумело море, в ночную тьму освещал   судам  путь. Но море обмелело,  ушло, оставив после  себя  унылое пространство  белых  валунов   и   ракушек.  Маяк покосился, осел, а  когда дул ветер скрипел как старое  дерево. И  маяк стал не нужен.  Люди  ушли.  Но  его  смотритель  остался. Он прожил,  на нем  свою жизнь и ему не куда было уходить.

        В ту грозовую ночь   гонимый ветром и проливным дождем, я и набрёл на  тот  маяк. Вспышка яркой молнии высветила серый  контур.  Толкнул  тяжёлую   дверь.    Вместе  с  ударом грома ввалился во внутрь. В лицо дохнуло  теплом, уютом. В полумраке  перед  огарком   свечи, точно сошедший с полотна Рембрандта, сидел старик. Он не удивился моему появлению. Молча, кивнув головой, так он по  приветствовал ночного гостя, и  тут  же,  как  буд - то что то вспомнив,  встал  и  засуетился. Разжёг  чугунную  печь. Вскипятил в     медном  чайнике воду. Взял из  шкафчика хлеб и сахар, положил на стол, и каким  - то легким, почти не уловимым движением руки, предложил отведать скромное угощение.

           Видя, что я принялся за еду,   так же молча извлек из рундука пробковый матрац , овчинный тулуп, разложил на широкой деревянной лавке.  Я понял : он   приготовил мне на  ночь   постель  и одарив меня коротким взглядом, кряхтя и тяжело дыша,  взобрался на свой лежак.  Укрылся   толстым   одеялом.  Шумно и долго ворочался. Найдя   удобную  позу,  затих.

           Резкий ветер  стучал в окно. Пламя свечного огарка дергалось. На   каменной стене  плясала тень старика.   Ударил  гром.  Старик кашлянул  и тихо пробормотал   непонятные  мне   слова. Было, похоже, он шепчет молитву. А ветер усиливался. Ночную тьму рассекали яркие  вспышки  молнии.  Неистово  хлестал  дождь.   Надвигалась буря. И тут, к моему удивлению, старик отбросил одеяло, слез  с лежака  и направился к  стене, где четко выделялась  дверца. Извлёк  из  кармана  ключ. Вставил в отверстие. Повернул. Дверца отворилась. И хотя  стоял полумрак,   я  разглядел глубокую нишу.   Тайник? Старик запустил в нее руку. Извлек керосиновый фонарь. Белой  тряпицей протёр стекло. Зажёг фитиль.  Держа  перед  собой  ярко  горящий  фонарь, направился к винтовой лестнице, что вела на вершину маяка. Шлепая босыми ногами по металлическим ступеням, старик мурлыкал,что то похоже на песенку. Я прислушался. Хотелось   уловить  мелодию, но её звуки  смешалась с  нарастающим шумом ветра.

      Гонимый любопытством, я так же поднялся наверх.   У  блестящих зеркал маяка, старик  подвесил  фонарь на  цепь.  С  обожённым южным  солнцем  лицом,  покрытым  глубокими  морщинами,  с  белой,  как  гипс  бородой,старик  был  похож  на  мифического  Зевса.   Много повидал на своем веку лиц, но  его лицо не шло ни в какое сравнение. Оно выражало мудрость и скрытую силу человека, познавшего не земную тайну. Я  смотрел  на  него  с восторгом.  Все тут было  загадочным : и  старый маяк в этой  забытой   Богом  пустыне,   где когда то плескалось море, тайник, и   сам старик  - вечный смотритель маяка.

          Завершив  дело, старик  перекрестился.  Не торопливо   сошел   вниз. А на вершине маяка,  светился   фонарь:   неведомо кому указывал  дорогу. 

        Я так же  покинул  вершину  маяка.    С наслаждением улегся  на  приготовленную  мне  постель.  И хотя уже  была глубокая ночь, и тело изнывало от усталости,   уснуть не  мог.  Мысли мои были о старике.  Хотелось  с  ним  поговорить. Ждал удобного случая. Недалекий  раскат  грома качнул  маяк.  Заколебалось  пламя  свечи.    Старик  кашлянул.

