По волнам наших мыслей - работа 3

OLEB - ПЕСНЬ ДОРОГ

(23 907 знаков с пробелами)

Поль так и не привык к восходам на Брагге. Коренные бражники, как называли себя колонисты, это суровые и мужественные люди. Они не имеют права пускать розовые сопли от вида призрачных фиолетовых хребтов на горизонте, ярко-оранжевой полосы восходящего Нимба и нежного изумрудного перехода в бирюзу здешнего неба. Это не характерно для истинного покорителя Дальних Просторов.
Впрочем, почему «здешнего» – нашего неба! Бабка Поля, урождённая графиня Де Сенреми приехала сюда девушкой. Отец Поля, Жак Сенреми родился уже здесь. Получается, Поль коренной житель Брагги во втором поколении. А его сын Марк, соответственно в третьем. Марк... Боль и непреходящая тревога родителя. Эх, дети, дети...
Караван ходко двигался по просёлку. Здесь их называют Дорогами. Бесконечные, они вьются по всему материку от края до края. Соединяют северные районы с южным побережьем, сводят воедино зной и стужу, лёд и пламень. Обтекают горы, перекидывают арки мостов через реки и бегут дальше. По Дорогам бредут караваны.
Зуррам, этим спокойным и сильным животным расстояния не помеха. А касси, самое малочисленное из здешних племён, вообще бродяги по своей сути. Другие здешние племена разводят скот, возделывают землю, на побережье ловят рыбу. Касси – перекати поле. Их дома на колёсах, их жизнь вечное странствие, их песня – песнь Дорог.
Их промысел – добыча румма.
К песням касси Поль тоже привыкнуть не может: мелодия звучит как бы внутри тебя, на границе сознания. Нет, можно различить и пение, особенно если подойти к поющему касси поближе. Так Поль иногда мурлыкает себе под нос земные шлягеры, но основная мелодия не снаружи. Она внутри тебя. Прямо в сердце...
Вот и сейчас – сидят на крышах и поют. Поль называет их домики дилижансами, но это нечто большее. Жильё на колёсах со всем необходимым, и на крыше каждого площадка для наблюдения за птеррами. Эти незлобивые летающие ящеры безопасны в любое время кроме охоты.
Охоты за руммом.
Крассы и вовсе безобидны. Многолетние древовидные растения, поражающие своими циклопическими размерами – более пятисот метров в высоту! Но ещё более удивительным оказалось то, что они не имеют корневой системы в привычном для землян понимании и дрейфуют. Невысоко, в полуметре от земли над материком плывут перевёрнутые пирамиды, грандиозные и величественные. Небыстро, со скоростью всего полметра в час, бороздят они пространство, поражая воображение землян. Никогда крассы не пересекают Дорог. И постоянно аккумулируют румм.
Марк. Охота за незрелым руммом предприятие прибыльное и в той же мере опасное. Как ни отговаривал его Поль, какие доводы ни приводил, всё впустую. Сын лишь пообещал соблюдать осторожность. «Всё будет хорошо, папа!» Молодость – ей чужды сомнения! Сила бурлит в юном теле, непреодолимых препятствий не существует. Можно даже не пить воду из местных ручьёв, пьянит уже одно осознание бытия. Есть огромный мир, и есть я в нём – этого достаточно!
Размышления не мешали Полю вышагивать рядом с караваном. Стоит лишь приноровиться к мерной иноходи трудолюбивых зурров. Они похожи на земных быков, только размером раз в пять больше. Касси при необходимости умеют быстро бегать, но не любят ходить пешком. А Поль любит, потому идёт рядом с пыхтящими косматыми гигантами.
Можно им подсвистеть что-нибудь весёленькое. Зурры это любят: вон одобрительно качает ушастой башкой, косит добродушным глазом. Уши их напоминают формой детские погремушки. Зурр ими не только слушает, но и мелодично позванивает. Весь мир Брагги наполнен звуками: звоны, шелесты, посвисты. Песни этой странной и очаровательной планеты.
Поль потянулся за флягой с фильтрованной водой на правом боку, но потом передумал и хлебнул с левого чистой.
С воды-то всё и началось. Точнее, растворённого в ней румма. Это загадочное вещество так и не открыло своих тайн земным учёным. Мало сложнейшей формулы, воспроизвести которую в лабораториях так до конца и не удалось, румм ещё оказался веществом крайне нестабильным. Он начинал разлагаться сразу после выделения, не оставляя исследователям времени для знакомства.
