Глава 3. Призраки цвета хаки

   Владикавказ, около 00 часов 05 минут, 08 августа 2008 года

   ...Началась же вся эта пахнущая голливудской фантастикой заваруха с переодеванием и заброской в глубокие тылы всего несколько часов назад, когда где-то в глубине югоосетинских руд пропал без вести российский военный самолет.
 
   Имевшиеся в распоряжении оперативного и разведывательного отделов штаба 58-й армии крохи информации давали основания предполагать, что Су-24МР сбили зенитной ракетой с земли. И были даже предположения, кто именно сбил. Почти за полчаса до начала массированного артобстрела Цхинвала реактивной артиллерией...

   В принципе, ситуация хоть и внештатная, но не была из ряда вон выходящей. На такой случай (еще с времен войны в Афганистане, учтя горький опыт потерь от моджахедов) по тревоге поднимается дежурная ГССП – группа спасения сбитых пилотов. Если «борт» по какой-либо причине не возвращался на аэродром, тогда на поиск вылетали десантники и медики. Но сейчас вся проблема заключалась в том, что обломки и пилоты были глубоко в тылу врага, куда поисково-спасательный вертолет просто не смог бы добраться.
 
   Оперативная сводка по ЧП легла на стол Командующему СКВО в 00.45.
   В 00.49 Командующий СКВО связался по ВЧ с Генштабом и Министром обороны.
   В 01.03 Командующий СКВО пихнул начальника разведки. Тот, в свою очередь, козырнул и отдал недвусмысленный приказ своему заместителю найти подходящих для  ответственного мероприятия людей. Заместитель тоже козырнул и вприпрыжку побежал назначать добровольцев по подразделениям спецназа.
   И, как в русской народной сказке про Сивку-Бурку, по молодецкому свисту полковника выдернутая группа подполковника Волкова в 01.50 предстала перед ясными генеральскими очами для получения боевой задачи.

***

   ...Информацию от разведки ждали с минуты на минуту. Денис травил анекдоты, пытаясь хоть немного разрядить обстановку, Виктор курил беспрерывно, Кирилл шастал из угла в угол, кидая хмурые взгляды по сторонам. Генрих со своим помощником молча налаживал хитроумную радиостанцию с аппаратурой ЗАС для связи с оперативным штабом. Остальные сидели на койках и молчали. Всем десяти бойцам группы были розданы наскоро подготовленные разведкой грузинские удостоверения личности, и теперь каждый из них мысленно вживался в свой новый временный образ. Так, Олег стал лейтенантом Отари Джавлидзе, 1985 года рождения, уроженцем г. Тбилиси...

   ...Он вышел из палатки и, глубоко вздохнув, присел рядом с подполковником на пустой ящик из-под патронов и положил автомат на землю. Расстегнул и снял черную кожаную перчатку с правой руки, размял немного затекшую кисть и пальцы.
     - Сигареты не будет?
     - Будет, товарищ подполковник... – ответил Олег, медленно проведя ладонью по лицу, прогоняя невесть откуда взявшуюся усталость.
   Старлей открыл кармашек "разгрузки", извлек оттуда мятую пачку "Кента" и зажигалку.
     - Данке, - улыбнулся Волков. Щелкнула зажигалка, выбрасывая острый огонек пламени.
   Олег тоже закурил, рассеянным взглядом следя, как разворачивался неподолеку узел связи: солдаты суетились между парой тупорылых закамуфлированных «газиков» Р-142Н, аппаратной, радиорелейного "ЗиЛа-131", натягивали маскировочную сеть, ставили телескопическую антенну на командно-штабную БМП, тянули кабель к палаткам и наскоро вырытым в каменистой почве блиндажам. Совсем рядом стояла пара «КамАЗов» с аппаратурой спутниковой связи – ими пеленговались и прослушивались все частоты по ту сторону границы.
     - Олег, как ты? Волнуешься?
     - Я в полном порядке... Хотя, в принципе, есть немного.
     - Я тебя понимаю... Всем немного страшно, не боятся только дураки. Девушка есть? О ней думаешь?
     - Так точно.
     - Как зовут?
     - Надежда. Юрист 1 класса в областной прокуратуре. Просто перед комндировкой немного поссорились. И я ее понимаю, командир.
     - Красивое имя... Знаешь, я тоже сейчас о своей супруге думаю. Мы с ней уже двадцать лет, то ссоримся, то миримся... Иногда устаем друг от друга, по вечерам не разговариваем... А вот скучаю по ней, знаю, что люблю ее. И по ребятишкам скучаю. У меня их двое... Сам жениться не собираешься?
     - Пока нет. Какая свадьба, Алексей Викторович? С нашей-то службой... Пуля ведь дура, не смотрит на безымянный палец, а оставить молодую супругу вдовой я не хочу. Штамп в паспорте мало что значит, простая формальность.
     - Верно... Женщинам хочется уверенности и постоянства. Сегодня будет тяжело, Олег. Сегодня помощи нам ждать будет неоткуда. Понимаешь?
     - Да. Я все понимаю... Только главное, чтобы это не было напрасной затеей.
     - Не будет, Олег. Я верю – не будет... А вон и наше персональное такси подъехало. Пора!

