Четвёртое искушение или неправдоподобная правда

                От автора.
  Это всего лишь школьное сочинение по пьесе Горького "На дне", на тему:
"Что лучше- истина или ложь ради сострадания?" (вот  такую сугубо философскую тему предложила учительница). Писать свою работу в виде обычного рассуждения и начинать его словами: "Я прочитал пьесу Горького...и т.д."-мне ужас как не хотелось (не та тема, чтобы запирать её в рамки шаблона). Поэтому во мне и родилась эта идея. Идея написать сочинение в виде продолжения сюжета горьковской пьесы.
   Добавлю, что это 11класс, но не совсем обычной школы...средней школы при ФБУ ИК-4(исправительная колония строгого режима) города Вязники владимирской области.
   Моей учительнице по русскому языку и литературе, сумевшей сделать из обезьяны человека, посвящается!




                Господа! Если к правде святой
                Мир дорогу найти не умеет,-
                Честь безумцу, который навеет
                Человечеству сон золотой.
                (Беранже.**)
...Барон (стоя на  пороге,  кричит).  Эй...  вы!  Иди...  идите  сюда!  На
пустыре... там... Актер... удавился!
     Молчание. Все смотрят на Барона. Из-за его  спины  появляется  Настя  и
медленно, широко раскрыв глаза, идет к столу.
     Сатин (негромко). Эх... испортил песню... дур-рак!
                Занавес.
                (Горький)
               

  Полночь. Крошечная темница; каменные стены ее, как губка, пропитаны влагой; откуда-то с потолка срываются капли воды и разбиваются об пол. На одной из стен светится небольшое окошечко, перекрещенное стальными прутьями. Тусклое лунное свечение переносит этот крест, в виде тени, на противоположную стену. Тут же, укрывшись куском грубой ткани, лежит человек; пол вокруг него и под ним устлан промокшей, загнивающей соломой; из-под покрывала виднеется только лицо, наполненное жалостью и состраданием. Взгляд этого человека устремлен в бесконечную прозрачность ночного неба; а губы тихо шепчут, отсчитывая звезды-бусинки, которые видны в узкую щель окошка: «...тридцать один, тридцать два, тридцать три, тридцать...» Вдруг в коридоре загремели шаги и послышалась ругань стражника. Дубовая дверь темницы дважды дернулась, захрустел механизм замка, и она отворилась. Танцующий свет факела осветил узника, и он съежился ещё пуще прежнего. Прищуренным взглядом он попытался рассмотреть ночных пришельцев, но на фоне яркого света он смог различить лишь темные силуэты.
- Не спи, царь! Принимай человекобога! Ха-ха-ха!-смеясь, прокричал стражник,- только не перегрызите друг друга, когда власть делить будете! Ха-ха-ха!
Дверь захлопнулась, и оба арестанта на какое-то время потеряли зрение. Когда же они привыкли к темноте, то оказалось, что они смотрят друг другу в глаза. Две минуты длилась эта дуэль; две тяжелые, долгие минуты- глаза в глаза. Тишина стояла такая, что они слышали биение своих сердец. Пришелец подошел к узнику и уселся напротив, прямо на сырые камни. Узник стащил с себя покрывало и подал его своему гостю. Тот оттолкнул его руку и хотел было что-то сказать, но узник опередил: 
    -Кто ты? Почему стражник назвал тебя Человекобогом?
-Ха-ха-ха! Я не ожидал, что наш разговор начнется со лжи, хотя...-пришелец вдруг замолчал, взял покрывало и высморкался в него,   
  - Я… Заратустра.          
  -Но ведь...это простая идея...человеческая идея...- с ноткой недоумения проговорил узник.
