Домашние

(Истории из цикла)



ШУР ШУРЫЧ
 
Шур Шурыч всегда всем недоволен.    
- Дома им не сидится!..
Вчера у Алёны были гости.
- Вон сколько мусору нанесли!.. А я убирай!
Он ходит по углам и подбирает фантики, обломки печенья, пуговицы, резинки для волос, ленточки, лоскутки, засохшие листики, клочки кошачьей шерсти, отставшие от ботинок сухие кусочки земли и много чего ещё, не говоря уже о пыли. Он залезает под стол и под тахту, возится на шкафу и за шкафом, роется под вешалкой, копошится между стеной и холодильником, карабкается на книжные полки.
- Да когда ж это кончится! – говорит он. – А ведь вчера всё блестело!
Вчера он говорил то же самое. И позавчера. И неделю назад.
Иногда он обнаруживает что-нибудь особенно возмутительное.
- Что это?! –  восклицает он, потрясая трофеем. Хотя прекрасно видит, что это  не кремовое пирожное и не птичка колибри, а шарик для пинг-понга. Но ему важно высказаться.
- Почему ЭТО на полу? – продолжает он. – ЭТОМУ место в коробке! ЭТИМ можно подавиться! ЭТО можно раздавить, и потом точно придётся выкинуть!
С ним никто не спорит, потому что Шур Шурыч всегда прав.
Жвачку он ненавидит.
Он топчется вокруг неё битый час, пытаясь отодрать от стула или спинки кровати. Обычно сил у него не хватает, и Алёне приходится помогать.
- Ох попадись мне тот, кто её выдумал! – пыхтит он.
Вряд ли Тот-Кто-Выдумал  или хотя бы Тот-Кто-Прилепил ему попадутся. А интересно было бы посмотреть.
Однажды на кухне, в углу под буфетом, он поймал Мышь.
Мышь была тёплая и шевелилась, и Шур Шурыч растерялся. Он никак не мог определить, должен ли он иметь с ЭТИМ дело. Тут Мышь пискнула, и Шур Шурыч решил, что не должен. Тогда он смущённо кашлянул и отпустил ЭТО. И потом долго мучился сомнениями.
С пылесосами такое тоже бывает.



МОТЯ

Холодильник Мотя бегает за Юлькой по квартире  и канючит:
- Я полный! Полный я!.. Ну возьми чего-нибудь! Съешь кусочек!
- Отвяжись! – отвечает Юлька. – Я сама полная! Восемь кило лишних! Весь класс на физкультуре смеется!..
Мотя переключается на Женьку:
- Жень! Ну хоть ты выручи! Варенья хочешь?
- Да-а, варенья! – говорит Женька. – Я вон позавчера съел баночку, пока никого не было, так потом живот болел!..
- А ты только ложечку!
- Знаем мы твою ложечку! В тот раз уговорил, а вышло до дна!  Вон Томке предложи.
Томка с пустышкой во рту спит в коляске. Мотя на всякий случай заглядывает туда, а потом уныло брёдёт на кухню. 
Оживляется он только вечером, когда приходят взрослые.
- Марина Львовна, дорогая, – мурлычет он. – У меня, между прочим, на  средней полке –  ваши любимые шанежки. Домашние!.. А на нижней!.. Андрей Сергеич! На нижней – шашлык!..  А, генацвале?
Родители переглядываются и качают головой.
- У нас диета, - виновато говорят они. – И мы ещё минералки по пути дёрнули, червячка заморить.
- Червячка! Вы раньше меня уморите!.. – Мотя шлёпает к бабушке. – Варвара Петровна! На вас последняя надежда! Холодец в морозилке! Свежий!
Бабушка вздыхает:
- А печень?
- Есть печень! – радостно вздрагивает Мотя. – Жареная!
- Моя печень! – говорит бабушка. – Она этого не перенесёт!..
Мотя снова ковыляет на кухню и забивается в свой угол: «Ничего, ничего! Ночью поглядим, какая такая у вас диета. Небось до утра ко мне бегать будете!..»


