Его среди нас нет

«Удивительно, но каждый человек по-своему прав. Это удивитель-
но потому, что правота каждого человека в отдельности не приводит
к пониманию между людьми в целом. Всегда остаются какие-то раз-
ногласия и, даже, вражда, которая особенно опасна в классовых мас-
штабах»
Александр Хакимов. «ВАРНАШРАМА-ДХАРМА»

«А роза красная, когда я не вижу её?»
Экзюпери. «Маленький Принц»
Пролог

Я нарушу одно обещание. Пусть, кто хочет тот и читает первым. Только бы не ты.
Пусть будет так. Тебе и так все можно. А у нас на планете вечный февраль. Знай об этом. Так что, ты у нас даже не родился. Я ненавижу эту повесть, потому что люблю тебя.


От каждого его крика сводит все внутри. Нет такого человека, который бы остался
равнодушен. Все что-то сочувственно лопочут, суют мне в руки деньги, какие-то вещи…
Ему хочется помогать, спасать, защищать. И дышать не хочется, да,  все бы ему отдала, лишь бы, не слышать душераздирающего крика. Я никогда и никого не любила. Я не знаю, что это за чувство. А он знает… знал. И только ради этого, я должна была ему помочь.


Его среди нас нет.


Он не умел ходить самостоятельно и говорить он тоже не умел. Он вообще ничего не мог делать сам. Вот почему за него так мало просили. Всего две тысячи фунтов.  Плохой экземпляр, поэтому и дешевый. За хороших, просят душу.

Я купила его в магазине, было 31 февраля.
Я несла его к себе домой.
Был белый рассвет, я несла его на руках, в коробке.
Люди, шедшие мимо, даже не смотрели на меня, купить себе экземпляр было обычным делом.
Я так давно хотела купить его, что уже не испытывала радости, приняла как должное.
Серая плесень тлела под моими ногами, расступалась у моего подъезда, когда я втаскивала его в мою квартиру.
31 февраля я принесла его к себе домой и назвала Андреем.
Он был рослым и молодым мужчиной. Его умные синие глаза наблюдали за мной.
Теперь я не одна дома.
Теперь меня с работы будут ждать.

К Андрею прилагалась акустическая гитара, очки и сережка, которую можно было вдеть ему в левое ухо.
Я улыбнулась ему, он тихо кивнул.


Рассвет сменился дневным оранжевым светом, и липкая духота ворвалась через безраменное окно в квартиру.
Планета горела. Задыхалась жарким пеплом, сегодня 31 февраля, в обычный выходной день, где-то там шла война.
Там это не у нас на планете, там это в другом мире, где живут не люди, а Звери.
 
Рассвет сменился дневным оранжевым светом, и Андрей неуверенно посмотрел в сторону окна.
-Да, я не закрываю окно, привыкай,- сказала ему я, - Кушать хочешь?

Он утвердительно кивнул.

После обеда я стала учить его говорить, это оказалось невозможным. Такой функции в нем не было. Он мог лишь петь, играя на гитаре. Я не знала, чьи песни он поет, но они до красного с сиреневыми прожилками стучали в моей голове. Его тяжелый  сильный голос заставлял зажмуриваться и вспоминать старые детские картинки о Голубой Планете, где были зеленые деревья, изумрудная трава, было четыре времени года и людей не продавали в коробках…
Еще, он умел красиво и загадочно улыбаться, поднимая высоко к короткой челке свои брови.
Я сидела с ним рядом на диване и слушала его песни.
Он все же был многофункциональным, но больше я о нем так говорить не хотела.
Андрей был чуточку близорук, от этого он щурился, когда перебирал струны гитары…
Пришлось надеть на него очки.
Он благодарно улыбнулся.

Где-то рядом с домом приземлился вертолет.
Андрей вздрогнул, услышав шаги по лестнице.
Он уронил гитару и всем своим существом прижался ко мне. Я обняла  его и прошептала на ухо: « Не бойся, все будет хорошо, я никому тебя не отдам».


