Семь дней Ее жизни

Семь дней Ее жизни

В луче прожектора сидит девушка, обхватив руками колени и положив на них голову. На ней надето длинное черное бархатное платье, рядом лежат ее туфли, тоже черные с высокими тонкими шпильками. Вокруг темно. Она чуть вздрагивает во сне. Постепенно становиться светлее, она поднимает голову и взъерошивает волосы.

ДЕВУШКА: Как все прошло вчера? Как это было? Ммм...
Снова кладет голову на колени и обхватывает ее руками. Сидит так несколько секунд, потом поднимает голову.
 Вспоминать не хочется! Мерзко вспоминать, отвратительно, пошло. Да, "пошло" - то самое слово, которое я вспоминала вчера, когда он, наконец, оставил меня в покое. Пошло и грязно...
Несколько раз, растягивая слова, повторяет.
Пош-ш-шло, пош-ш-шло, пош-ш-шло... Ну, какая же я глупая. Невозможно глупая... Слабая и уставшая. Где она?
Шарит в полутьме руками. Находит маленькую, тоже черную, сумочку. Открывает ее, достает небольшое зеркальце.
Я хочу рассмотреть свое лицо. Выгляжу ужасно, и это как-то даже приятно. По-де-лом! И глаза мутные. Хотя, какими они могут быть после вчерашнего опьянения. Первого опьянения в жизни. Непонятно, зачем я согласилась на это. И, что самое отвратительное, зачем было так громко и притворно говорить ему о любви. Стонать... Такая дешевка! Ну, какие это стоны растворяющейся в своем счастье женщины? Это похоже на стоны умирающего в страшных мучениях. По-моему он не поверил... Он всегда не верит, чтобы потом мучить меня. Терзать! Росомаха в человеческом обличии. Страшно то, что все есть и будет по его сценарию и дальше. Этот Новый год не последний день его триумфа. Но как ловко: захотел напоить - напоил, захотел вывернуть руки - вывернул, захотел бросить, как бездушную вещь, на кровать бросил. Да он просто пользуется! Нет, даже не пользуется. Пользовался он раньше, а сейчас уже ломает. Слишком много было, чтобы держатся.
Хватает туфлю и стучит каблуком об пол.

На тебе! На тебе!

Прислушивается. В доме тишина, только слышно как за окном скрипят валенки. Доносятся детский смех и голоса.

ГОЛОС ДЕВОЧКИ: Я все равно буду победительницей. Снежная королева - вот кто я! Понял?

Слышится смех мальчика и снова скрип валенок по снегу.

ДЕВУШКА: Победит она... Диана-охотница. Я тоже когда-то так думала. Победить! И вот уже стоишь коронованная, а победили на самом деле тебя. Ну-ка, не идет?

Прислушивается. Вздыхает и приглаживает волосы.

Нет, слава Богу! Не идет. И какой он будет после вчерашнего? Ласковый, наверное. И будет целовать мои руки в синяках.

Рассматривает руки.

У-у-ф! Схватил. Теперь все синее. И опять месяц буду носить закрытые кофты, чтобы никто ничего не заметил. Завтра едем к маме, нужно забрать Свету. Дочь... Взяли-таки ее к себе. Молодая пара, думают. Всплески чувственности. А когда приедем, конечно же, выделят отдельную комнату, не проходную.
Луч прожектора освещает оконную раму. За окном снова слышится детский смех. Девушка встает и раскидывает руки.

Какой я была! Это не передать, это не вообразить! Я была бабочкой. Разноцветной порхающей бабочкой. Я не боялась ничего. Ничего!
Кружится.
Ни-че-го! Ни смерти, ни старости, ни того, что жизнь начнет мстить за то, что я сделала. А она начала. Так меня ударило, что вся на части. И все-то страшно. Вот страшно, что он сейчас придет. А еще страшнее заснуть. Потому что последние два года часто снятся кошмары. И тогда он обнимает меня, прижимает к себе, и я перестаю дрожать.
Трет руки.
Как же здесь холодно! Абсолютно холодный дом... Зимний дворец. Как мы здесь спим?.. Шерстяные носки, связанные моей бабушкой, ватные одеяла и тепло друг от друга. Иногда, вот так кажется, что я вышла за него только ради этого тепла. И еще, конечно, ради его объятий, когда снятся кошмары.

Луч прожектора освещает шкаф. Она подходит, открывает дверцу, достает пальто и надевает его.