БРОНЯ

- Вот возьму и не откроюсь! – говорит Броня.
Броня – это дверь. Ударяйте Броню правильно – на первый слог.
- Почему это ты не откроешься?
- Потому. Кто меня ногами пинал?
- Когда это? – возмущается Пашка.
- Вчера.
- Я не пинал. Я ботинки стряхивал.
- Ага!
- А что мне – мокрый песок домой заносить?
- Это твоё дело. Стряхивай на лестнице.
- Ты же всё равно из нержавейки!
- А это моё дело.
Пашка пытается повернуть в замке ключ. Ключ не слушается.
- Бронь, ты чего – серьёзно?
- А что у тебя с ключами?
- Что у меня с ключами?
- Это я спрашиваю: что? Ты чем вчера открывал?
- Ключом.
- Каким?
- Ну, от подвала. Перепутал.
- Ага! Ты путаешь, а я виновата.
- Ну извини. 
- Бабуля потом полчаса с замком возилась.
- Я же сказал – извини. Слушай, мне вообще-то уроки делать надо!
- Надо же, вспомнил. Есть, что ли, хочешь?.. А живопись видел?
- Какую ещё живопись?..
На стене напротив Брони нарисовано сердце со стрелой и написано: «Паша плюс Катя получится…».
Пашка краснеет.
- Это не я. Я сотру.
- Ещё бы ты тут упражнялся! А что за Катя?
- Из параллельного…
- Это рыженькая такая, на день рожденья приходила?
- Ну.
- Симпатичная.
- Ну, - Пашка грустнеет на глазах. – Только она со Славиком ходит. Из «Б» класса.
- Да-а?..  – говорит Броня. – Погоди-ка. А фонарь под глазом у тебя случайно не из «Б» класса?
Улыбка у Пашки получается кривая.
- Ну, допустим… А что?
 Наступает тишина. Затем ключ в замке поворачивается сам собой.
- Ладно уж. Заходи, горе моё.


                ПАША И КЕША         

Паша и Кеша – это стол и стул. Они знают друг друга давно и очень дружат. Если к ним прислушаться, можно узнать немало новенького. Или во всяком случае того, о чём вы никогда не задумывались.
-  А у тебя такой спинки нет! – говорит Кеша.
-  Футы-нуты, ножки гнуты! – отвечает Паша. – Зато и радикулита!
На Кешу никогда не стелют скатерть и не водружают огромного блюда с пирогом. А на Пашу стелют. А что на него ставят, до утра можно перечислять.
Когда на Кешу садятся – это в порядке вещей. А когда на Пашу – верх невоспитанности. А ещё встречаются люди, которые сидят на Кеше, а на Пашу кладут ноги. Кеша в подобных случаях просто опрокидывается от возмущения.
Кеша стройнее. Ему идут костюмы и платья. Он отлично танцует. А иногда и скачет не хуже лошади. А Паша… Можете вы вообразить, чтобы стол танцевал? Зато Паша крепче. Не зря стулья на столы время от времени ставят, а наоборот – никогда.
Особенно доволен собой Паша бывает на следующий день после праздников.
- Видал? – говорит он чуть устало. – Одних тарелок сорок четыре!
- Видал, – говорит Кеша. – Зато меня Зинаиде подставили.
Зинаида поёт в группе  «Шестнадцать тонн». И чуть меньше весит.
- Да-а… – говорит Паша. – Ты как себя чувствуешь?..
Сам Паша уверен, что выдержит и штангу, и цирковых силачей с гирями. Просто пока не случилось.
Кеша может складываться и раскладываться.
Как зонтик или палатка.
А Паша – складываться и раскладываться, а еще – раздвигаться и сдвигаться.
Как дверь в японском доме. Или как брови.
На Паше играют в игры. В шашки, нарды, пинг-понг и даже в хоккей. А на Кеше – никогда.
В честь Паши названа целая комната – столовая. И большой город – столица. А в честь Кеши – ничего.
Зато у Кеши масса родни – скамейки, табуретки, кресла, лавки, пуфики, шезлонги и даже качели. А у Паши – школьные парты да бильярд. Столы вообще очень одиноки. Ну сколько столов может быть в комнате? А стульев с родичами – сколько угодно.
На днях Паша с Кешей слегка поссорились.
Они выясняли, кто из них родственник Рэмбо. Вы не скажете, он  всё-таки СтОллоне или СтУллоне?