Пудель

Из лихих девяностых....

Пудель

В родильном зале лежала Ольга. У головы,  сидел муж, а около ног стояла строгая акушерка. Ольга тужилась и ругала мужа последними словами.
– Ты… Ты мент поганый! Фальшивый телохранитель! Дотелохранялся! Мама! Вот сейчас рожу, и хрен ты больше на меня залезешь!
Валентин, муж, гладил жену по голове, успокаивал, как мог и очень волновался. Акушерка строго командовала и в этот момент была для Оли смертельным врагом. Наконец в родильном зале раздался детский крик. Мальчик!
– Хорошо кричит! – довольно сказал папа, – вырастет, милиционером будет!
Стараниями Валентина Олю поместили в отдельную палату. Вымытый и завернутый в пеленку новорожденный мирно спал кроватке рядом с мамой, а папа не хотел уходить домой. Оля уже начала забывать неприятности в родильном зале. У нее появилось новое чувство – чувство материнского счастья. А Валентину, который больше месяца постился, очень хотелось забраться к ней под одеяло. Он плотоядно посмотрел на жену.
– Знаю, чего тебе хочется, кобель ненасытный! – строго сказала она, – а ты про Кофу не забыл? Ему гулять надо!
Про Кофу Валентин не забыл. Соседке были даны самые строгие милицейские инструкции по кормлению и прогулкам.

А в это время Кофа, абрикосовый пудель средних размеров, ходил по квартире и не находил себе места. Даже любимая сахарная косточка, мечта любой собаки лежала нетронутой. Для расстройства были причины: уже три дня Оли, его любимой хозяйки не было дома, а последние сутки не было и мужа. На прогулку его выводила соседка. Тут не до еды! «Наверное, они про меня забыли!» думал Кофа жалобно выл и вспоминал свою собачью жизнь.
Кофа почти забыл, как он оказался в Олиной квартире, помнил только, что две женщины очень долго ругались.
Человеческих слов он не знал, но понял, что Олина мама была против появления Кофы в квартире. А Оля отвечала, что из-за воспитания она останется, скорее всего, старой девой, что в 19 лет у нее нет парня, да и не предвидится, а так хоть один мужчина будет в доме.

– Где отцовский ремень? – Старшая кричала на младшую. – Выдеру так, что мало не покажется! Моду взяла собак разводить! Кофочка забился под стол и поскуливал от страха. Потом все-таки пересилил себя, подошел и лизнул старшей женщине руку. Женщина перестала кричать и погладила его по голове. Так они стали друзьями.
Олина мама любила готовить, а Кофа любил все это есть. Был он всеядным, включая соленые грибы с луком и подсолнечным маслом, но больше всего на свете он любил сырники с изюмом и сметаной. Воспоминание о сырниках было очень приятным. Кофа облизнулся и пошел еще раз проверить входную дверь.
Спал Кофа на матрасике в Олиной комнате. Залезать на кровать хозяйка категорически запрещала! Конечно, кофа валялся и на ней, но только, когда Ольги не было жома. Когда хозяйка раздевалась, Кофа держался на почтительном отдалении: впервые увидев, как хозяйка снимает с себя все шкуры, он подошел понюхать, как она пахнет, за что получил крепкий щелчок по носу. Он ей тайно завидовал. Сняла шкуру и готово – никакого чеса, никаких щеток.

Своим собачьим долгом Кофа считал встречать с радостным лаем встречать хозяйку и ее маму у дверей.
Для него Оля была самым лучшим человеком на земле, со своей собачьей колокольни он не мог оценить женскую красоту, но если бы в этот момент Олю увидел мужчина… Лицо, волосы и фигура у Оли – хоть на подиум выходи. Но мужчин останавливал строгий взгляд и очки, которые ей совершенно не шли.

