Моркофель

                Сапунков И.                2007год
                Моркофель.
                1
 Нежданов топнул ногой но хвойному ковру. «Хорошее место»,- сказал он, глядя на озеро, блестевшее за деревьями. «Красиво»,- отозвался, озираясь, Иван Иванович. « М-м, – согласился с ними Юрий Ковко, только что сделавший глубокий вдох-выдох,- пожить бы здесь…»
  Александр Нежданов, владелец магазина по продаже стройматериа-лов и размашистой лесопилки, Юрий Ковко, редактор толстого журна-ла и стоматолог Беленький, Иван Иванович, приехали на рыбалку. Все трое были увесистыми мужчинами за сорок, сохранившими дружбу с юных лет и пронесшими ее даже в самые свои динамичные годы, когда способный заматереть молодняк  на все смотрит желтым волчьим гла-зом с двух точек зрения: нельзя ли сожрать, нельзя ли трахнуть.Потом это проходит.С ними был шофер Витюля, двадцати трех лет, у которо-го губы были сложены так, как будто бы он насвистывал.Уже теряя наивную синеву глаз , рванув из своего городка в столицу, он начинал  светиться фосфорным светом  – идеей делать бабки.
 Витюля,свистя, выдергивал рюкзаки, лодки,палатки из нутра нежда-новского джипа и сваливал их, как попало.      « А пиво куда?»- спро-сил он, ухватив ящик.
«С пивом погоди пока.Оставь, – ответил Нежданов, глядя на кучу ве-щей и подумывая о том, что неплохо бы хлопнуть пивка. - Мы его в воду, охлаждаться, вот куда».
 Они понесли пиво к берегу и, отыскав удобное местечко среди камней, погрузили ящик в воду.
-Какая водичка! Купаемся, Витюля?
-Ага. За сто баксов.
-Ого, за сто баксов!

 Иван Иванович достал цифровик и с большим удовольствием делал съемку, выбирая живописные виды.
-Иван Иваныч,а ты зубы не фотографируешь?- спросил Ковко.
- Какие еще зубы?- удивленно ответил тот, глядя на дисплей и пикая кнопками.
-Зубы пациентов,какие же еще ? Нащелкаешь со вспышкой и на ком-пьютере изучай потом, каждую дырочку видно.Понял? Это ноу хау. С тебя сто баксов всего, по дружбе.
-Ого, сто баксов!
-Это вообще на Нобелевскую тянет!
-На шнобелевскую.Нобелевскую…Ну-ка, я тебя сделаю…Стой так.
Иван Иванович щелкнул.
- Иди, посмотри…
-Да ну. Некреативно ты мыслишь. Придется продать идею за бугор.Там сразу схватятся.
- Так мы на рыбалку приехали, или на фотосессию? – сказал подошед-ший Нежданов,- Юрка , давай ставить палатки. А то придется в темно-те шарить.
-Ничего, фарами подсветим- легкомысленно ответил креативный Ков-ко.
- Опомнись, мы ж на природе! Здесь духи предков живут, а ты их фа-рами…Витюля, лодки накачивай!
 Иван Иванович принялся готовить место для костра. Он отыскал среди вещей саперную лопатку, расчехлил ее, достал свой любимый острый походный топорик, расчехлил и его.
Лопатой Иван Иванович с удовольствием резал почву и складывал вы-бранные куски бордюром. Так он сделал площадку с квадратный метр. Потом принес камни и сложил очаг.Установив над очагом железную треногу, он подвесил на цепочке большой котелок.
И пошел за дровами и растопкой. Витюля, накачивая лодку, двигал ногой и наблюдал за Иваном Ивановичем.           « Сколько барахла набрали. Все прибамбасы у них есть.На все про все». - думал он.
Тем временем Нежданов и Ковко поставили одну, потом другую па-латку, тщательно натягивая их, аккуратно забивая колышки. Грузный Ковко ракраснелся от усилий, взмок. Витюля смотрел и на них.
«Капитальные дядьки»,- думал он , вспоминая свой городок, где все держалось на бабском усердии , а мотылястые  мужички совсем не умели жить, отождествляя вкус жизни со вкусом водки. Массово выхо-дя из школ, где их пытались обморочить алгеброй, они быстро жени-лись и скисали, обнаружив неподъемную меру труда, необходимого, чтобы своим обмороченным вчерашним школьницам-королевам уст-роить хоть что-то напоминающее красивую телеэкранную жизнь, о которой тем грезилось.За это жены их презирали и вынужденно трени-ровали свои позвоночники, пропалывая грядки или окучивая картошку, крепчали духом. Мужички же, свои слабые позвоночники с расплюс-нутыми от многолетнего сида задами и свои инфантильные души  ни-чем не могли нагрузить, кроме водки.Да и не хотели. « Да по барабану мне…».Да и ладно. Закосили по жизни,значит.

