Крутой поворот 63

КРУТОЙ ПОВОРОТ 63
/продолжение/

                ГЛАВА-XXIV

«Сибирь – страна глубокого прошлого
и великого будущего»…

«Господь! Дай мне силы утешать,
а не быть утешаемым,
понимать, а не быть понятым,
любить, а не быть любимым.
Ибо, когда отдаём, получаем мы,
и прощая, обретаем себе прощение».
/Франциск Ассизский/

Володя, уже утвердившийся «ведущий» велогонки, «мотал» педали, медленно наращивая скорость на ровном участке дороги.
Нельзя сказать, что Таня справлялась со скоростью, но она терпеливо держалась на достаточно приемлемой дистанции, не допуская ни малейшего отставания.
Володя знал, что Таня именно эту дистанцию будет держать на всём пути. И когда он оборачивался, он мог видеть только её неподдельную улыбку…
Но порой её улыбка была какой-то таинственной и походила на «Джакондовскую»… Как же, Леонардо смог такое подметить, и в точности запечатлеть? Ведь реагируя на это таинство улыбки, обогащаешь свой внутренний мир!
Вот она сила женской природы, выраженная в искусстве. Что позволяет почувствовать саму силу женской природы… 
Володя стал замечать за собой такой момент, что всё, во что он внимательно всматривается, для него проявляется как некое необыкновенное искусство. Как модель для мастера. И это всё становится для него прекрасным и удивительным…
Уже просыпаясь, он видит что-то новое и неповторимое, что не случайно так необыкновенно окружает его. И ему хочется сказать:
«Как прекрасен мир! Как я люблю тебя!
Слава Господу, что я живу в этом мире!»
Возможно, такое может проявляться только в порыве восхищения и любования. Но для Володи это особое восхищение. В котором реальность, он стал оценивать ценою жизни…
Ведь не ценя свою жизнь, он не сможет полюбить всё то, что окружает его, весь этот мир, который открывает ему свои объятья… Значит ему дана такая возможность, чтобы любить себя так, как и этот прекрасный мир, который он готов подарить любому… Ведь для него этот мир такой же родной и близкий, как и его Создатель!
А значит, ему дана такая возможность пребывать в этом мире в полной гармонии и взаимопонимании. И получается, что пребывая в этом мире, находясь с ним в гармонии, он искренне будет любить этот мир, с возрастающей силой любви, как свою собственную жизнь, как самого себя…
И он способен будет проявить свои чувства восхищения, которые он невольно испытывает к окружающему миру, и готов будет выразить в своём творчестве.
Но что значит любить себя? Неужели это понятие настолько ограничено, что об этом нельзя выразить такие же чувства, как и чувства восхищения и любования миром окружающим? Потому как, что может он включить в себя, как делает этот мир?
Ага! Да всё то, что включает в себя этот огромный мир, да плюс собственные образы, которые отражают прекрасное в мире. И как он может не полюбить всё это, что уже наполняет его?!
А ведь, на самом деле, он искренне любит всё это!
Он глубоко чувствует, что любит этот мир… Весь этот мир со всем его сущим. И он, вместе с этим сущим есть частичка этого мира!
Ведь он – человек!
Он не просто человек – он послушник на этой земле, посланный Богом!
Володя припомнил, как он впервые был послушником на Горе… Когда в предрождественскую стужу, он был обязан провести ночь послушания в палатке столовой, где должен был поддерживаться огонь в печи. Что для него являлось как священное действо… Это особая ответственность для него перед Крестным Ходом.
Если это бдение и считалось упрощённым в процессе Рождественских мероприятий, но для него оно было особым испытанием.
Потому как он понимал послушание, как то, что не имело право ослушания. Он в этот момент только слушаться был обязан.
А послушаться как? И кого?
А ведь это не все вопросы, касающиеся таинства послушания. Потому как испытания начались за долго этого таинства послушания. И в этот момент он почувствовал это!
От волнения нового ощущения, его понесло ввысь, словно на ответственном экзамене. Он чувствовал себя высоко над палаткой, где серьёзно пощипывал его мороз…
Тогда он накинул на себя куртку и подложил дров в печку, которая «заговорила» с ним таинственным голосом невидимого экзаменатора… Гул в трубе усиливался, толи от берёзовых поленьев, толи от особого состояния этого таинства…
Да, эту ночь он явно проведёт не с самим собой, а с Тем, Кому посвятил не только эти ответственные мгновения, но и всю жизнь!
И он полностью готов проявить вот это искреннее послушание тому, что уже стало жизненно важной заповедью, для формирования души и духовных качеств верующего человека.
Он знал, что существуют, на самом деле, какие-то канонические обряды исполнения послушания. А что он может исполнить из того?
Возможно, тут должна быть особая готовность, исполнить необходимые требования, искренне входя в это таинство послушания. И тут почувствуешь, как возлагается особая духовная ответственность на самого верующего. Когда он искренне обязуется твёрдо проявлять веру свою, которая и может стать образцовым примером для ближних.
Он встал, снял куртку и добавил несколько берёзовых поленьев в топку печи.
Затем, отгоняя сон, он размял свои застывшие мышцы, сделав несколько отжимов и приседаний. Постоял в некоторой задумчивости…
Но сон брал своё…
Он крепко, до боли сжал веки, выдерживая паузу, и до ощущения тепла, ладонями растёр лицо. И открыл глаза…
Он встрепенулся, сон как рукой сняло…
На него с нежной улыбкой смотрел Учитель!
От неожиданности, он интенсивно протёр глаза, и медленно стал их открывать… Но видение исчезло…
И только с портрета, стоявшего в рамке на центральном кедровом столбе, на него смотрел Учитель…
Что за наваждение предрождественской ночи?
Не сводя глаз с портрета, словно с живой иконы, дороже которой нет ничего на свете, он медленно сел на лавку…
Учитель улыбался…
Только в этой улыбке, предназначенной для него, он заметил что-то укоряющее.
Как же так? Даже в такой улыбке он увидел справедливую строгость к нему, как к верующему, и как к ученику.
Он сел на колени перед Учителем…
«О, Учитель! Добрый мой Наставник!
Лучше бы Ты отругал меня крепко… Может лучше я пойму Тебя… Я привык к этому, чтобы меня поругивали… Но Ты же добр ко мне несказанно…
Тогда почему мне так не хватает такой доброты?