"И куда они все подевались?" - Кофа обошел дозором всю квартиру, прислушался, но за дверью не было слышно никаких шагов. Пудель вздохнул, и в его голове проснулись очень грустные воспоминания. Один раз они с Олиной мамой пошли в магазин. Было уже темно. Во дворе на них напал мужчина. Он схватил сумку, а когда мама не отпустила ее, выхватил нож. Кофа был еще почти щенок, но понял, что маму надо защищать. Он схватил мужчину за брючину, и был тут же далеко отброшен ногой. Мама упала, а Кофа жалобно заскулил. Мужчина убежал вместе с сумкой, а маму увезли в желтой машине люди в белых халатах. Незнакомая женщина привела его домой. Потом было все плохо. Они остались с Олей вдвоем. После трагедии на улице Кофа долго мочился кровью, а Оля плакала. Кофа не знал, что случилось, но собачьим рассудком понял – мамы больше не будет. Запах сырников и многих вкусных вещей из квартиры исчез.

После трагедии прошел год. Они жили вдвоем. Он не знал, что Оля не полезла в петлю только из-за того, что жалко было оставить его совсем одного на этом свете. С мужчинами у нее не клеилось. Один из них пришел вместе с ней в квартиру. От него противно пахло перегаром и чем-то еще. Он, слова не говоря, полез снимать с Оли шкуру. Она отбивалась и плакала. Кофа понял, что хозяйку обижают, и вцепился гостю в штаны. Гость ушел и больше не появлялся.
После ухода противного мужчины Оля сняла с себя шкуру, так считал по собачьи Кофа, смотрела на синяки, а по щекам текли слезы.
Один раз, на вечерней прогулке к ним подошел мужчина. Кофа, обычно веселый и ласковый, сразу оскалил на него зубы. Но него пахло тем самым запахом, который он не мог забыть. Это он ударил его и убил Олину маму.
– Пудель? – спросил мужчина, подойдя ближе. Кофа рванулся с поводка.
– Пудель, – ответила Оля.

Вместо ответа мужчина выхватил нож, повалил Олю на землю. Оля закричала и выпустила поводок. Мужчина одним рывком сорвал с нее кофточку и полез задирать юбку. Кофа понял, что настал час выполнить свой собачий долг. Как только мужчина расстегнул брюки, Кофа прицелился и прыгнул. Его зубы сомкнулись на криминальном месте бандита. Он впервые в жизни почувствовал вкус человеческой плоти и крови.  Мужчина заорал, бросил нож. Оля тоже заорала. Кофа, сам перепугавшись такого шума, выпустил мужчину и залаял. Мужчина перекатился на бок и схватился за укушенное место рукой. Между его пальцев показалась кровь. Потом они с Олей бежали, оставив мужчину корчиться на земле.

На следующий день к ним в квартиру пришел милиционер писать протокол. Кофа был зол на всех мужчин и сразу стал присматриваться к паху гостя, рассчитывая прыжок. Но Оля ему не позволила этого сделать. Милиционеру она объяснила, что Кофа очень злой, а кусать милиционеров его любимое занятие. Вместо ответа милиционер сел рядом с Кофой на ковер, и стал гладить его по голове. Пудель от такой наглости растерялся и позволил опрокинуть себя на спину, а потом понял, что с ним просто играют, и стал весло тявкать и даже перекувырнулся в воздухе.

Оказалось, что Кофа покусал особо опасного преступника, уже несколько лет находившегося в розыске за грабежи и разбой. Он зубов Кофы яйца вывалились из мошонки, и в больнице преступнику наложили восемнадцать швов. (в его лечении принимал участие автор рассказа)

Если бы Кофа мог говорить, он бы сказал, что судить негодяя надо и за убийство. Прощаясь, милиционер сказал, что придет еще раз.
Валентин, так звали на человеческом языке милиционера, пришел на следующий день. Перед его повторным визитом Кофа смотрел, как Оля сняла с себя все шкуры, рассматривала себя перед зеркалом и выбирала, какую шкуру лучше надеть. У нее было очень веселое настроение.

