Глава 12. Софья

                Глава 12.

                Бело-бог отслужив свой день клонился к закату, когда Софья  покинула дом бабушки, оставив в нем ночевать Егора и Марию.  Стараясь быть незамеченной барскими слугами, и самой барыней Софья выбиралась из села окольною дорогой. Вскоре усадьба и село были позади. Теперь надо выехать на основную дорогу, ведущую на хутор. - Не заблудить,  только,- сказала Софья  самой себе. - Хотя вроде и блудить здесь негде. Одна дорога ведет на хутор, а другая тоже на хутор, только в объезд через Гудовку.  А влево, дорога пойдет в уезд. И все они расходятся после переезда моста через реку. Значит, как перееду мост мне надо держаться правой стороны, или ехать прямо. Как мне говорили на хуторе, - не волнуйся Софья, лошадь сама найдет дорогу, если заблудишься, только не кружи ее.
- А я вообще-то не волнуюсь, сейчас не зима. Можно заночевать под любым кустом. Хотя, боязно одной. Главное выехать на ту дорогу, по которой я ехала сюда. И лес проехать, побыстрее. Если я сейчас выеду на гору, то сразу станет все ясно.
              Софья оглянулась назад и приостановила лошадь.  Усадьба и село далеко оставались позади. А в низменной долине, извилистой лентой, протекала река. За рекой лес. Отделяла их меж собой, большая поляна. На поляне виднелась крона большого старого дуба. Река тянется к лесу и пропадает в нем. Ближе видны, разбросанные по всей низменности, крестьянские домики, крытые камышом, и соломой. Слева сад, а за ним большой рубленный в два этажа барский дом, крытый черепицей.
Софья перевела взгляд на крестьянские постройки, старалась отыскать в них свой дом, дом ее бабушки. Что-то защемило в груди, - надо ехать, а то, от страданий,  можно занемочь, - подумала Софья и посмотрела в сторону.  Где-то с правой стороны от неё, в версте, а может и больше, поднималась пыль.  - Эта, наверное, та самая дорога, по которой я ехала сюда? И по ней кто-то едет. Надо обязательно где-нибудь повернуть на ту дорогу. Все веселее ехать, с кем-нибудь в паре. А вдруг это разбойники, которые меня стерегли в кустах, -  по телу пробежал холодок. - Что я себя пугаю раньше времени? Хотя кто его знает, может лучше держаться от этой упряжки подальше. Никого  в округе. Только поля засеянные хлебом, да кусты, да болота встречаются кое- где.   Нет, не буду я к ним сворачивать, поеду прямо до моста этой дорогой, а там будь, что будет.
                Софья, уже въехали на самую вершину взгорья.  С левой стороны из пригорка  появлялась низменная долина. Посередине, блестя в лучах Бело-бога, извивалась змейкой река. Отсюда хорошо просматривался мост. И расходившиеся от него по ту сторону речки, в разные стороны дороги. Долина вместе с рекой тянулась вдаль и исчезала за поворотом.  Дорога,  извилистой лентой спускалась к мосту. Она оглянулась. Ее деревню закрыл перевал. Даже большого барского дома не было видно. - Вот теперь я совсем одна, - сказала Софья.  - Ни впереди и не сзади, ни поселка, не домика. Дико, как-то?
                Софья посмотрела в сторону.  Поднимающееся пыль на соседней дороге напомнила ей, что она не одна.  - Кто ты? Разбойник или друг?! – крикнула она. Но тишина поглотила ее голос.  - Упряжка едет быстрее моей, пыль клубом, быстро поднимается вверх.  К чему токая спешка? Если так быстро мчаться, то далеко не уедешь,  скоро можно загнать лошадь, только и всего. А до ближних селений еще далеко.
Или эти люди не знают этого, или куда-то торопятся? Я и то знаю, хотя езжу на лошади меньше недели. А может, они к мосту торопятся, к речке. Пить, наверное, захотели. С похмелья большого, что ли? Так ведь недавно только из деревни. И болота на пути встречались, там наверняка родники есть. Странно все это.