Михаил был военным высшей степени, он был приближен к Вождю.
Он был высоким статным брюнетом лет сорока, он был награжден почти всеми уже орденами за боевые заслуги.
И сегодня Желтая Планета была повержена. Звери были заключены под стражу, а их главарь убит.

Вождь велел Михаилу жениться, иначе он просто не сможет стать верховным командармом.

Михаил был готов к этому. Он знал, что его бывшая девушка не замужем, что у нее никого нет. И вообще - то она живет очень даже бедно, так что она не откажет ему.

Он прибыл на Планету поздним вечером 31 февраля и направился к дому Ольги.
Михаил слышал, поднимаясь по лестнице, нехитрую гитарную мелодию и противный заунывный голос…

Входная дверь резко открылась. Квартиру сразу же заполнило несметное количество военных в красных костюмах.
Красное пятно людей колыхнулось, и ко мне приблизился их главный, мой бывший молодой человек… Михаил.

Андрей закрыл глаза и отключился.
Я  испуганно посмотрела на все это безобразие.

- Ручной?- спросил Михаил, кивнув в сторону Андрея.
- Да, вроде. Если можно, давай поговорим в парадной, я боюсь напугать его.
Михаил усмехнулся, но все, же поступил, как я попросила.

Чёрный закат отемнил мой Жёлтый дом.
- Чего ты хочешь?- спросила я Михаила
- Жениться на тебе, Вождь приказал.
Я засмеялась.
 -Сопротивляться было бессмысленно, иначе тебя ждет гибель. Да и что ты видишь сейчас? Нищету, поганую работу сажательницы цветов? Я дам тебе все, слышишь?

Он был слишком прав.
- Я согласна.
- Вот и отлично. Свадьба будет 77 февраля, так что готовься. Я все пришлю тебе.
Михаил сухо клюнул меня в щеку и скрылся в своем красном пятне верных слуг.


Я поспешила вернуться домой.
Андрей забился в угол дивана и плакал. Плакал навзрыд, часто-часто ловя открытым ртом чёрный воздух.
Он плакал так, как могут плакать лишь те существа, о которых я читала в детстве… те существа с Голубой Планеты.
Он плакал так, что у меня самой из глаз брызнули слезы.

Я обняла его, и хотя он не мог чувствовать моих прикосновений, я поцеловала его в лоб.
- Ты не плачь, Андрей, что ты? Напугался, глупый? Нам не причинят зла, все хорошо…Наверное.
Он, как будто что-то понимая, уткнулся в меня и, всхлипывая, но уже спокойнее, чем было, задремал.
Я задумчиво перебирала пальцами его короткие волосы, спать не хотелось.
Да и что я не видела в этих чёрно-белых снах?!


Я проснулась от того, что перестала чувствовать Андрея рядом.
Резко поднявшись с дивана, я увидела, как он ходит по комнате и вытирает серый пепел осевший пылью на моих вещах.

Светило будило нашу Планету.
Пробиралось в мою комнату.

А Андрей самостоятельно перемещался по моей комнате и что-то бормотал себе под нос…
-Андрей? – неуверенно позвала я его.
- А?- он обернулся
Я даже дышать перестала. Свет падал на него, освещая чёрную рубашку и серые джинсы, сверкая в сережке, которую он вдел сам…
- Ты чего?- спросил он тем же тяжёлым голосом, каким и пел вчера.
- Ты? Ты можешь ходить и говорить?
- Если верить Ночи, то придет спасение,- улыбаясь, сказал он.
 - Но… ты, же не мог говорить!
- Научился, значит. И давай поставим стекла в окно? А то как-то все на показ.
Я подошла к нему, он оказался выше меня на целую голову.
Андрей взял меня за руки.
-Да, давай поставим, - шепнула я.
- Ты можешь показать мне Город?
- Конечно, пойдем!


