Инфаркт местного значения

                Инфаркт местного значения

        В небольших посёлках все местные новости более значимы, чем, допустим, противостояние каких-то там мировых галактик, и потому эти новости становятся непомерно выпуклыми что ли, зримее. Порой они приобретают, как бы запах и плоть, и вот эти эфемерные ассоциации  подталкивают обывателя пощупать, осязать всё это, а ещё лучше попробовать на зуб. Особенно, если новость пикантная, то она мгновенно вырастает до слоновьих размеров, к тому же, если речь идёт о личности известной, а известность в провинции достигается, сами понимаете, занимаемым высоким положением в местной номенклатуре. А когда посёлок совсем уж небольшой, в смысле того, что в нём всего каких-то три предприятия областного подчинения, то руководители этих предприятий и их домочадцы находятся под неусыпным оком, не только партийных органов, а, главное, беспартийного, но принципиального обывателя.
       И надо же было такому случиться, что директор Карьероуправления из пришлых, которому было чуть больше сорока лет, и проработавший на этой должности всего каких-то года три, помер. Сердце не камень, добычей которого он руководил, не выдержало. А гранитные разработки были, как теперь говорят, посёлкообразующим предприятием, более того, правда это, или вымысел, но поговаривали, что местный гранит был когда-то использован при строительстве аж самого мавзолея, но видать это враки. А говорили так, чтобы себя в своих же глазах возвеличить, наподобие того кулика, который своё болото хвалит. Но то, что местный камень использовали при строительных работах в самой столице – так это точно, рубль за сто давали. И посему директора хоронили, считай, всем посёлком, потому что фигурой он был значимой и заметной, к тому же, по-видимому, мужиком он был хорошим, об этом можно было судить хотя бы по количеству венков, скрупулёзно подсчитанных глазеющей публикой. Таких пышных похорон народ ещё не видывал. Когда траурная процессия проходила мимо школы, то на это время даже были прерваны занятия, что впрочем, было не удивительно, из-за разносившегося окрест мощного раската скорбных мелодий, издаваемых впервые организованным сводным духовым оркестром Карьроуправления и сахарного завода. Из близких людей провожали директора в последний путь жена и трое его детей. Двое старших уже успели вылететь из родительского гнезда, а младший сын был учеником седьмого класса. Вот такой пролог.
      Жена при жизни мужа не работала, не было материальной надобности, и потому внезапно осталась не у дел: не только без профессии, а просто без средств к элементарному существованию. Но номенклатурное солнце простирало свои ласковые лучи и на домочадцев, и потому, учитывая то, что жена, считай, вырастила троих детей, назначили её заведующей единственным в посёлке детским садом. Такой вакансии не было, на этой должности уже лет десять работала Лидия Ивановна, но у неё муж был электриком, и потому она стала заместителем. И на том спасибо. Ну, право дело, не идти же жене даже умершего директора работать уборщицей. По этому поводу долго судачили кумушки на лавочках у подъездов, но жена покойного директора была дамой видной, должностью покойного мужа вышколена, к тому же всей своей внешностью выказывала полнейшую независимость и наплевательское отношение, к, так называемому, общественному мнению.
      Постепенно пересуды оставили жену покойного директора, работала она хорошо, что впрочем, не удивительно, не на пустое же место пришла. Но при этом она никогда не выпадала из поля зрения жителей посёлка, более того, ей втайне многие завидовали, не смотря на её вдовство. Жизнь тем временем наматывала быстротекущее время, уже и младший сын, окончив школу, упорхнул в военное училище.
     От прежней такой безоблачной жизни у жены покойного директора осталась привычка, которая не была присуща жителям рабочего посёлка. Любила она в летний период времени поехать отдохнуть в какой-нибудь дом отдыха, или санаторий. Ничего предосудительного в этом не было, но местные обыватели обычно в это время пахали на своих огородах, выращивая картошку и разную другую снедь, чтобы было чего зимой кушать. В то же время много ли надо одинокой женщине, тем более, если она по долгу службы каждый день на работе на кухне пробу снимала. Одним словом поехала в очередной раз жена покойного директора в дом отдыха. Пока отдыхала, познакомилась там с таким же отдыхающим, но мужчиной. Почему бы и нет? Женщиной она была свободной - от брачных уз. Видимо у них там заладилось, и после окончания её срока отдыха приехали они к ней домой. В первую же ночь на новом месте у мужчины случился инфаркт, и он в чужой постели помер. Такое даже в кошмарном сне трудно представить. Скрыть было нельзя, потому что пришлось вызвать и врача, и милицию …. Мало ли чего? По посёлку поползли слухи, одни зловещее других. Что? Как? Одним словом ЧП местного значения. Сразу вспомнили, что у её покойного мужа тоже был инфаркт, и что умер он не на работе, или там, на совещании в райкоме, а дома ночью. Посёлок-то небольшой, почти всё друг о друге знали.
      Когда все формальности были улажены, то законная жена, приехавшая за телом непутёвого мужа, увезла его, чтобы похоронить. А жене покойного директора нужно было и на работу выходить, да и по посёлку как-то перемещаться. Не весь же день дома взаперти сидеть. Вот тут уж и оттянулись все по полной программе, завидев её, перемывали косточки и так, и этак, вспомнили даже то, чего никогда и не было, но, правда, за глаза. Детский садик был единственным в посёлке, мест в нём всегда хронически не хватало, и потому сильно языки не распускали, а как же хотелось. И за эти проклятые огороды, от которых потом всё время спина ломила, и за там всякие курорты, о которых только по фильмам знали, и за простое, хоть и украденное, бабье счастье. Да просто из-за того, что муж пьяница, а у соседки лучше порося в хлеву…. Это женская часть поселка, таким образом, вымещала годами накопленную зависть, а где зависть, там и злоба. А мужики, любившие захаживать к чужим дамам на амурный огонёк, после этого случая как чёрт ладана боялись даже приблизиться к жене покойного директора. При всей зависти к ней местной элитки, на сей раз на её месте, никто не захотел побывать.