               Река постепенно приближалась. Уже хорошо видны плакучие ивы, нависшие над рекой того берега. Зеленый камыш, высоко поднимался над образовавшимся плесом возле моста. С право кустарник, а за ним кое-где стоят деревья, похожие на дикие груши, дальше лес. Оба берега реки поросли высокой травой,  вперемежку с луговыми цветами. Бело-бог ярко светило уходя за горизонт.  В небе висело темно-серое дождевое облако Перуна.  Оно казалось, замерло, стояло, не двигаясь на месте, а вокруг него кружили стрижи.  - Что такое? Моя лошадь дернулась и понесла, - Софья, натягивать вожжи. - Надо как-то ее удержать. Ведь мы скачем под гору. Мало ли что может быть на дороге, может кочка, какая ни будь или ямка. Колеса ведь можно переломать.
               - Поверни голову! - скомандовал, чей-то голос.
                Софья, повернула голову и увидела. В двадцати саженях, от её упряжки, по соседней дороге на большой скорости к мосту едет коляска. - Она обгоняет меня. В ней сидят двое. Что делать? Что делать?
               - Отпусти вожжи! - скомандовал тот же голос.
                Софья подчинилась голосу.  Её лошадь, бежала рысью,  затем перешла на галоп и пошла во весь опор. Мост стал быстро приближаться. Упряжка Софьи,  и их, выровнялись и стали сближаться. Между нами саженей десять. Вот уже саженей пять. Три. Лошадь Софьи, вырывается вперед. Софья, видит, как один из мужчин, достает из-за пазухи пистолет и взводит курок. И совсем,  рядом, целится в Софью. От ужаса, она закрывает лицо руками. И вдруг вспышка, и сильный резкий раскат. Софья  падает ничком на дно коляски.
- Что-то, у меня заложило в ушах.  Неужели так громко стреляет пистолет? - спросила она себя. - В ушах звон и ничего неслышно. Жива ли я? Если думаю, мыслю, значит, жива, - Софья, похлопала себя ладонями по животу. - Тело при мне, звон в ушах пропал, - она подняла голову и посмотрела.  Стрелявшего мужчины, не было, и их коляски тоже.
                Колеса,  грубо застучали по деревянному настилу. Упряжка затряслась, въехав на мост.   Софья посмотрела вперед. - Все правильно, мы едем по мосту,- Софья, посмотрела назад: « Вот это да»! Немного приотстав,  на мост въезжала разгоряченная гнедая лошадь, таща за собой коляску без передних колес. Колеса разбиты, а щепки  разбросаны по сторонам. Чуть дальше моста, лежал на дороге пистолет. Там же в двух шагах от оружия, лежал на спине, задрав вверх ноги, один из разбойников.
Он руками старался схватить свою ногу. И кричал, «ой сука», «ой сука»!
Другой разбойник, тащился позади упряжки, уцепившись за что-то одной рукой.
А  другой рукой,  взял тянувшиеся ряжом вожжи, и старался остановить разгоряченного коня. Головы его не было видно, а ноги тащились по дороге.
                - Повернись, и смотри на дорогу! - снова скомандовал Софье, голос.
                Софья, повернулась. Мост кончался, и дорога сразу поднималась в горку, а там небольшая промоина. Ее засыпали, но со временем, колесами промяли ее снова.
Софья, натянула вожжи, сдерживая лошадь. Лошадь,  потихоньку стала останавливаться.
Но этого было явно недостаточно. И чтобы не поломать колеса Софья, сообразила и повернула с дороги вправо, прямо на луг. Там не было промоины, и выбоин. И был ровный съезд. Теперь, надо было какое-то время ехать по лугу. Дорога была высоко насыпана в этом месте, и выехать на нее сразу не представлялась возможным.
Лошадь потихоньку начала успокаиваться и замедлять ход. Коляска тряслась, качалась то в одну, то в другую сторону, наезжая на разбросанные по лугу бугорки, сделанные кротом. 