Во-o-oт, теперь теплее. И все-таки, какая я была. Бабочка, порхающая с цветка на цветок. Легкие крылья...

Прожектор гаснет. На большом экране черно-белая съемка: перелетающая с цветка на цветок бабочка.

День первый

 В темноте слышно, как звенит посуда, кто-то оживленно переговаривается, играет легкая музыка. Сцена освещается. Стоят несколько столиков и барная стойка. Звенит колокольчик. Входит средних лет мужчина с сером строгом костюме.

ОФИЦИАНТ: Столик для курящих  или некурящих?

МУЖЧИНА: Для курящих. И на троих, пожалуйста.

Официант провожает посетителя. За одним из столиков сидят студенты: молодой человек и две девушки.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Ну что тебе стоит сдать за меня? Я тебе по гроб жизни буду обязан. У меня работа, диплом. У-у-у-у! Хоть за голову хватайся! А ты...

Сидящая рядом к ним блондинка натянуто улыбается.

БЛОНДИНКА: Эдик, ты хочешь сказать, что мне заняться нечем, только как сидеть за конспектами. Да еще ради тебя!

Толкает в бок свою подругу. Та, молча, кивает.

Знаю я его работу. Найдет какую-нибудь обгоревшую ложку деревянную в антикварном магазине, которой цена красная один рубль, и думает, как продать ее за два рубля. Это про тебя говорят: "Волка ноги кормят".

ЭДУАРД (поджав пухлые губы): Светочка, попрошу тебя без оскорблений. Антиквариат - дело тонкое!

СВЕТА (усмехаясь и чуть наклонившись к нему): Как и твоя душевная организация. Эдик, ты же у нас тонкий человек. Как и все альфонсы. Знаешь, за какую ниточку дернуть, чтобы добиться своего от женщины. Вот какой живот отрастил за чужой счет.

ЭДУАРД (все так же улыбаясь, поднимает руку, чтобы позвать официанта): Будьте добры, два кофе и пирожные "Наполеон" для дам. Светочка, Наташа угощаю. Ну-ну, забудь про диету, голодная женщина - злая женщина.

СВЕТА (рассмеявшись): Нет, мы торопимся в университет. Так и быть, помогу тебе с зачетом. Эдди, я просто воск в твоих руках. Сколько не держу оборону, все равно в итоге сдаюсь!

ЭДУАРД (проходящему мимо официанту): Мы отменяем заказ! Хотя... Принесите еще одну чашку экспрессо. Что, красавицы, вы уже убегаете?..

СВЕТА: Да, упархиваем!

Наташа кивает.

ЭДУАРД: А я вам скажу, что зря вы это делаете. Зря, зря, зря... Сейчас сюда придет Алена. Так что вы пропустите этот фейерверк. Только я один останусь наблюдать за этим моно - спектаклем! Даю руку на отсечение, что она ворвется сюда, рухнет на диван и заявит: "Медведик, я снова влюблена". И опять про любовь...

СВЕТА (расстроено): Привет ей передавай. Теперь, когда с ней можно увидеться, в расписании состыковок нет. И она вечно летает как вольный ветер. Но если я уже сегодня прогуляю, мне в деканате голову снимут. Да, обязательно передавай ей привет.

НАТАША: Непременно. Позвоним, проверим.

Обе наклоняются и целуют его в щеку. Выходят из кафе, слышно как звенит дверной колокольчик. Эдуард откидывается на спинку дивана и закрывает ладонью глаза.

ЭДУАРД (тихо): Алена-Алена-Алена. Ветер в голове.

Звонит лежащий на столе телефон Эдуарда.

Да? Алло! Привет! Связь отвратительная, слышу тебя через слово. Что ты?.. А, будешь рядом. Хочешь забежать в кафе? Да, конечно... Я не один буду, но это не проблема.
Смеется.
Нет, не помешаешь, ничего личного.
Выключает телефон.
Алена - девушка мечта. Кто же тебя поймает?
Закуривает. Свет гаснет. На экране - дым от сигарет. Играет тихая музыка, слышны голоса людей. Становится светлее. Столик Эдуарда. За столиком, рядом с Эдуардом сидит молодой человек.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Так кто она? Кого ты ждешь?

ЭДУАРД: Ничего заранее не буду говорить! Словами не передашь. Все увидишь сам.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Ты в нее влюблен?