                ***
Хорошо косить по утрам росистые травы! С силой молодецкою.
                ***
 Чтобы сделать рукоятку для косы, нужно всего лишь взять ивовую лозу подходящей толщины, около трех см. и длиной около 30 -35см.Окорить, сделать несколько поперечных пропилов от середины к концам на половину толщины. Срезая ножом древесину в местах про-пилов, осторожно сгибая, примерить рукоятку к древку косы, так, что-бы место среза охватывало древко. Потом на концах рукоятки сделать бороздки кольцом, чтобы стянуть эти концы прочно бечевкой. Рукоят-ка плотно обхватывает, огибая, древко. Собственно, получается две рукоятки, рогуля. Разумеется, когда она высохнет, нужно подтянуть бечевку.Понятно, что легко регулировать расстояние от рукоятки до конца, пятки косы, для любой длины рук косаря. Служит гипотетиче-ски вечно.
                ***
 Мужик, сидя на расшатанном табурете, смотрел телесериал, в котором крутые бандюки с пачками долларов  за пазухами черных кожаных курток, разъезжали на иномарках и все время ели, пили. В рестора-не,мать их, пьют водку, закусывают. Потом едут куда-то, стреляют и опять едят, выпивают. Потом показывают ментов, которые их ло-вят,типа. Ты гляди! И эти выпивают-закусывают всю дорогу! По окон-чании фильма мужик, почесывая ногу сквозь дырку в спортивках, влез в сапоги и пошел во двор, чтобы с горечью убедиться, что мерса у него нет, в загончике томиться голодная свинья и выпивка ему сегодня не светит.
                ***
     Дочь пришла со школы.Мать ей говорит:
-Приперлась? К телевизору сразу!
-А че?
-Че, че! Ниче! Иди, это… Отнеси.
- а че, я черная, че ли!(Вполголоса, не отрывая взгляда от телевизора: « Сама отнеси…»)
 Мать, расслышав, свирепым голосом кричит:
-Я тебе черная! Обнаглела! Выключи!
Дочь вполголоса,не выключая телевизора говорит:
-Черную нашла…
 Выждав минуту для утверждения своего достоинства, она ленивыми, растянутыми движениями встала с дивана и пошла одевать резиновые сапоги. Мать, зная, что если скажет что –нибудь вслед, движения ста-нут еще более замедленными, молчала.
-Че отнести?
- Там.
-Че там ?- сказала,раздражаясь, дочь, вкладывая в раздражение тот на-мек, что вот она двигается и это уже делает ее хозяйкой положе-ния,хотя отлично знала , что от нее требуется, что там и где там.
 - Свинье отнеси…
-Ой.- презрительно сказала дочь и вышла. Она протопала к загончику и выплеснула содержимое ведра в корыто.
- Жрать хочешь, сволочь!- воскликнула она с ненавистью глядя на ко-рыто и на свинью.
 Свинья в ужасе забилась в угол.
                ***
  -Готово? Витюля!- произнес Нежданов озабоченно, хотя видел, что лодки накачаны уже.
Все стали молча экипироваться.Собирали спининги.Появились жилеты с кучей карманов, подсачики , садки. Иван Иванович с Ковко понесли свою лодку к воде, а Нежданов и Витюля заперли машину и перегля-нулись.
-Да откуда тут кто?- сказал Витюля, -Глушь. Глухомань.
 И они понесли свою лодку к воде.
                ***
Дух места наблюдал за ними с высоты птичьего полета глазами ястре-ба, видел, как ехала тойота по лесным дорогам…И, вмиг упав на зем-лю,глазами лесной мышки смотрел, как обустраивают себе лагерь пришлые люди.Жил- был в этом суетном мире, да так устал, так ус-тал,так ему все изжилось, что, уйдя из мира, он ушел в некую немате-риальность,то есть в неуничтожимую материальность, исключив себя совершенно из какой бы то ни было конкурентной борьбы и обрел дар перевоплощения, так, что как будто был он, а как будто и не был…не имея окончательной материальной формы, он месяцами торчал трух-лявым пнем и прислушивался, как на нем растут грибы. Был он и сто-гом сена туманным утром,слушал, как вздыхая мимо проходят лоси, был и лосем тут-же, сам и вздыхал.
  Когда рыбаки ушли, он, в облике бодренького грибника, подскочил к джипу, осмотрел его.Потом присел на корточки возле очага, осматри-вая треногу и котел. Заглянул в палатки.Потом сбегал к озеру и выта-щил пять бутылок пива из ящика.Он метнул их вверх, одну за одной и те, образовав стройную стайку, полетели в деревеньку Перемо-ги,опохмелять двух приятелей, которые, одичав от многодневной по-пойки,готовы были порубить друг друга. «Авось, обойдется…» -прошептал дух .

  Нежданов с тихой радостью в сердце делал забросы.Сматывал, бро-сал…Сначала он с энтузиазмом и слишком быстро крутил катушку и, по-видимому, блесна неслась в воде с бешеной скоростью, такой, что даже самая реактивная щука не успела бы сообразить, что это такое было…Затем его движения стали  замедленными и плавными и он поймал рыбу. Крупную зеленую щуку с прозрачными глазами.
Витюля засек маленькую щучку и выпустил ее, потом ему попался на ту же блесну очень большой окунь. « Давай возьмем, – сказал Нежда-нов, –нормальный…Я таких не ловил.И не видывал даже».Витюля был доволен.
  Наступали сумерки и все вернулись в лагерь. Ковко потерял две блес-ны на зацепах, ничего не поймал. А Беленький поймал и тоже хоро-шую щуку. Ковко и Беленький взялись разводить огонь и варить ужин, а Нежданов с Витюлей пошли за ящиком пива.
  - Где живем! Нет, где живем! Это что же такая за страна? - завопил Нежданов, когда они, вытянув ящик из воды, увидели пустые гнезда для бутылок.Витюля гоготал. Нежданов долго еще возмущался и во-рошил российскую историю.Даже усевшись хлебать уху, он, обжигаясь горячим,бросал реплики и цитаты. « Страна рабов, страна господ…а нюх какой, в воде отыскали…» и т.д.  Дух места, притворившись вет-кой сосны,швырнул, посмеиваясь, в Нежданова шишку.
Разговорились о политике, поругали, каждый на свой лад, вла-сти,неблестящие перспективы общественной жизни.           Зашла речь о женщинах, потом о детях, о молодежи.
 Разговорился Ковко.
«Бывало, какие ржачки стояли в общаге! Девченок смешили до слез и сами как жеребцы ржали до упаду. А теперь что? Вот сейчас расскажу. Оказался я по делу в провинциальном городке «N». И на вокзале, на обратном пути, зашел в  магазинчик.
В магазинчик зашел за сигаретами и просто посмотреть, время скоро-тать.Продавчиха, хорошенькая девушка, за прилавком посиживает, а ей довольно невзрачный молодой человек что-то рассказывает. Слышу, говорит:  « три с половиной тысячи пропил…».
Мне, конечно, любопытно стало, смотрю на него – довольно замухры-шистый паренек, хотя одет неплохо.   Он    продолжает:
« …пропил. В понедельник похмелился. Похмелился, пошел на работу. Вчера у Витьки был. Он с работы пришел, пива взяли.Пивка попи-ли…». И дальше в том же духе. Меня разобрало. Уши навостряю. Должно же быть событие, кульминация какая-то! Нет! Замухряка ну-дит в одной тональности, как дятел.  « Я у Таньки сто рублей брал. От-дал сто рублей.Пошел домой.Дома поел. Спать завалился. Утром встаю- надо на работу идти…(Ну, ну! наконец назревает, думаю!) …Пошел, блин, на работу!( Ах, черт возьми!)».Парень хмыкнул в кон-це своего повествования. –Ладно, пойду-у,- сказал он и убрался. Надо сказать, что девушка слушала его с вниманием и тоже хмыкнула в кон-це.
«Должна она ему, что ли, что выслушивает такую муть?» - подумал я. Тут продавчиха обратилась к другой девушке, стоявшей рядом подпи-рая стену и так же слушая замухряку с полуулыбкой внимания. Де-вушка продавец сказала: « Я к Валюхе вчера пришла, а ее дома нет.Я ей звоню, говорю: ты где?»  Так, так… Все. И все? Да, все , замолча-ла.Видимо, больше не будет информации никакой. Девушка, подпи-равшая стену, восприняла информацию как башня, с прежней  полу-улыбкой, и сама, после паузы, сказала: « я за справкой в поликлинику ходила, а там этот сидит.Я ему-  ты чего тут? А он мне- тоже, блин, за справкой!» Обе хмыкнули. Потом увидели меня. Сначала одна посмот-рела,потом вторая, бывшая в профиль, повернула лицо, с полуулыбоч-кой по инерции.
-Девушки,- сказал я, - У вас моркофель есть?
Как бы не ожидая, что я обладаю даром речи, они медленно сосредота-чивались.Наконец продавчиха сделала официальное выражение лица и, отрицательно покрутив головой, сказала : Нет. Нету.
 Я быстро вышел и стал сбоку у дверей,слушая - заржут, или не за-ржут? Не заржали!».
 
