Другой

...She took my heart, I think she took my soul.
With the moon I run
Far from the carnage of the fiery sun...
Driven by the strangled vein,
Showing no mercy I do it again.
Open up your eye.
You keep on crying, baby,
I’ll bleed you dry.
The skies are blinking at me,
I see a storm bubbling up from the sea...
And it's coming closer...
And it's coming closer...

KoL

Однажды он очнулся после очередной длительной пытки, когда его тело было почти не способно пошевелиться, а в голове медленно перекатывалась необъятная неподъемная боль…
Он уже не понимал, где он и какое время года заставляет антрацитовые небеса плакать снегом с дождем… Он так долго бежал без оглядки, что перестал различать места… как и названия… как и лица… Для него весь мир превратился в лабиринт, темный и холодный… а он – обезумевшая, ослепшая и оглохшая мышь, несущаяся не разбирая дороги, натыкающаяся на стены даже не осознавая этого…

Он знал только одно – ему нельзя останавливаться… но уже и не понимал, от чего он убегает…

…она лежала на его груди, свернувшись клубком, как это любила делать ЕГО Иезавель, и ее волосы невесомым одеялом укрывали почти все его тело… Как и всякий раз после подобного похмельного пробуждения он вздрогнул от шока, прошившего насквозь электрическим разрядом… она была так близко после стольких лет голода и жажды по ней… ее тело, волосы и глаза… голос и прикосновения… ее жадность и почти животная жестокость, с какой она обращалась с ним… все это казалось невероятным и рождало в нем невыносимые боль и отчаяние… но, одновременно, и дикий безумный восторг, сметающий все остальные чувства, словно неуправляемый смертельный поток, сносящий хлипкую плотину.
Вот и сейчас… хотя еще мгновение назад он даже не мог пошевелиться, одного взгляда на нее хватило, чтобы внутри огненным цветком распустилась болезненная страсть, безжалостно смявшая сердце и легкие, заполняя собой все пространство в груди и норовя взорвать ее изнутри. Иезавель пошевелилась, потянувшись всем телом, и тут же скатившись с него, уютно устроилась сбоку под его рукой… темно-карминные глаза вонзились в его лицо…
- Тебе снова снилось прошлое… - не спросила, а проинформировала Джаз.
- Мне так давно уже ничего не снилось, что я рад любому сну… даже кошмару…
Его пальцы проникли в неряшливый поток волос, притягивая ближе ее лицо… как обычно, ее поцелуй принес болезненный восторг с привкусом собственной крови… она постоянно его кусала, и Роберт уже не представлял их связь без подобной боли…
- Ты совсем на нее не похожа… - Неожиданно для себя прошептал он, спрятав лицо в руках и прерывисто вздохнув, - Ведь моя Джаз… она… она была такая хрупкая и беззащитная, и в то же время и пяти минут не могла просидеть спокойно, как воробей. В ней было столько света... Ей постоянно нужно было как-то выражать переполняющие чувства. Если она не читала очередной исторический фолиант, то рисовала… как же она рисовала! Если она не напевала, то наигрывала какую-нибудь мелодию на губной гармошке… хотя она могла играть на чем угодно… Однажды через наш городок проезжал бродячий цирк, и Джаз впервые увидела аккордеон, на котором играл древний одноглазый цыган совершенно разбойной внешности. Так она без раздумий бросилась к нему и не успокоилась, пока не выпросила на минутку подержать в руках старый инструмент… и почти сразу же наиграла мелодию «Non, je ne regretted rien»! Все были потрясены, особенно цыган! – Роберт рассмеялся, в нахлынувших воспоминаниях не замечая, что поднял улыбающееся лицо, невидяще глядя в пространство перед собой… не замечая, как вспыхнули ее глаза и сжались губы, - Моя Джаз была очень сильной и абсолютно бесстрашной, иногда это граничило с полным безрассудством… но тем ценнее были моменты ее слабости, когда она нуждалась во мне больше, чем в воздухе… когда она могла успокоиться только в моих руках… я так любил, когда она засыпала у меня на груди словно ребенок… Даже собаки обожали ее и готовы были на все ради ее ласки…
Внезапно она оказалась на его груди, так сжав коленями ребра, что он закашлялся, не в силах вдохнуть. Пальцы впились в его ладони, разведя широко в стороны безвольные руки… и максимально приблизив свое лицо, она зашипела словно разъяренная кошка в расширившиеся от неожиданности глаза… Но прежде чем испытать шок, прежде чем понять, что произошло, его тело мгновенно отреагировало на ее близость, и она сразу же это почувствовала… Злая ярость в сузившихся глазах резко сменилась нарочито-ленивой улыбкой, и она с утробным урчанием прильнула к его груди, пройдясь языком по его лицу, от подбородка до виска… горячо зашептав, щекоча ухо учащенным дыханием:
- Возможно, ты любил и восхищался ею… Возможно, я действительно сильно от нее отличаюсь… Но, видимо, твое тело считает по-другому… Давай спросим у него, похожа ли я на твою Джаз… - ее рука скользнула по его груди и напряженному животу дальше вниз, вырвав у него сдавленный стон, - Хотя, по-моему, ответ очевиден даже тебе…
- Да кто же ты такая? – в очередной раз полупросил-полупростонал он, почти не надеясь услышать ответ.
- Та, кто будет с тобой до конца… а может и после… сейчас этот исход кажется мне все вероятнее… - прошептала она, не сводя с него пронизывающего взгляда…
Он медленно и глубоко вздохнул, наслаждаясь тяжестью ноши на груди…
- Когда-нибудь ты все узнаешь… - она вонзила зубы в его шею, не сильно, но достаточно глубоко, чтобы в жадный рот заструилась, пульсируя, кровь. Порождение Тьмы… вот, кем стала для него Иезавель… Роберт изо всех сил вжал в себя хрупкое тело, ощущая, как  ее горячий язык быстро слизывает не успевающую вытекать кровь… Он до сих пор не мог понять, каким чувством к нему она была одержима больше… любовью или же ненавистью. Но он точно знал, что бы она не творила с ним, он ни за что не отпустит ее…