Сначала мы решили залезть на крышу. Пролеты лестниц, ведущих на семнадцатый этаж, не пропускали света, но было не страшно идти.
На крыше было ветрено и прохладно.
Какая-то ребятня с птичьим визгом кинулась врассыпную, испугавшись нас.
Андрей усмехнулся и прошептал себе под нос какое – то слово, с окончанием на «ург»

Я испуганно смотрела в бардовое небо, а Андрей вдыхал в себя взболтанный холодный воздух и улыбался.
- А дожди у вас бывают?
 - Что? Это когда вода с неба сочится, да?
-  Да-да… так что? Бывает?
Он зажал мою руку в своей ладони.
- Бывает, конечно. Сегодня к вечеру будет.
- Хорошо. Пойдем, нам еще стекла купить.

Мы шли по улицам Города, пересекая дороги на жёлтый свет, оранжевыми бликами.
Люди, как и вчера даже не замечали нас, тремя тысячами крыс они спешили по своим делам.
Андрей не отпускал мою руку, и мне было стыдно, что моя мокрая от волнения ладонь так крепко обхватила его.

Мы купили пять цветных стёкол, а потом зашли в Хлебочную и купили булочек на ужин.

Андрей устанавливал стекла, ставил их в моё безраменное окно.
Я готовила ужин на кухне, когда в небе полыхнула заря, стукнуло что-то жёсткое,  и с неба потекла желто-черная вода. Дождь… вроде так он назвал это явление.
- Оля,- позвал меня Андрей, - Почему все цветное?
- В смысле?
- Почему воздух черный или синий? Почему дождь черно - желтый? Почему Светило дарит разные краски?
- Чёрт, а я и не знаю. Так всегда было и так всегда будет. А ты что, видел что-то другое?
- Да, я видел прозрачный воздух, голубое или серое небо, желтое Солнце, прозрачно-молочную воду…
- Кто ты?- испуганно спросила я
Он внимательно царапнул меня своими синими глазами и тихо сказал,- Я не знаю.

Он прижался к стене, сполз по ней к полу и замолчал.
Я не могла заставить его говорить или встать. Кажется, он снова забыл, как это делается.
Жалкий, ничтожно глупой мальчик, вот, что осталось от серьезного молодого мужчины.
 Я подала ему гитару и села на пол рядом.
Он заиграл и запел.
Он пел так горько и так… честно.
Я оставила его сидеть на полу, а сама легла на диван в надежде, что эта ночь снова даст ему силы на передвижение и разговор.


Михаил наводил справки о покупке Ольги. Этот экземпляр был из тех что не вызывают восторга. Мерзкий, с музыкальным способностями, он не внушал Михаилу доверия.
« Надо будет от него избавиться»,- подумал Михаил.

Наутро 32 февраля, Андрей постанывал в углу - затекли ноги.
Мне пришлось перетащить его на диван. Ночь не дал ему снова способностей. И он, горько кривя в улыбку губы, вызывал только жалость.
- Мне нужно идти, слышишь?- сказала я ему, - Если захочешь, есть, то вот пластиковый сосуд с молоком.
Он кивнул.
Я поцеловала его в щёку и пошла на работу, чувствую на себе его обжигающий синий взгляд.
- Чёрт знает, что такое, - тихо сказала я, но Андрей, кажется, услышал и фыркнул.


Мне так не хотелось оставлять Андрея одного дома, но работать тоже нужно.
Сегодня я высаживаю белые лилии, может они проживут хотя бы пару зим.

Михаил подошел незаметно.
- Можешь больше не работать, я дам тебе фунты.
- Мне нравится высаживать цветы.
Михаил кивнул,- Как там твой ручной?
-Спасибо, в порядке.
-Он мне не нравится, чтобы после свадьбы его не было, это единственное мое условие, ну и еще жить переезжай ко мне.
- Не волнуйся, Андрей не доживет до 77 февраля, он стоил слишком дешево.
- Можно продлить ему жизнь, если хочешь.
- Как это можно сделать?!
-Можно.


- Андрей?- я вбежала в квартиру.
Он сидел на подоконнике и пел песню о крыльях.
Я прижалась к дверному косяку. Он ожил. Снова был нормальным.
- Оля? Я думал, ты будешь позднее…
-Ты встал? Все хорошо?
- Как видишь, - он грустно улыбнулся.
- Хочешь на крышу?
- Хочу.