  -Хм, тебе ли не знать, как Слово становится Жизнью; и не твои ли слуги учат, что мысль это зародыш действия?...Да, я- мысль, я- идея. Идея, которая живет с первых шагов человечества. Ради меня было надкусано яблоко эдемского сада; ради меня люди с позором убили своего бога, а потом сжигали на кострах тех, кто хулил его; ради меня, понимаешь? Они думают обо мне; разыскивают меня и находят! Бесконечного Бога-Творца ищут единицы, а меня, Бога достижимого и доступного,- миллионы!...Твой Бог не доказан...Он не может быть доказанным: конечный разум не может объять бесконечность! Я же-доказан! Я объясняем логикой и доказуем опытом. Я сижу в каждом человеке; я -их самовлюбленность, я- их эгоизм! Поэтому я -Человекобог!...Раньше они обижались на себя за то, что многое не могли понять- это все ложь твоего Бога. Я же открыл им истину: я сказал им, что всё то, что они не могут понять, есть бред! Ложь! Фантазии! - Им стало легче... Твой Бог не любит их - я люблю! Я жалею! Я позволил их ученым составить свою модель мироздания, в которой место божества занимает человеческий разум. Человек- мерило всему! Ему судить, что истинно, а что нет!...Я вижу в тебе огромное сострадание... сострадание ко мне, к тому стражнику и даже к завтрашним палачам, которые будут издеваться над тобой, делить твои ризы и бросать жребий об твоей одежде...
  А знаешь ли ты, что у всех этих людей нет и капли этого сострадания? Как говорил мой отец, «сострадание у людей познания все равно, что нежные руки у циклопа...» Кто ты?
   -Я твой..
   -Стой! Я все знаю. Я знаю, кто ты. Я много читал о тебе. Я знаю о тебе более, чем твои одиннадцать... Но ведь и ты знаешь, кто я, а все равно спросил.- В этом твоя первая ложь ко мне.
   -Это не ложь. Да, я знаю, кто ты, но знаешь ли ты себя?- вот что я хотел узнать.
   -Прекрасно! Великолепно!- с какой-то истерикой закричал Заратустра. Но хватит твоего смиренного пафоса! Я пришел, чтобы сделать тебе великое одолжение, но для начала я хочу задать тебе один вопрос: что лучше для людей- истина или ложь ради сострадания? Я видел, как истина убивала людей. Я видел, как вскрывают вены еще совсем малые дети, узнав истину о том, что они подкидыши в своей семье. И с другой стороны, я помню, как ложь твоего Бога оживляет людей, вселяя в них надежду. Разумеется, это из сострадания к ним.-ха!
  -Ложь-это не Богово,-твердо проговорил узник,- ты же знаешь, кто лжец и отец лжи.. .А для людей нужна истина...истина, подаваемая с состраданием.
  -Довольно! Хватит твоих баек. Возможно, ты и прав. Только знай, что в мое время любой выпускник высшего учебного заведения скажет, что твой Бог- это ложь. И все с охотой и пониманием будут наблюдать, как цифровым расчетом он будет доказывать это. В мое время цифровой расчет выпускника авторитетней, чем...
  -Чем Истина?
  -Пусть будет Истина...Я пришел сделать тебе одолжение :я хочу подарить тебе возможность помочь людям последних времен, т.е. моих времен. Я делаю это из сострадания к ним. Видя твою любовь, я думаю, ты согласишься и захочешь использовать эту возможность. Видишь ли, я пришел из будущего; нас разделяет почти двадцать столетий. Двадцать столетий! За это время люди очень изменились. Встретив меня, они предпочли бросить твоего Бога. Для них я более реальная цель, чем твой Бог. Я, в отличие от него, учел их желания и не стал требовать от них прыжка через голову. О! Видел бы ты, как они аплодировали мне, они плакали от счастья, трогая мои одежды. Ам-хаарец!*** Но...ты знаешь, что мое время быстротечнее, чем дни вчерашние, чем времена твоей земной жизни. Прогресс: одни люди делают вещи, и эти вещи делают других людей. Они не успевают за новыми ценностями, и им приходится подстраивать свою сущность под новые вещи. Раньше на изменение сознания уходили века, а в мое время это происходит в одночасье! Чтобы завоевать их внимание, я явился к ним роком: я дал им истину. Я раздел ее и, совершенно голую, провел по всем столицам, разрешая трогать ее всем и каждому.
