Русского писателя Владимира Жаботинского помнят только специалисты. Он принадлежал к многочисленным литераторам одесской школы, которые в первой половине ХХ века пользовались заслуженным успехом. Ильф и Петров, Катаев, Олеша, Багрицкий, Бабель — самые известные.
Были и литераторы менее заметные. Среди них Владимир Жаботинский. Широкую известность получил лишь его исторический роман «Самсон Назорей», который был издан в 1926 году. В дальнейшем русский писатель Владимир Жаботинский от литературной деятельности отошел, поменял имя на Зеэв и стал видным деятелем сионизма. Основанное им политическое движение сейчас находится в Израиле у власти. Поэтому всякое упоминание о нем как о русском литераторе в советский период было полностью исключено.
Михаил Булгакова так же, несомненно, принадлежал к этому литературному направлению (в официальном литературоведении это принято называть южнорусской литературной школой). «Театральный роман» и «Мастер и Маргарита» с их зрелым литературным барокко — такие же эталонные «южнорусские» тексты, как и «12 стульев» или «Золотой теленок».
А еще на Булгакова большое впечатление произвел «Самсон Назорей» Владимира Жаботинского. Вся библейская линия в «Мастере и Маргарите» написаны под явным влиянием «Самсона Назорея». Оттуда взяты все ивритские названия (Ирушалаим, Иегошуа Га-Ноцри и т. д.). Булгаков даже позволил себе, для придания национального колорита, даже взять многие сюжетные линии и эпизоды у Жаботинского.
У Жаботинского Нехуштан — последний соратник Самсона в грозу рассекает веревки на его ногах. У Булгакова: Левий Матвей таким же образом и в ту же погоду освобождает ноги Христа. А знаменитый допрос Иисуса Понтием Пилатом в «Мастере и Маргарите» почти копирует диалог Самсона с царем царей Сараном...
Манеру записывать библейские имена и географические названия таким образом, как они звучат на иврите, ввел именно русский писатель Владимир Жаботинский. Отсюда и Ирушалаим, и Иегошуа Га-Ноцри.
Владимир Жаботинский и Михаил Булгаков
© Copyright: Михаил Маковецкий 2, 2010
Свидетельство о публикации №210082400744
Свидетельство о публикации №210082400744
Рецензии
Интересное наблюдение! Надо будет прочесть "самсона" - все руки не доходили...Спасибо за наводку.
Семен Сухолуцкий 24.08.2010 15:56 • Заявить о нарушении
Семен Сухолуцкий 24.08.2010 15:56 • Заявить о нарушении
Ерунда. Булгаков ни строки у Жаботинского не взял.
Сергей Шрамко 15.07.2018 11:27 Заявить о нарушении
Сергей Шрамко 15.07.2018 11:27 Заявить о нарушении
А более весомые доказательства у Вас имеются, Сергей?
Семен Сухолуцкий 15.07.2018 20:48 Заявить о нарушении
Семен Сухолуцкий 15.07.2018 20:48 Заявить о нарушении
Большую роль в создании образа Иешуа Га-Ноцри сыграла пьеса убежденного атеиста и антисемита Сергея Михайловича Чевкина «Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины». Разгромная рецензия поэта Сергея Городецкого на эту пьесу, опубликованная в 1923 году в журнале «Красная нива», была положена в основу разбора Берлиозом поэмы Бездомного об Иисусе Христе. Пьеса Чевкина имеет многочисленные параллели с ершалаимской частью «Мастера и Маргариты». В частности, из этого источника Булгаков почерпнул принцип отличной от евангельской транскрипции имен и географических названий. Этот принцип был изложен Чевкиным в послесловии под красноречивым заголовком «Заключительный вздох сожаления»: «Все имена действующих лиц, а также все упоминаемые имена и события собраны по разным, но только научным источникам и, следовательно, в известном смысле достоверны. Характеры действующих лиц развиты, конечно, произвольно, но в строгом соответствии с материалом, оставленным историей… Стремясь восстановить реалистическую основу, я прежде всего должен был восстановить реальные имена и принять поэтому подлинно иудейского Накдимона, а не греческого Никодима, Шаула, а не Павла или Савла, и т. д.».
