Глава 69. Надежда

      Ребёночек оказался соседским,  и Надежда просто прогуливалась с ним по просьбе соседей или по своему желанию, не знаю? Но после нашего знакомства прогуливалась уже только со мной, пока не ушёл в армию, остальное во мраке, хотя сообщения в армию были, что Надежда прогуливается  с лейтенантиком, но об этом потом.
      Надежда – в девичестве Неганова Надежда Андреевна, была уроженкой Костромской Области Павинского района со странным названием деревни – Балдычи или Бадлыги не совсем точно помню ( нашёл по карте дер. Бяковцы, ни Балдычей , ни Балдыгей не обнаружил), но не суть. Детства у этой  девочки, можно сказать, не было. Рано потеряв родителей,  Надя осталась на тот момент почти без близких родственников, и как рассказывала мне,  жила с чужими девушками в различных общежитиях, которые её и опекали, передавая с рук на руки. Родственники - две сестры нашлись уже значительно позже, когда она стала совсем взрослой  и …., впрочем,  не буду опережать события.
Лихолетье тех лет многих разлучило,  и многие дети репрессированных родителей,  остались без родителей и воспитывались где и как придётся, а многие и в детских приёмниках.
      В один из этих «эстафетных периодов» девочку с узелком в руке и обнаружила на одном из московских вокзалов порядочная женщина, которая порасспросив эту «сиротку», взяла её с собой - в свой дом, удочерила и дала этой девочке музыкальное образование.
   
      Нина Анатольевна Шпак, проживала в провинциальном  городишке Кировской области, который назывался город Халтурин,совсем недавно, и в Интернете, я прочёл, что его переименовали в город Волков. Нина Анатольевна воспитывала дочку Оксану, рано разошлась со своим мужем и замуж больше не выходила, преподавала в местном техникуме, какой предмет – не знаю. Вот в этот городишко и доставила свою приёмную и подобранную на вокзале "дочку" – Наденьку. Мне всего один раз пришлось увидеть её и побывать в этом Халтурине и её доме, в январе месяце. Безлюдность и, дома засыпанные толстым слоем снега, этого города, скорее похожего на посёлок с домиками – берлогами, оставили во мне неизгладимые и не очень приятные впечатления. Н.А. была женщиной серьёзной, жёсткой и я сразу это почувствовал и выбор меня как жениха ею не приветствовался, ощущал всеми фибрами своего организма!
     Но меня это не смущало, и ничуть не волновало, и всё-таки, один как-то, раз умудрилась впихнуть мне комок в горло за обиду, нанесённую своей приёмной дочери и публично и вроде как, специально и  косвенно унизить и меня. Меня ж такие выпады только утверждали и формировали мой характер и натуру. Я всю свою дальнейшую жизнь строил -  вне  зависимости  от кого-то, и надежды на кого-то и даже от своих близких родственников! Я знал, мне никто не поможет, а оно так и случилось, когда я покупал кооператив и не мог занять всего-то 200 рублей, звонил в Киров своим папе и маме, но мне отказали. Но это другая история, будет рассказана позже. Впрочем, речь-то не обо мне, а о моей потенциальной невесте – Наде.
      На период нашего знакомства и любовного периода,  Надежда снимала угол, как раз в том доме, где и жил Вовка Зубарев, т.е. в угловом доме, на другом конце квартала улицы Труда.  Хозяином квартиры, который сдавал площадь Наде, был старшина – музыкант, который служил в одном из военных гарнизонов расположенных  в городе  Кирове.
Надежда училась на дирижёрско-хоровом отделении кировского музыкального училища, и надо думать, неоднократно посещала мероприятия, связанные с музыкой и хором, в этом гарнизоне, и было что-то в ней патологическое – влечение к солдатикам, которое потом сыграло значительную роль в нашей размолвке.
      Но сейчас мы были влюблёнными и беспечными, и ничего и никто нам не мешал и я возвращался на свою террасу под утро, а поспав несколько часов, спешил на свой любимый завод. Кстати, за всё свою производственную жизнь я не сделал ни одного прогула, я даже не представлял, что могу это сделать.
     Все эти ночные гуляния сказывались и на моей производительности труда. До обеда я ещё что- то мог произвести, а после обеда откровенно клевал носом,  и микроны давались мне труднее. Но вскоре я решил эту проблему. На территории завода было много всяких сквериков и газончиков с кустами.  Отобедав в заводской столовой, я заваливался куда-нибудь под куст, прикрывшись найденной какой-нибудь коробкой, и откровенно дрыхал около часа. Васю Загоскина я предупреждал, что посплю, мастер тоже меня не спохватывался, а может быть, все понимали моё состояние призывника и относились ко мне снисходительно и с пониманием, план и пятилетка в четыре года выполнялись успешно и без моего присутствия!  Пропуск – то в табельной ячейке, значит и я тут – на производстве!
      А впереди у меня же встреча с родной матерью и, видимо, она и случится в следующей главе?  (Продолжение следует)http://www.proza.ru/2010/09/01/1481