Истории о призраках

        Джон перенес ноги и спрыгнул вниз. Он оказался по другую сторону ограды. Легкий выдох удивления вырвался из его рта, когда он увидел панораму, представшую перед ним. Он действительно был удивлен тем, что его ожидания оправдались. Кладбище было точно таким, каким ему рисовало его воображение. Оно занимало огромную территорию, и по сути служило клише всех фильмов ужасов которые он смотрел в детстве. Покосившиеся надгробные плиты, пустые могилы и узкие дорожки петлявшие между ними. Вдобавок ко всему голубоватый свет луны придавал кладбищу особое очарование.
-Бу!
Джон инстинктивно отпрыгнул в сторону, когда за плечо неожиданно кто-то схватил.
Он обернулся. Это была Кейт. Она перелезла ограду вслед за ним.
-Уу, да ты каждого шороха боишься – рассмеялась она – ты уверен, что тебе не пора домой? Мне казалось, что в это время все дети уже спят.
-Очень смешно Кейт – улыбнулся он – Что ж, раз ты такая смелая, пропускаю тебя вперед.
-С удовольствием – ответила она и двинулась вперед, к дорожке петлявшей между могил. Джон двинулся за ней.
Когда они вышли на дорожку, и он поравнялся с ней, Кейт повернулась к нему.
-Ты выглядишь спокойным – сказала она.
-А каким я должен быть?
Он опустил рукава рубашки, и положил руки в карманы. Ночью воздух заметно остыл, и с трудом представлялось, что еще днем все сходили с ума от жары.
-Неужели ты ничего не чувствуешь? Ведь это кладбище.
-Такое же кладбище как все.
-Но ты только представь – она огляделась вокруг – сколько людей нашли здесь свой конец, сколько слез здесь было пролито. Это место впитало в себя столько горя. Мы идем по земле в том месте, где возможно падали чьи то слезы.
Джон задумчиво посмотрел под ноги. Земля была сухой из за недельной засухи. И безфактурной, свет луны не доставал до сюда.
-Иногда - продолжила Кейт – я представляю все похороны, все поминки и всех людей плачущих по родственникам вместе. Словно все, что происходило на этом кладбище когда-то, происходит прямо здесь и сейчас, одновременно. И я вижу, как гробовщики роют все эти могилы, как в это же время туда опускают и гробы и все кладбище заполнено людьми. Их непрекращающийся плач не останавливается ни на секунду.
-Ты странная – улыбнулся Джон – тебе никто не говорил об этом Кейт?
Они миновали надгробную плиту, на которой Джон прочел имя своего тезки “Джон Трэвелс”. Интересно сеть ли на всем этом кладбище человек с точно таким же именем и фамилией как у него?
-Я верю в то, что история каждого места придает ему свою ауру – сказала Кейт – и все воспоминания, все, что здесь произошло, по-прежнему остается здесь.
-О чем ты говоришь? О призраках, духах умерших?
-Только ограниченный человек не верит в призраков – улыбнулась она – Также как не верит в то, что нетрадиционная ориентация это не болезнь, и в то, что парни больше не олицетворяющие собой “рыцаря со шпагою на белом коне” все же могут называться настоящими мужчинами.
Она вновь улыбнулась и посмотрела на него. Ее улыбку нужно было успеть замечать, она не из тех людей, которые любят долго смотреть на собеседника.
Джон определенно испытывал к ней симпатию.
-Беверли Плейс – она повернула голову вбок и указала пальцем на склеп, располагавшийся в десяти метрах от них, они только что миновали дорожку, ведущую к нему – Ты помнишь пекаря, чей магазин находился в поселке сразу за вагончиком с мороженым? Раньше там все покупали хлеб.
-Да! – воскликнул Джон, удивившись тому, насколько глубоко могут засесть воспоминания, о которых никогда не вспомнишь без чьей то помощи.
Кейт рассмеялась, увидев его реакцию.
-Ты все забыл.
-Его выпечка всегда была такой мягкой и хрустящей.
-Да. Ванильная пудра. В этом был его секрет. Он делал тесто, добавляя в него ванильную пудру. У него была целая гора этой пудры. Он хранил ее в большой бочке, которую соорудил сам. Она была похожа на маленькую водонапорную башню, с маленьким краником внизу, откуда он брал нужное количество пудры для своей выпечки.
Ты помнишь Беверли Плейс? Его дочь.
-Нет… вряд ли я ее видел – протянул Джон, безуспешно пытаясь вызвать в голове хоть какие-то образы, связанные с пекарем.