На человека румм оказывает стимулирующее действие. При этом повышение жизненного тонуса происходит на природном уровне, за счёт оптимизации обменных процессов. Следовательно, без истощения энергетических запасов организма. Проявляется это приливом сил и лёгкой эйфорией, как если бы человек выпил стакан лёгкого вина.
Касси и другие племена пьют местную воду постоянно и чувствуют себя прекрасно. Может, поэтому так много поют? С человеком оказалось сложнее: длительное потребление румма, несмотря на безопасность для здоровья, вызывает зависимость. При переходе на обычную воду земляне испытывают тоску, депрессию, упадок сил.
– Хей, Полли! – сзади подскочил Блюмм, местный следопыт.
Касси очень похожи на людей, только ростом меньше. Всё остальное вполне узнаваемо: руки, ноги, пропорционально сложенные тела. Совсем человеческие лица: большеглазые, с тонкими чертами, красивые. Разве что кожа с красноватым оттенком. В сочетании с тёмными волосами они казались Полю легендарными индейцами из романов Фенимора Купера. Романов, которые в детстве читала ему бабушка.
– Птерры уходят на запад, – сказал следопыт. – Марк пошёл на запад. Вот-вот начнётся кладка. Незрелый румм есть, но очень опасно! Касси немножко волнуются. Трудно дружить с разгневанными птеррами...
– Успокой всех, Блюмм, – как мог увереннее ответил Поль. – Я верю своему сыну, он сдержит обещание. Мы не будем ссориться с птеррами.
Блюмм широко улыбнулся, часто покивал и побежал к своему дилижансу. Проблем с языком касси не испытывали ни малейших. Вся их жизнь была связана с миром звуков, и способностью к воспроизведению слов туземцы обладали в полной мере. Лингву освоили сходу ещё в самом начале колонизации.
Точнее, попытки колонизации. Сто лет назад Брагга обошлась без вторжения Космодесанта и акций устрашения. Население планеты радушно встретило гостей из космоса, быстро освоило единый язык и, казалось, даже радовалось вторжению. Потом люди обнаружили румм, забрезжили ослепительные возможности. Будто все земляне тогда только и делали, что пили и пили хмельную воду из весёлых бражьих источников!
Между делом планета подкинула ещё одну загадку, значение которой оценили не сразу. На Брагге через короткий промежуток времени начали выходить из строя все точные приборы. Гасли компьютерные мониторы, отказывала связь, вся тонкая электроника приходила в негодность. Работа на земном техническом уровне стала возможной лишь на орбитальных станциях, где разместились лаборатории и производство. На поверхности планеты безотказными оставались только простые реакции горения: дров, бензина, пороха...
Прошло немного времени и наступило похмелье. Румм в руки не давался. Для воды пришлось конструировать фильтры. В них накапливались ничтожные количества стимулятора, но о промышленной добыче говорить не приходилось. Синтез тоже оставлял желать лучшего, учёным удалось получить лишь некоторые фрагменты вещества. Попытки лиофилизировать румм приводили к безвозвратному распаду уникальной формулы. В среде любого растворителя, включая обычную воду, начиналась диссоциация. Химики хватались за голову – у них на глазах начиналась цепочка таинственных превращений одних молекул в другие.
Исследования ещё продолжались, титанические и безуспешные усилия учёных уже начали входить в поговорку, когда грянула новая весть. Крассы, гигантские растения, которых все считали удивительными, но бесполезными деревьями, накапливали румм естественным путём. Не имея корней, они выполняли функцию влагообменников, прокачивали через себя колоссальное количество воды, аккумулируя при этом румм. Химически чистый стимулятор накапливался в смоле, которую крассы выделяли два раза в год.
Смола обладал уникальными свойствами. В зависимости от дозы и степени зрелости румм мог применяться как универсальное лекарство, пригодное для лечения любых болезней. Незрелый румм действовал как сильнейший наркотик. Его сдавали официальным путём в научные лаборатории, но гораздо больше платили теневые структуры. Торговля незрелым руммом стала самым прибыльным видом криминального бизнеса на Земле.
