Пикник на морозном облаке. Глава 8

Всё больше людей не приходило на занятия в школы. Словно какая-то эпидемия гриппа путешествовала по улицам. Холод был стойкий, но не сильный. Совсем не сильный.
Но при этом самый, вроде бы, больной, Инис, усердно загонял своё тело в святыню образования. Заплывал вместе с другими в школьные ворота, останавливался и с унынием разглядывал этот бессмертный пейзаж. Школьные крыши на фоне умирающего неба. А пролетающие под этим странным небом птицы кажутся вестниками других миров, уже погибших от неизвестных обстоятельств. Они мчатся прочь от страшной неведомой силы, невольно обрекая на смерть чужие реальности. Такие мрачные серые тучи … ведь, ни разу не было грома. Дождь был, но ни грома, ни молний…
Глубоко вздохнув и попытавшись приободрить самого себя улыбкой, Инис нырнул в школьные двери, встречая потихоньку тепло образования.
Только начав раздеваться, он заметил, как в дверях показался с траурной атмосферой Альгор, сопровождаемый вечно сияющей Флеммой. Эта маленькая девочка казалась лилипутом в окружении старшеклассников, но она нисколько этого не смущалась. И много кто приветствовал их, вот только Альгор не отвечал никому, а Флемма отвечала всем, стараясь никого не обделять вниманием.
Инис не сразу понял, что замер, разглядывая эту парочку, и не смог вовремя выйти из гардероба, когда туда вошли они. Он так и стоял возле своей висящей куртки, в одном рукаве которой был спрятан шарф, а в другой – перчатки. Альгор с Флеммой скрылись за рядами вешалок, а когда вновь показались у входа уже без верхней одежды, Альгор неожиданно повернул голову и сказал через плечо:
- Привет, Инис.
И тут Иниса заметила Флемма.
- О, Ини! Привет-привет! – она яростно замахала рукой, медленно отдаляясь от мальчика.
Оторопелый Инис смог лишь невысоко поднять руку и махнуть в ответ.
Они ушли. Исчезли в толпе школьников.
Иниса в плечо тыкает его одноклассник и говорит:
- Ты что, с ними дружишь?
- Э, с кем?
- Как это «с кем»?! С тобой поздоровался Альгор! Ты что, не заметил? Он всех проигнорировал, и поздоровался только с тобой!
Тут Инис и заметил. Как на него украдкой косились некоторые школьники. Большинство тех, кто находился рядом с гардеробом и в нём, теперь перестали считать Иниса пустым местом – они его замечали. Такого раньше не было. Ощущение, словно только что по школьному радио назвали Иниса героем.
Инис посмотрел на свои дрожащие ладони и сказал:
- Ладно.
- Ладно? Что значит, ладно?! – прилепился к нему одноклассник и так они вместе и достигли нужного класса, скрывшись в облаке учения.

В толще истлевающей действительности поднялось солнце – где-то там, за границей сознания. Мы уже забыли, что есть на самом деле солнце. И скоро мы обязаны забыть, как оно выглядит. А где-нибудь через миллиарды лет оно потухнет, и вместе с горящими сердцами поднимутся к небесам ещё тонны пепла. Тонны снега. И с небес лишь падают пепельные лепестки, словно пытаясь удобрить землю. Словно пряча тот сокровенный пепел где-то между сном и пробуждением. И если лепесток коснётся ладони, то возможно волшебство уже прорвалось в этот хрупкий мир.
А пока беспечные ангелы живут по плану, пока под землёй бурлит Ад, спасающий жизни, уныло выцветает трава на холме. Она уже громко хрустит под ногами и рассыпается в пыль. Громче лишь одинокие качели скрипят, вновь потеряв людей. А стоящий на самом верхнем этаже застеклённого небоскрёба, там, где небо больше не затмевают крыши, человек рассуждает над потерянным солнцем.

- Да ты просто тля!