   Крытый грузовой "Урал" остановился прямо около входа в палатку, рыча дизельным движком и чадя клубами сизых выхлопов. Задний борт был предусмотрительно откинут, фары потушены. Даже за рулем сидел не солдат, а молчаливый усатый прапорщик из разведотдела штаба.
     - На выход, мужики... С вещами!
   Офицеры забросили рюкзаки, после чего быстро погрузились в кузов и расселись на скамейках по бортам грузовика - до вертолетной площадки, где их ждал подготовленный к вылету Ми-8, было метров восемьсот, и идти туда пешком, под любопытными взорами сотни посторонних глаз, было лишним.

   Ночь… Она всегда манила романтиков и убийц. Ночью всегда совершаются самые прекрасные и ужасные вещи. Но, война…Она захватила его целиком. Что может быть лучше, когда ты Сам решаешь Свою судьбу, когда от тебя зависит вероятность того или иного вероятностного события. Война - это свобода без каких-либо рамок для сознания, которое зажато моралью в мирное время… Олег усмехнулся… Мирное время, а есть ли оно вообще? Ведь на протяжении всей жизни приходится бороться… В детском саду – за любимую игрушку, в школе – за свой «авторитет».
   Любовь... Что же он может вспомнить о ней? Дни, вечера и приятные ночи, томительное ожидание встречи с Надеждой, обиду, когда у нее находились дела поважнее, грусть при расставании... Как-то мелко это, слишком мелко и обыденно... Любить надо самозабвенно, по-настоящему, будто в последний раз в жизни, не задумываясь о том, что завтра может и не наступить... По прошествии стольких лет, он имеет право так думать, или нет? Она даже не знает, где он, и что с ним... Вот так...

   ...В 02.47 транспортный вертолет с поисковой группой на борту, переодетой по такому случаю в форму грузинского спецназа и вооруженную стрелковым оружием американского и немецкого производства, грузно оторвавшись от взлетной площадки, стрекозой унесся в сторону осетинских гор. Шел низко, чтоб не засекли радары картвелов и не шарахнули сдуру зенитной ракетой...