  Журналист стал прикуривать сигарету от тлеющего сучка.
- Наверное, еще и у виска покрутили пальцем,- сказал Нежданов.
- Моркофелем! – подхватил Иван Иванович.
 
- Не понимаю ничего в психологии нового поколения,- сказал Ковко пуская дым ,- что это?Какая-то депрессивность, бессодержательность.
-Да чего тут непонятного?- вдруг подал голос Витюля,- все просто.
- Ну да,- сказал Ковко, -проще не бывает.Совсем простые.
- А вы что, вправду не поняли?- с сомнением в голосе сказал Витюля,- им ведь не до ржачек, как вы говорите, было. У них драма, разборка была.
-Что? – возмутился Ковко, - ну объясни…
Все стали смотреть на Витюлю.Витюля, высоко подняв брови и сделав, как всегда , губы трубочкой, кратко и обиженно разъяснил:
« Этот, который за справкой в поликлинике, наверняка с побитой мор-дой сидел.На работу не ходил , пришел за справочкой. А навешали ему –парень-замухрышка с приятелем.
Валюха, которой девушка продавец звонила, ее подруга.В осадок вы-пала.Ушла в туман. Она -девушка парня и изменила ему, точно.С этим , со справкой который.Вот парень и  загулял, конечно.И ему теперь на работу ходить –хуже нету, потому что они с тем на одной работе. Го-родок маленький, все друг друга знают…».
- Тю,- сказал Ковко,- Подводная часть айсберга… Ну, не знаю…
- У нас тоже такие дела были.В молодые годы,- сказал зачем-то Иван Иванович.
Все приумолкли.Дух места швырнул шишку и в Ковко.
- Иван Иваныч, у тебя чего новенькое есть? –спросил Нежданов, под-мигивая Ковко.
Друзья знали, что Беленький пописывает стихи.
-А. Сейчас спою.
-Ну спой.
-Спою.
Стоматолог сделал жалостливое лицо и, непрерывно глядя в огонь, запел слабым жалким голосом, слегка гнусаво, как беспризорник.

На копейке, как на бас-трубе
Сквозь кудряшки желтеньких берез
Уезжая с дачи в октябре,
Дачник свой запас картошки вез.

Вдруг на повороте у реки,
Где, редея, отступает лес.
На него напали бандюки-
Черный джип и черный мерседес.

Он нажал на газ.Но опоздал.
Мерседес рванул наперерез.
Джип его к обочине прижал,
В бок копейке беспардонно влез.

Вышли с пистолетами в руках
Восемь отморозков и кидал,
Но они не знали, что в кустах
Их уже с обрезом поджидал

Дачник! Он в последний миг
По-пластунски проскользнул в кусты,
И, когда копейки бас затих,
Он сказал: подставились, скоты.

В перестрелке всех уделал их,
Кучка гильз еще дымясь лежит.
И опять остался он в живых
Старый ветеран и инвалид.

Что, картошечку хотели отобрать?-
Он сказал.-Ну ни хрена себе…
И копейка завелась опять,
Исполняя марш на бас-трубе.

А бандитов тех наводчик наколол.
Вместо кокаина-порошка,
Он их на картошечку навел,
А картошки этой было- полмешка.

- Вот так сюжетец!  – покатывался со смеху журналист.
- В электричках хорошо ее петь,сборы будут!- хохотал Нежданов.
А Витюля не смеялся, так , усмехался лишь и пытался представить себе полмешка кокаина.Забойные деньги, наверное.
                2               
                Сахалин-81

