Ангел седой

  - Уже давайте будем знакомиться: меня Ириной зовут.
 - Будем. Я – Царь.

…Очень худой, очень седой… Плохо кормят царя? Но голос…  Да, царственный, очень низкий баритон.

Царь падал, вставал, и опять вставал, и опять падал – на галерке автобуса, на сваленных в кучу рюкзаках.
 - Широка страна моя родная… - тянул он мощно и смело ровно одну фразу и… валился, как подкошенный куль. Через 15 секунд вскакивал и история повторялась. Еще через 15 – повторялась снова. Что тут скажешь? Ванька-встанька, скоморох... Паяц, клоун… Седой…

…За день до сплава:
 - Иваныч, ты в прошлом году не был с нами, ты помнишь, как локти кусал??
 - Да, понимаешь, денег совсем нет… Надюха изворчится…
 - Иваныч, ну, ты ж мой лучший друг, давай я за тебя заплачу?
 - Ага. Ты сейчас заплатишь. А потом… И кредит за квартиру через месяц – неподъемный…
 - Иваныч, ну, ты и так все для своих делаешь: чужих детей без конца в походы водишь, своим квартиры покупаешь, ремонт какой Надюхе забабахал, ну, когда ты еще просто для себя сможешь удовольствие получить?
 - А… Пошли. Новый кредит буду брать.

Серое утро. Холод. Выкурить сигарету. Рюкзак готов. Автобус. На месте.
Это что за… девчонки? Вон та, курносая, с ямочками на щеках… Всё улыбается… Эх, занято место рядом… Ничего, пробьемся!

Дорога свистела крыльями трав, цветов и ворон, желтела и зеленела, манила и убегала…Вперед, вперед, вперед, рабочий народ!
Рабочий народ отдыхал  - с первого метра пути: заботы все отлетели! Писающие на коврик коты, жалящие коллеги, мертвые бумаги, больные дети, заботливые родители, щелястый ремонт, бывший веселый (и бывший, и бывший веселый) муж – они где-то есть? Есть… Нет, не с нами. Где-то далеко-далеко, в другой жизни, позади,  за тем поворотом…


…Ах, какая девчонка эта Иришка… Такая… Схватил бы в охапку и не выпускал… косточки ее! И целовал глазки…
Сыграем свадьбу!

 - Иваныч, ты будешь женихом?
 - А то! Я парень хоть куда!
 - А кого сватать будем? Танечку? Или Иришку?
 - Иришку, вестимо… Танечка-то… не моя…
 И сыграли!

У Пера когда-то корова была,
Совсем неплохая корова.
Но все же ее он на скрипку сменял,
На добрую старую скрипку!

 - У тебя была скрипка, Иваныч?
 - Зачем? Я сам – скрипка!
 - А может, корова?
 - А может, корова…

Бывало, играет на скрипке скрипач –
Все девочки – в хохот, а мальчики – в пляс.
А то поведет он смычком – и тотчас
Все мальчики – в хохот, а девочки -  в пляс!
Лалалалай – ла-ла-лайла…

 Иваныча разодели-разубрали в аксакальский шлем, скрипку разыграли, плясать заставили.
Продали, пропели, проиграли, проорали невестушку.
Вот и ночка.   

- Иришка…  Ириночка… Ириша… Ирка…
 - Скажи, что у тебя никогда не было ничего подобного до меня!?
Басовый смех:
 - Такого? До тебя? Нет, конечно. Ни с кем не было!
 - Верю. А какая я?
 - Красивая…
 - Ты же не видишь меня? Темно, холод, мы под одеялом…
 - Зачем видеть? Я чувствую. Ты – желанная женщина…
 - Это правильный ответ…
 - Правильный ответ? Ну, ты и женщина…
Опять басовый смех…и:
 - Ты мне дашь свой телефон?
 - Зачем? Как ты себе… дальнейшее представляешь? Я буду приезжать… к тебе в кабинет?
 - У тебя разве нет квартиры?
 - Конечно, есть. Но туда я приведу только того, кого смогу назвать мужем.
 - Ну, ты и женщина…
Шепотом - басовый смех… Шорохом – восхищенный взгляд…
 Она была в стареньком, очень стареньком белье, и знала, знала, какая у нее грудь (он твердил «какая красивая») и целлюлит («у тебя целлюлита совсем нет»)… А он все басил: «Какая ты красивая…»

Скалы  – то горкой свежеиспеченных блинов нависают, то слоистой халвой. А солнце печет-печет!.. Идем на солнце! Вода – в ногах, в животе, под животом. Веселая река, любит нас!