Они узнали, что все заключено в них самих: Бог, Рай и адские муки. Их ученые научились превращать мужчин в женщин и наоборот; они посягнули на создание человека! Слышишь?...Такое абстрактное понятие, как счастье, они загнали в микроскопические крупинки белого порошка. Впервые в истории
человечества счастье стало товаром. Любовь?- Пожалуйста! только платите деньги. Сильные моего времени переплюнули своих прародителей: они собрали все плоды с дерева познания, сварили компот и напоили им всех жаждущих. Да! Это апогей человеческой гордости! Люди поняли, что они творцы всего сущего! Твой Бог лгал им: он называл это смертным грехом; а все человеческие желания (те желания, которые они могут утолить здесь и сейчас, а не там и потом) клеймил знаком порока. Он лгал им, обещая хождение по воде. Он накормил тысячи двумя рыбами, обещая, что и они так смогут. И, наконец, он назвался их Отцом, хотя большая часть их - продукт блуда и похоти. Я же сказал им, что их отец блуд, но сперва я возвел его в ранг человеческих привилегий. «Блуд не порок!»-написал я на их плакатах. Твой Бог призывал бороться с грехом и очищать душу. Он признал дерево худым и плод его худым. Я же признал дерево хорошим и плод его хорошим. Я очистил от грехов сами деяния, ибо душу очистить невозможно- и в этом истина! Но мы- я и Он- так и не смогли угодить им. Сперва они бросили Бога и зачали меня. Десятки мыслителей вынашивали мой образ. Потом, когда, наконец-таки в их домах заиграла моя музыка, они бросили и меня. Ха-ха-ха!- их не устроила моя истина, как и сладкая ложь твоего Бога. Так вот, я здесь, чтобы предложить тебе маленькую ложь во благо человекам. Уже сегодня тебя казнят, и из сострадания к людям ты должен уйти как обычный человек: с тлением и червями, Что тебе стоит оставить им свое разлагающееся тело? Зато через двадцать столетий, когда в голове философа созреет мой образ, люди примут меня и уже никогда не бросят, ибо твоя могила бесследно зарастет сорняками или утонет в песках разросшейся пустыни...Твой Бог много лгал- солги и ты. Повторяю: ради сострадания...Они бросили меня и хотели вернуться к твоему Богу; они пустились в свободное плаванье: без цели и смысла, но к религии сострадания они так и не вернулись. Эта религия совершила очередное чудо: из всепобеждающего алмаза превратилась в древесный уголь. От нее остался лишь след, наполненный дождевой водой. Этот след мешает им. Он создает иллюзию выбора.. .выбора, который не под силу человеку...Избавь их: забери этот след с собой в могилу; стань древесным углем сегодня!
  Заратустра замолчал; он был сильно возбужден своей речью. Скинув с себя прилипшие к мокрому телу лохмотья, он подошел к окну. Узник заметил на его груди какой-то блестящий медальон, подвешенный на тесьме. Заратустра сделал несколько жадных глотков свежего воздуха и резко повернулся к узнику: -Ну!
  -Я расскажу тебе одну необычную легенду,- начал узник совершенно спокойным голосом,- необычна она тем, что событие, описанное в ней, еще не произошло. В этой системе вещей оно случится примерно через двадцать столетий...
  Заратустра уселся на пол под окошком и стал внимательно рассматривать говорившего узника, не упуская ни малейшего движения его губ.

  -В одной ночлежке, среди разного люда, проживал загибающийся актер. Когда-то в прошлом он был талантливым человеком: с яркими актерскими жестами и отличной памятью. Потом вино...много вина...оно привело его на дно жизни; он оказался у той черты, за которой- ад. Вся беда в том, что в этой ночлежке все были такие же, как и он.
  С ним соседствовали: бывший слесарь, торговка пельменями, двадцатилетний сапожник, какой-то шулер и даже барон. Все они были «на дне»: без целей и надежд. Дно засасывало их, и некому было протянуть руку помощи. В своей беде они винили всех, кроме себя самих: государство, больших и мелких чиновников и даже содержателя этой ночлежки.