Чевкин с огорчением отмечал, что обстоятельства не позволили ему написать для русских книгу, «какую написал для французов Ренан, а для немцев Штраус, но более близкую к истине», вещь типа таких произведений французских писателей, как «Саламбо» Постава Флобера или «Тайс» Анатоля Франса, «художественно-научный» роман, где можно было бы «вскрыть наконец подлинную жизнь раввина Иешуа, изумительно правдивые эпизоды из коей сверкают там и сям в канонических поэмах, в апокрифах, в Талмуде, у Цельса». Чевкин хотел собрать «эти сверкающие жемчужины действительности» и восстановить по ним истину. Из всех своих предшественников Чевкин, как и Булгаков, наиболее высоко ставил Фаррара с его книгой «Жизнь Иисуса Христа», который «благодаря своему необъятному специальному образованию смог выслушать и другую сторону, т. е. Талмуд с его выкинутыми (из Евангелий. — Б.С.) местами».
В пьесе Чевкина транскрибируются в соответствии с реальным звучанием только древнееврейские личные имена и некоторые слова, а традиционные «Иерусалим» и «цезарь» оставлены без изменений. У Булгакова же греческое «Иерусалим» закономерно превратилось в древнееврейское «Ершалаим», а латинские «цезарь» и «центурион» стали «кесарем» и «кентурионом» в полном соответствии с произношением I века н. э. В тексте пьесы оставлены без перевода и пояснения некоторые древнееврейские и латинские слова — «шолом-алейхем», «атриум», «квирит» и др. С помощью такого приема Чевкин стремился передать языковой колорит эпохи и обозначить наречие, на котором говорит тот или иной персонаж. В «Мастере и Маргарите» многие подобные слова даны без перевода и пояснения — «претория», «синедрион», «когорта», но их значение вполне очевидно из контекста, да и сами эти термины достаточно широко известны. Булгаков избегает некоторых, по выражению Чевкина, «жупельных» слов вроде «ам-гаарец» или «шолом-алейхем». Читателям всегда понятно, на каком языке говорит в данный момент тот или иной персонаж ершалаимских сцен.
Пьеса Чевкина была насыщена просторечными выражениями. Например, привратник храма говорил, что Иешуа «начал с несколькими оборванцами из своей шайки громить продавцов священных предметов». В первой редакции «Мастера и Маргариты» стиль ершалаимских сцен был другой, отличный от строгого, чеканного стиля окончательного текста. Первые варианты древней части романа приближались к булгаковским сатирическим повестям и фельетонам 20-х годов. Здесь присутствовали и рассчитанные на комический эффект анахронизмы. Например, Понтий Пилат грозил Иосифу Кайфе отправить в Рим «телеграмму» с жалобой, а Иешуа, говоря о добрых людях, неверно истолковавших его учение, отмечал, что они «в университетах не учились». В текст обильно вводились просторечные и жаргонные выражения, подчеркивающие очевидную условность происходящего в Ершалаиме. Так, освобожденный разбойник Вар-Равван радостно говорил Иешуа: «Замели тебя вовремя, Назарей», а Иешуа в ответ называл его «мой добрый бандит» (в пьесе Чевкина Иешуа именовал сотника Петрония «мой добрый воин»).
Сергей Шрамко 16.07.2018 04:51 Заявить о нарушении
Чевкин с огорчением отмечал, что обстоятельства не позволили ему написать для русских книгу, «какую написал для французов Ренан, а для немцев Штраус, но более близкую к истине», вещь типа таких произведений французских писателей, как «Саламбо» Постава Флобера или «Тайс» Анатоля Франса, «художественно-научный» роман, где можно было бы «вскрыть наконец подлинную жизнь раввина Иешуа, изумительно правдивые эпизоды из коей сверкают там и сям в канонических поэмах, в апокрифах, в Талмуде, у Цельса». Чевкин хотел собрать «эти сверкающие жемчужины действительности» и восстановить по ним истину. Из всех своих предшественников Чевкин, как и Булгаков, наиболее высоко ставил Фаррара с его книгой «Жизнь Иисуса Христа», который «благодаря своему необъятному специальному образованию смог выслушать и другую сторону, т. е. Талмуд с его выкинутыми (из Евангелий. — Б.С.) местами».
