Красносамарская крепость - наша прародина

(Место, где по преданиям первопроходцев должен быть основан Нефтегорск, которому в этом году исполняется 50 лет)

   Из всех населенных пунктов, относящихся в разное время к Нефтегорскому (бывшему Утевскому) району бывшей Куйбышевской, а сегодня Самарской области, самую богатую историю имеет Красносамарская крепость, основанная по решению Сената в 1736 году флотским поручиком Петром Семеновичем Бахметьевым для того, чтобы обезопасить путь по реке Самаре и защитить оседлых поселенцев от набегов степных кочевников.
Крепость была обведена валом, рвами и деревянными стенами, с рогатками, деревянными башнями и турами по углам; на башнях поставлены чугунные пушки.
Поселенцы начинали  жизнь со строительства зданий, предназначенных для сторожевой службы, которые несли не только отставные офицеры, солдаты, но и казаки-переселенцы. Непременным святым местом считалась небольшая деревянная церквушка, венчающая самую высокую точку этого  поселения.
Бури народных восстаний, бунтов, особенно крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачева, коснулись и обитателей Крепости. Как свидетельствуют историки, после подавления пугачевского восстания линия крепостей в Заволжье потеряла военное значение и была упразднена. Крепости стали обычными селениями, а казаки и пехотные солдаты переведены в разряд государственных крестьян.
К концу 19 века числилось в Красносамарской крепости более ста дворов с полтысячью жителей, из которых только около трех десятков были грамотными. Жили красносамарцы бедно, платили подати. К 1911 году дворов было уже 130, пахотной земли - полторы тысячи десятин. В годы Советской власти часть поселян образовали поселок Круглинский, у Сенного озера. Затем подошла коллективизация. Организовали на здешних землях колхоз «Ленинская заря», который позднее вошел в состав совхоза «Утевский» вторым его отделением.
Сегодня  Красная Самарка (современное название Крепости) отнесена к Кинельскому району. В доперестроечные годы земли сдавались в аренду одному из крупных предприятий района. Сегодня здесь осталось пара домишек да добрая память уроженцев Красносамарской крепости о ее славном боевом и трудовом прошлом. И сегодня мне хочется приоткрыть завесу таинства, совершаемого под сводами Красносамарской церкви, начиная с 1870 и завершая 1879 годом.
А путеводителем в этом исследовании послужит старинный фолиант под названием «Метрики», хранящийся в  отделе редких экспонатов  районного архива. Документ этот сохранился на диво хорошо, даже нашлепки красного сургуча печати со славянской вязью букв уцелели.
Выдавалась эти метрическая книга на десять лет Самарской архивной Консисторией причту Красносамарской крепости Бузулукского уезда «Для записи родившихся, браком сочетавшихся и умерших». Кстати, по свидетельству краеведа Петра Дмитриевича Лупаева, церковь была построена в 1751 году на казенный счет, спустя полтора десятка лет после закладки Крепости. История рождения этого военного поселения подробно была рассказана Петром Дмитриевичем на страницах районной газеты «Ленинский луч» и позднее была опубликована в сборнике «Самарский краевед».
Но вернемся к церковной книге. Уже само внешнее оформление заслуживает внимания и пристального изучения. По краям идут вензеля Московской синодальной типографии (в виде вьющегося хмеля), украшенные вздыбленными конскими фигурами, над головами которых блистает царская корона. Бумага и за сто с лишним лет только слегка пожелтела, но записи в основном четкие, сделанные от руки черными чернилами, с тщательно выписанными заглавными буквами. Каллиграфия изумительная! И хотя «Метрики» заполнялись разными людьми, на всех двухстах листах ни единой помарочки, какого-либо исправления или подчистки. Встречаются кое-где карандашные и чернильные пометки, сделанные архивариусами района уже в годы Советской власти о том, что согласно «Метрикам» выданы свидетельства о рождении.
В части первой - «О родившихся» - содержатся подробные сведения о дне, месяце рождения и крещения младенцев мужского и женского пола, о звании, имени, отчестве, фамилии родителей и восприемников (принимающих на руки ребенка из купели при обряде крещения). А также указывалось, какого они вероисповедования, кто совершал таинство крещения. Есть еще один раздел с пометкой «рукоприкладство свидетелей записи по желанию» Но эта часть листа «Метрик» девственно чиста, поскольку крестились, женились в большинстве своем люди неграмотные и подпись свою в книге не оставляли.