   ...Самолет сбили вот тут, - Генрих ткнул карандашом в точку на карте. Надрывно гудели движки вертолета, временами «борт» существенно потряхивало. - Он упал в пологую ложбину в девяти километрах юго-восточнее населенного пункта Арджинараг. Поскольку «Су» перед обстрелом снизился, наши радары его упустили. Из двух маячков, вмонтированных в пилотские кресла, только один работает исправно, пеленг идет отменный, маячок второго пилота молчит. В час тридцать по местному времени спутник зафиксировал в несколько поисковых групп грузинского спецназа из состава 1-ого батальона. Нами был спешно направлен еще один самолет-разведчик, в задачу которого входило более детальное обследование квадрата падения и прилегающих к нему районов. К сожалению, за десять минут до нашего взлета разведка подтвердила худшие опасения: с большой долей вероятности объекты и аппаратура уже захвачены противником. Спутники сейчас отслеживают их передвижение.
     - Задача? - чуть помолчав, спросил Волков.
     - Поставлена Верховным Главнокомандующим: российские пилоты должны вернуться домой. Оба! Аппаратуру при невозможности эвакуации уничтожьте к чертовой матери!
     - Какая аппаратура конкретно была на самолете?
     - Разведывательное оборудование БКР-1 включает в себя РЛС бокового обзора "Штык" с синтезированной апертурой, аппаратура телевизионной разведки с высоким разрешением, система ИК-разведки, панорамный аэрофотоаппарат АП-402М, перспективный  аэрофотоаппарат А-100,  в контейнерах размещается оборудование лазерной разведки "Шпиль-2М", которое подвешивается на центральный подфюзеляжный узел подвески, и радиотехнической разведки "Тангаж".  Весь собранный фотоматериал может сбрасываться, другая оперативная информация передается на наземный пункт по широкополосному или узкополосному каналам. Фотоматериал сброшен не был.
     - Время, отведенное на операцию? И прикрытие?
     - Не более четырех часов. Плюс-минус час. Ночь и туман пока на нашей стороне, но вот с рассветом... С рассветом, я полагаю, нам лучше оказаться подальше отсюда. Что касается прикрытия – эвакуация будет осуществляться вертолетами ГССП, они же нас и прикроют.
   Генрих раздал каждому по паре цветных фотографий:
     - Это наши объекты. Ларин Николай Борисович, подполковник. Пилот. Позывной «Беркут-два». На фотографии номер два – Бочков Илья Петрович, майор. Штурман-оператор. Запомните лица хорошенько, они там будут не единственными европейцами, ошибиться не имеете права.
   Олег присмотрелся – у подполковника было скуластое аристократичное лицо с короткой армейской стрижкой, лет сорока, темные волосы, глубоко посаженные серые глаза, высокий лоб. Майор же был светловолосым, лет тридцати, с глубоко посаженными карими глазами...
     - Как, запомнили?
   Бойцы кивнули. Генрих моментально собрал фотографии, порвал (кроме двух, которые сунул в кармашек «лифчика») на кусочки, смахнул их в ведро, плеснул какую-то жидкость из бутылки. Терпеливо дождавшись, пока глянцевые обрывки растворятся, он продолжил:
     - До заключительной фазы операции храним полное радиомолчание. Разговаривать в эфире до последнего только по-грузински или по-английски. И еще одно... Тех, кто будет нам там мешать, можете не жалеть. Только работать будем тихо.

   ***

   ...Пятнистый Ми-8 Пограничного управления ФСБ по Северной Осетии с замазанными грязью звездами на бортах и днище завис в метре над землей, у склона безымянной горы, подняв лопастями облако пыли.
     - Ни пуха, ни пера, мужики! – бросил бортинженер, следивший за высадкой.
     - К черту! - Волков, стоявший ближе всех к люку, выпрыгнул первым, отбежал метра на три, присел на колено и прильнул к оптическому прицелу немецкой штурмовой винтовки, прикрывая высаживающихся. За ним последовали еще четверо, взяв место высадки в своеобразное кольцо. Остальные цепочкой побежали в маскирующую от лишних свидетелей тень корявых деревьев.

   Тихо все. Только на горизонте виднелись ярко-алые, огненные всполохи, да гулко отдавались эхом разрывы тяжелых снарядов – грузины продолжали обстреливать Цхинвал РСЗО и дальнобойной артиллерией. Даже один залп «Града» (а это минимиум сорок 122-миллиметровых снарядов) приводит не только к тотальным разрушениям в зоне поражения, но и гарантированно разрушает психику любого человека, оказавшегося под его огнем. Когда находишься в закрытом помещении, их рев обволакивает со всех сторон, и невозможно определить, откуда ведется стрельба и где безопаснее находиться...

   Огляделись. Заросшая редкой травой тропка, по которой им предстояло идти к месту вероятного падения самолета, терялась, петляя среди мрачных скал, буйно поросших кустарником и молодым лиственным леском. 
     - Олег, пойдешь замыкающим!
     - Есть!
     - Теперь попрыгали! - приказал Волков.
   Проверили, не гремит ли, не звенит ли чего. Нормально все.
   И пошли. Точнее, побежали.

   Темп с самого начала был взят нелегкий – почти двадцать пять километров в одну сторону за три с половиной часа по пересеченной горной местности, предположительно, уже занятой противником. Двигались цепочкой, по-волчьи, след в след, только разведка ушла вперед метров на сто пятьдесят.
   В стороне с воем пронеслась пара самолетов, совершила боевой разворот и взяла курс на юго-восток, в сторону пылающего на горизонте города, и сразу за ним резкий, оглушающий звук разрывающихся реактивных снарядов. Волков мимоходом посмотрел на небо: грузинские штурмовики еще советской сборки, «Грачи», под завязку груженные бомбами, ракетами, НУРСами. Грузия подняла в воздух авиацию для подавления очагов сопротивления в городе. «Пока темно, они все тут храбрые, бросают бомбы на город, - подумал он про себя, - Где всей защиты ПВО – пара зениток чуть ли не времен Великой Отечественной...»
Первую часть пути прошли сравнительно быстро. Горки, холмы и пологие долины мелькали с обеих сторон. Один раз наткнулись на грузин – уже ближе к рассвету разведка заметила усиленный «Акрепом» полицейский патруль, стоявший на развилке двух дорог. Не желая выдавать себя, группа разумно решила обойти досадную помеху стороной.
   
