Сказочная быль

Бочка.

Рассказ – сказка.

Небольшое, почти круглое озерцо в центре дачного массива не глубоко, но и не лужа, где одни комары, да лягушки, хотя и этого добра здесь вдоволь. Давно, когда дач ещё не было, тут водилась рыба, а под гнилой корягой жила старая щука. Она сама не помнила, сколько ей лет и как сюда попала. Может протокой из большой реки, а может ещё как. Щука таращила из-под коряги глазищи и, бывало, не успеет опомниться глупый окунишка или ещё какая озёрная мелочь, а уже приглашён  на обед к зубастой. Но это было давно, когда дач ещё не было. Потом появились люди-дачники, а протока стала потихоньку зарастать и водяная живность, а за ней и щука убрались туда, где места потише и пищи побольше.
Водяной дядька, живший в придонной яме, озеро своё любил. Яма его была не глубокая и не мелкая, не широкая и не узкая, а как раз такая, какая и положена для удобного жительства. Видя из своего жилища это великое переселение, он по началу не обратил внимания на эту суету, мало ли, что взбредёт в голову озёрной мелюзге, но когда под корягой завозилась старая, мудрая щука, дядька встревожился не на шутку, - Ты-то куда старая, тебе-то много ль надо? Он даже попытался ухватить щуку за хвост. Та приостановилась, скосила на него глаза и потянула из ямы. Оно и понятно, говорить щука и в молодости не очень-то любила, а к старости и совсем разучилась, всего и разговору, что таращить глазищи и пасть разевать. Выпустил водяной дядька щучий хвост, а ей того и надо было. Протиснулась в протоку, раз только и обернулась.
Затосковал водяной дядька. Рассудительной живности не стало, ушла вся, а та, что осталась, под стать дурам лягушкам, орущим к дождю так, что того гляди лопнут с натуги. Была впрочем одна жаба, не чета другим, абы как не голосила, а с толком, серьёзно и с пониманием. С ней-то, на безрыбье, и свёл водяной дружбу.
Дачи, между тем, обступили озеро со всех сторон и полетела в него всякая дрянь. Вконец испортился характер у водяного и стал он вредничать. То бережок подмоет да подроет, да так, что съедет забор, то к вечеру вдруг начнёт ухать, как к дождю и люди домой засобираются, огурцы и помидоры поливать бросят, - зачем, всё равно дождь будет. А дождя-то и нет, вот водяному потеха. Не то, что он совсем дачников не любил, а только народ больно шумный и суетливый. Но и одними лягушками верховодить муторно, скучно.
Как-то раз, ближе к вечеру, плюхнуло у берега, да так, что до самой серёдки круги пошли. Водяной дядька тем временем с подружкой своей новоявленной, сидел у щучьей коряги и прежнее вспоминал, когда и вода была мокрее, и тина зеленее. Выглянул он, а у берега, у его любимого камешка, бочка ржавая лежит. Ох и осерчал водяной дядька, кинулся к подрытому с третьего дня берегу, да вспомнил, как вот так же  в сердцах перестарался и съехало в его родное озеро, отхожее место и ладно ещё без сидельца. Поразмыслив, решил к бочке присмотреться, - а чем не дача, будет и у меня не только яма-дом, а ещё и беседка, с подружкой-жабкой беседовать. Жабка, между тем уже на бочку вылезла и довольно уркнула. На том и порешили. Стали они по вечерам, когда, ходьба и суета в округе улягутся, с бочки на звёзды смотреть. И видели не раз люди, как на нагретом за день валуне, сидит большая жаба, а у ржавой бочки, тень не тень, ветка не ветка, а что-то шевелится.