Мы сидели на крыше провожая Светило. Я курила, первый раз при Андрее.
- Можно мне тоже?- попросил он, глядя на тлеющую чёрную сигарету.
- Извини, но нет.
- Почему?- синий взгляд из – под очков залезал в душу, если, конечно, она у  меня была.
- Это вредно. Очень вредно для людей. Обещай мне, что никогда не будешь курить, пить алкоголь и наркоманить. Обещай мне это!
- Обещаю.
Я щелчком отправила окурок в длинную Ночь, и прижалась к Андрею.
- Оля?
- Что?
- Оля, а я молоко люблю.
- Чёрте что… я тоже люблю.
- Оля, а еще я тебя люблю.
- Что?-  я оттолкнула его от себя, - Что ты несешь такое? Ты не умеешь любить! У тебя нет такой функции!
Он лишь грустно опустил глаза, - Да, ты права.
Я наклонилась к нему.
- Андрюх, ну не обижайся… Чёрт, да ты, же и обижаться – то не умеешь!
Он оскалился как Зверь и с силой притянул меня к себе. С такой же звериной силой он впился в мои губы своими.
Я стукнула его что было силы по спине и кажется, ему было действительно больно. Он пискнул и отполз от меня.
- Значит так, еще раз себе такое позволишь, я тебя отключу!
Он кивнул, встал и поплелся в квартиру.

Сегодня он спал на кухне, на раскладушке.
А я на диване в комнате.
Не знаю, спал ли он, я – нет. Я боялась, заснуть, боялась, что мне присниться что-то черно- белое снова, холодное.
Липкая сизая Ночь выползала из моей комнаты с трудом – теперь ей приходилось проходить сквозь стекла. Пришло утро.
Я зашла на кухню. Андрей сопел и подергивал ногой под одеялом - ему что-то снилось.
Еще чувствуя на своих губах вкус его поцелуя, я нагнулась и поцеловала Андрея сама.
Он открыл глаза, – Оля?
-Спи, еще очень рано.
- Оль…
- Ну, что?
- Ты куда-то уходишь?
- Я к Михаилу иду.
- Когда ты вернешься?
- Наверное, ближе к вечеру. Не тоскуй один, хорошо?
- Я буду ждать тебя, можно?
- Конечно.
- Оль…
- Что?
- Поцелуй меня еще раз, пожалуйста.
Я поцеловала его в губы снова, в  губы, искусанные до крови.
- Иди, - улыбнувшись, сказал он.
Уже уходя, я спросила, – Так то, что ты сказал на крыше вчера…, чёрт, ты меня любишь?
Он ответил не сразу, вышел ко мне…
- Да. Я люблю тебя. Иди уже.
Я улыбнулась и вышла из дома.


Я не знала, что Михаил переехал в этот Белый особняк, что стоял в устье Жёлтой реки.
- Привет, - сказал Михаил. Он как всегда был красив и ухожен, правда, сегодня, зачем-то надел очки в черной оправе.
- Угу,- кивнула я, - Вот, тут мои вещи,- я протянула ему большую сумку для одежды.
- Так мало? – удивился он.
- Мне хватит.
Он подошел и поцеловал меня в шею – Я соскучился, Оленька…


Закат был тёмно - зеленым, переходящим в чёрный цвет. Светило, казалось, каждый день добавляло новых красок в жизнь. Я знала, Андрея мучило это многоцветие, но я ничем не могла ему помочь.

Он сидел на подоконнике, когда я зашла в квартиру.
- Андрюх?
- Оля, это ты?- не поворачиваясь, спросил он.
-Конечно.
Я подошла к нему и обняла.
- Ты как?
- Оль, ты только не пугайся… Я не вижу.
Я взяла его голову в свои руки и посмотрела в его лицо.
Синие, умные глаза его смотрели сквозь меня, я пыталась поймать их взгляд, но не могла.
Он спокойно кивнул и улыбнулся, – Оль, я же буду видеть снова?
- Конечно…,- ели сдерживая слёзы, сказала я.
Он снова улыбнулся и зевнул.
Я потянула его за собой. Черно – сизая Ночь тихими шагами вползла в комнату и села на стул. Как хорошо, что он не видел ее обезображенного лица. Ночь понимающе смотрела на нас, и участливо вздыхала. Как хорошо, что он не слышал ее душных вздохов.