   В принципе, их тут как бы и не было. Официально.
 
   Колонны бронетехники поднятых по тревоге подразделений 58-й армии только-только формируются для выдвижения к Рокскому тоннелю, расположенному под горой Сохс и соединяющему Северную и Южную Осетию.
   Десантники 76-й дивизии из Пскова и 98-й дивизии из Иваново уже получили соответствующий приказ выдвигаться на аэродромы, где их уже ждут заправленные под завязку керосином транспортные «Илы» и «Аны»...
   «Голубые каски» миротворческого батальона еще держат оборону своей базы, почти голыми руками отражая танковые атаки грузинских стервятников.

   ...Группа шла вперед, внимательно вглядываясь в предрассветную темноту - но в серой пелене дождя не было ничего, кроме хлюпающей грязи, мокрых колючих веток какого - то кустарника и плотного тумана.
   Короткая остановка. Генрих и снайпер, пригнувшись, полезли на пригорок, чтоб повнимательнее рассмотреть оставшуюся, наиболее опасную, часть пути.
   Двое спецназовцев залегли с ручным пулеметом – знакомым как зубная щетка американским М60Е4 с коробчатым магазином на двести патронов - чуть в стороне, с фланга прикрывая группу от всякого рода неожиданностей.   
   Ох, не зря наши далекие предки недолюбливали темное время суток, не зря! Но спецам не привыкать. Сколько раз уже так было - лежать и ждать. Сутки, двое, трое... А потом работать, выполняя поставленные командованием задачи, порой граничащие на уровне чуда и фантастики. И плевать на время суток, погоду и прочие условности. Это не главное. Главное – выдержка и терпение. То, чем всегда славился русский солдат.
Вдали, у самого горизонта темнели бесконечные цепи гор, а темно – синее ночное небо переливалось тысячами ярчайших, крупных звезд - хоть прямо сейчас садись и практикуй курс астрономии или признавайся любимой девушке в своих чувствах. Трудно было поверить, что в данную минуту там, в горах, безжалостно убивают друг друга люди, а с неба пикируют штурмовики и боевые вертолеты, засыпая города взрывчаткой...

   Пятиминутный привал, чтобы передохнуть и перекусить. Волков расстелил на земле карту, перевел взгляд на пискнувший GPS-навигатор, выдавший на цветном дисплее координаты отряда. Покачал головой: если японская электроника не врала (и, если сделать поправку на сбой в позиционировании), то до места падения осталось не менее пятнадцати километров.

   ...Выбрав место посуше, Олег присел на землю, разорвал вакуумную упаковку своего обеда и жадно впился зубами в прессованный серо-зеленый брикетик, тщательно разжевывая его и запивая водой из фляжки. Пряный на вкус и пахнущий травой, он, тем не менее, представлял собой точно сбалансированный, высококалорийный продукт из высушенных водорослей, то есть необходимое для поддержания сил количество белков, жиров и углеводов. Взаимодействуя с водой, эти водоросли разбухали, заполняя все пространство желудка. Маленький, всего грамм пятьдесят весит, зато голод отступал часов на шесть. А это очень важно в таких экстремальных условиях, когда нужно думать о делах более важных, нежели наполнение урчащего желудка. Налил из той же фляжки водичку в термопакет с сублимированной ветчиной - за полминуты полоска мяса набухла и разогрелась, превратившись в полноценный шматок копченой свинины. На десерт полагалась маленькая плитка горького шоколада – для поддержания глюкозы в крови. Какао, к тому же, тонизировало и бодрило мозг.
   Уныло прожевывая паек, он следил глазами за резво выползшей из трещины в скале ящерицей. Рептилия спокойно забралась на валун и замерла, изредка прощупывая пространство своим раздвоенным языком. Ночная охотница...
    
