Леший. Глава 9. За сеном

Глава 9. За сеном.

Колёса мулили, гремя намотанными цепями, но трактор с места не двигался. Фёдор врубил блокиратор, но и от него толку не было.
Фёдор сдавал назад, упирался прицепом в огромный стог, который за что-то невидимое зацепился  на самом берегу, на всём газу дёргал вперёд, но короткий трос не позволял разогнаться и тут же резким рывком останавливал машину. Движок натужно ревел, но всё было без толку.
Поди уже в десятый, а то и больше раз Фёдор вылез из кабины, снова обошёл вокруг  стога, который словно врос землю, будто стожар пустил корни у самой кромки воды. Ещё в самом начале мужик пытался его дёргать, то в одну сторону, то в другую, но тот нисколько  не подавался.
Матерясь так зло и отборно, что  заходящее солнце стыдливо прикрылось тучей, Фёдор опять сдал назад и сделал очередной рывок, но и эта попытка закончилась так же плачевно, как все предыдущие. Тракторист от злобы и бессилия колотил обоими кулаками по безвинному рулю и изо всех сил давил на педаль. Оба задних колеса  с крупными протекторами легко крутились на скользком льду, выбивая цепями крупные  прозрачные крошки. И вдруг трактор резко просел…
-Крындец! – подумал Фёдор и цепляясь валенками за рычаги выскочил  наружу.
Колёса цепями протёрли не толстый осенний  лёд и почти до половины просели в воду, уперевшись в песчаную отмель.  Шлёпая прямо по разлившейся воде, Фёдор подошёл сзади, попытался вытянуть шкворень и отстегнуть натянутый трос, но прицеп оказался подо льдом. Не залезая в кабину, Фёдор дотянулся до рычага, гидравликой поднял прицепное устройство до упора, но и в таком положении трос оставался настолько натянутым, что не помог и молоток.
Оставив двигатель работающим, Фёдор,  скользя моментально обледеневшими валенками, побежал в Неумоевку. На середине реки споткнулся о ветку тальника, ту самую, о которую споткнулся накануне недотёпа Иван и свалился в воду, что  ручной пожарной помпой наливали поверх льда мужики, намораживая зимник для вывозки сена из Зареки.
Но крепкий морозец постарался на совесть, поэтому  сегодня было сухо. В очередной раз витиевато изматерившись, поминая недобрым словом Ивана, Степана и раскладывавших тальник баб, Фёдор поднялся и быстрым шагом отправился дальше. Чтобы не вморозить «беларус», надежда была только на Кольку Вересова. Лишь бы выдержал лёд его гусеничный трактор!
-Не ****ись бы вчера перед обедом Иван в воду да не промокни, на таком-то морозе  успели бы дотемна еще раза три пролить зимник, - размышлял на ходу Фёдор. -  Тогда-то уж точно любую тяжесть выдержал бы. А так  опаска имелась.
Когда уже подходил к Неумоевке, навстречу попался председатель. Расспросил и развернул лошадь:
-Падай в розвальни, поехали!
К Кольке Вересову подкатили, как на свадьбу, лихо и с гиканьем.
-Дак это, бог не выдаст, свинья не съест! – молодецки махнул рукой Колька и тряхнул кудрявой головой. – Ты, Тася, самовар ставь, мы, это, мигом!
Пускач завёлся с полоборота, а потом нехотя, откашливаясь сгустками чёрного дыма, начал набирать обороты двигатель.
Председатель уже поехал собирать мужиков, на случай, если придётся подсоблять лагами.
На берегу все остановились, Колька  с гусеницы спрыгнул на землю.
-Ты-то туда ездил, не трещал лёд? – спросил он Фёдора.
-Да нет! Я же две ездки сделал. Два стога приволок, а этот, ети его мать, на берегу за что-то зацепился. Я совсем немного со стороны и подъехал-то. Дерьгал, дерьгал, и ни в какую! Уж и в одну сторону, и в  другую, а потом цепями-то  лёд наскрось и протёр.
-Не ссы, Федька! Вытащим твой «беларус». Не на лёд, дак на ту сторону, на берег. Ну, поехали!
-Ты это, Николай, поаккуратнее! – напутствовал Иван Степанович. –Ежели што, прыгай.
- Херня, Иван Степанович! Всё пучком будет! Мы это щщас, одним махом на тот берег! С ветерком!
-Дверку-то не закрывай! – крикнул вслед Степан, когда Колька уже полез на гусеницу.
- Да не бздите, мужики! – поезжайте впереди, я следом.
Мужики уселись на розвальни, Иван Степанович взял в руки вожжи:
-Но, Серко! Трогай давай!
На душе у всех было очень тревожно.  Если Колька отгонял страх показной бравадой и шутками, то Иван Степанович, да и мужики хорошо понимали, что для гусеничного трактора лёд еще тонковат.
-Ну и что, что намораживали зимник, укладывая тальник, - раздумывал председатель. - Вот если бы еще снегу набросать,  борта бы им по краям сделать, тогда бы точно зимник был крепкий. Лонись-то вон без опаски ездили, а ноне с погодой не поладилось. Заждались зимы,  скотина всё сено на этом берегу прибрала. Знатьё бы, дак на лошадях возить начали, а всё на морозы надеялись.
Лошадь смело шла по льду на другой берег к провалившемуся колёснику.
-Ежели бы что, конь - он животная  осторожная, - думал Иван Степанович, полностью полагаясь на чутьё лошади. – Ежели трещина где, заартачится, рыпаться начнёт. И река-то всего ничего, метров двести, да только глубоко на стремнине. Раньше-то пароходы ходили, пока молевым сплавом всё не засрали. Теперь и на моторке с опаской надо, потому как в топляк запросто бортом  уткнуться можно и опрокинуться. Вот сколько тут на реке мужиков-то утопло. Правда, больше всё по пьяни.
 Когда сани под рокот идущего следом трактора,  весело позвякивающего на морозе стальными гусеницами, уже приближались к противоположному берегу,  сзади раздался треск. Будь проклято это место, где вчера Иван растянулся, из-за чего пришлось прекратить работу по намораживанию, где полчаса назад грохнулся Фёдор! Именно на этом месте был трактор, когда из-под его гусениц  со звонким треском побежали в разные стороны трещины. Одна быстро догнала розвальни, умчалась под копыта лошади. Серко испуганно подпрыгнул задними копытами и  резко рванул к берегу.  Не ожидавшие этого мужики потеряли равновесие, повалились на солому, захохотали и начали дурашливо хлопать друг друга меховыми рукавицами.  Из-за  этой возни они не сразу обратили внимание, что шум трактора как-то резко заглох, послышалось бульканье.
Когда все враз обернулись, трактора на зимнике уже не было. Вместо него  плавало в огромной проруби ледяное крошево, а снизу  в наступившей тишине громко шло бульканье крупных воздушных пузырей.