Отмазка для академика

(Из студенческой жизни)

- Дело пахнет керосином… - озабоченно, что столь несвойственно его веселой натуре, молвил Вася, едва раздолбанный "ПАЗик", миновав лесополосу, вынырнул на прямую дорогу, ведущую непосредственно к месту раскопок.
И, наверное, был прав.
У вырытой нами вчера траншеи наблюдалось некое подобие столпотворения. Доселе пустынный пейзаж непривычно разнообразили несколько застывших тракторов с прицепленной громоздкой сельскохозяйственной техникой и председательский "бобик". Человек пять трактористов стояли у обочины, вяло покуривали и сохраняли безразлично равнодушные выражения на лицах. Чего нельзя было сказать о председателе. Не жалея своей тучной фигуры, тщательно вскармливаемой на протяжении не одного десятилетия, он резво бегал вдоль дороги, отчаянно жестикулировал, и даже сквозь замызганное стекло автобуса был заметен угрожающе свекольный оттенок, окрасивший его лоб и щеки.
Семен Павлович негодовал, более того - неистовал!
Нам прекрасно была ведома причина его праведного гнева. Предчувствуя грозящие неприятности, вчера мы с Васей пытались доказать шефу, чем чревато его самоуправство. Но он отморозился от доводов здравого смысла, полагая, возможно, вполне справедливо, что мы просто пытаемся отлынивать от работы. Отвечал на наши веские аргументы, что, мол, ему как соловью - все по фигу и, если кто-то будет возбухать, чтобы мы посылали такого наглеца подальше…
Интересно, что он запоет сейчас?
Шеф пока ничего не подозревал, пребывая в блаженной полудреме. Надвинутая на глаза кепка защищала его от взошедшего солнца, лишь круглый, словно пуговка, нос смешно подергивался, когда пробившийся сквозь сплетение веток луч щекотал его своим легким прикосновением.
Вот уже третий день Валентин Иванович пребывал в чудеснейшем расположении духа. Повод тому был немаловажный. Совершенно бесперспективный курган, в коем покоился никому не известный скифский царек и который был безжалостно разграблен еще в незапамятные времена, неожиданно подарил чудную, без преувеличения, сенсационную находку. Среди обгорелых костей и нескольких бронзовых безделушек, некогда украшавших боевого коня погребенного скифа, затесалась, каким-то чудом не обнаруженная кладоискателями золотая рыба с выгнутым кверху хвостом. Конечно, она даже отдаленно не тянула на знаменитую пектораль и на находку века претендовать не могла, но шеф был вне себя от радости. По его словам, лишь немногие археологи могут похвастаться найденными золотыми украшениями. Вася по этому поводу не преминул съязвить, что только очень глупые археологи заявляют о подобных находках во всеуслышание. Шеф не оценил тонкого юмора, однако, препираться не стал. Даже если в нем и взыграла корыстная жилка, ее пришлось безжалостно подавить. Слишком много свидетелей. Рыбку то откопали наши добровольные помощники - пионеры. Шеф в это время копался где-то в другом месте, а мы с Васей, как последние идиоты, резались в карты, укрывшись от начальнического взора в трапезном рву. Хотя, наверно, зря мы гнали на Валентина Ивановича. За время совместной работы довелось убедиться, что он из категории тех бессребреников, кому и в голову не придет мысль о возможности чего-то умыкнуть. Правда, только касательно находок. Тушенку и сгущенку из положенного нам полевого пайка он ныкал без зазрения совести, загружая банками свой рюкзак всякий раз, когда отправлялся домой на выходные.
Найденная золотая рыба наделала большой шорох в местных кругах. К шефу приезжали корреспонденты из областной газеты, и даже телевидение. А позавчера председатель сельсовета презентовал Валентину Ивановичу само издание с громадной его фотографией на первой странице. По-сравнению с бородатой физиономией археолога находка в его руках как-то терялась, выглядела мелкой и незначительной. А во второй половине дня шефа вызвали в сельсовет для разговора с Киевом. Звонил сам ведущий скифолог Мариневский, тот самый, которому посчастливилось отыскать знаменитую пектораль, и грозился лично пожаловать к нам в гости. Шеф прямо-таки расцвел. Подобного знака внимания ведущего скифолога, опять-таки, по словам шефа, удостаивалось еще меньше археологов, нежели отыскавших золотые вещи…
Так что Валентин Иванович блаженствовал в лучах свалившейся на него, хоть и не мировой, но, все-таки, славы и даже не подозревал, какой неприятный сюрприз приготовило ему, казалось бы, безоблачное сентябрьское небо.