-Тогда она была еще маленькой, и возможно ты мог ее не видеть. Он назвал ее Беверли, потому что ее светлые волосы напоминали ему Беверли Хиллс. – хихикнула Кейт – Я по прежнему не вижу ничего общего между волосами Беверли и городом Беверли Хиллс. По словам мамы, которая всю жизнь прожила рядом с ним – он никогда не был в этом городе.
Беверли пропала осенью, в тот год ты не приезжал на лето, у тебя вроде бы были экзамены.
-Да, это было 2 года назад.
-От скуки однажды я даже сидела в роли няньки, ухаживая за Беверли. Ей было всего шесть лет. А в тот день, осенью, замену мне не нашли. И когда пекарь пришел домой, его дочь уже пропала.
Ее искали несколько дней, потом неделю, две. И в конце концов решили, что ее утащила соседская собака, когда лесник встретил пса бегущего по лесной тропинке с тапочкой Беверли в зубах.
Кейт запнулась о корень дерева невидимый в темноте и чуть не упала.
-Так это была собака? – спросил Джон.
-Нет. Дело в том, что через пару недель жители деревни стали говорить о том, что хлеб у пекаря испортился. Он отдавал запахом гнили. Но никто не смел сказать ему об этом. Это было не слишком… удобно после его утраты. Кто то говорил о том, что специально ходил к пекарю в гости, чтобы увидеть как он готовит тесто. И рассказывал, что у того по дому бегают крысы и другие бездомные животные. А пекарь настолько ушел в себя, что не замечая ничего вокруг, продолжает монотонно готовить тесто – Кейт махнула рукой – это все были слухи. Как говорила потом вся деревня – однажды придя домой и, решив поставить тесто на завтра, пекарь как обычно открыл краник бочки с пудрой. Но пудра не посыпалась. Удивленный этим он решил проверить, в чем дело. Он открыл верхнюю крышку бочки и сунул руку в гору пудры, недоумевая, что могло заткнуть отверстие крана. Вот так он и нашел тело Беверли.
-Господи! – вырвалось у Джона, когда перед его глазами возник образ окончательной картины. Он представил, как рука пекаря нащупывает внутри бочки что-то мягкое. Но мозг по-прежнему спокоен, не понимая, что же это может быть. Пока рука не нащупывает рот, зубы, нос, волосы…
-Беверли упала внутрь бочки, крышка захлопнулась за ней, а пудра попала в дыхательные пути не давая ей возможности позвать на помощь.
На следующий день из города приехала полиция, и пекаря увезли. Никто не знает, что с ним случилось. Его могли арестовать, повесив убийство на него. Но его бы в любом случае отпустили на похороны, где он не присутствовал. Кто-то говорит, что он сидит в тюрьме, кто-то, что его опустили, но он решил больше никогда сюда не возвращаться. А кто-то даже считает, что пекарь покончил жизнь самоубийством.
-Но как было на самом деле?
-Кто знает – улыбнулась Кейт – Иногда я представляю себе пекаря опускающего свою дочь в бочку, закрывающего крышку и садящегося на нее сверху, чтобы девочка не выбралась.
Кейт издала гортанный смешок, увидев реакцию Джона на ее слова.
-Кто знает Джон. Ведь люди такие разные, правда? – улыбнулась она и посмотрела на склеп, теперь находящийся намного дальше от них уже с правой стороны – Там она похоронена. Говорят иногда можно увидеть, как из окон этого склепа или из под двери сыпется что-то белое, и оттуда вылазит рука Беверли пытающейся выбраться наружу.
Кейт вновь с улыбкой посмотрела на Джона. Она любила замечать реакцию людей, вызванную ее словами.
-Прогуляемся до него? – спросила она, по-прежнему не сводя с него глаз.
Но тот пропустил  ее слова мимо ушей. Не меньше чем рассказ, его поразило другое.
-Но ведь ты же сидела с ней, с Беверли. И… ты так легко об этом рассказываешь.
Лицо Кейт тало серьезным и ее взгляд уставился вперед.
-Люди меняются Джон. Воспоминания остаются, но ты больше не реагируешь на них как раньше. Это было давно. И ты не первый, кому я рассказываю эту историю.
Но каждый раз, рассказывая ее, я думаю о том, что люди вспоминая все это, чувствуют не жалость к Беверли, а лишь не приятный вкус во рту, вспоминая, как вся деревня ела хлеб с приправой из мертвой девочки. Наверное, все люди эгоисты – заключила она.
Джон улыбнулся. Только Кейт могла сделать такой вывод из всей этой истории. Он не помнил, как выглядел пекарь, он помнил лишь как выглядел хлебный магазин. Поэтому для него вся эта история была лишь просто историей. Видимо так и рождаются всякие легенды, которые место жалости вызывают лишь удивление: “Какая интересная история!”.
Это как-то… как-то странно.