Леший Глава 10. Крещенские забавы

Глава 10. Крещенские забавы.
Ряженые на Кьянде давно уже по домам не ходили. Люди постарше вспоминали, как в раннем детстве колядовали, какие придумывали забавы и розыгрыши. Вдохновленные этими байками, пацаны нет-нет да и учиняли какое-нибудь безобидное безобразие.
Венька с Колькой вечером долго выжидали за сараем, пока приехавшие на каникулы Светка с Танькой останутся в бане одни. Совсем уже околели от холода, но дождались-таки. Едва за напарившейся и раскрасневшейся от жары Нюшерей закрылась дверь в сенях, ребята стараясь не скрипеть  промороженным снегом, подкрались к небольшому окну бани, но разглядеть за запотевшим стеклом ничего не смогли. Не удалось и подслушать, о чём таком могут говорить наедине  голые девки. Раздосадованные неудачей, парни всё же решили отметиться и припёрли предбанник суковатой чуркой, которую Нюшеря не смогла расколоть и теперь использовала её для щепы на растопку.
Девки из бани совсем не торопились. Было слышно, как  они несколько раз подкидывали на каменку кипятка, как грозно шипел на горячих камнях пар, как звонко шлёпал по спине берёзовый веник, как лилась из шайки вода. То и дело доносился смех, но сами хохотушки домой не спешили.
Ребята ждали, что с минуты на минуту девки закончат свои банные дела и станут собираться домой, ткнутся в припёртую снаружи дверь, в это время парни начнут лупить палками по доскам,  дико рычать звериными голосами, пленницы испугаются и начнут истошно кричать  и звать на помощь. Вот будет потеха!
Но ничего этого не случилось. Нюриха забеспокоилась, отчего девки так долго моются, не случилось ли чего, ведь вон в самовар уже два раза углей добавляла, чтобы не остыл, а их нет и нет. И пошла проведать сама. Откинула чурку в сторону, остановилась в дверном проёме, чтобы её тоже шутники деревенские вместе с дочками не заперли, а девчонки как раз к тому времени напарились, намылись и домой собирались.
Начали Венька с Колькой советоваться, что еще можно учудить.
-А давай, - говорит Венька, - стукалку им на окно приделаем.
Сказано – сделано. Колька домой за катушкой ниток десятого номера сбегал, у матери их было много заготовлено на основу, как раз новые дорожки ткать собиралась, уже и кросна собрала, у окна, чтобы лучше видно было, поставила. Привязали к нитке гайку от велосипедной педали, конец нитки прицепили за гвоздик, что стекла в раме держат,  отошли за огород и из-за поленницы стали за ниточку дёргать. Гайка по стеклу «стук» да «стук», Нюшеря занавеску отодвинула, в темень уличную посмотрела, никого не увидела. Опять сидят чаёвничают.
Венька снова за нитку подёргал несколько раз.  На этот раз которая-то из девчонок выглянула: может кто на улицу гулять зовёт, хотя, вроде, ни с кем не договаривались. Венька стоит с ниткой в руке, ждёт, когда занавеска задёрнется, а Колька за его спиной прячется. Смотрит, а у Веньки на валенках голенища широченные – широченные, а ему давно по малой нужде не терпится. Ещё когда у бани в засаде сидели, еле сдерживался. Ну, Колька и решил подшутить над другом, брюки расстегнул и струю в широкое голенище направил. По ватным штанам так оно и не слышно совсем, а в валенках у Веньки еще толстые шерстяные носки надеты, теплое потихоньку так растекается и совсем не чувствуется. Тем более – азарт у парня, нитку время от времени дёргает, по стеклу стучит, хозяев донимает святочными приколами.
И тут пацаны за спиной скрип услышали. Присели со страху, кто там поздним вечером за огородами шарится. Не волки ли! Только если бы волки, собаки такой хай подняли, что мало не покажется. А тут ни одна шавка не гавкает.