Солнце под названием Нимб поднималось в зенит. Поль надел широкополую шляпу, висевшую до этого на тесёмках за спиной. По старинной ковбойской моде. Ему нравилась эта мода, его устраивала жизнь человека, сроднившегося с природой этой необычной планеты. Престарелая графиня Де Сенреми с детства привила внуку любовь к приключенческим романам и Поль чувствовал себя на своём месте.
Вот только не нравилась ему затея Марка – собрать незрелый румм. Под сердцем свернулась в скользкий клубок тревога. Конечно, Гисс самый опытный следопыт в караване, и всё равно это опасно. Для всех опасно...
– Хей! Хей! – радостно кричали касси с дилижансов и приветливо махали руками.
Радовались солнцу, ветру, Дороге. Кричали от избытка чувств. Ну, что тут скажешь – истинные дети природы! Поль махал рукой в ответ, его принимали здесь как своего. Заниматься добычей румма может только тот, кто стал для касси своим.
Желающих стать старателями великое множество, но удаётся это далеко не всем. Какими критериями руководствуются аборигены при отборе неизвестно. Статистика примерно такова: девяноста девяти из ста желающих откажут. Касси будут шутить незлобиво, улыбаться, при случае расскажут байку из жизни планеты. Причудливо смешают правду и ложь и преподнесут этот фантастический коктейль новичку. И лишь одному из ста заметят буднично – можешь идти с нами.
Крассы и птерры симбионты. У каждого дерева живёт своя семья птерров. Никаких закономерностей в образовании таких пар земляне выявить не смогли. Их понимают, правильнее сказать слышат следопыты.
Биологи сегодня также далеки от понимания этих взаимоотношений, как и химики от решения загадок румма. Лишь касси разбираются в жизненных циклах птерров. Представители этого племени тоже собирают смолу, которую используют в своих ритуалах, но берут только зрелый румм. Добыча незрелой смолы не то чтобы табу, но... не приветствуется.
К началу созревания смолы ящеры и деревья начинают сложное движение с востока на запад. Первыми двигаются крассы, потом к ним присоединяются птерры. В определённых точках пространства, заповедованных природой, они встречаются. Дрейф дерева почти прекращается. Ящеры начинают откладывать яйца высоко в ветвях и высиживают их ровно пять дней. Столько же созревает румм.
Птерры ушли на запад, сказал Блюмм. Ночью на запад отправился дилижанс Гисса, лучшего следопыта. Именно следопыты слышат некую особую мелодию встречи дерева и ящериц. В дилижансе поехал Марк со своей невестой Сарри. Люди и касси генетически совместимы, а женщины здесь необычайно красивы...
Пять дней птерры ревниво охраняют своё дерево, призывая для этого на помощь сородичей. Они никому не позволяют приближаться к крассу и собирать смолу. Малейшая угроза вызывает ожесточённые атаки крылатых рептилий, а каждая такая ящерка имеет двенадцать-пятнадцать метров от носа до кончика хвоста. Клыки по тридцать сантиметров, мощные когти и отличные боевые навыки.
Но и здесь есть возможности. Следопыты знают, а может, слышат, улавливают момент, когда на крассе остаётся лишь одна самка, высиживающая яйца. Отлучиться с кладки она не может, ни при каких условиях. Остальные особи выполняют какой-то сложный ритуал, называемый Песней неба. Длится это недолго, и в это время можно собрать немного смолы. Но горе тому, кто не успеет до возращения крылатых дозорных.
После того, как маленькие ящерки вылупились, все страсти разом утихают. Птерры успокаиваются, крассы безропотно отдают свой сок. Добыча румма становится совершенно безопасным рутинным делом. Набухшая кора лопается, даже резать не нужно. Достаточно подвесить под трещиной специальный стакан, ну, ещё последить за выбранным деревом, потолкаться рядом. Густо багровый сок стекает в емкость и сразу загустевает в тягучую смолу. Кровь Брагги наполняет стакан в течение дня. Каждая унция этого нектара стоит огромных денег...
Поль – старатель. Что побудило касси принять в свою семью потомка французской графини с русскими корнями? Может, романсы? Бабушка обожала русские романсы, часто пела их Полю. Мальчик запоминал.