Мент сказал, что по оперативной информации криминальные друзья укушенного собираются расправиться и с Олей и с пуделем. Он предложил  свои услуги в качестве телохранителя… Конечно, Кофа не знал столько человеческих слов, чтобы понять, о чем хозяйка говорит с мужчиной, но почувствовал, как Оля испугалась. Он подошел к ней, тихонько зарычал, показав, что теперь знает, как обращаться с врагом и в обиду не даст. Оля погладила его по голове и пошла на кухню. Кофа увязался следом. Вскоре кухня наполнилась забытыми, но очень вкусными запахами.
Самое интересное началось вечером.

Кофа сидел под столом и клянчил сырники, хотя наелся он до отвала. Оля встала из-за стола, сняла очки, улыбнулась и распустила свои волосы, до этого момента туго скрученные в шишечку на затылке. Валентин подошел к ней и стал целовать в лицо, постепенно опускаясь все ниже… А потом у него оказалась тоже съемная шкура, только под ней было много волос. Сняв шкуру с себя и с Оли, он на руках отнес на кровать, и залез к ней под одеяло. Скрипели пружины. Оля сладко стонала. Кофа знал, что она иногда стонет, сняв себя шкуру и, накрывшись с головой одеялом, но сегодня она стонала долго и как-то не так. Валентин тяжело дышал.
Кофа, воспользовавшись тем, что людям не до него, провел ревизию стола и вылакал целую чашку какой-то темной горькой жидкости, от чего пришел в наилучшее расположение духа. Он лег на свое место под стол и думал, стоит ли укусить милиционера, заставляющего его хозяйку так стонать, но решил, что кусаться пока нет причины.

Утром Кофа почувствовал, что ему пора на улицу, а хозяйка с гостем не хотела вставать. Пришлось стащить с них одеяло. На прогулку его впервые вывел мужчина. Когда они вернулись, из кухни шел такой запах, что Кофа рванулся туда, толком не вытерев о ковер в прихожей мокрые от росы брюхо и лапы. Через пару недель Валентин стал его настоящим хозяином. Он пришел с большим букетом цветов и двумя золотыми колечками для Оли и сахарной косточкой для Кофы. Кофе цветы не понравились, а к кольцам он был вообще равнодушен, а косточке сразу отдал должное внимание.

Пока Кофа разбирался с косточкой, Валентин признался, что про телохранителя он все выдумал, Оля ругалась и плакала, но простила его. Перед тем как лечь спать, люди заперлись в ванной. Кофа сидел у дверей, прислушивался к шуму воды, вздохам и стонам своей хозяйки. В эту ночь пружины скрипели особенно долго.
Нового хозяина пудель полюбил безоговорочно. Дело даже не в том, что теперь Оля снова стала готовить по маминым рецептам, а в том, что Валентин был настоящий мужчина и ценил мужскую, хоть и собачью дружбу.

Была у них и тайна: иногда Валентин давал ему глоток той самой горькой жидкости, которую он сам очень любил и называл пивом. Кофе очень нравилось запивать им сухари «педигри». Каждую ночь люди снимали с себя шкуры, и долго скрипели кроватные пружины. Кофа не любил этот звук и выходил в коридор делать вечерний обход квартиры. Потом у Оли стал расти живот, а в квартире появилась новая мебель – маленькая кровать. Кофа решил, что это для него, но ошибся. Из кроватки его сразу выгнали и даже запретили к ней подходить.

Наконец Кофа услышал родные шаги. С радостным лаем, он бросился к двери. Вошел Валентин, а за ним Оля с большим свертком в руках. Из него вынули маленького человечка и положили в кровать. Кофа подошел, понюхал и сразу решил, что отныне, не смотря на запрет, его место будет под этой кроватью. Он обошел кроватку дозором вокруг, лег под нее, оскалился и тихонько зарычал, чтобы не разбудить ребенка, но и чтобы показать всем врагам: если кто младенца обидит – будет иметь дело с самим Кофой, грозой преступного мира. Днем и ночью он будет защищать маленького от любых преступников.