     Саша брел по берегу и пинал панцири-скорлупки морских ежей. Иногда он поднимал их и разглядывал.Это были известковые оболочки размером и формой похожие на недозрелые помидорки.В центре сфе-рических скелетиков имелись ротовые отверстия.Забавно. Во время отлива море здесь отступало метров на двести-триста и оставалось множество лужиц, среди которых можно было путешествовать, прыгая с камня на камень.Саша запрыгал по камням.Над одной из луж он при-сел и принялся наблюдать.
Маленький серый краб вырулил из-за камешка и , быстро, едва касаясь ножками гальки, боком переместился к другому крупному камеш-ку.Какая вода прозрачная… Она такая, будто и нет ее…   
                ***
    Саша Нежданов  ехал на Сахалин и за  неделю поездки в плацкарт-ном вагоне проклял свою верхнюю полку, матрац, простыни, одеяло, подушку. Так лежишь, сяк лежишь, слезешь, опять залезешь… по но-чам не спится. Проезжали Байкал. Где Байкал, где? Не увидел Байка-ла.Опять сопки, сопочки, дали, лиственницы, ели, лиственницы, ели…Реки, мосты.В Благовещенске бабульки продавали так называе-мую серу - местную жевачку, из смолы кедра, что-ли. Саша купил и жевал. Дрянь горькая. От Хабаровска до Ванино лесные пожары.Саша уже пересел в другой поезд и место досталось внизу.Ночью видны ог-ни и тянет гарью.- Надо окно закрыть…Позакрывали бы окна…- Гово-рили пассажиры.Саша таращился в темное окно, сколько сил было, потом укрылся с головой и решил заснуть, но, волей-неволей, стал прислушиваться к рассказам, которые молодая мамаша, сидевшая на-против, читала своему сынку.  Потом Саша так и не мог распутать, что он слышал на самом деле, а что померещилось, приснилось.
                ***
              Про зайчика.
Жил- был зайчик и, когда он стал большим, у него выросли очень ост-рые зубы. Этими зубами он мог перегрызть все, что угодно, просто таки деревья валил. Бобры качали головами  - ну и зайчик! – и предла-гали ему стать бобром, но он не соглашался. Однажды, зимой. случи-лось зайчику пробегать мимо человеческьй деревни и за ним погнались собаки. Одна собака увлеклась погоней и не заметила, как оказалась в глухом лесу.Кругом были лишь заваленные снегом деревья и заячьи следы. Зайчик увидел. что собаке стало грустно и крикнул ей с другого края поляны, чтобы та не боялась, а шла к нему в гости пить чай с крендельками.
Собака согласилась и они пошли пить чай. Когда разговоры о том, о сем, исчерпались, заговорили о зубах. Что же ты с таким даром, талан-том, в глуши прозябаешь?-сказала собака, узнав о зайчиковых острых зубах,-Шел бы к нам в лехоз работать, обрубщиком сучьев, например, или в охрану, как я.У нас такие зубы очень уважают.
-А вот , говорят, есть такая профессия-космонавт,- мечтательно сказал зайчик,- я бы в космонавты подался.
-Да ведь это в Москве,- сказала собака, -это далеко.Я по радио слыхала. – сказала собака- это далекоко.Я по радио слыхала.Пусто там , в кос-мосе. Грызть нечего, а тебе грызть надо, понимаешь?
-Мне бобры  хорошее место предлагали – вздохнул зайчик и смахнул крошки со стола.
Весной он уехал в Москву , учиться на космонавта. Его сразу приняли, потому что зубы – они и в космосе зубы, было бы чем грызть, а что грызть – найдется.
                ***
 Одна королева любила мороженное, как увидит мороженное, так на-бросится на него, как сумасшедшая и ест,ест…
Она очень растолстела и посинела от холода, ходит вся синяя по двор-цу и сморкается. Ей слуги не успевали носовые платки подавать! Ко-ролева велела сшить носовые платки размером  с простыню и разло-жить их  повсюду, по всем углам, столам, диванам.Однажды поднялся ветер , начался ураган,  окна и двери в залах  пооткрывались и платки унесло к пингвинам, в Антарктиду. Пингвины  увидели платки  и ска-зали: « нам  платки не нужны , мы мороженного не едим».И написали   королеве письмо с просьбой, чтобы  она приехала. Когда королева приехала в Антарктиду, она решила, что снег и лед  это мороженное и решила остаться там . Теперь она ест снег и лед и радуется,как дура. А пингвины  насиживают яйца и  не учат больше птенцов летать , а учат их нырять, чтобы те не слышали, как сморкается королева.


В порту Ванино Саша  взошел на паром,  морской паром, вбирающий в себя около тридцати  товарных вагонов с грузом. В представлении Са-ши паром - это когда через речку тянут. А здесь морской дизель- элек-троход, как написано в билете. Большое судно.Саша нашел свое место в общей  каюте на пассажирской палубе. Там было около восьми мяг-ких кресел… Бросив сумку,Саша отправился наверх, стараясь подни-маться по трапам как можно стремительнее. Наверху, на палубе, пахло морем, ветром и краской.   Портовые краны, заржавленные суда и су-денышки, тросы, канаты…Только паром выглядел новеньким, чис-теньким.И   буксиры.
                ***
Буксиры выводят теплоходы из акватории порта. Хорошенькие, пых-тят. Большому судну нелегко управляться среди тесноты порта, оно обладает большой инерцией и массу его легче контролировать извне, нежели изнутри. Старинные парусники тоже зачастую отваливали от причала с помощью гребных шлюпок.Нужно было развернуть корабль , чтобы он привелся к ветру.      
                ***
Чокеровщик хватает  чокеры, чокерует и кричит « Вира!»Делает жест рукой. Крановщик поднимает контейнер и переносит его на палубу сухогруза- контейнеровоза.
                ***
« Что же это все ржавое такое?»- думал Саша , радостно оглядывая просторы, пространсва, объемы,  вертикали кранов, лебедок, мачт. Солнце, горизонт, берег, сопки, порт, краны, суда, горизонт…Саша смотрел вокруг себя и чувствовал себя открытым  этому  простору и времени, определяемом  как  завтра , послезавтра , через годы, всегда…