*     *     *
- Надо же, какую кучу уже напилили и за забор всего не по выбрасываешь. Вот тут хорошо придумали, в бочках сжигать.
- В костре сожги, зола будет.
- В костре долго.
- А куда тебе торопиться, пусть горит потихоньку.
- Надо бы бочку какую определить, только у нас дырявых-то нет, целую портить жалко.
По тропинке вдоль озера шли двое, женщина почти налегке, а у мужика из мешка выпирали острые углы, не то коробки, не то ящика. Мужик вдруг приостановился,
- А смотри-ка, как раз то, что надо и прочная, и в меру дыравая.
- Да как же ты её тащить будешь, далеко ведь, - женщина с сомнением посмотрела в сторону озера, где почти у самого берега лежала полузатопленная бочка с дырой у самого днища.
- Ну ладно, может чего поближе найду, а нет, так и эту на тележке…
Голоса постепенно удалились и смолкли.
- Ах ты, и сад у тебя, и дом, и бочка тебе моя приглянулась, забеспокоился водяной дядька, - ну это мы поглядим…
Жаба таращилась  из-под коряги и ничего не говорила, зато водяной кипятился вовсю.
- Совсем совесть потеряли, сначала швыряют в моё озеро что ни попадя, а стоит пообвыкнуться, так и отнять горазды. Вот сунься мне только, потом десятой дорогой обходить меня будешь. А ты, что помалкиваешь, лупоглазая? Тебе что, всё равно? Меня тут обобрать собрались, а она и не квакнет…
Зеленая раздулась, но опять промолчала, осень ведь, что орать-то.
Так прошло несколько дней. Те двое проходили мимо, то налегке, то с поклажей. Мужик всё косился на бочку, а водяной из-под коряги на мужика и когда тот останавливался, то опасливо вцеплялся в своё добро. Но тот, поправив мешок на плечах, шёл дальше и к воде не спускался. Постепенно водяной дядька успокоился, перестал вздрагивать и хвататься за бочку. Погода, между тем, испортилась окончательно, пошли занудные осенние дожди, глинистые берега раскисли, стали скользкими и не надёжными, того гляди съедешь в холодную воду не только с поклажей, а и налегке. Довольно долго приметная пара не приходила и водяного дядьки совсем отлегло, - видно передумали или ещё как устроились…
*    *    *
Ну что за народ эти люди-дачники, ну неймётся им. Явился-таки. Человек бросил тачку, спустился к воде и вцепился в края бочки, потащил. Водяной дядька даже сразу не понял в чём дело. Он как раз сидел внутри и отдыхал, когда бочка неожиданно дёрнулась и поехала. Водяной вцепился в дно, в торчащие, скользкие корневища, в молодой ивняк. Бочка застряла. А тот, на берегу, сопит, ворочает её и так и сяк, толкает вперёд, дёргает назад, упёрся ногами в ползущую глину и тащит, что есть мочи.
- Да за что ж ты так зацепилась? А, вон коряга держит…
Мужик ступил сапогом на чёрный корень, потянул что было сил край бочки, сдирая её с сучка.
- Так ты и топтать меня будешь...! – прямо-таки взвился водяной дядька.
Корень вывернулся из-под ноги и мужик по колено провалился в образовавшуюся колдобину. Бросил бочку, вцепился в хлипкий куст, но поскользнулся и оказался в воде и второй ногой. Ругаясь, выбрался на сухое. Вылил воду из сапог, постоял, пнул бочку… Лежит, как примороженная. Водяной чуть отодвинулся, глянуть, что там ещё удумал грабитель, а тот вдруг как дёрнет… Бочка чвакнула и с комом тины вылезла на берег. Водяной дядька прямо-таки взвыл от обиды,
- Обокрали!!! И пожаловаться некому!!!...

Тащит мужик бочку, тачку впереди себя толкает, не лезет в неё бочка, велика, за колёса цепляется. С прятал в кустах, хоть и кривая, а жалко… Да и свернул не туда. Через лужи, по грязи. Грохочет бочка, бумкает, по щебёнке днищем цвиркает, а водяной дядька из озера зыркает и хихикает, - тащи, тащи… Далеко уже утащил мужик бочку и понял вдруг, что забрёл не туда, назад поволок, опять к озеру, водяному на потеху…
- … Где ж ты был столько времени…? А мокрый, грязный…
- Да вот свернул не на ту линию…
- Это тебя водяной водил, что ты бочку у него отнял.

Дуется водяной дядька, даже с подружкой жабкой не разговаривает. Вдруг плюх, да не громко, а как камешек мелкий и ещё, шлёп, шлёп по воде…
- Ну всё, будете сейчас у меня в грязи, да в тине, - вскинулся водяной.
… Высунулся, а в воде у бережка, яблочко плавает, большое, красное и две спелые сливы. На берегу тот мужик стоит и озеру кланяется,
- Прости меня дедушка-водяной, не знал я , что это твоя бочка, вот прими чем богаты, а обиды не держи…
Ещё раз поклонился, дальше пошёл и женщина с ним. Идут, не оглядываются. А оглянулись бы, увидели, как высунулась из воды ветка чёрная, с сучочком, тронула яблочко, повернулось оно и поплыло красным бочком под корягу, а за ним и сливки потянулись. Принял значит водяной дядька подношение. А почему не принять, если с почтением.

- Поздорову ли дяденька, всё дуешься?
- Кого там ещё, мало мне сегодня было…
На камешке сидят два шарика шерстяных, в лапоточках маленьких. У того, что  побольше, бородёнка торчит в разные стороны и шапочка из лопушка. У того, что поменьше, волосики торчком и в них травинка красивая. У обоих глазёнки блестят угольками.
- А, это вы, чего надо, - буркнул водяной недовольно.
- Ты дядька, вот что, ты на наших обиды не держи, не со зла они, народ такой, тёмный…
- А вам бы только за них заступаться.
-  Так ведь для дела, порядок навели, что за порядок, когда мусор да сучки и сушняк кругом. А что бочку твою взяли, за то тебе низко кланяются… Если им чисто и удобно, то и нам хорошо. Нас ведь совсем мало здесь осталось, сам знаешь.
Помолчали. Водяной, пучком спутанных водорослей вскарабкался на камешек, устроился рядом с кикиморкой.
- Ладно, пусть пользуются, раз такие домовитые, только уж и вы меня не забывайте, я ведь тоже на всю округу один остался.

С.В.