Мы уснули вместе на диване. Замёрзший, измученный яркими красками моей Планеты, а теперь совершенно слепой, Андрей свернулся клубочком в моих руках.

Я приручила это существо. Чёрт.
Я ответственна за него.
Я его хозяйка.

Это был белый песок, тёплый и нежный.
Это было прозрачно – молочное Озеро. И рядом была яркая, но не до рези в глазах трава.
Я никогда раньше не видела такого чистого и прозрачного воздуха, такого голубого неба. И Светила здесь не было. Здесь было Солнце.

 - Тебе нравится?
Андрей стоял рядом с охапкой белых ромашек.
- Очень, но где мы?
- У меня дома.


Это был первый в моей жизни цветной сон. Говорят, что никто из жителей Планеты не видел цветных снов.
Значит я первая, кому такое приснилось. И хоть это было приятным, немного пугало и настораживало.
Андрея рядом не было. Я услышала его шаги на кухне и позвала, – Андрюх?
Он высунулся в комнату со счастливой улыбкой.
- А я снова вижу!
- Здорово.
Он подошел ко мне и сел на диван.
- Оль, Оль, а лес у вас есть?
- Это куча деревьев, травы и живности среди этого, да?
- Ну, да-да. Так есть?
- Конечно. Хочешь туда?
-А это возможно?
- Собирайся, прямо сейчас поедем.


По Красной реке. Вглубь. Там где сине - салатовые деревья и красно-оранжевые совы.
Лес, кажется, так он назвал это место.
Андрей бегал как ребенок. Собирал какие-то цветы и охапками кидал их к моим ногам.
- Оль, как здорово. Почти так же хорошо, - он вдруг осекся и замолчал.
- Не бойся, я не собираюсь тебя пытать. Мне не интересно,- я закурила.
Настроение портилось с каждой секундой.
- Андрей, живо, домой.
- Оль? В чем дело? Мы же только что пришли!
-Я хочу домой, пошли.
Он понуро плелся за мной, пытаясь расспросить, в чем же дело.
Я лишь курила, не отвечая ему.
Мы топтали землю, не жалея ее, а по городу кто-то из повстанцев- зверей прошелся огнем.
И серый пепел снова кружил по планете.
Отлично. Ослепнуть бы.

Я остановилась у одного из домов. Черная земля. Белые цветы, которые уже теряли свои лепестки. Мои лилии. Не прожили и ползимы.
Андрей неуверенно посмотрел на меня, – Это ты их посадила?
 - Да, всего пару дней назад. Уже отцвели.
- Почему так быстро?
- Чёрт его знает.
Я протянула Андрею пачку сигарет – будешь?
- Ты же запрещала, - удивился он.
- Да, плевать, бери.
Он умело закурил. Не закашлялся даже.
- Безвкусно.
- Вообще-то должно быть горьковато.
- Да? Я ничего не чувствую…
Кажется, он потерял вкусовые ощущения. Отлично.

Мы пришли домой только к вечеру. Большинство улиц было перекрыто.
Андрей, молча, ушел на крышу вместе со своей гитарой.

Я сидела на лестнице этажами двумя ниже крыши и слушала его песни.
Светило переполнило к ночи Планету красками. Сейчас все было ярко малиновым, с отблесками черной крови.
Синий взгляд пробежался по мне.
- Оль?
Я ревела. Навзрыд. Это он меня научил. Это были его слезы. Прозрачные, а не белые как всегда. Соленые, а не сладкие. Это были слезы тех существ с Голубой Планеты.
Андрей прижал меня к себе.
- Не смей, слышишь? Не смей плакать.
- Научи меня играть на гитаре, пожалуйста.
Он весело улыбнулся
- Кончено! Только давай завтра с утра? А то уже поздновато.
Я утерла слезы, кивнула и поцеловала его в губы. Он неуверенно обнял меня. А я, утонув в его синих глазах, потянула его в квартиру.




