Человечина

     В этом месте дорога, прорезая высокий бугор, с крутым поворотом и уклоном идет к первому наклонному мосту, в России построенному через Вятку. Высокий правый берег реки от моста до впадения реки в Каму с древних пор зовется Сокольскими горами. Красивые и благодатные места всегда привлекали людей, полюбились они и нам с сыном.
Приезжали посмотреть на Гроханьское городище, набрать грибов или ягод в зависимости от поры, а иногда и просто отдохнуть с ночевкой на берегу прибрежного озера, где в ночи слышны посапывания кабанов, а утром видеть, как гордый лось неспешно идет с водопоя, обнюхивает нашу палатку, наступив передней ногой на ее угол.  Рваный угол палатки и ныне напоминает о его посещении.

    В тот раз мы с сыном были на мотоцикле. Свернули с трассы и поднялись в гору к березовой посадке, но на подъеме наша техника не выдержала, «полетело» сцепление. Ремонт в пути – дело неприятное, но делать надо. Нашли выход. Сделали.

    Невольно обращаю внимание на человека на бугре по ту сторону трассы. Там такая же березовая посадка. Интересно, что он там делал? Идет понуро с лопатой, не отрывая глаз от земли, плечи опущены, словно под непомерным грузом. У него свои заботы. Идет в сторону придорожного кафе, возможно, что он там работает и уносил мусор.

    Мы восстановили сцепление, заменив срезанные выступы на дисках кусочками брючного ремня и снова в путь. Замечу, что мы еще два месяца ездили на этой замене.

    Возвращаясь с друзьями из Москвы, мы проездом оказались в этих местах. Юра предложил:

    - Останови, зайдем в кафешку.

    - До дома каких-то сто км осталось, а ты «кафешка»!

    - Останови.

    Голодных друзей надо кормить. Остановились. Зашли. Взяли обед.

    Не знаю почему, но кушать мне не хотелось. Борщ был сладким и жирным. Хлебнув несколько ложек, решил выловить мясо. На волокнах мяса вижу перегородки похожие на текстуру дубовой доски. Подумал: что только не померещится. В памяти всплыл рассказ одного заключенного, слышимый в детстве. На вопрос деда о том, как он там выжил, бедолага ответил так:

    - Я бы не выжил, если б не ел человеческой мертвечины.

    - Грех-то, какой! Какая она? – ответы на эти и другие вопросы я слушал затаив дыхание, заглушая трепыхание собственного сердца.

    - Человеческое мясо похоже на текстуру дуба, сладковатое на вкус, этот вкус и сейчас у меня в горле стоит.

    Все это вспомнилось мне за столом первого придорожного кафе на мамадышском перекрестке. Котлета тоже оказалась сладкой. Выпив компот, я поспешил на улицу. Дождавшись попутчиков, спрашиваю:

    - Как вам обед?

    - Вкусный. Можно ехать дальше.

    Примерно через месяц после этой поездки в газете «Советская Татария» появилось сообщение о том, что в данном кафе разоблачена банда убийц. Они убивали молодых девушек, тела шли в переработку, а головы закапывали за строем редких берез, там, на бугре, откуда шел человек с лопатой.

    В милицию сообщил о злодеяниях водитель дальнобойщик, который, не дождавшись своих попутчиц, зашел в кафе. В зале девушек не было, он заглянул на кухню и увидел одну из девушек с перерезанным горлом в ванне, а вторую уже разделывали.

    Рассказывая людям об этом, я чувствовал ком того сладковатого обеда, вкус и вид человеческого мяса, чувствовал до тех пор, пока не исповедался в нашем православном храме.

    Прости нам, Господи, грехи вольные и невольные.