ЭДУАРД (поправляет волосы): Не дай Бог!

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Слишком стервозна?

ЭДУАРД: Не то что бы. Скорее капризный, но милый ребенок, который иногда ломает игрушки...

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Мужчин...

Эдуард делает глоток кофе и кивает головой.

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (насмешливо): Она хоть красива?

ЭДУАРД: Ничего особенного. Правда, ноги хорошие... И голос звонкий. Да, голос у нее красивый. Не отнять. Да, что мы все о ней... Честное слово, терпеть не могу все эти мужские разговоры о женщинах. На женщин нужно смотреть, дотрагиваться до них. Что говорить? Все эти списки донжуанских побед...

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Ты так говоришь, потому что у тебя его, этого списка, и не было.

ЭДУАРД (ехидно): Зато у тебя есть, и он может поместиться на фантике из-под конфеты. Два имени...

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Два провала!.. Но какие. В сумме - месяц взлетов и резких падений головой вниз. Захватывает дух. Как не разбился!
Смеется.
Официант, кофе. Двойной, со сливками.

ЭДУАРД: Прекрати этот дешевый спектакль! Ты не из тех, кто ради женщины жертвует жизнью! Для тебя это слишком возвышенно и пафосно... Пожертвовать чем-либо. Что может быть глупее, а главное, никто не оценит!

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (наигранно ласковым голосом): Бедняжка!

ЭДУАРД: Не язви. Так что за дела здесь?

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Несу Зоины вещи.
Поднимает поставленную под стол сумку.
Она просила вернуть. Что ж, имеет право получить назад. Все утро копался в женском белье. Думал, возвращать ей или не возвращать ее подарки. Вроде, по-детски... Но мне-то они тоже не нужны. Собрал пакетик и вынес к мусорным бакам. Когда вышел из дома, чтобы ехать сюда, пакетика уже не было. Забрал кто-то, ну, и на здоровье.

ЭДУАРД: Тяжело?..

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК: Нисколько. Только чувствовать запах ее духов непривычно. Сколько раз, когда она была рядом... А что там! Будет другая, с новыми духами.

ЭДУАРД: Кто спорит?! Ты у нас красавчик, и при том хорошо пристроившийся по жизни. Если захочешь, будет и не одна.
Официант приносит кофе. Мимо окна проходит Алена.
А, вот, кстати, и та волшебница, с которой я тебя сейчас познакомлю.
Алена заходит в кафе и машет рукой Эдуарду. Здоровается с официантом и проходит к его столику.

АЛЕНА: Здравствуй, медведик.
Наклоняется и обнимает его.

ЭДУАРД: Мой друг, Влад.

АЛЕНА: Алена.

ВЛАД: Наслышан.

АЛЕНА (морщится): Клише.
Садится на диван рядом с Эдуардом.

ЭДУАРД (закидывает руки за голову): Что твоя командировка? Ты в курсе, что с ней ты пропустила зачет? Алла сказала, что не поставит тебе. Говорит, Демидова перешла все границы и...

АЛЕНА (прерывает его): Какой еще, зачет медведик! Ты не знаешь, совсем не знаешь, что это была за командировка!

Эдуард: Так вот зачет...

АЛЕНА: Да оставь ты зачет в покое! У меня тетя работает в роддоме акушеркой, она мне справку достанет,  что я никак не могла придти, потому что во время, когда шел этот треклятый зачет, я рожала тройню!

ЭДУАРД (растерянно): И все же...

АЛЕНА: Все равно! Жизнь прекрасна, медведик! Прекрасна...

ЭДУАРД: И что такого произошло в этой командировке, что она у тебя вдруг стала так прекрасна?

АЛЕНА: Я заболела и влюбилась!

ЭДУАРД (со вздохом, доставая еще одну сигарету): Стандартно.

АЛЕНА (с жаром): Не стандартно. Совершенно не стандартно! Представляешь, я стою вся продрогшая с красным носом. Чувствую, приду в гостиницу и просто свалюсь. Голова начала болеть, а у меня это значит, что я простыла. И вдруг подходит он и протягивает мне свой свитер, говорит: «Ветрено, а вы в одном платье». Как же я люблю носить мужские вещи: сорочки, свитера. Наденешь и чувствуешь себя маленькой и хрупенькой. Такой Дюймовочкой. И рукава длинные, закрывают руки. Я натянула этот свитер, а он взял и загнул рукава, чтобы мою руку было видно. И запах туалетной воды терпкий, очень классический. Такую туалетную воду выбирают люди серьезные. Раньше мне этот запах не нравился, а сейчас...
Берет со стола салфетку и начинает ее  складывать.