  Вскоре интересные события закончились, а  именно – отход от прича-ла, гудок, удаляющийся берег- и паром вышел в Татарский пролив. Саша,немного стесняясь, зашел в кафе-бар.Впрочем, порядки и цены оказались в этом кафе обыкновенными, столовскими , и Саша, купив суп, котлету и компот, сел за стол. « Конечно, это не океанский лайнер, но пассажиров вообще-то мало.»-  с легким разочарованием размыш-лял он, жуя и глядя в окно  на закатное солнце и красные облака.
 Когда он протянул руку к мокрому стакану с компотом, тот слегка отъехал в сторону.
« Ого! Начинается». – взволновался Саша. Он не знал, переносит ли качку и, покидая кафе, ощутил, что шагать немножко «нетрезво».А когда стал спускаться по трапам, это ощущение усилилось.   
Нагружает-разгружает. Каюту он нашел быстро.В ней находилось че-ловек пять, были пустые места.
Впереди сидели женщина и девушка.Саша закрыл глаза и впечатления дня в виде сумбура ярких картинок и коротких мыслей одолели его , стали утомлять и он уснул и сновидения были сумбурные тоже. Ему было восемнадцать лет и он ехал на Сахалин к маме,после учебы в сельхоз техникуме, который оставил не доучившись полгода так как стал ипытывать туманную и лиричную грусть по чему-то большему и значительному, чем школьное занудство учебы.Пока сидишь за пар-той,(да сколько можно?) настоящая жизнь проходит мимо. Так он ре-шил и забрал документы.
                ***
         Саша проснулся от сильной качки.Каюта освещалась слабым желтым светом.
Внутренние органы, мозг внутри черепа обрели массу и периодично испытывали то невесомость, то тяжесть и это было беспримерно отвра-тительно, размеренно и неизбежно. 
Женщина и девушка со стонами блевали в бумажные пакеты. Саша встал и ,как лунатик,пошел искать туалет.Умывшись и прислушиваясь к ощущениям  внутри, он понял, что его не укачивает, хотя общее са-мочувствие было зыбким и мутным.Он смотрел на себя в зерка-ло.Такого серьезного  выражения лица никогда за собой не замечал .Надо же.
Дверь распахнулась и Саша увидел  рыжебородого мужчину в модняц-кой черной кожаной курточке. Справа и слева из карманов торчали горлышки бутылок с золотистыми головками.Мужчина взглянул на Сашу и, подняв рыжие брови, весело сказал хриплым голосом: «Ого! Морской волк! Стоп, машина! Штормит? Если солнце село в тучку, жди, моряк, получишь взбучку. Погоди- ка.» - говорил бородач, справ-ляя малую нужду и глядя на Сашу через плечо. Он улыбался Саше, глядя в зеркало, умывая руки и под рыжими усами виден был золотой зуб. В распахнутом вороте куртки и белой рубашки видны полоски моряцкой майки. – Штормит!
- А сколько баллов?- спросил Саша детским голосом.
-Двеннадцать баллов! Надо рубить мачты.Пойдем.
- Куда? –растерялся Саша.
- Пойдем, пойдем.Ко мне в гости. Я приглашаю. – он похлопал по кар-манам. – Тебя как заовут?
- Я Саша.
- А я Валентин. Пойдем.
Оказывается на этом судне были еще двухместные пассажирские каю-ты.
Войдя вслед за Валентином, Саша услышал Высоцкого и увидел кас-сетник «Сони», лежавший на койке. «Возвращаются все, кроме лучших друзей…» На другой койке, напротив, сидела мощная девушка с хво-стом и челкой и хохотала , цепляясь за пиджак молодого мужчины с костистым волевым лицом и при щегольских острых бакенбардах. Мужчина строго посмотрел на вошедших .
- Что за дела, Стэн. Мне это нравится. Теперь тебе таки придется же-ниться на буфетчице.Ты был у нее неприлично долго. – сказал он.
Девушка хохотала.
-А тебе таки придется жениться на дневальной, вы совсем таки непри-лично долго оставались наедине, – отвечал Валентин, доставая бутыл-ки из карманов, – Как это тебе нравится?
- Вот это мне нравится. Отпускаю тебе все грехи.
Девушка, перестав хохотать, с любопытством смотрела на Сашу.
-Это Саша. А это- Родион, Юлька.
-Скажите, вы тоже плывете на этом корабле? – сказал Родион с улы-бочкой.
Юлька умоталась.
- Нет,- ответил Саша,- я плыву на следующем. На нем не так качает.
_ Да ты Саша из Одессы!А я думал, с Уралмаша! – засмеялся Валентин и подтолкнул его,-Садись!
    Саша сел рядом с  кассетником и взял кассетки посмотреть. Бит-лы.Дипы.Не слабо.
Родион тем временам взбил подушку и угнездил в нее бутылки.Юлька всполоснула в умывальнике тарелки. Она намочила полотенце и при-клеила его к столику.Теперь ничего не будет скользить и па-дать.Коньяк разлили в граненые стаканы с подстаканниками.Львиными порциями- по трети стакана.
« Ни фига себе,- думал Саша, тихо паникуя,- В такую штормягу пить! И так мутит.»
Отказаться было невозможно.
-Эх!- сказала Юлька, взяв стакан, -люблю море с берега! И нагло по-смотрела на Сашу голубыми глазами.
-А качку в кабаке – ответил тот,держа свой стакан, впрочем, не так уж уверенно.
-Молодец! За знакомство.
Юлька моментально сделала бутерброд с икрой,( красной икрой), и подала Саше.
- Закусывай, Шурик, закусывай.

-Мы из отпуска, наш сухогруз в доке.На две недели…Юлька дневаль-ной работает,ну, матросом. Родя- механик, я –Начальник радиостан-ции.Радист. Три точки, три тире, три точки.Знаешь? Не знаешь. Это СОС. Сигнал СОС. «Мэйдэй» то же…

-А ты откуда и куда,паренек?

- Я в Холмск. Из Ленинграда. Я к маме. Мне ведь в армию светит. По-работаю до армии, а там…
- Так ты питерский?
-Нет. учился там. А так мы из Великого Новгорода.
-А я думал, ты одессит…Ах, Одесса, жемчужина у моря, ах Одесса, ты знала много горя…

-…шмотки толкали в Комсомольске. И Хабаре. Бизнес. Маечки, джин-сики фирменные…

-А правда, что Высоцкий – одессит?- спросила Юлька заплетающимся голосом.
- Это Антонов одессит. И по тенистой улице ля-ля-ля-ля-ля-ля…
-Это я одессит. Я в Стамбул ходил. Вот где бабки делали…

-…за полгода два раза в Японию. И все. Хорошо так? Он говорит- спишусь.А я ему…

После третьей порции Саша  перестал понимать кто о чем толкует и ему все стало безразлично: и качка ,и  эти люди- кто это?Он откинулся на подушку и хоть его черти в ад понесли бы- ему было все равно.
 Проснувшись, он заметил, что уже не было сильной качки.
Он услышал: - вагон не закрепили как следует.- ч.п.- раздолбайство.-и шторм пустяковый был.-начальство надо гнать.- в три шеи…
Паром подходил к Сахалину.
                ***
Старший матрос Нежданов вышел утром на верхнюю палубу покурить. Место курения было на баке и он, достав из кармана беретик и приле-пив его на затылок,пошел на бак. Корабль был пришвартован к пирсу кормой и носовыми швартовами – к соседним кораблям, стоявшим параллельно метрах в пятнадцати. Утро выдалось сонное, тихое, был полный штиль.На швартовых канатах, толстых, с руку, сидели чайки. Чайки сидели вплотную, на всех швартовых и,наверное,дремали.Их было очень много.Аккуратненькие и чистенькие, одинаковые чаечки. На зеркале воды под ними иногда расходились круги, так как чайки капали белым пометом. Нежданов покуривал ,втянув голову в плечи от прохлады и сырости утра, обозревал камчатский живописнейший бе-рег, с вулканом вдали и ни о чем не думал.Так же , ни о чем не думая, с сигареткой в зубах, держа руки в карманах, он пнул ногой канат, выхо-дящий в клюз – отверстие для каната. Канат вздрогнул всей своей дли-ной.Чайки, теряя равновесие, закачались, завсплескивали крыльями, проснулись.Нежданов ухмыльнулся и пнул сильнее.Некоторые чайки, не выдержав, стали срываться, хлопотать, совершая круги и пытаясь вновь примоститься на канате.Тогда Нежданов,вынув руки из карма-нов, стал топать по канату что есть силы и раскачивать его. Чайки все снялись со своих мест и с возмущенными криками закружились над кораблем. Спустя секунду всполошились чайки сидевшие на других канатах, и вскоре огромное белое облако криков и крыльев кружилось над кораблями, а Нежданов, пригнувшись, прикрывая голову, осыпае-мый птичьим пометом, удирал с бака, ощущая шлепки по спине и слыша их вокруг.