Наибольший интерес представляет имянаречение, а также звание родителей младенца. Вот, скажем, такая запись. Восемнадцатой по счету за декабрь 1870 года значится незаконнорожденная Варвара, мать ее - солдатка Ефросинья Типчева. Священник Иоанн Красносамарский в качестве восприемников (крестных младенца) записал отставных солдат Серафима Данилова и Ивана Будрякова.
 Как выбиралось имя? Наверняка, исполнялась воля родителей, но и батюшка мог вносить свои предложения, закрепляя в имени новорожденных память об учениках Христа, всех святых православной церкви. Особо чтимы были имена, отмечаемые в «Месяцеслове». Если девочка появлялась на свет Божий на Аксинью полухлебницу, полузимницу, то есть 24 января, то быть тебе Ксенией. Рождался мальчик в конце ноября, в Юрьев день, получал имя Георгий, на Андрея Первозванного нарекали мальцов Андреями. Богат был февраль 1870 года на Евдокий, и Федоров, хотя их месяцы - март и июнь.
Дарья, Ирина, Елена, Матвей, Трофим, Дмитрий, Яков, Илья, Васса, Фрол, Татьяна, Наталия, Матрена, Игнатий, Ефимий, Домна… Вслушайтесь в эти певучие и красивые имена. Прошло всего-то сто тридцать лет, а как ярко, искристо заиграли они сегодня в именах праправнуков красносамарских поселенцев, от которых веточки  семейного древа укрепились и густо разрослись во всех селах района, в Нефтегорске, да и не только у нас, в округе, а по всей России и даже за границей.
 Перелистаем «Месяцеслов» и встретим еще десятка два имен, по которым наши предки ориентировались, начиная день, неделю, месяц, год, жатву, сев, праздники, будни,- словом, выстраивая  всю свою жизнь. Именем своим, как и фамилией красносамарцы гордились, дорожили, вкладывая в них особое значение, хотя немало было среди  первопоселенцев людей беглых, «гулящих». Поэтому и значатся в «Метриках» отчества не в привычном для нас написании «Петрович», «Тихоновна», а, к примеру, Яков Петров (сын Петра) Кузнецов.
Для того времени единственным документом, удостоверявшим личность, земное существование, была именно метрическая книга, в которой, как перед Богом, все отмечалось и фиксировалось: к какому роду, племени и званию человек  относится. Какую веру почитает, куда уходят корни его родства. По «Метрикам»  можно было проследить родословную любого крестьянского рода, как это сделал уже в наши дни уроженец села Покровки, председатель совета ветеранов войны и труда района (ныне покойный) Иван Сергеевич Кондранин по церковной книге, о которой я рассказываю. Увы, для многих из нас сделать это почти невозможно, если в семье кто-то из старших не ведет летопись своего рода.
Все крестьянское сословие в рангах о званиях царской России относилось к обывателям. В церковных книгах этот «табель о рангах» выдерживался весьма строго. Вот крестит 10 апреля 1870 года государственный крестьянин Петр Морозов и его законная жена Татьяна Васильевна дочку Ирину, взяв в крестные жителей села Успенки, рядового отставного солдата Стефана Власова и солдатку Онисью Суркову. Чуть раньше у крестьянина-собственника Григория Козьмина и жены его Маланьи  родился сынок Илюша. Только в 1870 году обряд крещения в Красносамарской крепости прошли более 30 детей, из которых в этом же году были похоронены в месячном возрасте (от младенческой) Васса - дочь Григория Гусишина, Фрол - сын Митрофана Фомичева, Яков - сын Василия Кузнецова. «Бог дал. Бог и взял»,- говаривали обыватели, а еще в приметы верили, например, в такие: «Кто родится в новолунье - живуч, долговечен», «Ребенку до года рубахи из нового холста не шить», «Землица с семи могил младенческих спасает от всех бед».