Проехав еще немного, Софья, остановила лошадь, ослабила вожжи. Встала на ноги и обернулась назад. Лошадь нагнулась и стала щипать траву, постоянно дергая упряжку. - Что бы, не свалиться с коляски, надо немного присесть и взяться за поручни, -  подумала она, - спешиться на луг боязно, хотя до моста, пожалуй, саженей тридцать.   
Страх у молодой женщины пропал, да и был ли он вообще. Что-то вырывалось из её груди наружу. Она, сначала удерживала, а затем перестала удерживать и выпустила это, что-то на свободу. Засмеявшись, звонким смехом. 
На том берегу, по-прежнему обхватив руками ногу. Лежа катался по земле, из стороны в сторону, один разбойник. И сильно ругался. - Сильно, зашиб ногу!? – сказала молодая женщина, и вновь залилась смехом.
Их лошадь, проехала мост, таща за собой, другого разбойника. Остановилась. Как раз в той промоине, которую Софье удалось благополучно объехать. Второй разбойник, хватаясь руками за заднее колесо, стал подниматься на ноги. Вот теперь, его лицо было хорошо видно. Оно было грязным. Хотя усы, бородка и волосы были коротко пострижены, всем видом он напоминал интеллигентного барина. А на щеке виднелся шрам.
Услышав  смех, он повернулся, поднял голову. И внимательно посмотрел на Софью. Затем быстро подошел к лошади и стал выпрягать. Его взгляд донес до Софьи  такой холод, что  мурашки пробежали по спине.  Смех, куда-то исчез. Она дернула вожжами, и лошадь пошла, выбираться на дорогу. - Ну, быстрей же милая, быстрей, - торопила её Софья.  Понимая, что лошадь он выпрягал не для забавы. - И зачем я только останавливалась, рот разинула на них, столько времени потеряла. 
               - Не нужно выезжать на  дорогу. Поверни к реке и езжай берегам. Там, хорошая  дорога, -  вновь сказал голос, Софье.
               Софья, на мгновение растерялась. Но, затем резко повернула упряжку, подчиняясь говорившему ей голосу. И направила лошадь к берегу реки. Проехав саженей двадцать, она обернулась. Разбойник все еще распрягал лошадь и внимательно смотрел за ней. Затем почему-то перестал распрягать, привязал вожжи за заднее колесо и пошел на ту сторону моста. Софья, все время старалась не упускать его из виду. Но впереди, был небольшой перевал, и вскоре мост исчез с глаз. Здесь поднимался над рекой обрывистый берег. А рядом с берегом, тянулась ровная дорога. 
Софья, передернула вожжами. - Быстрее бы, убраться подальше от этого места, - сказала она, и еще сильнее заторопила лошадь, ударив ее хлыстом. Но, лошадь по-прежнему бежит рысью, ничуть, не прибавив в скорости. - Что мне с тобой делать? Езжай же быстрее. Вот бестолковое животное. Они отпрягут лошадь и верхом догонят меня. А этот пошел наверняка за пистолетом.  Но, но, пошла, и что ты еле тянешься. И куда я еду, даже не знаю. Знаю, что речка здесь, во всей округе одна.  Значит должна привести нас с тобой на хутор.
                Вскоре, она почувствовала, что что-то не так, и повернула голову: «Батюшки!  Догоняет разбойник! Тот самый, который тянулся за собственной повозкой через весь мост. С пистолетом в руке. Что делать? что делать? Теперь он меня точно застрелит!»
               - Ослабь вожжи и привяжи их за поручень, - опять послышался тот же голос, - да смотри, чтобы не попали в колеса.
              - Софья поняла, что вожжи должны быть отпущены, но, сильно не свисать.
И привязала вожжи, как её учил голос, и спросила, - я правильно сделала?
               - Да, правильно, - ответил голос, почему-то удивительно знакомый, и добавил, - а теперь разуй сапожки, и привяжи их шнурками себе за талию.
                Софья повиновалась. А, что ей, оставалось делать? 
                - А теперь приостанови лошадь и слазь с нее, а она пусть идет. Стегни ее хлыстом.