Виной всему, отчасти, и послужил тот самый звонок из Киева. Пребывая в радостном состоянии преддверия визита знаменитого ученого, шеф выкопал в недрах своего бездонного рюкзака монографию последнего и всю ночь добросовестно ее штудировал, словно первокурсник перед первым экзаменом. А утром предстал нашему взору бледный, не выспавшийся и непривычно взбудораженный.
- В общем, так, мужики, - приветствовал нас невнятной фразой. - Горим, тонем… Кранты полные, и все - по заслугам! Как бы это объяснить подоступней, но наше дело - труба…
Он явно хотел поведать нам нечто важное, только от волнения речь ему давалась с трудом и та главная мысль, ради изложения которой прилагались столь титанические усилия, безнадежно затерялась в глубоких недрах его воспаленного сознания.
- Считайте, что мы все поняли, - подбодрил шефа Вася, не утруждая себя вникать в сумбурную несуразную речь. - Как говорил наш старшина в армии, копать будем от него и до обеда…
- Кх-м… - прокашлялся шеф, то ли прочищая глотку, то ли внося таким образом ясность в собственные мозги. - Вы не далеки от истины, молодой человек… - Привыкший к постоянным Васиным подколкам Валентин Иванович в подобные щекотливые моменты общался с ним исключительно официальным тоном. - Вопрос лишь в том, где копать и что копать…
- А что непонятного? - вклинился я. - Копай поглубже, бросай - подальше…
 Валентин Иванович посмотрел на меня с осуждением, мол, и ты туда же, а я тебя считал серьезным человеком… Мне даже неудобно стало, словно незаслуженно обидел достойного человека.
- Глупо, - молвил шеф. - Вы же - будущие историки, а ведете себя, словно… - он не нашел достойного эпитета, дабы охарактеризовать наше поведение, сплюнул от досады и скрылся в чреве полуразваленной хибары, любезно выделенной сельсоветом для нашего временного проживания.
Вскоре он возвратился с той самой монографией, над которой корпел всю ночь.
- Вот, - указал на раскрытую страницу. - Читай!
На странице был схематически показан план раскопа скифского кургана и его описание с множеством скучнейших научных терминов.
- Ну и что? - не врубился я, поверхностно просмотрев замысловатый текст.
- Не дошло?
- Не-а…
- Ты вот сюда посмотри… - Валентин Иванович ткнул толстым с заломленным ногтем пальцем в розу ветров, указывающую стороны света на пресловутой схеме. - А теперь сюда… - он обвел пунктирную линию, обозначающую трапезный ров, опоясывающий место погребения. Именно такой ров мы уже неделю раскапывали у нашего кургана.
- Вроде бы, все правильно… - не понимая, чего от меня добиваются, ляпнул я. - Так, наверное, и должно быть…
- Оболтус! - охарактеризовал меня шеф. - Посмотри, где указано место трапезы? А мы где копаем? Правильно, - не дождавшись ответа, продолжил он, - с противоположной стороны. И, как ты думаешь, понравится такое самоуправство Викентию Борисовичу? Он всю жизнь посвятил исследованию курганов, с точностью указал, что и где нужно копать, а тут, видишь, отыскались умники, которые похерили его мудрые советы и начинают рыть, где им вздумается…
Шеф явно чего-то подзабыл или же притворился недоумком. Дело в том, что мы не могли раскапывать нужную часть рва. Она находилась под грунтовкой, по которой колхозники перегоняли технику в поле. Еще неделю назад Валентин Иванович сам плюнул на это дохлое дело и дал добро на исследование противоположной стороны рва.
- Кто там станет разбираться, где и что мы копали… - логично рассуждал он.
Наши изыскания оказались на удивление результативными.
Руководствуясь монографией ведущего скифолога, археологи, дабы не навлечь на себя гнев авторитетного ученого, строго придерживались его инструкций, и почти во всех курганах западная часть трапезного рва пренебрегалась и оставалась неисследованной. Мы же, по воле обстоятельств, нарушили негласное правило. И отыскали место трапезы там, где его, по всем канонам, быть просто не могло. Шесть почти целых амфор на небольшом приступке, кости животных…
Валентин Иванович поначалу был шокирован неожиданным открытием. Растерялся и даже испугался. Чуть ли не плакал, выпрашивая у нас обещание, что мы никому не признаемся, где именно откопали амфоры. На том и порешили…
И вот, снова всполошился. Побывав на кургане, Викентий Борисович сразу раскусит хитрость, поймет, что его водят за нос, и, не дай Бог, еще подумает, что подкапываются под его научный авторитет. А в ученом мире такие проступки не прощаются.