     - Командир, есть информация, – тихо сказал Генрих, подойдя к Волкову. – Наши перехватили кодированное донесение по ВЧ... Судя по всему, грузины хотят переправить оба объекта, часть аппаратуры и кое-какие обломки самолета в Тбилиси, там их покажут журналюгам как доказательство агрессии русских. Что делать будем?
     - Полагаю, эффективней всего было бы перехватить колонну, пока не поздно.
     - Верно. Есть план?
     - Что-то вроде. Вертолетам сесть в данном квадрате практически невозможно, поскольку, во-первых, сплошные горы, поросшие лесом, во-вторых, сложный рельеф и отвратительные метеоусловия. Альтернатива - они пойдут колонной. А вот тут есть мост, - Волков ткнул карандашом в карту. - Единственная подходящая переправа в данном районе через речку... как ее там... Малая Лиахви. Грузинам в любом случае надо выйти на равнину, а единственная дорога проходит через вышеозначенный мост. Нам надо как можно быстрее выйти к реке. Захватим мост, оседлаем дорогу, перехватим колонну...
     - Риск огромный… А что, если там уже оборудован блокпост?
     - А у тебя есть свой план?
     - Нет. Не в Тбилиси же за ними прыгать?
     - Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Времени думать уже нет. Иначе будем гоняться за ними до Второго Пришествия... Собирай людей – речь держать буду. Черт, в укрытие все! Быстро!!!
   Вскочившие инстинктивно бойцы прижались к стволам молодых, с густой листвой, деревьев. Пятнистый разведывательный «Ирокез» пронесся почти над тем местом, где только что отдыхал отряд.

***

   Город, 02 часа 27 минут, 04 августа 2008 года

   ...Сегодня она осталась в квартире Олега – опустевшей, безмолвной, и оттого навивавшей дикую грусть. Надежда подошла к письменному столу, на котором лежала небольшая стопка книг. Рассеянно провела пальцем по «корешкам» - Ремарк, Цвейг, Булгаков. Его любимые писатели.

И вот она - минута расставанья...
Подожди: еще мгновенье - я уйду.
Но только вот последнего признанья
От тебя дождаться не смогу.
Подожди: сейчас поглотит ночи тьма
Меня, и все слова, не сказанные мною,
И вновь закружит без остановок кутерьма
Меня... Тебя... Но уже не нас с тобою...

   Она легла на диван, обняв подушку, прижавшись к ней щекой – было так одиноко...
Безразлично щелкая «душкой» по каналам, Надежда кинула взгляд на настенные часы. Половина третьего утра. Она выключила телевизор, приняв разумное решение лечь спать...
   ...Но в эту ночь девушка не смогла заснуть. Немного поворочавшись в постели от смутного беспокойства, Надя тихонько поднялась с кровати и подошла к окну спальни. Фонарный столб холодным лимонным светом освещал крохотный пятачок асфальта.
   Город спал. Нет, это не выносимо!
   Надежда встала с постели и побрела на кухню, чтобы налить себе зеленый чай, он всегда ее успокаивал. Она поставила чайник на плиту и стала ждать, когда он закипит. Ее взгляд упал на окно. Дождь начался...
   Капли влаги ударялись о стекло и тонкими струйками сбегали вниз. Она провела рукой по стеклу. Девушка открыла окно - и в комнату повеяло ночным уличным холодком. Сделав пару глубоких вдохов, она закрыла окошко и вернулась к кровати. Смутное беспокойство не покидало ее, а, наоборот, только все больше усиливалось. На сердце грузом, свинцовой пластиной, легла непонятная тревога. Она вскочила и метнулась в коридор – точно, забыла достать выключенный мобильный телефон из сумочки!
   На дисплее мигало сообщение о непринятом вызове. И рядом - номер Олега...
Капли сильней застучали по стеклу, и в них звучал до боли знакомый, до боли родной и любимый голос: "Когда будет идти дождь, знай, я всегда буду вспоминать о тебе, сколько бы километров или лет нас не разделяли..." Да, это было давно, кажется в другой жизни...
Она прижалась к холодному стеклу, как будто оно могло охладить ее сердце, вычеркнуть из жизни те воспоминания.

   Чайник закипел. А девушка все стояла у окна, смотря вдаль, где были дождь и ее счастье. Если бы не было барьера, капельки дождя на стекле и слезы на ее лице стали бы единым целым. Наконец, Надежда оторвалась от стекла и отвернулась от окна. Выключив чайник, она направилась в комнату. Последний принятый звонок. Кнопка вызова.
     - Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети...
   Сердце защемило – она чувствовала себя перед ним виноватой. И то мгновение, когда прощались... Олег пытался улыбнулся, но глаза выдали его... Боль и печаль застыли в них.
     - Олег, - прошептала девушка. - Не должен был ты просить у меня прощения. Я должна была... Я...