                Софья сделала, как  велели. Спешилась, стегнула лошадь хлыстом, а хлыст бросила в упряжку. И стала возле обрыва, нависшего над рекой.
                - Прыгай! - приказал ей, все тот же голос.
                Софья, посмотрела вниз, - высоко - но не очень.
                Закрыла глаза, набрала в грудь воздуха, зажала пальцами нос, и солдатиком, бросилась в воду.  Её тело обожгло прохладной водой, и она быстро стала погружаться на дно.  Но вскоре, она нащупала ногами, что-то твердое, присела и оттолкнулась. Юбка задравшиеся вверх, стала путать в воде руки, но ей, удалось с ней справиться.
                И  снова ей, скомандовал голос, - плыви к тому берегу.
                Софья вынырнула, откашлялась, вдохнула несколько глотков воздуха, и поплыла на тот берег. Доплыв до середины реки, повернулась посмотреть.
Всадник все скакал. Но ему осталось совсем немного преодолеть расстояния, чтобы быть на том месте, где Софья прыгала вводу. Она повернула голову и стала плыть дальше.
Проплыв немного, захотела еще раз взглянуть на разбойника. И повернулась к нему лицом, а сама боком продолжала плыть к берегу.
Разбойник по кличке Туз, подъехал к тому месту, где Софья прыгнула в реку. Он натянул поводья, стал останавливать разгоряченного коня.  Но, откуда-то из травы, выскочил перед лошадью заяц, напугав лошадь.
Лошадь прыгнула в сторону к реке. Седок с силой натянул повод,  удерживая её. Лошадь стала на дыбы.
Туз, что бы удержаться на лошади, схватился руками за гриву. А пистолет, неловко выпал из руки, ударился о край обрыва, и плюх в воду. Всадник успокоил коня, спешился. Взял под узци лошадь и подошел к обрыву. Внимательно смотря в воду, туда, куда упал его пистолет, в ожидании.
                Софья, добралась до противоположенного берега. Стоя по колено в воде обернулась, подняла руку, помахала ему и выкрикнула: « Плохие у тебя дела разбойник, утопил пистолет!?  У нас в том году дядя Егор тоже уронил в воду, только топор. Стоял он и ждал, ждал, пока всплывет. А он так и не всплыл. Пришлось штаны снимать, да нырять. А народу кругом собралось, на голого мужика поглядеть. Ему надо было сразу нырять, пока никого не было. А он упустил время, а теперь при людях, хочешь, не хочешь, стыдно показывать наготу, а топор доставать надо.  Я это к чему говорю, и у тебя пистолет не всплывет. Надо тебе снимать штаны и нырять, а я подожду, полюбуюсь на твою ногату». - Может я, сделала глупость? – подумала Софья и пожала плечами.
                - Твое счастье, что я плавать не умею, я бы тебе сука всунул бы в (то место) ерша, и т.д. ….! - кричал Туз матом.
                - Да, ходьбы и умел, лошадь ведь не бросишь, привязать ее не за что, вокруг не кустика ни веточки. А убежит?! Выбежит из травы волк, и испугает лошадь, как вот этот заяц, мой друг.  Ха, ха, ха. Куда ты без нее, без лошади-то. А меня, не то догонишь, не то нет. Ты, я смотрю разбойничек, только с пистолетом хорош, воевать с бабой. Поэтому врешь ты, что плавать не умеешь.
                Туз, стоял какое-то время, размышляя, хотел  было снять штаны, но передумал,  сел на коня. - Может про топор ты и права. Только берегись сучка блудная, я тебя найду, от меня только можно на тот свет спрятаться! - крикнул он.  И ударив каблуками сапог под бока лошади, поскакал прочь.
                От его угроз, Софье, стало как- то не по себе, - и зачем я над ним посмеялась? Хотя если ему убить меня, он меня все ровно убьет. Сучка, блудная. Значит выследил.


                Софья, шла по этому берегу, и внимательно смотрела на тот. Ища место, где можно было удобней, переплыть назад и выйти на берег. Пройдя саженей сто,  увидела на том берегу плес. - Вот здесь нет обрыва, и я могу спокойно переплыть и взойти на берег.