                ***
Мама встретила Сашу, встреча была грустной, мама поплакала.Они пошли домой.Из окна маленькой однокомнатной квартирки был виден порт и паром.Мама нажарила камбалы.
На веревочке, протянутой через кухоньку, как рыбки, висели прищеп-ки.Тайфун… Шестнадцать копеек за кило…экономить…тайфун…на работу…- Саша рассеяно слушал маму и с удивлением замечал, что качка продолжается.Вверх-вниз…И что- то творилось с соразмерно-стью вещей… Камбала на тарелке поверх макарон- большая или ма-ленькая? А прищепки? Они огромные. И маленькие, как под стеклом-уменьшилкой…Но вскоре это прошло и Саша стал слушать мамины рассказы о том ,о сем, о заботах.
  Дней через десять (не без проблем- слишком молод), его взяли на ра-боту плотником- бетонщиком, по сути- разнорабочим в строительное предприятие.Строили дома для колхоза за перевалом.После того, как были установлены фундаментные блоки, бригада стала оставаться в колхозе на всю рабочую неделю, работали по десять часов, гнались за заработком.Поселились в затрапезнейшей общаге с провислыми сетча-тыми кроватями.В бригаде было семь человек- два каменщика,двое  разнорабочих ,сварщица петэушница,крановщик и бригадир.Бригадир Зарыкин  был даже с медалькой какой- то за труды. Он умел все и очень толково объяснял и показывал Саше работу.Вот так и так. Про-должай.Саша быстро освоился и вскоре сам знал, за что хвататься и как.Главный объем работ был – делать и подавать раствор каменщи-кам, затаривать поддоны шлакоблоками. Все зависило от скорости ра-боты каменщиков, а они свое дело знали и гнали вовсю.Строили мно-гоквартирную двухэтажку.Однако же ,  в начале следующего месяца, после зарплаты, работа затормозилась и прекратилась вовсе.Не подво-зили цемент.
Зарыкин заметался, запаниковал.Теряли время, теряли деньги.А, глав-ное, бригада моментально разложилась.Тут же накупили вод-ки.Каменщики сделали остроги и спустившись к реке в распадке меж-ду сопками, добыли несколько горбуш и напороли кастрюлю красной икры. Все пили водку и жрали слабосоленую икру ложками. Пили вод-ку и жрали вареную горбушу .На третий день,крановщик Гена, коре-ец,украл в поселке собаку и разделал ее в подвале стройки.Шкуру там же зарыл. Варили собаку крупными кусками в оцинкованном ведре на костре. Саша сколотил щит из досок и парящее мясо вывалили на щит , на нем же было пару буханок хлеба и полпачки соли.Пили водку, жра-ли мясо.Зарыкин тоже не выдержал, подсел.-Только, мужики, как це-мент подвезут.- сразу за работу, говорил он просительным тоном. –Само собой, бугор,а как иначе…чего здесь торчать.- говорили мужики. Саша випил полстакана и взял половинку собачьего сердца. Выпив, преодолеть брезгливость было легко.- А ты не пробовал? Га! Про-буй…- говорили мужики Саше.- На баранину похоже…
Саша и баранину не ел никогда,правда.Съел полсердца.Да , в общем, вкусно.
На следующий день Саша сказал Зарыкину что увольняется и потопал сначала пешком, а потом доехал на попутке в город. В кузове газика лежал мотоцикл и Саша упирался в него ногами, чтобы тот его не зада-вил на спусках с перевала. Сопки вокруг были покрыты мамонтовой шкурой и двигались.Паслись…
     В понедельник, разыскав почтовый ящик, он отправил толстые письма друзьям и  пошел на берег моря.Он шел, пиная иногда скор-лупки морских ежей и думал, что он одинок. Он впервые ощутил оди-ночество и несвободу человека.Яркий день и яркое солнце и много пространства вокруг.  Куда идти?
               
                ***
 В закулисье желтых листьев
Свист в два пальца убегает,
Как артист, который знает,
Что пора уйти со сцены.
Ощущенье перемены
В горло мне свинец вливает,
Но не я, другой страдает,
Тот, кто плача, убегает
В закулисье листьев,веток.
От оценок и отметок.
Это воздух- свист в два пальца,
Сущность киника, скитальца.
Но и эта сущность- роль,
Если сердце гложет боль
Несуразности осенней-
Где вершки, а где- коренья?
Никому уже не надо
Знать механику разлада
Между телом и душой.
Снег кружится надо мной…   
               
                ***
В тридцатых числах сентября
Когда угасло бабье лето,
И не случилось октября,
Веревки мылили поэты,
Придурки красили дурдом,
Скучали в скверах шахматисты,
И грели руки над огнем
Своих романов новеллисты,
В тридцатых числах, где-то так,
Еще летел на паутинке
Один несбывшийся дурак
К такой-же дуре- половинке
Чтоб с ней в одном порыве слиться
Чтоб состояться их судьбе,
Достичь единства, округлиться
В тридцатых числах, в сентябре.
               
                3               
Деловые женщины, похожие на швейные иглы , отражаются в стеклян-ных дверях, огибая фикусы, пересекают офисы, пьют кофе мелкими стежками и ,еще более мелкими , аккуратненькими стежочками разго-варивают с шефами, вышивая крестиком или гладью свою стандарт-ную устроенную судьбу. И любовь для них –что укол.Пик.Пик.Секс. А тоже ведь, наверное, мечтают о любви. Вот чтобы броситься на грудь мужчине и раствориться. Ха. А мужчины ленивые, как консервные ножи. « Но почему-же,почему, при всей моей правоте и трудолюбии ничего не случается?»- думала деловая женщина по имени, допустим, Диана,  склонная к самоанализу. «Почему я чувствую себя килькой, которой закусывают?»-думала она, глядясь в зеркало.Где-то парал-лельно с ее жизнью все время гудел автобан и неслись тяжелые фуры и надо было почему-то за ними успевать… Но сейчас же она гнала эти мысли прочь и шла делать стежочки. Надо.