Вот и все. Он стал нормальным.
С ним теперь было почти не страшно. Он мог чувствовать совершенно все, мог драться на улицах с местными наркоманами, мог сам уходить в лес.
Андрей теперь помогал мне высаживать цветы на улицах. И они не осыпались после двух ночей.
Он почти свыкся с красками Светила.
Он учил меня играть на гитаре. И мы пели вместе, скуривая на крыше по пачке сигарет на двоих за полчаса.
Шло 57 февраля.
- Оль, скажи, а кто все люди? От куда они? А Звери? Может быть мы все родственники? А что потом будет?
- Это все такая чушь и суета, черт, ну что тебе все неймется? Почему тебе до всего есть дело?
Он обиженно фыркнул и ушел гулять.
Я махнула на него рукой. Пусть хоть вообще не приходит.. Распустила я его. Надо было держать в черном теле…Эх, да что уж теперь.

Чёрный воздух колыхался по углам, где-то в парадной послышались быстрые шаги.
- Люська? Что тебе здесь нужно?
- Оль, мама услышала, что ты замуж выходишь.
- Выхожу, а вам-то что?
- Ольга, ну как ты так можешь?!

По цветным стеклам забарабанили капли. Пошел дождь.
Андрей вбежал в квартиру и, отряхиваясь, на ходу что-то сказал. А потом замер и увидев Люську в ее извечном коротком платье желтого цвета, с идиотскими хвостиками и черной помадой на губах, молча сел на стул.
- Жених?- кивнула Люська.
- Нет. Экземпляр, - нехотя ответила я.
- Какая странная, - нервно прошептал Андрей и отключился.
- Люська, убирайся, а? Я драться не хочу. Просто вали из моего дома, ясно?
- Ты чего, сестричка?
Я, вышвыривая Люську за дверь, злобно просипела, – Я тебе не сестричка.

- Андрюш, Андрюшенька?
Он, молча, смотрел в окно и тихо сопел.
-Андрей?
- Оль, объясни мне хотя бы что-нибудь! Пожалуйста! Научи меня жить, по-вашему! Расскажи ваши законы, правила и морали! Я же ничего этого не знаю, совеем!
Я лишь обняла его.

Разве могла я сказать ему, что нет правил и нет законов, и морали уже давным-давно нет. Мир в никуда. Людям нужны деньги, свобода в каком-то особом осознанно их понимании. Рушатся города и храмы, валятся кресты и растет трава. Вождь и Светило вот-вот объединятся и пойдут войной еще на какую-нибудь планету, чтобы подчинить ее себе так же как подчинили Планету Зверей.
Разве могла я сказать Андрею, что он уже не жилец, что еще пара дней и у него откажут все чувства, что я выхожу замуж за ненавистного человека?
Могла ли я рассказать ему, что у меня есть родители и сестра, от которых я сбежала, потому что они топтали мои мечты о Голубой Планете, о множестве книг, о музыке и тетрадках со стихами любимых людей?
Разве могла я объяснить Андрею всю свою жалкость и ничтожность, которую никогда не смогу перебороть, потому что рядом нет трамплина, нет поддержки и нет надежды? Один единственный раз в жизни я решилась на что-то – жить одной, уйти от родителей, но не прошло и пары зим, как они ворвались в нее снова и Михаил пришел.
Зачем мне рассказывать Андрею об этом, если он ничем не сможет мне помочь?
Ничтожество. Кукла с какой-то там памятью.
Я ненавижу себя и его.
Себя за свое бездействие и трусость.
Его за песни, за память о Голубой Планете и его любовь.
Ненавижу.
Какое потрясающее чувство.
Страшно мне, вот еще что. А там где есть страх не может быть любви.
Пора заканчивать эту плохую комедию.

- Ты больше не будешь никуда ходить один, понятно? И спрашивать ты у меня тоже больше ничего не будешь.
- Что? Почему это?
- Я так хочу и я тебе приказываю.
- Я не твоя собственность!
- Ошибаешься! я купила тебя, потратив большие деньги. Ты моя собственность, у меня даже чек есть.
Он как-то странно посмотрел на меня и, забившись в угол, отключился.