Она, посмотрела дальше. За плесом виден луг с большой и сочной травой, вперемежку с луговыми цветами, а на лугу паслась её лошадь. Софья  переплыла назад. Сняла с себя мокрую одежду и развесила ее на края коляски.  Вылила воду из сапожек. - Зачем я послушала этот дружеский голос, взять с собой сапожки. Два раза уже вымочила их. Еще рассохнуться и пропадут. Вероятно, голос опасался, что сапожки может украсть разбойник. Сапожки ведь дорогие.
                - Как приедешь, высуши и намажь дегтем, - опять сказал, до глубины души знакомый голос, наверняка хороший друг. 
Софья посмотрела вокруг - никого. Сорвала несколько васильков, и два колокольчика. Села в кресло коляски, сплела себе венок и одела на голову. Красуясь при закате солнца, своей наготой. Взяла вожжи. - Но милая, поедем. А, то поздно уже. Боюсь, не управимся дотемна с тобой. Ты не смотри так на меня, одним глазом. Знаю, что голой ездить нехорошо. Но, что делать, одежда ведь мокрая.  Подсохнет. Перед хутором оденусь. Обещаю тебе. Мы с тобой от речки далеко отъезжать не станем, смотреть на меня некому, здесь нет никого кроме - друга - голоса. Вот приедем, я тебя в речке сама искупаю, вода хорошая, бодрящая.
                Софья ехала, и размышляла. - Как хорошо, что у меня есть такой "голос", друг.  Каму не скажи, не поверят. Да и обязательно рассказывать о нем? Пусть будет он моим маленьким секретом.

               
                *

               Софья, благополучно добралась до хутора. На хуторе было тихо. Бело-бог закончив свой трудовой день, зашёл за горизонт, но было еще видно. Хуторяне устали от трудового дня и, легли отдыхать. Основные культуры, рожь, овес, пшеницу, подсолнух, давно посеяли, некоторые из них уже выросли в большие зеленя, а поздние яровые еще не отсеяли. Поэтому весь трудоспособный народ трудился в поле с раннего утра и до вечера.
А по приезду с поля, поужинав, все ложились отдыхать.
Наступала пора ребятишек, они глаза и уши всей ночи. Распределялись по возрастам, и каждый из них выполнял определенную работу. Как только родители возвращались с поля. Ребятишки выпрягали лошадей и валов «быков», и  гнали их на речку купать. А другая партия играла на лугу. Затем они менялись. Кто играл, те гнали стеречь лошадей и быков. А кто купал, те играли, жгли костер, сушили одежду, пекли картошку, отдыхали. А затем снова менялись. Кто пас лошадей и быков, по очереди приезжали на хутор. А кто отдыхал на хуторе, тот ехал пасти лошадей.
Кроме этого, они в ночное время смотрели за порядком.
На хуторе еще держали собак, различных пород. А собаки чувствовали посторонний запахи. Если, что-то не так, поднимали лай. Ребятишки расследовали, это дело и докладывали обо всем дедам. Те принимали решение, поднимать хутор, или нет.
Все было отлажено до мелочей. Кроме хуторян никто обетом не знал. Еще не одному человеку не удавалось придти на хутор незамеченному. Утром деятельность ребятишек заканчивалась. Они рассказывали о ночных происшествиях и похождениях, домашним, если хватало сил, и, позавтракав, ложились отдыхать. Лучшей охраны, еще никто не придумал.
На их место в утреннее и дневное время заступали старожилы. Они рассаживались по обозримым местам и наблюдали за всеми передвижениями и подъездами к хутору.
Так обеспечивалась круглосуточная охрана хутора. Так как царская власть не способна была защитить тружеников, от воров и разбойников.  На собственный народ, царям было наплевать. Они искали себе утешения и развлечения в Европе, за границей.

               
                *
               
Софья подъезжала к дому. На лугу ребятишки играли в лапту, и жгли костер.