О, мой Учитель! Да меня любое Твоё слово ласкает… Оно оживляет меня!
Он ладонями вытер выступившие слёзы, и закрыл ими лицо… Мокрые ладони, несли тёплую живую влагу познания послушания, обретённую им в это удивительное сказочное мгновение наступающего Рождества.
И слова молитвы, слитые с каплями слёз, сами стали заполнять пространство. Они несли его сокровенные мысли, которые он всю свою жизнь мечтал высказать. И мысли становились лёгкими и свободными, будто еле уловимые серебристые облачка…
И потоком слёз, огня и радости, понеслись неожиданные просьбы и пожелания… И как бы он не пытался спрятать свой вопрос, но этот вопрос безудержно пронизывал потоки молитвенных мыслей.
«О, Господи! Подскажи мне мою главную трудность?…
Прости, Отец, уж не знаю я, как нужно мне это?…
Я вижу, как их много у меня… И с какой начинать эту новую жизнь?
Пусть я многие законы ещё не понял, а значит, и не принял, как подобает верующему.
Но я ощутил, что я обрёл от Тебя необыкновенную возможность получать на все мои вопросы, необходимые ответы.
Отец! Я в это очень верю!
И я здесь, Отец, рядом совсем…
Я готов услышать ответ, Отец мой!»
Слова сами ложились в молитву, проливаясь в пространство… И он чувствовал, что эти слова, эта молитва, не есть просьба, он очень хотел увидеть в этом искреннее общение с Богом… И это должно произойти в это мгновение Рождественского ночного бдения.
А может это и есть то таинство послушания, когда так тесно можно общаться с Богом?
О, как понятно то послушание святых сподвижников, когда они находились в этом священном таинстве каждый день, каждую ночь, каждое мгновение.
Как бы хотелось, чтобы такое послушание стало постоянно ежедневным.
Мысли, мысли, мысли…
Возможно, подобное общение не должно быть таким «навязчивым» повседневным что ли? Ведь такое общение должно переключаться на ближних…
Тогда такое таинство послушания должно быть хоть на какое-то мгновение. Обязательно должно быть!
Может это и грубое сравнение, но тут есть сходство с визитом к врачу. Значит должен же быть и такой момент, когда просто необходима(!) такая личная встреча с Богом. Где исключительно точно можно найти ответ на жизненно важный вопрос. И возможно будет принято решение в давно затянувшейся проблеме.
И вдруг, сквозь тончайший звон тишины, который сопровождался обилием благих мыслей, для него прозвучал ответ!
«Исполни!»
От неожиданности он открыл глаза, но сквозь тусклый свет горящих светильников, он так и не смог ничего разобрать. Но в голове продолжать звучать призыв:
«Исполни!»
Мысли закрутились…
Исполнить? И всего-то!
Да как же я столько времени искал такой простой ответ на свой вопрос? Ни один источник, ни одна подсказка ему не давала такого ответа.
«Исполни!»
Неужели так всё просто?...
Подожди, неужели так всё просто, если в течении всей жизни он уже что-то исполнял.
Так что же нужно исполнить?
Сейчас он постигает удивительнейшую школу «Последнего Завета». И очень многое ему в этом Писании понятно.
Подожди, подожди…
А где используются эти знания? А, не в поучении ли других, ближних? А что тогда используется в собственных шагах? Есть ли там что-то из «Последнего Завета»?
Ага! Вот он к чему призыв этот: «Исполни!»
Выходит он долгое время не мог правильно исполнить свои знания Последнего Завета…
Пора настала воплощать их в жизнь!
Вот он, ответ непосредственно для него! «Исполни!»
Он именно сейчас должен жить по законам Истины, исполняя все Его Законы! Всё до буковки, как сумел понять и принять как жизненно важное.
Да, это так!
Так выходит, что и это просто…
Тогда пойдём дальше. Много ответов услышано было! 
И что? Послушай – и исполняй!
«О, Господи!
В голове моей слова небесные звучат!
Господи! Я послушник, и останусь им навсегда! Ибо послушник способен не только услышать Твоё, но и исполнить Твоё».
«Именно так, чадо! – голос торжественно продолжал звучать, уже не в голове, а где-то в глубине души его.  – Но не давай обет!
Храни обет для себя, для своего послушания в жизни, когда ты начинаешь правильно делать шаги свои!
И тогда исполняй!
Исполняй то, что сердцем своим принял!»
«О, да! О, да!
Всё, что даёт Слова Бога, я жажду исполнить!
Ибо всё это я в сердце своём несу!»
Он уже не замечал, как в палатке становилось прохладно…
«Послушай, и исполняй!»
И он  ощутил необыкновенное тепло…
Это тепло обдавало всё тело жаром лёгкого озноба…
Он встал, и по инерции добавил поленьев в печку, которые словно спички, вспыхнули от обдавшего их огня…
Потом он зажал виски ладонями, и таким образом некоторое время маневрировал от печки и до двери палатки… И в очередной раз, подходя к двери, он открыл дверь и откинул полог, чтобы выглянуть на улицу.
И, о, чудо! Всё небо было усыпано крупными яркими звёздами. И переключая свой взгляд от звезды на звезду, они, по мановению невидимой руки, с каждой силой вспыхивали всё ярче и ярче, словно были хранителями этой ночи послушания…
Порой некоторые звёзды, вспыхивая, оставляли за собой длинный радужный шлейф...
В народе говорят, что это звездопад. Только ему так не показалось, они совсем не падали – они красочно летали, исполняя фейерверк праздничного салюта…
И полёты их продолжался далеко за пихты, за горы Саян.
И свидетельницей этой картины была полная луна, которая, словно солнце в ночи, излучала совершенно дневной свет. До мельчайших подробностей освещая город «Солнца» и таёжный лес.
Но Рождественский мороз брал своё…
И ему пришлось покинуть свой наблюдательный пункт, и вернуться в тёплую палатку Рождественского бдения.
О, эта Рождественская ночь!
Она даёт послушнику возможность вечного послушания!
Он почувствовал, что это есть проявление  заботы его Ангела-хранителя.
Он ближе подошел к русской печи, которая «потрескивала» березовыми поленьями, и издавала приятное тепло…
Тусклый свет ночных диодов вынудили его зажечь свечи, стоявшие невдалеке от портрета Учителя.
Он долго молился…
Потом он стал записывать всё то, что пришлось ему увидеть и испытать в эту ночь в своём дневнике.
И неожиданно он заметил, что его записи были похожи на стихи, которые родились в его душе…
Некоторое время он пребывал в смущении, потом продолжил свои записи… Которые зазвучали для него мелодией псалмов…