 
Ночь постучала в цветное стекло.
- Что тебе?
Эта уродина кивнула в сторону Андрея, - Можно я заберу его? Тебе же он не нужен.
- А тебе он зачем?
Ночь хмыкнула, но ничего не сказав, подошла к Андрею, – Так что? Можно забрать?
- Нет нельзя.
- Ты веришь Михаилу? Веришь, что он даст Андрею свободу на Голубой Планете?
- Я ни во что не верю.
Ночь почесала в своей блохастой и сальной голове и сказала, - Ну как хочешь, я бы может и поверила.
-Уходи, мне и без тебя тошно.
- Смотри, как бы ни сорвалась на него. Ему срок подходит.
- Знаю я. Уходи.
-Да, ушла-ушла уже.
Ночь выползла за окно, там, на улице ее поджидал Хозяин Черно-белых снов. Он помахал мне рукой в знак приветствия, я кивнула ему в ответ. Ненавижу эту парочку. Они вызывают у меня отвращение, но без них было бы совсем липко в объятиях черного воздуха.

Черное небо озарилось Светилом. Ветер перестал гонять сны по унылым местам.
Календарь отчаянно синел 58 февраля. Завтра к нам заглянет Солнце, на пару минут, а затем поползет умирать по Красной реке, а потом снова воскреснет и проснется на Голубой Планете.

Андрей так и не включился сегодня. Кажется, я обидела его. Ну и плевать.
Я весь день прошаталась по улицам, пытаясь поймать какой-нибудь умный взгляд.
Люди с пустыми глазами и фальшивой улыбкой, большинство из которых мне было знакомо, тремя тысячами крыс снова и снова спешили по своим делам.
Ненавижу и боюсь.

Сегодня я первый раз увидела Серебристую Девочку, кажется, ее зовут Смерть.
Она улыбнулась мне и сказала, что скоро зайдет за Андреем.
Я поплелась к моему Жёлтому дому.
Ночь и Хозяин сидели на лавочке перед входом в парадную.
Я присела рядом с ними и закурила.

-Он пел сегодня, когда ты ушла, - весело настучала мне на Андрея Ночь.
- Да-да, - поддакнул хозяин.
-Мне все равно.
- Слушай, ты часом не заболела?- заботливо спросила Ночь.
- Нет, я здорова.
-А то вон, какая белая, - заметил хозяин.
- Все в порядке, правда.
- Сотни женщин были бы рады стать женой Михаила, а ты – нет. И Андрея ты не любишь, в чем же дело?
Я лишь пожала плечами.
Маленькая серебристая фигурка приблизилась к нам.
- Привет,- грустно улыбнулся Хозяин.
Смерть сделала книксен и кивнула мне.
Ночь, засуетившись, что-то пролепетала и, схватив Хозяина за руку, пошла прочь.
Парочка ушла, оставив меня и Смерть.
- Я могу забрать его прямо сейчас, хочешь?
- Не хочу.
Смерть дотронулась до моего плеча, - Тогда не теряй ни секунды. Успей попрощаться.

Андрей лежал на диване и смотрел в потолок.
Я села на краешек, - Как дела?
- Как сажа бела, - усмехнулся он.
- Не груби мне.
- И не думал, - он повернулся ко мне спиной.
Я стукнула его по спине, он не шелохнулся.
- Идиотский экземпляр.
Ненавижу.

