Поцелуй взасос

   У Леонида Ильича было три главных страсти: охота, скорость и поцелуи взасос. Очень даже нормальные и вполне понятные для настоящего мужчины увлечения.
 
   Не было, наверное, в СССР и странах социалистического содружества таких заповедников, где Генеральный секретарь ЦК не совмещал дичь с прицелом ружья. Даже как-то в Африке на мушку карабина ловил слона.

   А уж сколько автомобилей было у Брежнева. В городской автобазе столько автобусов на балансе не стояло, сколько Леонид Ильич имел легковушек. И главное, сам любил за рулем сидеть, да с такой скоростью с места срывался, что за минуту точкой на горизонте виднелся, охрана и не знала в какой стороне его искать. Однажды в Соединенных Штатах на ранчо тамошнего президента, когда в гольф играли, попросил порулить машинкой, которая клюшки для игры развозит. И развил такую крейсерскую скорость, что конструкторы той машинки только головой от удивления крутили – не предусмотрена в ней мощь для такой скорости.

   А вот поцелуи взасос как-то не очень традиционно выглядели. В том смысле, что совершался сей чувственный акт исключительно с представителями своего же пола. Нет, с ориентацией у нашего героя все нормально было, по молодости сей двубровый орел так и порхал из одной женской постели в другую. Какая дамочка устоит перед таким красавцем? Но как стал Леонид Ильич главой первого государства развитОго социализьма – точка! По бабам – не моги! Статус не позволяет. Все прекрасно понимал Леонид Ильич, а вот с повышенной сексуальностью справиться куда как тяжело было. Вот и решил переключиться на глав сопредельных и не только государств. Предлог хороший: Дружба – Freundschaft, а как присосется – про все забудет и папарацци ему не страшны.

   Но однажды конфуз случился. Во время встречи с прорабом стройки коммунизма у берегов Америки. Фидель Кастро весь из себя такой мачо, куда там Бандерасу. В смоляной бороде, беретка набекрень, вылитый художник на пленэре, изо рта сигара торчит, словно ствол орудия «Авроры» - на главу великой державы нацелен.

   А Брежнев руки навстречу широко распахнул и пальчиками манит, мол, иди ко мне, голуба, щас засосу! Фидель головой мотает, типа, ты чо?! Среди революционных пацанов так не принято!
 
   А нашему - все равно, он же революцию только по книжкам, вот и вобрал в себя с размаху кубинского гостя. Вместе с сигарой. Горло, конечно, сильно обжег. Сильнее, чем неразведенным спиртом. Даже несколько дней разговаривать не мог.
 
   Рябенко, начальника охраны Генсека, тогда чуть не выгнали с работы без выходного пособия за «халатное отношение к вверенным обязанностям».  Хорошо, Леонид Ильич вступился за него.

   - Не трожьте, - говорит, - хлопца. Это я сам поспешил.

   Рябенко на службе оставили, однако в последующем всех, кому предстоял поцелуй, досматривали на предмет наличия курительных принадлежностей. Если находили в карманах трубки, сигареты и тем более сигары, изымали и возвращали после встречи с Генеральным секретарем. Многие забывали востребовать конфискованный табак, и дошло до того, что Рябенко курево для себя перестал покупать.

    Даже руководителям арабских стран обхлопывали их белые халаты. На тот случай, если у них там кальян припрятан.

    Не всем главам это нравилось, иные вместо себя всяких представителей, типа послов, норовили подсунуть, но Леониду Ильичу без особой разницы, к кому присосаться.

   А вот глава ГДР Эрик Хонеккер тоже очень любил этот процесс. Бывало, обнимутся с Леонидом Ильичом, губами прижмутся и стоят. Час стоят, другой. Окружающим уже надоест это дело. Сначала зевать начинают, а потом тихонько в банкетный зал перетекают.
 
   А то, бывало, выпьет Хонеккер импортного баварского пивка и думает: «А как там мой Лёнчик? Давно мы с ним не общались». Сядет в личный самолет и – в Москву. Встретятся, обнимутся и целуууууются.

  Целовался Леонид Ильич с неизменной страстью и силой. И эта мощь с годами стала играть с ним злые шутки. Не раз в процессе засосного действа вставная челюсть верного ленинца слетала с законного места и оказывалась в желудке. Откуда доставать ее приходилось оперативным путем. И вот когда суммарная длина послеоперационных рубцов на животе почти сравнялась с протяженностью БАМа, Брежнев сказал себе: «Все, Лёня, хватит, отцеловался! Так и до беды недалеко».

   И прекратил целоваться взасос. Только сиськи-матиськи* посылал воздушные поцелуи.

*Примечание: Сиськи-матиськи – новояз Л.И.Брежнева, означает - «систематически».