В пьесе Чевкина транскрибируются в соответствии с реальным звучанием только древнееврейские личные имена и некоторые слова, а традиционные «Иерусалим» и «цезарь» оставлены без изменений. У Булгакова же греческое «Иерусалим» закономерно превратилось в древнееврейское «Ершалаим», а латинские «цезарь» и «центурион» стали «кесарем» и «кентурионом» в полном соответствии с произношением I века н. э. В тексте пьесы оставлены без перевода и пояснения некоторые древнееврейские и латинские слова — «шолом-алейхем», «атриум», «квирит» и др. С помощью такого приема Чевкин стремился передать языковой колорит эпохи и обозначить наречие, на котором говорит тот или иной персонаж. В «Мастере и Маргарите» многие подобные слова даны без перевода и пояснения — «претория», «синедрион», «когорта», но их значение вполне очевидно из контекста, да и сами эти термины достаточно широко известны. Булгаков избегает некоторых, по выражению Чевкина, «жупельных» слов вроде «ам-гаарец» или «шолом-алейхем». Читателям всегда понятно, на каком языке говорит в данный момент тот или иной персонаж ершалаимских сцен.
Пьеса Чевкина была насыщена просторечными выражениями. Например, привратник храма говорил, что Иешуа «начал с несколькими оборванцами из своей шайки громить продавцов священных предметов». В первой редакции «Мастера и Маргариты» стиль ершалаимских сцен был другой, отличный от строгого, чеканного стиля окончательного текста. Первые варианты древней части романа приближались к булгаковским сатирическим повестям и фельетонам 20-х годов. Здесь присутствовали и рассчитанные на комический эффект анахронизмы. Например, Понтий Пилат грозил Иосифу Кайфе отправить в Рим «телеграмму» с жалобой, а Иешуа, говоря о добрых людях, неверно истолковавших его учение, отмечал, что они «в университетах не учились». В текст обильно вводились просторечные и жаргонные выражения, подчеркивающие очевидную условность происходящего в Ершалаиме. Так, освобожденный разбойник Вар-Равван радостно говорил Иешуа: «Замели тебя вовремя, Назарей», а Иешуа в ответ называл его «мой добрый бандит» (в пьесе Чевкина Иешуа именовал сотника Петрония «мой добрый воин»).
Сергей Шрамко 16.07.2018 04:51 Заявить о нарушении
Персонаж романа «Мастер и Маргарита», восходящий к Иисусу Христу Евангелий. Имя «Иешуа Га-Ноцри» Булгаков встретил в пьесе Сергея Чевкина «Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины» (1922), а затем проверил его по трудам историков.
Автором пьесы «Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины» стал малоизвестный сегодня талантливый романист и драматург Сергей Чевкин. Его произведение было опубликовано в Симбирске в 1922 году. По мнению исследователей, этот текст сыграл крайне важную роль в подготовительной работе над романом «Мастер и Маргарита».
Михаил Булгаков взял из пьесы Чевкина все иерусалимские имена и названия. Поэтому вместо привычных слуху Иисуса и Иерусалима в книге появляются Иешуа и Ершалаим. Кстати, основой для бессмертного романа послужила и реальная судьба Чевкина и его произведения. Например, разгромная рецензия Сергея Городецкого на пьесу «Иешуа Ганоцри» была положена в основу разбора Берлиозом поэмы Бездомного.