Крохотными искорками вспыхивали на мгновение и гасли жизни детишек красносамарских поселенцев, а вот надо же, их  имена, даты рождения, смерти и места погребения сохранились! И все благодаря простому листу бумаги. И, может быть, их невинные души, вернувшись еще раз на Землю, продолжили  чью-то жизнь, стали чьей-то судьбой, повторением? Только так можно объяснить подвижничество офицера запаса,   уроженца села Покровки (оно заселялось выходцами из Красносамарской крепости) Владимира Суркова, который на протяжении нескольких десятков лет вел поиски и  отыскал следы своих родичей на этой земле, и та самая Онисья Суркова, как оказалось,- его дальняя родня. Исследуя историю своей малой родины, он приподнял такой мощный пласт, что хватило материала на целую  книгу. И она уже готовится к изданию.
 Скорбные страницы «Об умерших» ведут счет отошедшим в мир иной, опять же в полном согласии с традициями  и правилами: какого был звания покойный, от чего помер, кто исповедовал и приобщал, кто совершил погребение, в каком месте. Год 1871-й. Младенцы Андрей и Герасим по свидетельству священника  Иоанна Утвицкого и дьячка Петра Ловцова умерли от кашля, а вдова Матрена  Будрякова в возрасте 55 лет… от дряхлости. Был и такой «диагноз», в который просто невозможно поверить, ибо в этой поре ни женщины, ни тем более мужчины старыми сегодня себя не считают и  остро не чувствуют  груз прожитых лет.
Умирали прихожане возраста разного - от двух недель до 76 лет. Причины смерти указывались  тоже самые  разные и записывались они в «Метриках», видимо, со слов родственников и домочадцев, да по умозаключению настоятеля храма. Самыми распространенными  заболеваниями были чахотка, понос, простуда, удушье, водянка, скарлатина, горячка.
Хранится в церковной книге и такой любопытный документ - Отношение судебного следователя Самарского окружного суда 3 участка Бузулукского уезда от 27 сентября 1878 года за № 735 на имя господина священника села Красная Самарка «сделать зависящее распоряжение  о предании земле тела крестьянина Алексея Яковлевича Суркова по обряду христианской церкви». Причину смерти священник Михайловский указывает тут же в «Метриках»: « 33-летний Алексей Сурков был убит из огнестрельного оружия. Не исповедан. Погребен согласно Отношения судебного следователя».
Какая трагедия  тогда произошла в границах, а может быть и за пределами Крепости,- сие неизвестно. Можно только догадываться уже по тому, что этим делом занимались судебные органы и потребовалось особое распоряжение для того, чтобы похоронить убиенного по-христиански.
Любопытно узнать, как женились сто тридцать лет назад обитатели старинного крепостного поселения. Возраст женихов и невест колебался от  16 до 23-25 лет (наши дети  недалеко ушли от них). Судя по записям, сочетались молодые первым браком, но были и вторые. Здесь возраст брачующихся более зрелый - от 30 до 45 лет. Заинтересовала меня  запись о венчании 75 –летней  старушки с 15-летним подростком…Оказывается, неравные браки и в такой глуши были не редкость. 
В поручители (свидетели) выбирали людей уважаемых, зрелых, чаще всего родственников, чтобы в случае семейного раздора или какого-то несчастья молодым можно было бы обратиться за советом и помощью к своим поручителям. Приходит   по этому поводу такое сравнение. Сегодня в качестве свидетелей берут подружек и друзей, реже - родных брата, сестру. На этом, пожалуй, их миссия заканчивается, впрочем, как и восприемников (крестного отца, матери).  Еще десятка два-три назад с ними роднились, приглашали на именины, свадьбы, сейчас эта связь ослабевает. А зря!
 По каждому отчетному году священник или дьячок составляли статистическую ведомость по своему приходу, где в цифрах и было  представлено  житие прихожан. Так, за 1979 год родилось 45 детишек, в том числе один незаконнорожденный, две двойни. На  пятьсот жителей показатель неплохой. Умерло в течение этого года 8 младенцев. Из 16 взрослых мужчин и женщин  более половины ушли из жизни в полном расцвете сил - в 20 - 45 лет. И сегодняшняя статистика практически повторяет  закономерности жизни и смерти более чем столетней давности. Сочетались браком в обозначенный  мною  год четыре пары, из них две - холостяк с вдовой и наоборот - девица с вдовцом.
