Земноводное

Нерусская ненародная сказка

На некоторой, так сказать, территории жил-был царь. Его так и звали – Царь. Иногда только добавляли «батюшка». Так в прессе и писали: «Как сказал Ц. Батюшка…» И было у него три сына. И вот задумал Ц. Батюшка их женить. Позвал и говорит:

- Сыны мои верные – Первый, Второй и Иван! Пусть каждый возьмет в руки луки тугие и пустит стрелу – и куда какая стрела упадет, там и невесту ищите.

Пустил стрелу Первый сын. Попала стрела куда надо – в боярский терем. Знал, шельмец, куда стрелять. Типа, почти равный брак – бояре на той территории водились все больше знатные да родовитые.

Пустил стрелу Второй сын. Попала стрела на купеческий двор. Не больно знатно, да уж больно деньги нужны были. Покер – он и в Тридевятом покер.

Ну а Иван-царевич, как всегда, шмальнул в божий свет как в копеечку. И главное, вообще непонятно, куда стрела улетела. Посмотрел на это Ц. Батюшка и говорит:

- Ну ты, блин, в своем репертуаре! Иди, ищи!

И пошел Иван. Полстолицы обшарил, заходит в один двор, видит: сидит баба рябая лет пятидесяти от роду, а рядом с башкой стрела торчит. Заколдобился Иван, но делать нечего
– взял стрелу и со двора вон пошел. А баба та спрашивает:

- А ты чаво приходил-то? Чаво хотел?

- Чаво-чаво! – передразнил Иван. – Учения идут, ясно?

А сам думает: как бы папе потактичнее сказать, что фигня вышла? Тем более что жениться совершенно не хочется – годы-то еще молодые… Ну и придумал. Возвращается в царский дворец и говорит:

- Царь Батюшка! Пустил я стрелу далеко-далеко, и попала стрела моя в болото, прям к лягушке. Так что даже не знаю, как поступить.

- А что тут знать-то? – удивился Ц. Батюшка. – Женись! Во-первых, надо слово держать, это раз…

- Папаня, а чё это ты всегда говоришь «это раз, это два»… Ты чё, Фандорин?

- Не перебивай отца! Это раз. Лягушка – тварь бессловесная, тебе же проще с ней договориться будет, это два. И детей у вас не будет, это три. У меня престол один, а вас трое, да еще гавриков всяких нарожаете, так и до гражданской войны недалеко.

Опечалился Иван, закурил, а Лягушка (откуда только сразу взялась-то?) ему и говорит:

- Не кручинься, Иван! Мы что-нибудь придумаем! А сейчас спать ложись. Утро, типа, вечера мудренее.

Так оно и вышло.

Ну вот.

Пришли Первый и Второй со своими женами в царский дворец, расселись, чай пьют, а сами у Ивана и спрашивают:

- Ну и где твое земноводное?

- В командировке небось, во Франции! Там таких любят! – ехидничают боярыня с купчихой.

- Не-а, - отвечает Иван. – В автосалоне, «Лексус» выбирает.

Жены братьев так и взвились, начали своих мужей пилить – дескать, тоже хотим. Те было отнекиваться – типа, такого еще и не изобрели в принципе, а жены ни в какую – хотим, и баста! В общем, собрались братья, да поехали «Лексус» искать. Только они за порог, а Иван их женам и говорит:

- Ну, а пока они шарятся, вам тоже не скучать! – и давай гонять по горнице. Просто загляденье.

Потом, конечно, когда братья несолоно хлебавши домой вернулись, разборка была с дракой и матюками, так то ж потом.

А потом зовет всех Царь Батюшка и говорит:

- Хочу, грит, проверить, кто из жен у вас наиискуснейшая мастерица. Я бы даже сказал, мега- и архиискуснейшая. Нехай к завтрему испекут мне хлебъ. (Так и сказал, с твердым знаком на конце, то ж до 1918 года было). И к завтраку подадутъ.

Ну, делать нечего. Купчиха с бояркой (или как это называется?) тесто мнут, стараются, а Иван опечалился, закурил… Тут Лягушка и говорит:

- Не кручинься, Иван! Мы им такой кошерный хлебушек организуем, что боже ж ты мой! Есть у меня задумки…

Ну, смоталась по братским теремам, над опарой поколдовала, да домой воротилась.
Наутро приходят все к Царю. Подает хлеб Первый сын. Хлеб красивый, с украшениями, завитушками всякими, да только жесткий, как кирпич – это Лягушка универсальный отвердитель добавила. Подал хлеб Второй сын – а там гайки какие-то да опилки… И тут достает хлеб Иван-царевич. А хлеб-то румяный, красивый, в целлофан завернутый да с красивой надписью «Хлебозавод №20». А Ц. Батюшка к тому времени уже оголодал, так что слопал вместе с целлофаном, да все нахваливает:

- Вот, говорил я, женись! Не прогадал ты со своим земноводным-то!