Над карьерой нашего шефа, несмотря на мимолетную славу, нависла серьезная угроза. Вот он и приказал нам плюнуть на все и раскапывать дорогу. За что сейчас, похоже, придется расплачиваться… И вдвойне обидно, что на новом раскопе мы так ничего и не отыскали…
Завидев "ПАЗик", председатель колхоза бросился ему наперерез и от избытка чувств едва не угодил под колеса. Раздался резкий скрип тормозов, автобус содрогнулся и шеф, наконец-то, возвратился из страны сладких грез в суровую реальность.
- Мать… мать… мать… - встретила его долгая тирада председателя.
- Что случилось? В чем дело?
Валентин Иванович и сам иногда был не прочь пропустить крепкое словечко, однако, от столь мощного потока нецензурной брани, обрушившегося на его голову, стушевался окончательно.
- Ты, блин… Твои… Да я… Да вы…
Трактористы лишь посмеивались, наблюдая за усилиями председателя, а нам вдруг стало страшно, что от избытка эмоций сердце председателя может не выдержать. Его лицо стало еще краснее, что само по себе казалось невероятным, изо рта обильными фонтанами во все стороны разбрызгивалась слюна и вместо внятных слов иногда вырывались лишь угрожающие хрипы.
- Стыдно! С виду - приличный человек…
От Васиной реплики председатель замер, как будто ему вдруг не хватило воздуха. Лишь только зрачки бешено вращались в глазницах, словно сигнализируя непонятным кодом все то, что не удалось высказать словами.
- А, в чем, собственно, дело? - вклинившись в образовавшуюся паузу, снова поинтересовался шеф.
Председатель больше не мог говорить. Он выдохся. Жестом пригласил Валентина Ивановича следовать за собой, подвел к выкопанной нами вчера траншее, ткнул в нее пальцем и лаконично спросил:
- Что это?
- Как, что? - шеф соблюдал поразительное спокойствие. - Разве сами не видите?
- Да вы понимаете, блин…
Председателя снова понесло, однако, на этот раз его надолго не хватило. То ли словарный запас истощился, то ли выдохся. Сплюнул себе под ноги, выхватил у одного из трактористов зажженную сигарету, глубоко затянулся и сразу же выбросил окурок.
- Да вы понимаете, - уже почти человеческим голосом сказал он, - мне подсолнух убирать надо. Меня сроки поджимают, а тут…
Наверное, он снова хотел ввернуть что-то крепкое и неприличное, но в последний момент передумал и только обреченно махнул рукой.
- У меня ведь тоже работа… - театрально скорбным голосом изрек Валентин Иванович, и при этом его бородатая физиономия приобрела настолько сочувственное выражение, что Вася не сдержался и громко хмыкнул. Несомненно, если бы шеф не решил однажды посвятить свою жизнь изучению древностей, из него бы получился неплохой актер. - К тому же, вы сами пригласили нас, чтобы мы ее делали…
 Он был прав. Колхоз, наверное, был не из последних в районе и решил раскошелиться на новую оросительную систему. Вот только для ее функционирования нужно было ровное поле, а тут, словно бельмо на глазу, несколько курганов… Каким образом председателю удалось добиться разрешения на их уничтожение, остается только гадать? Но факт - налицо. Вот мы и трудились во славу исторической науки и ради процветания глубоко безразличного нам колхоза.
- Я, конечно, понимаю… - Семен Павлович уже полностью остыл, и теперь его речь не изобиловала вставными словами, - Но ведь не в ущерб мне…
- Да не переживайте вы так… - шеф успокаивающе похлопал его по плечу. - Подумаешь, один денек потеряли. Мы тут, практически уже все закончили, к вечеру ребята все засыплют, выровняют, и уберете вы свой подсолнух. Никуда он от вас не денется…
Нас с Васей от этих слов покоробило. Работать то нам, шеф найдет для себя занятие поинтереснее. Мы его уже хорошо изучили. Будет с умным видом прохаживаться с рулеткой… От пионеров в таких делах толку тоже не много. Им интересно копать, авось еще какая-то рыбка всплывет… А закапывать - дело скучное, марудное, энтузиазма от такой тупой и неблагодарной работы никакого… Да еще и не известно, приедут ли они. Все-таки учебный год начался…
- От вас дождешься, - вполне миролюбиво молвил председатель. - Ладно, коль вам больше эта яма не нужна, пришлю бульдозер.
С этими словами Семен Павлович направился к своему вездеходу, а мы с Васей одновременно с облегчением вздохнули.
- Ну и что вы теперь будете показывать Мариневскому? - не преминул съязвить Вася, когда шеф, благополучно завершив переговоры, приблизился к нам.
- Не боись… - он пребывал в прекрасном расположении духа. - Теперь, если даже ров и засыплют, дураку видно, что его раскапывали. Отмазка у нас - железная…