                ***
Какая святость в послушанье?
Какая тайна в Бденье том?
О, сила тайны ожиданья!
Когда ты речь ведёшь с Христом!

Какие звуки пробужденья,
Когда прольётся первый звон?
О, эти мысли восхищенья,
Несёт таинственный Закон!

Какое дивное мгновенье,
Когда поднимется Рассвет!
О, Дух Святой ночного Бденья!
Несёт Божественный Завет!

О, Ночь, молитвенного рвенья!
В душе создаст один вопрос…
И в духе праздничного Бденья,
Ответит Божий Сын – Христос!

Поверь в Судьбу – в судьбу везенья!
Рождественский послушай звон…
И вдруг, в тиши, Святого Бдения,
К тебе придёт Виссарион!

***

После последних строк, он боялся поднять глаза…
Он боялся спугнуть даже саму мысль, что он может покинуть этот «пост»…
Этот «пост бдения»…
А может это и не мысли вовсе…
Может быть, это и есть сама реальность?
Может Учитель стоит сзади и смотрит на него, удивляясь его наивности…
Ему так хотелось обернуться и увидеть Учителя в дверях..
Но он пугался и этой мысли… Он всего лишь мечтал сохранить эти мгновения, в которых участвовали и его мысли. Он обязательно сохранит это! И в этом ему поможет его Ангел-хранитель!      
                *
/продолжение следует/