ЭДУАРД: И надолго это у тебя?

АЛЕНА: Может неделя, может месяц, может год... Не знаю, пока внутри горит. Понимаешь... Да нет, ты не понимаешь, медведик. Это не ветреность, это поиск счастья.

ЭДУАРД (нервно отодвигает от себя пепельницу): А навсегда слабо тебе?

АЛЕНА (задумчиво, без улыбки): Навсегда. Странное слово. Подумай сам, можно ли о чем-то говорить, что оно "навсегда". Большинство вещей на свете временны. Сегодня есть, а завтра нет.

ЭДУАРД (повышая голос): Пустые слова! Не видел ни одного человека, который бы держал в голове столько вычурных пустых слов.

ВЛАД (кладет руку на плечо Эдуарда): Оставь, девушка влюбленна! Что ты пристаешь к ней со своими заумными беседами. Пристань с ними ко мне. Я как раз в настроении часами говорить ни о чем и возвышенно называть этот бред философией. Хотя, на самом деле просто чушь.

ЭДУАРД (спокойно, взяв себя в руки): А вообще в присутствии одного мужчины говорить о другом неприлично.

АЛЕНА: Ты не мужчина, Эдик! Ты - моя лучшая подруга!

ЭДУАРД (внезапно развеселившись): Он, конечно, хорош собой! Высокий брюнет с карими глазами и пухлым чувственным ртом, который всем своим видом говорит: "Как тебе повезло, детка".

АЛЕНА (смеется): Да, что-то в этом роде! Ты хорошо изучил мой вкус.

ЭДУАРД (усмехается): Ты предсказуема... Я вот, к примеру, знал, что ты опять скажешь, что влюбилась.

АЛЕНА: Нет, не правда. Ты только потому и общаешься со мной, что не можешь разгадать. Ай-ай-ай, что кроется за ее внешней легковесностью?

ЭДУАРД: Чушь!

АЛЕНА: Правда!

ЭДУАРД (делает вид, что обижен): Мне не интересны подробности...

АЛЕНА: Он позвал меня гулять ночью по городу. Вдвоем.

ЭДУАРД (Щелкнув пальцами): Конечно, пошла.

АЛЕНА: Разумеется, нет.

Смеются. Эдуард достает еще одну сигарету.

ЭДУАРД: Что-то еще, что я должен знать?

АЛЕНА: Бросай курить, ты куришь как женщина.

ЭДУАРД (кивая на Влада): Он научил.

АЛЕНА: Правда? Вы тоже курите как женщина?

ВЛАД (улыбается): Нет, я не учил. Просто сказал как-то, что это придаст ему мужественности.

АЛЕНА (вырывая сигарету из рук Эдуарда): Не придало.

ЭДУАРД: Варварка!

ВЛАД (Алене): А ты куришь?

АЛЕНА: Нет. И мы не переходили на «ты».

ЭДУАРД: Сурова...

АЛЕНА: Скорее справедлива.

ВЛАД (чуть наклоняясь к Алене): А на "вы" даже лучше. Есть в этом какая-то благородность. Отдает стариной...

ЭДУАРД (пытается отнять из рук Алены сигарету): Отдает нафталином...
Алена возвращает ему сигарету.
Ты идешь на лекции, душа моя?

АЛЕНА (достает из сумочки телефон): Схожу на пару лекции, чтобы меня увидели грозные работники деканата, а потом уйду. Сегодня встречаюсь с ним, нужно отдать свитер.

ЭДУАРД: Тогда понятно, почему только на пару лекций. Тебе ведь еще нужно припудрить носик.

АЛЕНА: Что в этом смешного? Это приятное волнение, которое женщина испытывает перед свиданием с интересным для нее мужчиной.

ВЛАД: К сожалению, тебе безразлично, что трех человек из группы хотят послать на гуманитарную конференцию в Томск. Предлагали твою кандидатуру и скорее всего на кафедре ее поддержат. Ты у нас тот самый свет в темном тоннеле нашей непроглядной тупости. Я сам слышал, как Наталья Семеновна говорила: (пародирует женский голос) «У нее большие задатки».