Земные поселения разбросаны по всему континенту, через них осуществляется связь с орбитальными станциями. Колонисты называют поселения городами и всемерно развивают инфраструктуру. Здесь можно сдать добытую смолу, купить фильтры для воды и патроны для винтовки. Продукты питания на Брагге чудесно подходят человеку, а вот алкоголя нет. Вместо спирта бражники настаивают на местной хмельной воде плоды квасс, ни на что не похожие по вкусу местные яблоки. Получается чудесный напиток, предмет экспорта Брагги.
Как только выяснились все странности и особенности планеты, поток эмигрантов схлынул. Сейчас городов на материке – а это многие тысячи квадратных миль, – не более десятка. Отец Поля считал себя покорителем Дальних Просторов, но не являлся старателем. Он держал салун, а маленький Поль помогал ему обслуживать посетителей.
В заведении существовала традиция – вечером, когда особенно возрастал наплыв посетителей, Поль пел с эстрады старинные русские романсы. «Не пробуждай воспоминаний», «Я помню вальса», «Калитка» – подвыпившие ностальгирующие земляне встречали такие песни на ура! Сколько времени таскал бы Поль грязную посуду и пел по вечерам для пьяненьких колонистов – неизвестно, но однажды в салун не заглянул Браг.
Касси редко посещали салуны. Но Браг, удивительный человек, носивший слегка изменённое имя своего мира, был фуггу, то есть кем-то вроде шамана. Хранителем Духа. В каждой семье касси обязательно найдётся фуггу, и именно они переняли у землян привычку курить табак. На Брагге ничего подобного не произрастало, табак завозили с орбитальных станций челноки. Товар дорогой, но фуггу всегда находили несколько карат смолы для покупки любимого зелья.
Браг зашёл за табаком. Услышал пение, задержался, посадил Поля, ставшего к тому времени юношей за стол. Угостил квассом, рассказал пару традиционных баек и, уходя, бросил как бы невзначай: «Если хочешь, можешь пойти с нами». С тех пор жизнь молодого человека изменилась.
Сейчас Полю сорок, и он старатель. Марк потомственный старатель. И Марк пошёл добывать незрелый румм. Мужчина хлебнул ещё нефильтрованной. Неужели мальчик связался с теневиками?! Не сознался, на вопросы отца не ответил, но если так ¬– совсем плохо...
Через пять дней смолу можно будет добывать без труда и риска. Вон, до ближайшего красса неполный километр. Стоит себе как гигантский часовой, величественный и одинокий. Точнее плывёт. На глаз движение дерева незаметно, а вот характерное потрескивание слышно. Вся Брагга – мир звуков...
Такой красс называют «холодным». Он не участвует в кладке, не образует сейчас смолы. Семья птерров мотается где-то по своим неотложным делам. Дерево дрейфует своим извечным маршрутом в неизвестном направлении по полметра в час.
Но где-то на западе стоят «горячие» крассы. В них бурно бродят соки, под толстой корой созревает смола. А в ветвях сидит самка птерра, её покой охраняют зоркие часовые. Рядом притаились Гисс с Марком...
Сердце бухнуло тревожно в грудной клетке, пропустило удар и лихорадочно затарахтело.
Караван вздрогнул, колыхнулся, загомонил. Касси выскакивали на смотровые площадки, но долго там не задерживались. Хлопали ставни закрываемых окошек дилижансов. Гортанные крики подстегнули зурров, при желании эти увальни могут развить немалую скорость.
От горизонта тянулся пыльный шлейф. Такой поднимает несущийся во весь опор дилижанс. Гисс – больше некому! Караван, набирая ход, проплывал мимо, а Поль закрутился, затоптался бестолково на месте. Всё вокруг неуловимо изменилось. Одиночные птерры в небе занервничали, заметались. Казалось, даже небо потемнело. Только крассы величаво, как столпы мироздания, проплывали мимо. Медленно, почти незаметно для глаз.
Дилижанс беглецов приближался стремительно. Стали отчётливо различимы зурры – косматые животные мчались галопом с неожиданной для них грацией. Дом на колёсах подпрыгивал на ухабах, окна плотно закрыты ставнями. От дилижанса веяло бедой.
– Ты обещал, что птерры не разгневаются! – Поль не заметил, как с ним поравнялся домик Брага.
Хранитель Духа стоял изваянием на смотровой площадке. Руки скрещены на груди, взор устремлён вдаль. Неписаный кодекс сборщиков смолы не имеет чётких указаний для подобных ситуаций. Здесь всё решает фуггу. В воле каравана помочь неудачливым охотникам или отречься от них. Ведь охота за незрелым руммом не то чтобы табу, но... не приветствуется.