- Что в тебе не так?
Они были взрослее. Но они не казались взрослыми. Даже взрослеющими. Они будто бы были каким-то потерянным звеном между подрастанием и взрослением. Со смесью возмездия и насмехательства стояли мальчик и девочка и возвышались над Инисом, загнанным в угол. И им нравилось своё превосходство.
- Конечно, такой слабак только над малолетками издеваться и может!
- Крутой, да?
У Иниса наворачивались слёзы, он не видел света за этими двумя. И самое главное – он привык. Да, его уже обижали подобным образом. Отбирали деньги. А Инис лишь стоял в углу и прижимал свой рюкзак, словно это последнее, что у него осталось в жизни.
Он уже перестал чувствовать унижение от подобного. Он почти победил свой страх перед взрослыми. Почти что начал считать себя равным другим. Но глупым детишкам хочется отомстить. И потерянный Инис с опухшими от влаги глазами разглядывал обидчиков не человеческим, а каким-то ещё более жалостливым взглядом.
- Инис? – этот голос…
Инис будто бы очутился в глубокой ледяной пещере у потухшего костра. Там где-то далеко бушевала буря, и вдруг этот голос. Но не со стороны спасения, а где-то ещё глубже из пещеры.
Из-за спин этих двух Альгор увидел, как Инис сползал по стене на пятую точку. И их глаза встретились. Потерянный щенок, и дух ледяных гор.
- Уходите, - тихо и загробно он пробубнил тем двум.
- С какого это перепугу?!
- Тсс! – ткнула первого вторая. – Это же Альгор…
- И какая раз…
- Пошли прочь! – с демонически английской сдержанностью рявкнул он прямо в глаза этим двум.
Брови медленно сближались, гладкая кожа на лбу сминалась. Альгор напоминал тигра, чью добычу потревожили. Совершенно потусторонний гнев. Редкость - эмоция на лице этого отрешённого юноши, но слишком извращённая, слишком неведомая. Словно сочинённая им же.
И они ушли. Просто молча повернули и ушли из коридора на лестницу.
И когда Инис с Альгором остались наедине (исключая всех наблюдателей), нельзя сказать, что мальчик в углу перестал бояться. Всё ещё сжимая свой рюкзак, будто бы это спасительный поплавок, Инис дрожал всё сильней, потому что Альгор не сводил с него своих холодных глаз.
- Вставай, - сказал он тихо, на последних комках воздуха в груди.
И Инис встал.
Этот холодный, вновь скучающий и обиженный взгляд был сравним с острием кинжала, прижатым к шее.
- Сп… сп-спасибо! – еле выдавил из себя перепуганный мальчик.
- Они говорили, что ты обижал детей, - под этим взглядом можно выдать самую страшную военную тайну.
- Нет! Я … просто … Флемма … помощь!
- Да, она рассказывала. Так это были те?
- Это были те … кому … нажаловались.
Он пошёл по коридору, и Инис пошёл за ним. Медленным траурным шагом.
- Сп-спасибо! – осмелился ещё раз поблагодарить Альгора Инис. – Как жаль, что некоторым просто нравится причинять зло…
- Жаль? Зло? – с непонятной злобой Альгор остановился и взглянул прямо в глаза бедному мальчику, у которого от страха душа ушла в пятки. – Ты действительно наивный дурак.
- П-прости…
- Не надо. Ты просто не видел. Возмездия в них. Они были пресыщены добром. Мыслью, что сделают доброе дело. Помогут детям. Настолько сильно, что это возмездие не остановить.
- Но я же не обижал… я защищал …
- Неважно, что вертится вокруг тебя. Важно, что вертится вокруг остальных. Перестань считать себя на время человеком. Камнем стань. И ты увидишь, что нет зла. Каждый сражается за добро. За своё добро.
С отвращением разглядывая щенка-Иниса, Альгор говорил очень тихо.