Мне посчастливилось просмотреть, кроме Красносамарской, церковные книги Покровской, Бариновской, Зуевской церквей, относящиеся к семидесятым годам позапрошлого  столетия.  В них вся родословная  покровцев, зуевцев, бариновцев. Встречались фамилии, о которых уже давно никто не помнит, ведь в годы повального голода, в гражданскую и  Великую Отечественную войны, в годы репрессий целые семьи подрубались под корень. Но сколько наших земляков пустили  корни  в других областях и республиках страны, за рубежом, и только отметка в паспорте «Родился в Утевке, Ефремовке, Трофимовке, Филипповке» напоминает детям, внукам и правнукам, что род их зачался на  красивой земле Заволжья, богатой историей и событиями мирового значения. А кто-то спросит: «Жива ли деревенька - твоя малая родина?» Для многих она утрачена насовсем, поскольку и следов-то на тех местах, где кипела жизнь когда-то, не осталось.
Бывая в окрестностях Бариновки, наткнулась однажды на десятка два крестов, цветущую одичавшую яблоню у разоренного подворья. Горько и неуютно стало вдруг. Неужели к родным могилкам и к любимому саду никто не приедет и не вспомнит свое босоногое детство?
…Закрываю последнюю страницу старинной книги, и перед глазами встает маленькая деревенька, притулившаяся на крутом  речном увале. Лет двадцать назад мы были в Красной Самарке или, как еще до сих пор ее называют, Крепости. В полуденном зное плавились степные дали, пустынно и тихо было на единственной улочке с редкими  избами, покосившимися заборами, выгоревшими добела ометами прошлогоднего сена. Хотели испить холодной водицы, но у колодца, кроме скрипучего ворота и ржавой цепи, не оказалось бадейки. Повстречали старушку  - местную жительницу. Заслонив ладонью глаза от слепящего солнца, она, молча и долго вглядывалась в наши лица. Полюбопытствовала: «Чьи ж вы будете?» Узнав, что заезжие, махнула рукой, и словно после долгого плача, горестно всхлипнула: «А я своих жду. Какой месяц глаз не кажут. Каждую машину встречаю да провожаю. А моих все нет и нет. Арбузяки на бахче вон, какие накатанные. Ягоды на заветной полянке поспели. Картошка молодая пошла. И грибы в лесу друг за другом гоняются - некому их рвать-собирать. А река! Всего в двух шагах от дома плещется, ребятишкам  какое  раздолье. Никаких хваленых курортов не надо.  Скажите, чем таким особенным, сладким в городе вас всех приманило? Эх, дети, дети, отрезаны ломти!»
 Она тихонько зашагала по сыпучей от песка и пыли дороге, а мы, так и не осмелившись спросить воды, смотрели  на ее согбенную фигурку и в душе виноватились перед этой женщиной,- чьей-то матерью, бабушкой, из последних сил хранящей тепло родного очага, оберегающей богатство земли Красносамарской.
 Спросите, ну какая может быть связь между церковной книгой, сведениями, почерпнутыми в этом уникальном по своей исторической и общечеловеческой значимости документе, и встречей  со старожилом Крепости? Связь самая прямая, хоть и на первый взгляд неуловимая. Кто-то ведь сберег для нас «Метрики», кому-то еще дороги древние захоронения. Археологи  в начале 70-х годов двадцатого столетия обнаружили в курганах вблизи Красной Самарки, соседней Утевки, Покровки, Андреевки, Максимовки такие сокровища исторического значения, что и поныне об это и пишут научные трактаты, снимают фильмы, издают книги.  Заметный след  оставили после себя первожители здешних земель в виде костяных орудий, каменных долот, кремневых ножей, подвесок, глиняных  сосудов. Кто-то  сохранил  церковную книгу,   покосившийся крест на могилке, наконец, сберег землю, принявшую прах многих и многих поколений и отдавшую все соки  и силы для рождения потомков. Формула жизни проста и мудра, и не дай Бог нам ее нарушить, в чем-то изменить вопреки законам природы, Память на то нам и дана, чтобы и такие крохи истории были нам известны, изучены, приняты, как наследие и наследство.