Исповедь почти по сюрру

Причастие моё прими, Святой отец, да ради Бога…
…ты не смотри надменно сверху вниз, пришпиливая в холод,
как брошь, меня брезгливостью  угла кривой улыбки …что ли?
…не  гадость, и не мразь… «Актриса», - скажешь?… Не святая доля?
Не спорю! …хуже будет визг пластинки нашего раздора.
И лучше ты  благослови, даря причастие Святого.
Прими мой хлеб для таинства …он тёплый, круглый, непорочный,
замешенный  из слёз моих – вода и соль  - их было много,
прими бутылку сладкого вина из крови спелой грозди
прозревшего  на солнце винограда – дар, из  рук возросший.
Ты освяти мой пот и кровь, мне ставшие наградой с болью,
и наказанием прости  грехи божественной любовью.
Отец святой, не стой столбом… на сцене, знаешь, одиноко.
И не кори за давность лет  прошедшего в судьбе без срока.
В придуманных не нами сценах… столько сверх бывает  боли!
(Быть может, сам в непогрешимостях суждений был утоплен!)
Ты не вини меня, что сердце я своё сокрыла в бронзу,
Что прячу в маску истины  глаза и чувств моих безмолвных.
Пред мнением людским актёры так слабы ничтожно,
Благослови! И  на Пегасе  в три креста аллюром взмоюсь.