        -Не спится? –  спросил  я нерешительно. - Буря разыгралась…Тому, кто  в пустыне, не сладко…
       Старик  молчал. Но мне казалось,  что губы его шевелились.   Видимо, шептол  что то про себя.
        - Кости ломит.  Наверное,  от непогоды,- продолжалл  я, не теряя надежды вызвать старика на разговор.  И тут впервые  услыхал его голос. Говорил он хрипловатым   басом,   чётко  выговаривая слова.
-Бывает,  что  и ломит. Но тебе  грех  жаловаться… Ты  ещё  молод…
-Ну,  не так уж и молод,- возразил я.- А кости и впрямь  ломит…
   Старик повернул  ко мне  лицо.
             - Овчину   носи.Травяной чай  пей. Болеть не будешь…
             -В   овчине тепло,-согласился я,- и травяной чай полезно. А, что,   маяк давно тут стоит. Небось ему уже    за  сотню? 
             -Никто  не  знает,сколько. Старый он, как и я.   Пожалуй, еще старее…
             -Вот так. Один живёшь, и всё на маяке??
             Старик промолчал.   
           - Ну, а дети есть? 
           - А  мне почем знать…
           - А  жена ?
            -Нету жёнки…
          - Ну, а женат был?
          - Бывало…
          - Где  же  она  теперь?
          - А мне почём знать…
           -Как же так? Где- то она  есть…
          - Не знаю и все…
          -Ушла?
         - Ну чего пристал.  Пацан я тогда был.  И море тогда было. Хотел рыбачить, да  лодки не было… Ночью, чужую угнал.  Поймали и  плетьями   отстегали…  Но я живучий.  Не  помер… Хозяин кричал, ”Щенок, женишься, тогда   и   лодку   дам.”  Злобу на него затаил. Убить хотел, но передумал. Тогда и  решил  найти себе жёнку.  Парень я был , что надо.  Крепок. В  поселке  меня побаивались, а  девки  заглядывались Но люба была мне одна. Элькой звали. Глаза как море.  Смеялась,  так  за версту   слышно  было.  Красивая.   Огонь девка…  Ночью похитил.    В пустыне  спрятал.   Знал, поймают,  убьют Но если проживу с ней десять  дней, моя будет…Таков  обычай…Элька моей  стала. К началу путины возвратился в поселок  и  Эльку   привёл. Хозяину  говорю  «Вот моя жёнка. Давай лодку. Ты обещал»
            
Старик закашлялся. Свеча догорала.  В окно   хлестал  дождь. Старик  не  спал,  но и  мне  не  спалось. Хотелось   до  конца услыхать  его  историю.
            - Ну, а хозяин  лодку дал?
            - Угу.
            - А, жена?  Где  она теперь?
            - Когда  рыбачил, к нам  в   посёлок   ворвались  калмыки, похитили ее.   Красивая  была…
              -Так и живешь один?
             - Я не один. Море…
              -Но  море ушло.  Теперь  тут  пустыня.   Зачем  остался?  Тяжело  одному.
            - Захотел  и остался.
              За толстыми стенами маяка, непрерывно  свистел   ветер.   Яркая вспышка молнии высветила  лицо старика. Мне почудилось,  что  он плачет.  И плакал   он   тихо, про себя.   Может быть,  впервые. Так плачут  те, кто познал  мудрость.
            - Жаль  моря, - негромко   проговорил   старик.-  Без моря  нет  жизни…
             Меня  клонило  ко сну. Глаза слипались. И уже сквозь сон  говорил  о  смысле жизни,  о  счастье  и ещё о чем  - то.
              Старик перебил  меня:
           --- Тебе-то     почем знать, что оно  счастье…  Счастье тут, -  и  старик широкою ладонью коснулся своей груди. - Счастье, когда ты не один.
            Я догадался.  Старик говорил о море, как о живом существе. И уже сквозь  сон, как бы  про себя,  сказал.   
          - Но море то  ведь ушло. Теперь тут  пустыня …
             Старик  неожиданно  приподнялся.  Долго  смотрел  в  мокрое  от  дождя  окно.тяжело вздохнул, и  махнув рукой задул свечу.
            
Кромешная тьма. Буйство природы. И мысли, мысли.  Загадочный он, старик,  но  какая в нём духовная сила. Ни годы, ни крах   личной жизни, ни  исчезновение    моря   не сломили  его.  В  нем таилась  неугасимая    вера  и надежда …И когда   я  уже   засыпал, кромешную тьму рассёк глухой  голос старика :
      - Оно вернется...
       Я понял о ком думает.
      
       К  утру  буря успокоилась..   Я покидал  маяк. Сухая,  загрубевшая,  от  тяжкого  труда  рука  старика   сжала  мою  руку.  Время  сохранило  силу.
      - Возьми, - и   протянул    мне  связку    сушеной   на   солнце  воблы.  Я  не  решился  спросить,  где  он  её  достал. 
            
Неторопливо шел я по утренней пустыне, туда, где находились мои товарищи.  Осеннее солнце слепило глаза. Свежее утро   бодрило. Я  оглянулся.  Там,  где когда - то  бушевало    море, одиноко возвышался  контур    старого  маяка,  а   рядом   с   ним   старик. 
Они  дожидались моря…

                Валентин  Школьный.
                Австралия.