А потом подумал и говорит:

- А еще хочу посмотреть, какие они у вас мастерицы. Пусть к завтрему соткут мне по ковру!

Ну, делать нечего. Ушли старшие братья, а Иван закручинился, закурил. А Лягушка ему и говорит:

- Не кручинься, Иван! Ложись спать, а завтра все ништяк будет!

- Слушай, Лягушка, а почему ты появляешься, только когда я курю? – спрашивает Иван.

- Дебил ты, Ваня! – отвечает Лягушка, а сама делом занялась.

Наутро приходят все опять к Царю.

- Ну? – говорит этот домашний тиран и всенародный деспот. – Соткали?

- Соткали, Ц. Батюшка! – говорят все хором.

Выносит свой ковер боярская дочь. Разворачивает: ковер болотной жижей замазан, а на ней еще лягушачьи лапки отпечатаны.

- Следующий, - говорит Царь, а сам августейший нос зажимает.

Выносит свой ковер купеческая дочь. А там и глядеть нечего: за ночь успела только три ряда соткать.

- И что это за народное творчество? – насупился Царь.

- А что, по-твоему, можно за ночь успеть?

- Как что?! Вон у боярской дочери ковер не только соткан, но и дерьмом всяким заляпан!

- Ага, так ей вся дворня ткала, никто даже спать не ложился! А я сама!

Царь только рукой махнул.

Выходит тут Иван, ставит перед Батюшкой поднос, а там – коврик пять на восемь сантиметров и дерево в пол-локтя высотой. А Иван и говорит:

- Это модное ниппонское дерево бонсай и еще более модный ниппонский ковер в стиле «сингэн». Сувенир, стал быть.

- А что такой маленький?

- Так соразмерно моей супружнице. Она ж не такая орясина, как эти две.

В общем, опять переходящий кубок Ивану достался.

Потом еще круче было. Сидит Иван, курит и говорит Лягушке:

- А что это Батюшка говорит, что у нас с тобой детей не будет? Так скучно. Вот была бы ты девицей…

- Так что проще-то? – отвечает Лягушка. – Покури еще!

Покурил Иван, смотрит – стоит перед ним девица невиданной красы: рост 178 см, глаза голубые, волосы русые, во лбу звезда героя горит – в общем, все как положено. Хотя кем положено и куда? Ну и язык в этих сказках… Да ладно. В общем, был у Ивана незабываемый вечер под музыку Димы Билана. Со всеми вытекающими отовсюду последствиями.

А боярышня с купчихой затеяли недоброе. Обозлились они на Лягушку за то, что их перед Царем Батюшкой опозорила, и решили ее погубить. А как погубить то, чего, в принципе, и нет? Да легко! Взяли да все порошки и растворы в доме попрятали. Проснулся Иван – а Лягушки нету. И курить нечего. Закручинился Иван, а братья ему и говорят:

- Делать нечего, нужно ехать в Кощеево царство. Там, видать, земноводное твое заколдованное.

А Иван подумал и говорит:

- А чё это вы все твердите – делать нечего, делать нечего! Да и хрен с ней, с Лягушкой! Я вон пойду сейчас, новую стрелу пущу да второй раз женюсь!

- Ты что! – говорят братья. – А как же героический пафос устного народного творчества? Ты ж должен не только курить, но и подвиги совершать, супостата лютого губить в широком смысле этого слова!

- Да ну его на хрен, этот пафос! – отвечает Иван. – Напридумывали сами себе…
Взял тугой лук репчатый, грызет, квасом запивает. А сам думает: куда бы на этот раз шмальнуть?

И придумал. Две недели отсутствовал, а воротясь – сразу к отцу:

- Нашел я, куда вторая моя стрела упала! Во двор царя соседнего, Берендея. И дочка у него красавица, вот только Берендей пока согласия на брак не дал. Говорит, пусть твой Царь Батюшка завещание на тебя напишет, а там поглядим. С законным наследником всегда можно общий язык найти.

Задумался Ц. Батюшка, а Иван ему и подсказывает:

- Делать нечего…

И то. Делать нечего. Написал Ц. Батюшка на Ивана завещание, назначил официальным преемником. Старшие сыновья возмутились было, а Батюшка им говорит:

- Лохи вы! И жены у вас лохушки! А Ванька-то вон как вывернулся!

И был пир на весь мир. Или наоборот. В общем, в сказках тоже как в жизни бывает.