А не деловые?
У неделовой Таньки всегда были колючие колготки.Заедают, хоть плачь.Расстреливать надо. Расстреляла бы- думала Танька, незаметно почесываясь или ерзая.Будучи грязнулей и неряхой она привлекала пролетарских грубых мужиков своим истинным женским запахом и доступностью.Мужики тянули к ней грубые лапы и некоторые дотяги-вались, поэтому Танька родила троих детей.
А любви не случилось настоящей, вот чтобы встретить, полю-бить…Полюбить. Эта мысль-как серебристая рыбка, хватающая воздух ртом- угасающая мысль.А другая- как грохочущий все время товарняк- о нужде, о нуждах, которые и есть вагоны поезда,его цистерны, плат-формы, рефрежираторы…Всегда что-то нависает, мешает.Как учи-тельница начальных классов смотрит сквозь ситечко. Тонкое металли-ческое ситечко. И твоя чернильница-непроливайка нехоро-ша.Бедняцкая . И бантик на макушке не бодрый, скислый бантик.И на плечах не голова с мыслями, а коробка с пуговицами.
Теперь я как бабуля с корзиной грибов, всего и радости уже – грибов набрала…-думала Танька.
Диана из своей ненавистной провинции, где у жителей нога за ногу зацепляется, рванула в столицу. И сразу удачно попала в колею секре-тарша-жена, жена- секретарша и т.д.неуклонно повышая квалифика-цию и жизненный уровень.Сменив пять-шесть должностей и мужей, она обрела окончательно закалившийся стальной стержень внутри сво-ей стопроцентно стандартной внешности.У нее выработалась просто таки военная выправка и жизнь текла строго по уставу. Но, конечно, в начале пути ,были иллюзии, заблуждения, грезы…
                ***
Диана, придя на работу,  (она работает секретарем редактора толстого журнала) начинает маникюрными ножничками подстригать фикус, пальмы, а так же и другие растения –подстригает пожухлости. Потом вызывает Таньку уборщицу и говорит ей озабоченно: « Татьяна, при-берите здесь…»
Танька, наклонившись, начинает собирать кусочки листьев щепотью в кулак. Диана смотрит на нее.
                ***
Сожрать, нельзя трахнуть. Сожрать нельзя, трахнуть.        Формула бе-зысходности и пустынности,
В общем, невинности
Тварей
кои по поверхностям шарят,
Да и в глубинах
Миров пустынных.