Смерть, Хозяин и Ночь сидели на крыше.
-Знаете, мне кажется, что Ольге не нужен Андрей, - задумчиво сказала Ночь, теряя свой склизкий облик и становясь красивой женщиной.
Хозяин смотрел на нее, на ее перемены, понимая, что сейчас Ночь станет красивой и онемеет. Он обнял ее и сказал, - Так, это всего - лишь экземпляр, сколько таких на твоей свалке, Смерть?
Серебристая Девочка пожала плечиками, – Я не помню, их так много, еще там полно мертвых Зверей и людей. За всем не уследишь.
Ночь, теперь немая и прекрасна женщина с длинными черными волосами утвердительно кивнула.
-Кто-то идет, - понюхав чёрный воздух, сказал Хозяин.
- Солнце, - улыбнулась Смерть.
Солнце тихо присело рядом с троицей и вздохнуло.
- Что, всего на пару минут к нам?- спросил Хозяин
- Да, как всегда. Могила уже ждет меня, верно, Смерть?
- Да, пойдем, я отведу тебя.
Солнце галантно поцеловало руку Ночи. Та недоверчиво посмотрела на него и кивнула Хозяину.
- Мы бы хотели попросить тебя, заглянуть к нашей знакомой, -  попросил Хозяин.
- Хорошо, - согласилось Солнце.
Хозяин Чёрно- белых снов и Ночь посмотрели им в спины и растворились в черно-алом воздухе.


Я собиралась в Хлебочную, когда кто-то постучал в дверь.
- Открыто.
Серебристая Девочка держала за руку юношу в оранжевом комбинезоне.
Это было Солнце. С его приходом краски мгновенно изменились, стали такими же, как в моем сне, пугающе - нереальными, и такими знакомыми по детским рисункам в книге моей бабушки.
Андрей удивленно прижался к стене в прихожей и не мог оторвать от Солнца своих синих, чересчур, умных глаз.
- Убирайтесь! - закричала я.

Они ушли, ушли, так ничего и не сказав.
Андрей попытался обнять мою истерию, но я отпихнула его от себя.
- Ты, все из-за тебя.
Я била его, как только могла, он не сопротивлялся, лишь тихо постанывал от боли.
А потом у него отказали все чувства, и он закричал, потому что не мог больше ни петь, ни говорить. Из его глаз потекла алая вода, он не мог слышать и говорить и видеть он тоже не мог больше.
Я обнимала его и прижимала к себе, а квартиру стали наполнять люди.
А Андрей все кричал и кричал, не понимая, кто он и что.
Плохой экземпляр, поэтому дешевый.
За хороших, просят душу.

Ночь, Смерть и Хозяин Снов сидели на диване в комнате и смотрели на плачущую Ольгу и кричащего Андрея.
Ольга, испачкав свои джинсы и белую футболку о серую плесень, вползшую в квартиру, растрепав свою каре из каштановых волос, не веря самой себе, пыталась успокоить Андрея.
Серебристая Хрупкая Девочка улыбнулась Хозяину и Ночи и пошла звать Михаила…



Чёрное небо искрилось от красок Светила.
Люди с пустыми глазами и холодной улыбкой спешили тремя тысячами крыс по своим делам. Мы шли с дочерью из учреждения, где детей учат читать, писать и считать.
Мы пересекали улицу на желтый свет оранжевыми бликами, мы шли домой, в Белый особняк.
Было 31 февраля.
Хороший день сегодня, но вроде он уже был когда-то.
Я остановилась – из динамиков межпланетного радио, прямо на площади неслась песня Андрея. Это был его голос. Я точно знаю.
Ночь и Хозяин, изредка заглядывающие ко мне рассказали, что Андрей там, дома на своей Голубой Планете.
Они рассказали мне, что он там счастлив, что у него там жена и дочь, что у него там друзья.
Ночь и Хозяин рассказали мне, что он там стал Идолом Своего Города, или как там это называется?
Андрей не сдержал обещания, когда-то данного мне, но сейчас исправляется.
И все у него там вроде как хорошо.
Семь зим прошло, мои белые лилии давно уже осыпались и стали золой.
Семь зим прошло, и ветер снова гоняет сны и серый пепел.
Семь зим и снова 31 февраля.
- Мама? Мы идем или нет, - спросила дочь, дернув меня за руку.
-Да, - стараясь не замечать ее царапающего синего взгляда, ответила я,- Да, Соня, сейчас песня закончится, и мы пойдем.







Всем  кто причинял мне боль, я вас еще помню и ненавижу.
Всем кто никогда меня не полюбит.
Тому, ради кого я вообще дописала это.
Еще, Ольге и Андрею. Спасибо за ваши имена.
Самой себе, просто потому, что мы давно не разговаривали с Ночью и Хозяином.