  И вот в один, поистине прекрасный день, в эту дыру, в эту пещеру с тяжелыми каменными сводами, закопченными табачным дымом, заглянул странник. Это был человек лет шестидесяти с удивительной добротой и мягкой, ласкающей душу, речью. Он с охотой общался с каждым постояльцем и старался помочь каждому без исключения. Однажды он выслушал пьяную исповедь Актера и решил помочь ему, подарив надежду на новую жизнь. Актера мучил один вопрос- пьянство. Он говорил, что пропил все: талант, память и...душу. Странник рассказал ему о лечебнице, в которой бесплатно лечат от пьянства: «Всех лечат, абсолютно всех! Ты только пока готовься и не пей. Воздержись...возьми себя в руки, а потом вылечишься и начнешь жить снова...Хорошо, брат, снова-то! А лечебница эта в одном городе...как его? Вспомню- скажу, а ты воздержись...»-уверял странник. Актер поверил; он бросил пить и начал работать, но в один ужасный день его вера умерла. Точнее, ее убил один «доброжелатель»: он сумел доказать Актеру, что такой лечебницы нет!...Актер снова запил...потом удавился на пустыре...Заратустра не выдержал: «Это истина убила его!»            
  -Ложь...это ложь убила его. Она убила его веру, а не истина. Отец лжи сыграл с людьми злую шутку: не без их участия он подменил все понятия. «Доброжелатель» наврал Актеру, сказав, что лечебницы нет. Она есть!- в том же городе, в той же ночлежке...Вера и надежда- вот что это за лечебница! Она помогла Актеру и помогала до тех пор, пока он верил. Пока он верил, она была истинной! Так же Петр, слушая Бога, пошел по воде. Пока он верил, хождение по воде было истиной, и он шел! Как только он усомнился,- в его разуме это стало ложью,- он ушел под воду...Бог учил людей притчами и простыми примерами; он каждому объяснял по его возможностям- так же поступил и странник. А разве в каком-нибудь другом виде Актер принял бы это зерно надежды? Нет! Разве стал бы Актер слушать речи о том, что он своими силами может бросить пить? Нет! Ему непременно понадобилась бы лечебница! Это как воспитание детей. Разве стал бы ребенок слушать речи о том, что дневной сон полезен его неокрепшему организму? Нет! Ему непременно понадобилась бы сказка о сереньком волчке, который придет и укусит его, если он не ляжет спать. Что за «доброжелатель» скажет ребенку, что это ложь? Кто посмеет назвать это ложью? Истина в Боге. Ложь в дьяволе. Других вариантов нет!.. Ваше заблуждение в чрезмерном возвеличивании разума. Он, как космическое горнило, как взрыв сверхновой звезды, в котором различные элементы превращаются друг в друга. Так и в человеческом разуме истина легко становится ложью. Достаточно возгордиться и отбросить в сторону понимание того, что далеко не все истины поддаются логическому осмыслению! Достаточно провозгласить: « Только то, что подтверждается разумом, может претендовать на истину!», как тут же найдутся «правдолюбы», которые бросятся будить малышей и говорить им, что их обманули! Найдутся и такие, которые сообщат соседскому ребенку, что он приемный, неродной в своей семье, что это его не родные мать и отец! Но и это ложь! Отцом и матерью могут называться лишь те, кто любит, кто воспитывает свое чадо (пусть даже не родное по крови) и жертвует всем ради его блага! А те, кто посмели зачать нежеланное дитя и бросить его, не могут называться родителями. В этом истина!... Да, вы сделали белый порошок, назвали его «счастьем» и думаете, что это- истина. Вы продаете блуд и похоть, называя их «любовью», и думаете, что это- истина. Вы будете выращивать в своих лабораториях людей, называя себя «богами», и поверите, что это- истина. Но это- суррогат! Вы, как обезьяны Господа Бога, кривляетесь, повторяя все за ним, только наоборот. Вы прячитесь под личину лучших человеческих чувств, подменяя их суть! Вы...первые обманщики и лжецы...Я не могу обмануть их. Ты говоришь, чтобы я сделал это из сострадания, но ведь именно из сострадания я и не могу это сделать...Я не могу лишить их...лечебницы...Узник замолчал и впервые за свою долгую речь взглянул на Заратустру. Тот сжал в кулак свой медальон и сильным рывком разорвал веревку.