Присели, озираются, и видят при свете луны, как кто-то дрова тырит. Большие санки по неглубокому снегу легко и быстро скользят с огромной кучей поленьев. То ли мужик, то ли баба, впотьмах не разобрать, чуть не бегом по за огородами с добычей шлюндает. Решили проследить ребята, кто таким непотребным делом позорится. Осторожно следом  крадутся. А незнакомец дрова Марье в огород тихонечко, чтобы не греметь поленьями в морозной тишине, сложил, и обратно заторопился. И прямо к избе Ивана Михайловича. Опять санки загрузил и снова к Марье отвёз.
Сначала пацаны на самого Ивана Михайловича подумали. Мол, решил мужик тайком от жены бабе помочь морозную зиму пережить, дровишек подкинуть то ли по доброте душевной, то ли как зазнобе рождественский подарок сделать. Смотрят пацаны, на Ивана Михайловича не похож. Тот повыше, этот покоренастее. Но и на Марью нисколько не смахивает. Сели в тени сарая, шепчутся. Уже и про свой розыгрыш с Нюшерей да её девками забыли. А у Веньки к той поре подмоченная нога мёрзнуть стала. Не поймёт никак, почему в одном валенке тепло, а в другом аж пальцы закоченели. Домой бы бежать, на лежанке отогреться, но тайну дровяную разгадать хочется. Кто же это таким непотребным делом занимается, ведь отродясь в деревне не воровали. А уж дрова друг у друга таскать, так и вообще последнее дело – вон лес рядом, руби не хочу. Федька за бутылку на тракторе столько натаскает, что не на одну зиму хватит, а Степан за такую же бутылку «дружбой» распластает, будь здоров. Только и останется расколоть, так на морозе любой пацан берёзовые чурки запросто разделает. Поэтому никакой нужды нет грех на душу брать. А незнакомец всё таскает санки за санками и таскает. И главно дело, ни одна собака не тявкнет. Колька с Венькой   совсем свои, а и то не меньше часу все деревенские псы их наперебой облаивали, пока не надоело. А тут молчат и молчат.
Пока всю большую поленницу от Ивана Михайловича к Марье незнакомец не перетаскал, не угомонился. А потом санки к изгороди приставил и как растворился в темноте, потому что луну как раз тучкой небольшой  закрыло. Так ребята и не узнали, кто бедокурил. Вроде бы на Лешего похож, но не станет же старик как пацан дурью маяться. Да к тому же еще и через две деревни идти, чтобы дрова перетаскивать.
Наутро жена Ивана Михайловича пошла помои выносить. Смотрит, что-то в усадьбе не так. Вроде ничего не изменилось, но чего-то и не хватает, картина немного не привычная. Еще раз осмотрелась, точно, чего-то не хватает. И видит, поленница исчезла. Домой заторопилась, мужу рассказывает, что дрова у них украли. Все как есть, до последнего полешка. Только те, что в дровянике сложены, и остались.
Отмахнулся Иван Михайлович, не поверил. Ну, кому в деревне чужие дрова  понадобились, когда у всех своих не на один год наперёд припасено. Но вышел посмотреть и ахнул. От длинной во весь двор поленницы только щепочки да клочки бересты остались. А ещё следы санок вдоль огородов. Пошёл по этой накатанной дорожке и прямо в Марьин забор упёрся. А та стоит посреди двора и руками себя по бокам хлопает, за что это ей боженька  такой подарок подвалил.
Ну, Иван Михайлович мужик добрый, не скандальный. Не кинулся с разбегу в перепалку, поздоровался, про дрова спросил, кто наготовил. А Марья сама понять ничего не может, ходит вокруг кучи, хлопочет. Смотрит Иван Михайлович, следы на снегу явно не Марьины. Валенки чуть не в два раза больше размером отпечатались, да еще и аккуратно подшитые простеганными дратвой стельками. Тут не пацаны порезвились. Кроме Лешего ни у кого таких аккуратно простеганных валенок нету. Это ему, старому озорнику, ночами не спится, молодость вспомнил.
-Увижу, пусть обратно таскает, шутник грёбаный, - рассердился было председатель. – Хотя ладно, Марья Ивановна, топи на здоровье. Я себе других наготовлю.  Завтра же, пока снегу немного, с Фёдором навалим и домой привезём.