Разорялась его жена, старая Нурра:
– Ты обманул нас, Полли! Твой сын нас обманул! Птерры разгневаны, вы принесли несчастье в семью!
«Очень плохо! – подумал Поль. – Старик молчит, позволяет высказываться жене. Значит, в душе считает так же. Караван может уйти и отбиваться от птерров придётся самим».
Старый чёрт! А ведь бывало, зазывал в свой дилижанс. Просил, спой, мол, свои песни и слушал, аж взгляд туманился. «Правильные у тебя песни, – надтреснуто скрипел потом. – Тебе ведома песнь Дорог, Полли. Мир Брагги любит и принимает тебя». Хороша любовь! В исполнении саблезубых птерров...
Тут они и появились. Три крупные, не менее двадцати метров в длину, матёрые особи. Настоящие бойцы, своеобразная гвардия. Что там у них, королева на сносях?!
Двое заходили по широкой дуге справа и слева, а третий атаковал дилижанс. Он выписал в небе крутую горку и тут же заложил глубокое пике. Казалось, ветер свистит в перепончатых крыльях, стрелой вытянулся длинный хвост! Караван тем временем ещё ускорился. Касси уходили, не желая на этот раз связываться с птеррами. «Хуже некуда!» – мелькнуло в мозгу...
Крах-х-х! Чудовищные клыки с лёта рубанули по крыше дилижанса, оторвав кусок крыши. Домик опасно накренился, но удержался на колёсах. Фонтан пыли отсалютовал атаке, а с боков на встречных курсах уже заходили ещё двое.
Атаковавший ящер ушёл круто вверх, закрутил немыслимую мёртвую петлю. Поль упал на колено, выдёргивая из-за спины самозарядную винтовку. Пули двенадцатого калибра не причинят птеррам особого вреда. Во всяком случае, отсюда. Слишком толст роговой слой на брюхе ящерки. Вот если бы в глаз, или чуть правее уха!.. Но, может, боль хоть немного отвлечёт нападающих.
Тах! Тах! Тах! – зло и отрывисто закашлялась самозарядка. Поль целил в ближнего и видел, как пули выбивают искры из рифлёного, похожего на каменное, подбрюшья. Но цели своей достиг. Птерр развернулся, не закончив заход на дилижанс, и завис в воздухе, распластав крылья – посмотреть на букашку, что отвлекает его от важного дела. Жутко распахнулась розовая пасть...
Крах-х-х! Его напарник с лёта врезал по дилижансу. Тот накренился, встал на два колеса и ехал так несколько томительных мгновений. Потом перевернулся, поднимая тучу пыли, но за долю секунды до этого три лёгкие фигуры покинули его чрево. Зурры, оборвав постромки, уходили вскачь, не разбирая дороги. Люди поднялись на ноги и припустили по Дороге. Вслед уходящему каравану...
Птерры перестроились и теперь шли клином. Впереди самый крупный и сильный. И, наверное, самый опытный. Сзади – подстраховка. Ящеры чудесно умеют обходиться с мелкими наземными целями. Удар когтистой лапой, или кожистым крылом, щелчок чудовищных клыков – и нет цели. Нет человека.
Поль продолжал стрелять, понимая всю безнадёжность своих попыток. Поразить уязвимый участок атакующего птерра с такой дистанции невозможно, это за границей человеческих возможностей. Но стоять и смотреть, как гибнет сын он не в силах! Там его Марк! Винтовка билась в руках и плевалась огнём...
Ах, если бы помогли касси! У них оружие – духовые трубки. Но не те, что были на Земле когда-то, стрелявшие отравленными стрелками. Трубка касси издаёт звук, импульс за границей ультразвукового диапазона. Короткий, не слышный человеческому уху писк, и сердце птерра останавливается. Паралич сердечной мышцы. Касси умеют подбирать на своих смертельных дудочках мелодии для любого животного.
Вожак клина нырнул, и одной бегущей фигуркой стало меньше. Птерры не едят человечины, будь то земляне или касси, но они беспощадно убивают врагов!
Ящеры разошлись веером, готовясь к новому заходу. Хлопнули в высоте жёсткие крылья. Поль бросился навстречу беглецам. Ему необходимо увидеть, кто остался в живых? Важно убедиться – сын жив! Или уяснить окончательно – мёртв! Нет ничего хуже неизвестности...