Они оба молчали и смотрели друг другу в глаза... За окном уже показалось солнышко; послышался стук молотков и голоса. Крестообразная тень подползла еще ближе к узнику и оказалась прямо над его головой. Заратустра убрал медальон в карман и грубым металлическим голосом сказал:
  -Ты непреклонен...ты по-прежнему лжешь...но я не буду уговаривать тебя. Я хотел сделать тебе одолжение, но...Ладно, мне пора. После восхода солнца отправляется торговый караван...в Назарет. Мне надо навестить твоих братьев и сестер...родных, разумеется, от которых ты отказался. Возможно, кто-нибудь из них захочет повлиять на ход истории и помочь людям, развенчав миф о твоей исключительности.
Договорив, Заратустра подошел к двери и постучал. Узник повернулся к окну и ,не глядя на Заратустру, спросил:
   -Ты ничего не забыл?
  Заратустра повернулся и сделал несколько шагов к узнику:
   -Да, забыл. В тюремном коридоре меня ждет наш общий знакомый: мой друг и твой предатель. Он просил узнать, простишь ли ты его.
   -Прощу.-Не задумываясь ответил узник.
   -А люди?
   -И люди.
   Дверь открылась и на пороге показался стражник. Узник подошел к Заратустре и прошептал ему на ухо:
  -Не спеши к каравану. На южной стороне города, на самой его окраине, стоит покосившийся дом. Обязательно найди его. В этом доме будет тот, кто сможет помочь тебе.
   Заратустра, ничего не ответив, покинул темницу. В коридоре его действительно ждал человек. Он был мертвецки бледным и сильно дрожал, как при лихорадке. Завидев Заратустру, он как-то оживился и залепетал дребезжащим голосом:
    -Гос-по-дин, с-ка-жите, что он от-ветил?
    -Он тебя простит...Да иначе и быть не могло.
    -А л-ю-ди?
    -А люди нет...люди никогда тебя не простят.
    -Гос-по-дин|! Гос-по-дин, возь-мите э-то об-ратно, - проговорил человек, протягивая какой-то мешочек,-я так нем-могу...
    -А больше от тебя ничего и не требуется...ты все уже сделал.
   Человек почти уже плакал: его губы дрожали, а на глазах поблескивали слезы.
    -Возьмите, я ничего не потратил...здесь все тридцать...все до единого...
  Заратустра засмеялся диким визгливым смехом и прошел мимо, слегка задев своим плечом человека. Тот выронил мешочек, и по полу покатились звенящие серебряники.

   
   На улице было довольно-таки людно. Заратустра направился на южную окраину города; всю дорогу он вспоминал свою беседу с узником. Снующие туда-сюда люди подталкивали его и наступали на ноги; но он не замечал их; его волновал лишь дом, в котором он должен был найти обещанного узником человека. С этими мыслями он вышел из города и чуть не прошел мимо заветного дома. Дом этот действительно был перекошенным и каким-то запущенным: стены грязные и потрескавшиеся, а возле самого входа куча тряпья.
   Заратустра подошел к двери и постучал. От его стука дверь открылась и из помещения донесся какой-то стон. Он зашел внутрь и прошел в жилую комнату. Его взору предстала удивительная картина: старуха-повитуха принимала роды у какой-то женщины. Заратустра смутился и отвернул голову. Старуха увидела его, но выгонять не стала:
   -Добрый человек, помогите раз уж вошли.
Заратустра несмело подошел и почему-то шепотом спросил:
   -Чем же я могу помочь в таком ...деле?
   -Принесите воды, она в кувшине у входа.
  Заратустра не успел выйти, как на весь дом зазвучал младенческий плач. Он взял кувшин и вернулся в комнату. Повитуха уже обрезала пуповину.