Из дома навстречу, выбежал Яков. - Ой, Софья Павловна как хорошо, что вы приехали! Мы уже забеспокоились и не знаем, что и думать. Папа сказал, сейчас немного отдохну, оседлаю коня и поеду искать вас. А меня заставили сидеть с Гришкой. А надо ведь купать лошадей и быков. А его не на минуту нельзя оставить, то писать ему, то какать, то пить дай, то есть захотел, - Яков, глубоко вздохнул, - и когда он только вырастет. Вы меня понимаете Софья Павловна?
                Понимаю, Яша понимаю, только я хотела искупать лошадь. Она у меня молодец. Так меня сегодня выручила. 
               - О, о, Софья Павловна, вы не волнуйтесь обетом. Я ее сейчас отпрягу и верхом мигом на  речку, искупаю и в ночное, пусть отдохнет с дороги, и попасется на травке.
А вы идите в дом, переоденетесь, покушайте, там все на столе. И Гришка там, я его на веранде закрыл, осторожней не стукните его дверью. А то разорется, ничем его тогда не успокоишь, всех домашних перебудит.
- Что мне делать? Придется согласиться с тобой, Яша!
                Софья, отдала Якову вожжи и пошла к дому.
                - Да, уж, пожалуйста, не говорите обетом родичам, а то они будут на меня сердиться.
                Софья, махнула головой в знак согласия и вошла в дом. Понимая, что молодому человеку хочется порезвиться. Зашла на веранду, аккуратно открыв дверь. Гриша сидел под лавкой, и что-то строил, из выпиленных из дерева кубиков. Она, тихонько закрыла дверь, и пошла в отведенную ей комнату, переодеться. Переодевшись,  взяла Гришу на руки, и  пошли в столовую. В столовой было уже темно. Она зажгла лампу и стали вечерять.
Вскоре, в столовую зашел хозяин, а за ним  хозяйка. Они очень обрадовались приезду Софьи и стали расспрашивать о её поездке.  Долго сидели, разговаривали. Софья, все до мельчайших подробностей рассказала им. Только ничего не сказала про «голос».



Наутро, Борис Федорович  рассказал старейшинам хутора о приключениях, Софьи Павловны.  Запряг телегу, взял с собой двух человек, оружие, и верховую лошадь.
И отправились к тому мосту, где происходили события, что бы провести следствие.



К обеду они возвратились. И привезли с собой коляску без передних колес. И еще тело мужика, с порезанным горлом. Собралось много жителей хутора. Софью Павловну, пригласили на опознание. Она, сразу узнала его. - Это тот мужчина,  который лежал на земле и кричал от боли, хватаясь за ногу руками, - сказала Софья.
Его накрыли дерюжкой, и увезли в уезд.
Софье стало страшно. Затряслись руки и губы. - За, что он его? Дядя Боря. Он же был жив, просто зашиб ногу.
- Это за то, что он стал ему непригоден, сильно ногу повредил. Тащить его с собой, нет смысла, обуза. Самому бы ноги унести. А оставить, нельзя много знал. Вот и решил товарища своего жизни, нечисть. Не дрейфь Софья, не дадим мы тебя в обиду. Подожди  денька два, три, отсеемся, и найдем мы твоего обидчика. Ты лучше мне скажи, чем ты так им колеса передние поломала?  Видел я многое но, что бы крепкие колеса ломались на ровном месте и разлетались в щепки. Такого не видел.
- А она  глазищами сверкнула своими, и как молнией, расшибла вдрызг колесницу своего врага, - сказал стоящий рядом мужчина.
- Да, такими глазами не только колеса расшибить можно, - сказал стоящий рядом дедушка, Семен Иванович. - Но даже сердце.
Стоявшие рядом мужики засмеялись.
- А чего Федорович придумывать, везли они бомбу, хотели бросить в девку, а выронили себе под колеса, - сказал все тот же мужчина.
- Да, похоже на то Алексеевич. Она же в это время, ничего не видела, закрыла лицо руками, только вспышку и грохот.
- А я вам сейчас расскажу историю, вот точно такие же щепки я видел, какие лежат в коляске. Это хорошо ты сделал Борис Федорович, что привес показать их нам, - продолжал говорить дедушка, Семен Иванович.