Они бежали навстречу друг другу. Наконец расстояние сократилось, и Поль стал различать: миниатюрная фигурка девушки, рядом плечистый и высокий Марк. Живы! Значит, погиб Гисс, прими его Брагга.
Встретились!
На разговоры не оставалось времени. Ящеры уже развернулись и начинали новый заход. Поль стоял лицом к опасности, за его спиной жались молодые. Он рванул с плеча сумку. Последнее средство, единственная надежда на успех – гранаты. Их делают в космосе специально для землян. Тол чудесно взрывается на поверхности планеты, устройство заимствовано в далёком двадцатом веке земной истории.
Нужно засветить решающий довод вожаку в голову. На подлёте. Задача архисложная, но выполнимая. Эх, не подведи!..
Поль пошире расставил ноги. Вытащил тяжёленькое ребристое тело гранаты, разогнул усики, вытащил предохранительную чеку. Замедлитель горит четыре секунды, бросать нужно сильно. Упёрся ногами в землю, отвел руку для броска. Ящеры приближались на бреющем полёте.
И вдруг отчаянно захотелось петь! Романсы сейчас ни к чему, но знала бабушка одну отчаянную песню. Кто её придумал, когда пел, бывшая графиня уже не помнила, но слова и мелодия очень нравились маленькому Полю. И старатель тихо начал песню своего детства:
«Вихри враждебные веют над нами,
Темные силы нас злобно гнетут...»
Птерры приближались. Они походили на пикирующие боевые самолёты из старой земной хроники. Хлопки перепончатых крыльев напоминали выстрелы...
«В бой роковой мы вступили с врагами,
Нас еще судьбы безвестные ждут...»
Поль запел громче, слова и мелодия сливались в боевой клич! Нечего терять! – рука отведена, скоба упруго жмёт на ладонь, смертоносная мощь тринитротолуола готова вырваться на свободу...
«Но мы подымем гордо и смело
Знамя борьбы за рабочее дело...»
Голос старателя креп, и теперь забытая песня гордо реяла над просторами далёкой планеты...
«Знамя великой борьбы всех народов
За лучший мир, за святую свободу!»
За спиной сжались в комочек, притихли два юных создания. Им ведь едва по шестнадцать!
Три... Два... Один... Ну, не подведи!..
Он не успел бросить гранату. Ящеры вдруг поставили крылья почти вертикально, мощные хлопки сотрясли воздух. Они гасили скорость! Теряли высоту! Вместо яростного напора атаки – планирование! И вдруг сели нырком. Все разом. В десятке метров от людей.
Грозные покорители воздушной стихии, бойцы до мозга костей ползли на брюхе. Костяные наросты оставляли глубокие борозды в придорожной пыли, жёсткие перепончатые крылья волочились по земле. На расстоянии в несколько метров птерры замерли, сложив головы в пыль. Только выпуклые глаза с вертикальным зрачком поглядывали на Поля. Ну, точно как щенки земных собак из той же старинной хроники. В ожидании ласки хозяина.
Поль опустил руку. Кисть намертво сжала скобу воспламенителя. Левой непослушной рукой он с трудом вставил предохранительную чеку.
– Я говорил, что у тебя хорошие песни, – послышался сбоку скрипучий голос.
Караван ушёл совсем недалеко, вереница дилижансов застыла в какой-то сотне метров. Касси высыпали на смотровые площадки и приветливо улыбались, махали руками. Сам фуггу Браг подошёл выразить своё одобрение. А со стороны долины на неимоверной скорости приближался одинокий красс. Казалось, он бежит со всех ног, но на расстоянии десятка метров дерево сбросило скорость дрейфа. Крассы никогда не пересекают Дорог.
– Ты знаешь песнь гармонии нашего мира, Полли. Брагга приветствует тебя! – лучилось улыбкой морщинистое лицо старого фуггу.
Значит вот как... Земной человек может спеть в унисон с этой удивительной и неповторимой планетой? Стать частью той чудесной мелодии, что звучит здесь в каждом камне, в полукилометровых деревьях и крылатых ящерах. И которую вновь поют касси – чуть-чуть снаружи, и гораздо более того внутри тебя, прямо в сердце...
Значит, так тому и быть.