   -Давайте, лейте же, не бойтесь! Заратустра полил на младенца, и тот заплакал еще громче. Мать младенца лежала, измотанная родами; вся вспотевшая, она смотрела на малыша и улыбалась.
    -Подержите его, здесь нужно одеяльце,-сказала старуха и подала малыша Заратустре. Он взял малыша на руки, и тот сразу же замолчал. Заратустра очень удивился, что все получилось так, а не наоборот. Он держал младенца дрожащими руками и всматривался в его почти прозрачную кожу; он забыл обо всем: о встрече с узником, об их разговоре и даже о караване.
   -Что с вами? Вы весь дрожите. Дайте же сюда моего сына,- пролепетала мать и протянула свои слабенькие руки. Заратустра пришел в себя и отдал малыша.
  Выйдя на улицу, он вспомнил все свои проблемы. «Караван,-промелькнуло у него в голове,-конечно, он обманул меня, чтобы я опоздал к отъезду!»
  Заратустра бежал что было сил. Теперь он уже всех толкал и сбивал с ног. Выбежав на пятачок, где была торговая стоянка, он увидел огромную толпу. «Что-то случилось с караваном»,-подумал он и нырнул в кишащую массу людей. В середине живого кольца лежали человеческие тела, напрочь изрезанные ножом. У одного даже была отрублена голова: она лежала рядом с телом и широко открытыми от ужаса глазами смотрела в небо.
Заратустра обратился к одному из стоящих рядом людей:
  -Кто эти несчастные и кто их так изуродовал?
  -Это караванщики; они не успели отъехать от города, как на них напал Варавва со своими разбойниками. Они ограбили и вырезали всех до одного. Даже мальчика маленького не пожалели! Варавву схватили и поместили в тюрьму...
 Заратустра вдруг понял, для чего узник отправил его в тот дом. «Младенец! Родившийся младенец помог мне!-думал он,-ведь я опоздал именно из-за него...» Он достал из кармана свой медальон: это был крестик с распятым спасителем; он прижал его к груди и упал на землю.
  Его тут же обступили люди. Один мужчина лет сорока пяти принялся бить ему пощечины: приводить в чувство.
  -Ну ты чего же? Вставай!-кричал мужчина.
Он открыл глаза и увидел знакомые лица: его облепили соседи по ночлежке.
  -Что же ты, Актер, делаешь?-дыша перегаром, проговорил бывший слесарь,-мы же такие люди, что запросто могли бы и не вытаскивать тебя из петли!
Актер потрогал свою шею- на ней действительно была расслабленная петля. Потом он разжал свой кулак и увидел в нем маленький крестик с оборванной веревочкой. В этот момент перед его глазами пролетели все события, пережитые им во временном небытии. К нему подошел шулер и заговорил в свойственной ему манере:
   -Ну ты, брат, выдаешь! То пылью ему дышать нельзя, то в петлю лезешь!...кли-ни-ческая Смерть..ха!
   
Актер встал с земли, снял с шей обрезанную петлю и молча пошел с пустыря.
    -Куда же ты?-прокричал Барон.               
    -Пойду найду странника и расскажу ему, где я побывал,-не оборачиваясь ответил Актер.
  -И где же ты побывал?., кли-ни-ческая смерть...-словно не ожидая ответа спросил шулер. Актер остановился и медленно повернулся к ночлежникам:
  -В лечебнице я был, в той самой лечебнице, о которой говорил странник. Все замолчали и застыли на своих местах, как вкопанные.
   Актер удалялся, а до них все тише и тише доносились слова стихотворения, которое он проговаривал:
         Если б завтра земли нашей путь
         Осветить наше солнце забыло,
         Завтра ж целый бы мир осветила
         Мысль безумца какого-нибудь...**

Примечание:
*Искушения Христа дяволом: первое-превратить камни в хлеб Второе-спрыгнуть в пропасть;
Третье-поклониться дьяволу,чтобы получить власть над миром.

**Стих-е Беранже «Безумцы».

*** Ам-хаарец(др.-евр.)-народ земли