Сергей Шрамко 16.07.2018 04:58 Заявить о нарушении
Автором пьесы «Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины» стал малоизвестный сегодня талантливый романист и драматург Сергей Чевкин. Его произведение было опубликовано в Симбирске в 1922 году. По мнению исследователей, этот текст сыграл крайне важную роль в подготовительной работе над романом «Мастер и Маргарита».
Михаил Булгаков взял из пьесы Чевкина все иерусалимские имена и названия. Поэтому вместо привычных слуху Иисуса и Иерусалима в книге появляются Иешуа и Ершалаим. Кстати, основой для бессмертного романа послужила и реальная судьба Чевкина и его произведения. Например, разгромная рецензия Сергея Городецкого на пьесу «Иешуа Ганоцри» была положена в основу разбора Берлиозом поэмы Бездомного.
Сергей Шрамко 16.07.2018 04:58 Заявить о нарушении
Сызранские газеты тех лет наполнены объявлениями об открытии курсов, благотворительных спектаклях, работе культпро-светкружков, рассказами о борьбе с неграмотностью, заготовке топлива, организации питания для нуждающихся. Возьмем, например, “Зарю” - орган Симбирского губкома коммунистической партии. Судя по ее публикациям, январь 1922 года был насыщен самыми разными событиями. Например, 16-го числа в Симбирске прошел литературный вечер “Что дал Христос?” по пьесе известного драматурга Сергея Чевкина “Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины”. Кстати, именно из этого произведения взял имя для своего персонажа Михаил Булгаков. Подробный анализ лекции Чевкина о развитии христианства В. Никоновым занял в двух номерах “Зари” довольно много места. То есть тема оказалась обсуждаемой и интересной!
Сергей Шрамко 16.07.2018 05:06 Заявить о нарушении
Сергей Шрамко 16.07.2018 05:06 Заявить о нарушении
«Большую роль в трактовке ранней истории Xриста в романе «Мастер и Маргарита» сыграла пьеса Сергея Чевкина «Иешуа Ганоцри. Беспристрастное открытие истины» (1922)… Пьеса Чевкина имеет многочисленные параллели с ершалаимской частью «Мастера и Маргариты». Из этого источника Булгаков почерпнул принцип отличной от евангельской транскрипции имён и географических названий…»
«У ног Понтия Пилата лужа красного вина из разбитого кувшина – напоминание о только что пролитой невинной крови Иешуа Га-Ноцри. Эпизод, с которым связано возникновение этой лужи, имеет явную параллель в пьесе Чевкина».
«Скорее всего, как и фалернское, цекубское вино было белым. Но Булгаков сознательно поступился деталью ради символа… Мастера же и Маргариту Азазелло травит красным фалернским вином, в природе не существующим».
«У Чевкина и Булгакова совпадают не только символика, но и психологическая мотивировка». «Нетрадиционная трактовка поведения предавшего Иешуа ученика, данная Чевкиным, частично отразилась у Булгакова в образе Иуды из Кириафа, тогда как в Понтии Пилате ершалаимских сцен ощутимо влияние поэмы Георгия Петровского «Пилат» (1893-1894)».
Сергей Шрамко 16.07.2018 05:25 Заявить о нарушении
«У ног Понтия Пилата лужа красного вина из разбитого кувшина – напоминание о только что пролитой невинной крови Иешуа Га-Ноцри. Эпизод, с которым связано возникновение этой лужи, имеет явную параллель в пьесе Чевкина».
«Скорее всего, как и фалернское, цекубское вино было белым. Но Булгаков сознательно поступился деталью ради символа… Мастера же и Маргариту Азазелло травит красным фалернским вином, в природе не существующим».
«У Чевкина и Булгакова совпадают не только символика, но и психологическая мотивировка». «Нетрадиционная трактовка поведения предавшего Иешуа ученика, данная Чевкиным, частично отразилась у Булгакова в образе Иуды из Кириафа, тогда как в Понтии Пилате ершалаимских сцен ощутимо влияние поэмы Георгия Петровского «Пилат» (1893-1894)».
Сергей Шрамко 16.07.2018 05:25 Заявить о нарушении