- Прознало наше командование, что в десяти верстах от нашей части расположился отряд французов. Собрали командиров на совет.  А на совете решили атаковать француза. Но, что бы узнать, его точное местонахождение, численность отряда. Выслали разведку.  В разведке был я, и еще несколько человек.
Подкрались мы поближе к их части, и наблюдаем. Считаем сколько у них пушек, сколько лошадей. А перед нами стоит сухое дерево и закрывает нам обзор. Подойти ближе не можем, француз заметит. И посчитать точно всего не можем, дерево мешает. А в нашем деле все должно быть точно. И стали мы ломать себе голову, как это дерево убрать.
Думаем, подождем до ночи и запалим его, а сами спрячемся. А на утро все посчитаем.
Глупее конечно не придумать.
Вдруг откуда не возьмись дождевая туча Перуна нашего бога, грозы и молнии. 
Поморосила она на нас, немного дождиком. - Не было печали, да черти накачали, - выругался  мой товарищ.
А я внимательно смотрю на тучку и говорю ей. - Что же вы делаете, сейчас намокнет дерево и тогда наш глупый план не удастся. С чем мы возвратимся с задания, домой?
А она в ответ загрохотала, загрохотала - да как трясь грозой-то и молнией по дереву. Так дерево это и разлетелось. Не загорелось главное, как часто бывает после удара грозы и молнии, а разлетелось в щепки. И француз ничего не понял и обзор нам стал хороший.
- Спасибо богу Перуну! Спасибо тебе милая! - негромко сказал я.
Вставать в рост нельзя, француз заметит. Тогда я встал на колени прижал руку к сердцу и поклонился тучке Перуна.  А она в ответ, загрохотала, - гу, гу, гу и поплыла по небу в сторону реки.
Вот, думаю чудеса, да и только, кому не расскажи, не поверят. Посмотрели мы с товарищами друг на друга и ничего не сказали друг, другу.
Задание мы выполнили успешно и вернулись в часть. И все благодаря богу Перуну и красавицы его тучки.
Так я это к чему вам рассказываю?  Щепки были такие же, как эти, видите немного опаленные,  - дедушка показал на лежащие в коляске от передних колес щепки. – Бог Перун отец наш небесный, он помогает нам не только хорошим дождиком для урожая, но и выручает иногда нас в трудную минуту.  А тучки, нас видят, слышат и понимают.  Вы, что господа, об этом не знаете?
- Ох, и заливать вы дедуля, здоров, - сказал Алексеевич. - Прошло сколько времени после Наполеона, годков сорок с гаком, неужели вы щепки как выглядят с того времени, помните?  Да и от бомбы щепки могут быть немного обгоревшие.
- Помню. А если не веришь, давай спросим у Софьи, - сказал дедушка.
- Софья Павловна, скажи нам.  Была в это время туча Перуна над вами?
- Была туча Перуна, дедушка. Только не над нами, а чуть в сторонке. Она стояла не двигаясь. Я ее заметила раньше. Стрижи летали возле нее.
- Вот, Алексеевич, что я говорил? Это молния, да гроза, сам бог-Перун  спас  ее. За нее заступился. И никакая не бомба. Слушать надо старших, и немного мыслить.



Настя тихонько подошла и взяла Софью за плечи, - пойдем Софья, мужики без нас здесь разберутся.
Женщины пошли, а мужики все стояли и спорили.
Вскоре вернулся домой хозяин Борис Федорович, зашел в столовую. Софья с хозяйкой Настей накрывали на стол.
- Теперь девочка, Софья Павловна из хутора, бес моего ведома, никуда. 
- И задала же я вам хлопот, вот и сегодня в поле, не поехали, не вовремя посеете и будите, потом обижаться на бога Ярилу,  - сказала Софья. - Из-за меня ведь?
- Что же поделать, если так все вышло. А с другой стороны и отдохнуть нам надо хоть денек, от работы, - сказал Борис Федорович и сел за стол.