- Не нужно жалеть. Нужно становиться сильнее. И тогда ты сможешь помогать не только маленьким детям.
Он продолжил идти, а Инис остался стоять, боясь следовать за ним. Он уходил, пряча рука в карманах. И бросил напоследок через плечо:
- Но она тебе благодарна…
Больной мальчик был напуган. Не тем, что его отчитал этот высокий странный юноша. Он наконец осознал, что с ним недавно приключилось. Вспомнил, что именно его напугало в том злобном чуждом взгляде Альгора, прогонявшего обидчиков. Тот странный блеск, словно вспыхнула и тут же сгорела лампочка в глубине и так ярких глаз Альгора.
- Почему?
Новый голос. И мальчик обернулся. Прямо посреди прохода за спиной стояла девушка. Опять старшеклассница. Опять хотят выместить свою злобу на бедном Инисе.
- Почему? – повторила она со слезами и гневом в глазах. И уверенно зашагала навстречу Инису.
Измученный стрессами Инис уже мало что соображал, и у него не хватило смелости даже убежать. Он вновь как можно сильней сжал в руках свой рюкзак, готовясь к тому, что наконец-таки его ударят. Зажмурился.
Но шаги прекратились. И любопытство взяло верх. Веки стали медленно открываться. Она стояла почти вплотную к мальчику. Разглядывала его, а опухшие от слёз веки ввергали в шок мальчика.
- Почему он с тобой говорит … так? – спросила она, и мальчика будто обдало ветром её смятения. - Почему вот так вот просто? Что в тебе особенного?
- Извини, - выдавил из себя окончательно растерянный мальчик Инис.
Задержав дыхание, она медленно перевела взгляд на небеса, что были видны из окон коридора.
А за окном плясали лепестки. Почти не видно. У самых краёв небес. Они тянулись вниз, но растворялись слишком быстро, чтобы их можно было отличить от самого неба. Но благодаря им небо мерцало. Будто бы его посыпали белым порошком, растворяющим облака. В этих облаках тишину вновь разрезал самолётный шум. Где-то везде.

- Небо рябит, - хрипло протянул мужчина сидящий на автобусной остановке.
Поправив грязную шапку на голове, он уставился на небо, словно в первый раз. Открыл рот от удивления. Уставшие и промокшие глаза неприятно щурились, но продолжали разглядывать волнения небес.
Ведь всё в порядке, тешил себя Демер. “Ведь, я жив. Я спасся.”
Почему же небо напоминает землю? Пустой гроб. Почему это мерцание похоже на влагу, стекающую по крышке гроба изнутри?
Открылись двери автобуса, а Демер лишь уставился на ожидающего водителя. Всё с открытым ртом. Двери закрылись, и вновь Демер остался один.
Одного взгляда на свои пальцы ему достаточно, чтобы вспомнить насколько они были изувечены, когда он только вырвался на поверхность, глотнув воздух. Его стало тошнить землёй, а обвалившаяся чёрная небольшая пропасть казалась адом, из которого ему повезло сбежать.
Рвало землёй. В глазах земля. А в душе дико колотится сердце.
А потом шаги, больница. Спрашивали, откуда он такой нарядный, куда угодил и кто он вообще такой. Думали, что его ограбили и бросили в канаву, в такой-то холод. Как он вообще выжил?
А он бормотал, пытался говорить, но в зубах скрипела земля. Ужасный скрип!
Койка, укол и вновь возвращение туда. Будто бы он больше не мог ни о чём думать. Будто бы это было единственное, что он знал на свете.
Вновь эта тонкая деревянная стена потустороннего мира. Вновь крики и искусственно родившаяся клаустрофобия. Сломал палец, но всё же сломал эту деревянную стену. От страха выдранная буквально ногтями. А там земля. Много земли. И сыпалась, и давила. И кричать стало больно. Земля в желудке.