- Тебе снова снился белый пес с синими глазами… Ты знаешь, кто он?
- Джаз о нем много писала… много необъяснимых и странных вещей, которые слишком похожи на фантазии ее необъятного воображения… Но я хотел бы, чтобы он существовал и чтобы его также, как и меня, разъедала вина…
- Он существует… и он намного ближе, чем ты можешь представить, - усмехнулась «Джаз», играясь с его волосами… - Как и любой обычный человек, ты боишься одиночества… даже в своем преступлении тебе необходим соучастник, с кем бы ты мог разделить ответственность… Но ты одинок в своей вине… потому что этот пес сделал для нее все, что мог, и даже то, что не имел права совершать. И он наказан за свой поступок… наказан очень жестоко…
Она надолго замолчала, прикрыв фосфоресцирующие глаза… а потом вдруг вновь прожгла его взглядом…
- Как давно ты смотрелся в зеркало?
- Зачем..?
- Не знаю… Зачем люди обычно смотрятся в зеркала? Хотя бы, чтобы видеть, как время меняет их…
- Мне это не интересно.
- В твоем случае эти перемены довольно необычны… Сейчас, такого, каким ты стал, тебя смогла бы узнать разве что твоя Иезавель…
- Я и внутри уже совсем другой…
- Твои глаза…
- Я же говорю, мне это не интересно!
Она прильнула к его груди, приблизившись настолько, что он увидел свое отражение в ее расширенных до предела зрачках… грудь словно сдавило невидимыми тисками, руки сами собой сцепились замком на ее спине, прижимая еще крепче. У его отражения глаза горели зеленоватым светом, зеркаля скудное сияние умирающей луны… словно он был каким-то зверем. Заметив его смятение, она довольно усмехнулась.
- Твое тело… больше не принадлежит тебе одному… и уже очень давно подсознательно ты ощущаешь его присутствие… поэтому и боишься говорить об этом…
- О чем ты?!
- тссс… - она не дала ему время обдумать свои слова, заставив забыть обо всем кроме себя…