                ***
Редактор журнала «Закатки и закрутки», Юрий Ковко, зашивался.Все больше и больше материалов приходилось готовить самому.Несмотря на колоссальную популярность и приличный тираж , журнальчик на-ходился на последнем издыхании.Росли издержки. Это раз. Но, глав-ное, к ним не шли рекламодатели.Почему? Солидные рекламодатели говорили: ваши читатели не являются потребителями наших това-ров.тот кто закатывает и закручивает, в сущности, выкручивается. А наши клиенты крутятся. И мы крутимся. Так что крутиться надо. Ре-дактор тоже крутился как мог, но дела шли все хуже.Сотрудникам не-чем платить зарплату!Приходилось сокращать, а что делать. Хоть бы кто- нибудь купил нас, все-таки сложившийся коллектив… Креатив и все такое…Думал редактор с тоской.
 И вот однажды к нему пришли.Это были люди из очень ответственной государственной организации, ответственней  не быает, которые , не-слышно и спокойно дыша, осмотрели кабинет, покопались в компью-тере и уселись на редакторском диванчике.Только один остался стоять и ,глядя в окно, задал редактору вопрос тихим голосом.
- почему вы так не любите родину?
Редактор опешил.
- то есть как? Почему не люблю? Я люблю…
-перестаньте. Вы знаете, о чем я говорю.Кто вам платит? ЦРУ? И от-ветственный человек перевел взгляд на переносицу редактора.
Красный, вспотевший редактор стоял обалдело глядя на гостей, не зная, что надо говорить.
- да, мы знаем, что вам не платят, знаем.Видите, вам даже не платят, значит вы готовы работать против интересов родины даром, из убеж-дений? Редкий в наше время случай, редкий. Вы либерал, Юрий Семе-нович?
- Я не член никакой партии,- сказал редактор, - я никуда не вхожу. У меня и так забот полно…
-Каких забот? Лить воду на их мельницу, вешать гири на наши планы, очернять действительность, это ваши заботы? Ведь что это такое, а?
Человек в пальто постучал пальцем по экземпляру журнала «Закатки и закрутки».
-Закатки! А?Закрутки?А?
Юрий Семенович пораженный, молчал.
- Что же вы не отвечаете? Вы говорите, говорите,рассказывайте, как вы не спите по ночам, стараетесь найти какую- нибудь гадость, сквер-ность, извините, чернуху. Вот здесь, смотрите. Вот напечатаны рецеп-ты. Например. Как из пшенной каши и селедки сделать черную ик-ру.Ну?Что это такое? Или ( суп из колбасной палочки)
Или вот это- сброженные соки.Это брага, что ли?Суррогат алкоголя?
Юрий Семенович не выдержал. Все равно , хоть в петлю, - мелькнуло в голове. И он ответил:
- какой еще суррогат? На Руси испокон веку соки сбраживали. Виш-ню.И яблоки… И малину!
- Именно, вот вы и развели малину! Разлюли малину. Допустим, у нас не без пережитков и отсталых традиций, но ведь вы же их выпячивае-те! Закатки! Какая дремучесть, какая отсталость! Ведь вы культиви-руете в своем журнале  и пропагандируете заготовки продуктов! И ти-раж как раздули ловко, какой молодец.
-Послушайте, но ведь я же не виноват, что люди делают заготовки на зиму, варят варенья, компоты… Мы выражаем интересы определенной части населения…
- Да , Юрий Семенович, это определенная часть населения. Здесь вы правы. Но вы то, вы, прекрасно знаете, будучи образованным челове-ком, что мы живем в эпоху информационных технологий! Нанотехно-логий! Что же вы претворяетесь , что не понимаете, что ваша деятель-ность поддерживает и разжигает страхи, недоверие к государству и тем, кто им управляет?Недоверие к нацпроектам.Каждая литровая бан-ка с паршивыми кабачками – это мина под  государственным строем. Сушка грибов на даче! Спасибо, что еще не сухарей. Или про сухари тоже есть?
Человек в пальто подозрительно посмотрел на Юрия Семеновича.
- Про сухари- нет. Ничего еще не было про сухари…
- Так что думайте, думайте.Куда вы идете.
- Нет, а что же делать? Закрываться?- спросил Юрий Семенович, чув-ствуя совершенно упадок сил,- а коллектив?…Конец изданию?
- Любой конец является началом, дорогой! – неожиданно бодро произ-нес человек в пальто- началом! Вообще то мы в вас верили, то есть знали, что вы заблуждаетесь  и надеялись, что мы быстро поймем друг друга. Вы подпишете несколько бумаг и жизнь ваша пойдет по другим рельсам, дорогой, в правильном направлении…Коллектив мы ваш зна-ем, интересовались.Вы с ним еще поработаете.
Человек в пальто кивнул другому человеку в пальто и тот принялся доставать какие-то документы из портфеля, раскладывать их на сто-ле.Первый человек в пальто продолжил.
- Теперь вы займетесь настоящей серьезной работой, Юрий Семено-вич, будете работать на нас, на государство.Ваш опыт послужит ут-верждению современного имиджа родины в глазах граждан и, что не-маловажно, в глазах наших зарубежных партнеров. В последнее время заметно снизился поток инвестиций из-за рубежа.В этом есть доля и вашей вины.
Ваши « Закатки и закрутки» и тому подобный полиграфический хлам создают ложное впечатление упадка и бедности, отсутствия стильно-сти жизни. Это нехорошо.Мы должны преодолеть это и наоборот,что? Наводнить наши киоски,журнальные и газетные развалы, подписчиков добротной продукцией на глянцевой бумаге и правильным, привыч-ным для западного предпринимателя дизайном. Они должны чувство-вать себя комфортно.Так им будет легче расстегивать свои кошельки, дорогой Юрий Семенович, понимаете, что значит масштабной подход, а?
- Но ведь это довольно дорогие издания. К тому же, о чем пишут… Гламур…Как правильно подстригать газон. А где в России газоны? Или огороды, или пустыри.Интерьеры? Трущобы, – пробурчал Юрий Семенович.
- Вот вы и не поняли , не хотите понять!- Хлопнул ладонями человек в пальто.- Иностранные инвестиции нуждаются в гарантиях стабильно-сти и наша периодика , если хотите, есть лицо стабильности.Это тон-кий вопрос пропаганды.Политики. И вы, Юрий Семенович, идеологи-ческий работник. Инвестиции с лихвой покроют все издерж-ки.Запомните.Мы живем в постиндустриальную эпоху.
   И, приблизив свое лицо к лицу редактора, человек в пальто совер-шенно заговорщицким голосом сказал: «Пусть эти либеральные шиб-здики думают, что у нас как у них, что мы такие же, понятно?А на их буржуйские мани мы здесь себе такие интерьеры с газонами заката-ем…»
Подписав предложенные документы, Юрий Семенович в одночасье сделался редактором журнала «Раскатки и раскрутки плюс», издателя ОАО «Минус» Когда сделали сигнальный экземпляр,  Юрий Семено-вич долго сидел  над разноцветным, как фантик, блестящим журналом и хлопал глазами. Потом, когда вышел и исчез в неизвестное подпро-странство пространства тираж, а на личных счетах сотрудников редак-ции объявились невиданные суммы, Юрий Семенович почувствовал, что очередной раз в жизни повзрослел.
                4

Наше знание Неба-
Ничто,
Как ничтожно безе
Против черного хлеба.
Как прыжок воробья-
Наши мысли о сущем.
Крохи склевывал я,
Размышляя о сущем.
И о точных словах,
Поражающих разум.
Наши знания- крах,
Грохот медного таза.
                ***
        Те, кто был в Европе, говорят, что там мало едят хлеба и он  толь-ко белый, невкусный.
 Есть неизменности и  непостижимости, которые, конечно, поддаются объяснению и описанию, но все равно остаются таковыми, все равно.
Если взять хлебный, нашего серого хлеба, мякиш и скатать его в ша-рик, затем вылепить на нем рожки- шесть штук рожек, симметрично напротив, то получается забавный, обладающий необычным свойством объект, способный противодействовать ударной нагрузке.Удивляет именно то, что из мягкого пластичного материала можно сделать нечто упругое. Я, в субтильном своем детстве, швырял этот рогатый мякиш об пол изо всех сил, но рожки не сминались, мякиш прыгал почти как мяч.Только непредсказуемо. Вчера,через тридцать лет, вспомнил об этом фокусе, взял хлеб, (все такой-же, наш любимый, который выпека-ется кирпичом), сделал эту штуку и подбросил ее над кухонным сто-лом. Мякиш запрыгал. Здорово. И рожки не смялись.Не без легкой грустинки- детство, детство, где ты?-  я, вполне еще способный подтя-нуть на перекладине свои девяносто килограммов шесть раз,( а было время, мог и шестнадцать),со всего размаха и силы метнул мякиш под ноги, на ламинированный пол, предполагая расстаться с чудом и рас-плющить его в лепешку. Однако мякиш с потрясающей скоростью и непредсказуемой траекторией отскочил от пола и попал жене, которая на ту беду появилась в дверях, прямо в лоб.
-Ты чего вытворяешь!- возмутилась она,- спятил, да?!
-Это мякиш,- сказал я, поднимая его и с удивлением разглядывая, - хлебный мякиш.
-Ну и что ?!- отвечала жена, потирая лоб,- а если бы в глаз попал?
-Он ничуть даже , ничуть не смялся! Понимаешь, ничуть.Я бросал изо всех сил.Поразительно.
И я снова швырнул его об пол изо всех сил, со всего размаха. Жена закрыла лицо.Мякиш опять запрыгал по кухне. Поразитель-но.Непостижимо.Неизменно.
                5
Ничего,- думал дух, забравшись в джип и глядя на мужиков у костра,-все, как всегда было , было, будет, бу-бу,бу-бу, не хуже не лучше, эх, хе, хе-хе…