Она в первый же день спалила коленки, и ножки ниже… Он разрезал свои штаны, принес ей:
- Ты искала, чем укрыть ноги? Возьми!
Таскал ее рюкзак (как портфель – влюбленный подросток), подмигивал, не скрываясь, уводил в лес («Погуляем…?»). Пришивал к куртке пуговицу («Ты неправильно пришиваешь, давай я») Дарил ромашки, васильки, донник… Никогда столько букетов не получала! Согревал ночью… Сначала – согревал, изо всех сил: ночи холодные, очень, потому и звезды ясные тоже очень… Три ночи…
Река серебристая, мягкая, нежная – на солнце; змеисто-резкая – иногда. И он – такой же. Как перекинет ее через себя… И тут же нежно погладит… ножки… животик…
Ангел… седой…
 
 - Иваныч, ты почему здесь без жены?
 - Да съездила она со мной один раз – больше не желает.
 - Почему?
 - Понимаешь, разные мы очень. Ей не нравится, что я … болтаю много, с народом люблю побыть, ее это раздражает.
 - Иваныч, у тебя ж руки золотые, что твоя Надюха все ворчит, чего ей все мало?
 - Плов?  У нас завтра плов? Чтобы правильно приготовить плов, знаете, что нужно?..  А, давайте, я сам завтра приготовлю.
 - Давай, Иваныч, давай!

Девчонки нарезали кольца лука, накромсали морковку, промыли рис. Котелок прокален и жадничает, вбирая масло, морковку, лук. Вот и риса дождался…
Он протыкает лопаткой рис, неспешно-задумчиво, осторожно – как с девственницей…
Плов получился… ммм… какой плов был… любовный!


…Звезды. Лунища. Бесстыдный фонарь. У нее нет мужа, у меня есть жена. Неважно. Димке нужно срочно массаж…  Забудь! -  у него есть отец и мать, справятся сами… Надюха сейчас проснется после ночной смены и будет 2 дня пялиться в сериалы. Отстань! О чем думаешь, дуралей-старлей? Посмотри: горы, сосны, звезды, лунища (бесстыдная, как она) – чего тебе еще надо??? Ее припухшие от воды глазки… Умничка… Светлая… С ямочками на щеках… Лепота!!!

Бред какой-то? Конечно, бред… Он на …надцать лет старше. Но! У него такое молодое тело! Жилистый он, Иваныч, выносливый и молодой, как подросток. Хохочет… Да что там! Ржёт, как конь скаковой, вырвавшийся на волю. Пуговичку пришил, рыбку почистил, пловом каким  накормил! И ржет… Над ней, над луной, под луной – весь лагерь разбудит, шут гороховый…

Иваныч носится вместе с Сашкой по лагерю – не носиться они не умеют, только – бешено, бегом! – и таскает  своему  лучшему другу в палатку всех женщин – в подарок! Конечно, по очереди. Конечно, с разной степенью бешенности и осторожности, конечно, со ржанием – как иначе? Надо доставить другу удовольствие!
Девушки свалены штабелями в палатку, друг-скромняка то рдеет, то млеет. Но кто же доволен тут больше всех? Конечно, Иваныч!

…Идут три плота в сцепке и поют:
 - Из-за острова на стрежень, - затевает Иваныч.
Широкая эта песня, просторная, как река в покое, как раз – для трех сцепленных катамаранов. Миг – и взметнулась вода, камней диких набросала, порезче Разина размахнулась! Иваныч скорей оттолкнул родную руку – не пройти перекат в сцепке с Иришкой, эх, проскочить бы скорей…
…Не накрыло девчонок, успели!  Оглянулся, взглядом сцепился – хоть так…

Иваныч – простой солдат. Нет, точно, не генерал. Ему бы пошла шинель гренадера, строгая, без прибамбасов, но с кивером и громадным султаном! Гренадеры – всегда впереди! Детей обеспечить квартирами, внуков направить, жену… потерпеть. Султаном беспечно кивать…
Но  войны выигрывает кто? Верно, солдаты! Мой стойкий веселый солдат, наше вам с кисточкой!

Ах, перекаты, да перекаты, послать бы вас по адресу…
Люблю тебя я до поворота, а дальше как получится…

…Стало плохо, очень плохо в последний день. Да-да, пить меньше надо, меньше пить надо, больше думать… о Родине, меньше заглядываться на чужих женщин… Хорошо было свыкаться – тошно расставаться…
Глотнуть кофе из ее кружки. Положить голову ей на колени. Прижать коленом бедро. Вспомнить животик, шею, ушко… Утонуть! И не подниматься со дна!!!

… Разложены катамараны. Сохнут. Сверкает река, еще сверкает, еще бередит своим солнцем.
Сдохнуть. Как рыбе – на суше.
 - Эх-ма! Коляда ты моя, коляда, развеселая коляда! По подсолнухам я полечу-полечу, красну девицу я обниму-обниму!
Последняя фотосессия – в подсолнухах предзакатных.
Шесть часов дороги – и все дома.
Всё дома.
Всё как всегда: работа-подработка-дети-внуки-квартира-сад-кредит-работа… жалящие коллеги… мертвые бумаги… И - никаких коленок!
Иришка…

Дома он встал утром на краю сада, запел (там тоже красота пёрла: холмы, перелески - зацветающая осень…):
- Широка страна моя родная!...
И упал. Как куль подкошенный…
Ангел. Седой.