Но жить. Жить! Ему словно кто-то помогал. Словно кто-то подталкивал его снизу, может это были демоны? Кто-то будто бы тянул его сверху, быть может это были ангелы? И он всё сильней рвался вверх. Земля давила его, пыталась обездвижить, но он так кричал, так плевался, сам Дьявол, наверняка слышал его волю. Тянул изувеченные руки к невидимому небу, но его так и не было. А земля была везде. Если бы он остановился хоть на мгновение, он бы сам стал частью этого мира, часть природы. Если бы сверху не сыпалась земля, если бы что-то не помогало ему, он бы так и сделал. Он бы глотнул побольше земли и стал бы древесным духом.
И вот рука ощутила свободный холод. Вот он уже тянулся к небу, словно зомби из ужастиков. И он увидел это серое мёртвое небо. Этот свинцовый гроб города. А под ним стоял силуэт. Его рука коснулась чье-то обуви. Забитые землёй глаза отказывались показывать чёткое изображение. Он видел силуэт какого-то ребёнка. Чёрный ангел? Они такие чистые в своём безразличии. А потом он моргнул и вновь одно лишь небо. Словно пелена слепоты.
Он тянул руки к люминесцентному солнцу под испуганные охи врачей. А потом тишина.

Прошёл месяц. И вот он сидит и разглядывает то, что осталось от его безымянного пальца. Значит, вот, как чувствуется, что чего-то не хватает. Его руки до сих пор пахнут всеми этими врачебными растворами.
Увы, его страховка закрыта, потому что по факту он умер. Он помнил всё. Он помнил, что он всегда был один, что у него нет хороших друзей, нет жены, а родители вообще не знают, где он находится, и наверняка не знали, что он умер. У него есть только работа, на которой теперь его тоже нет. И вот только одно ему не даёт покоя – кто же его похоронил?
Демер умер, вот только он не помнил, как у него это получилось. И теперь он почти всё время сидит на автобусной остановке и разглядывает людей, машины, небеса, птиц. Как? Вопрос – как?
Подсевший на скамью старик показался смутно знакомым. Вот только после того, что случилось, естественно он не уверен больше ни в чём. Вот только старик молчал и лишь улыбчивым прищуром разглядывал другую сторону улицы.
Подняв локти с колен, Демер робко обратился к старику:
- Извините.
Старик с интересом повернул голову.
- А мы, случаем, нигде не встречались?
- Быть может, - понятливо кивнул старик и улыбнулся. – Я часто на улице нахожусь. Могли и увидеть.
- Но у меня хорошая память на лица. И всё же я вас почти не помню, - Демер разглядывал старика, словно морщины у него на лице складывались в слова.
- Меня никто не помнит, - с досадой вздохнул старик.
Ностальгическая атмосфера захлестнула старика, и он принялся разглядывать дорогу. И Демер поначалу не нашёл, что же ему такого приободряющего ответить. А машины всё проезжали, и в них сидели обычные неизвестные люди. Везде проплывали неизвестные лица. Город казался неизвестным.
- А я вообще умер…
- Ладно, сдаюсь! Вы победили, - хохотнул старик.
И Демер тоже улыбнулся.

Волнение и страх. Они разговорились о самом плохом и уникальном в их жизнях. Спорили, кого из них не помнят сильней. Обсуждали свои ощущения о том, почему с небес падают вещи. Делились своим одиночеством друг с другом.
И всё же волнение не покинет бедного Демера до самого конца света. Ведь когда он только выбрался из могилы, он стал разглядывать, почему так неприятно ноют руки. И не увидел своего безымянного пальца. И ему показалось, что серый пепел сыпался из раны.
А врачи ещё до сих пор не понимают, почему биение его сердца не прослушивается. Почему нет пульса в дрожащих кистях. И почему он с такой отрешённостью воспринимает любую боль.
С тех пор в этом городе есть другая легенда. О мрачном человеке, считающем, что на кладбище все живы. О человеке без сердца.