АЛЕНА (треплет волосы Эдуарда): А что если послать тебя, медведик! По-моему, неплохая идея, а? Может, ты там даже останешься навсегда. Откроешь мастерскую по изготовлению деревянных кружек, к примеру. Томск - это ведь Сибирь. Там  кругом леса.

ЭДУАРД: Тебе все равно придется ехать, нужно же три человека.

АЛЕНА: Горячие сибирские парни и холодные сибирские вечера. Заманчиво... Но я нужна здесь. Сам понимаешь, работа.

ЭДУАРД: Работа, работа...

АЛЕНА (Владу): А вы что думаете, стоит переезжать Эдуарду в Томск?

ВЛАД (улыбаясь): Думаю, что он там преуспеет.

АЛЕНА: Правда?.. Я тоже так думаю!
Смотрит на телефон.

Через пятнадцать минут начнется лекция, а я так и не выпила кофе. Ну, да ладно, зато отлично поговорили.

ВЛАД (подзывает официанта): Счет, пожалуйста. Если можно, то побыстрее, мы просто торопимся. (Обращается к Алене): А вы любите кофе?

АЛЕНА (зевая): Нет, вообще я люблю зеленый чай, лучше с жасмином. Но иногда пью кофе, особенно если невыносимо хочется спать, как сейчас перед лекцией.

Официант приносит в небольшой папочке счет. Эдуард хочет расплатиться, но Влад останавливает его руку.

ЭДУАРД: В следующий раз плачу я.

ВЛАД: Конечно.

Поднимаются из-за стола.

ОФИЦИАНТ (Проходя мимо с подносом): Всего доброго.

ВСЕ ТРОЕ (хором): До свидания.

Останавливаются у двери.

ВЛАД (жмет руку Эдуарду): Ну, бывай!

ЭДУАРД: Не хворай, на связи.

АЛЕНА (Владу): Всего вам хорошего.

ВЛАД: Все-таки на вы?

АЛЕНА: А какой смысл переходить на «ты»? Мы вряд ли еще увидимся.

Затемнение. В темноте голос Алены: А что, медведик, по-моему, Томск - это для тебя выход!


Кухня в квартире Алены. Окно и стол, два табурета. На столе - конфеты и букет цветов. У окна стоит женщина. Входит Алена, ставит сумку на стол.

АЛЕНА: Мама... (думает, как продолжить) А осень в этом году теплее... Я сейчас гуляла по городу, очень тепло. Даже куртку скинула. Очень, очень тепло. Купила мороженое в стаканчике, самое простое.  К нему еще деревянную палочку дают. Шла и ела. Красота?..Мам, что ты молчишь?
Подходит к матери, обнимает сзади за плечи.

МАТЬ: Заходил Сережа.

АЛЕНА (поворачивает голову к столу): Конфеты-букеты от него?

МАТЬ: От него...

АЛЕНА: А я думала, что это тебе. От благодарных родителей за то, что ты умудряешься вытягивать знания из их ленивых детей. А это, значит, Сережа...

МАТЬ: Значит, Сережа... Ты скажи ему, чтобы он больше не приходил... Я не хочу быть в курсе, знать обо всем этом.
Вздыхает.
Сил нет и стыдно за тебя.

АЛЕНА: Стыдно? Я что у бедных ворую?..
Отходит от окна, садится на табурет.
Что ты такое говоришь? Что ты понимаешь?

МАТЬ: Я понимаю только одно: мне нечего ему сказать на вопрос где ты и с кем.

АЛЕНА (скидывает конфеты со стола): Скажи, что я разругалась с тобой и уехала, что больше здесь не живу. Это почти правда, я скоро уеду. Сниму комнату на окраине города и буду жить там. А за стенкой - соседи-алкоголики, поющие "Владимирский централ" и звон бутылок. Всегда мечтала вырваться из монотонной респектабельности.
Смеется.
Неужели ты все это воспринимаешь серьезно?.. Это же еще не жизнь, просто эскиз. Жизнь она ярче...

МАТЬ (поворачивается и, не отрываясь, смотрит на сброшенную со стола коробку): Неужели эту ерунду говоришь ты?..

АЛЕНА: Я ничем с ним не связана. Ни с ним, ни с другим... Ни, даже, с вами.

МАТЬ (нервно трет лоб): Договорилась.

АЛЕНА: Что тебя удивляет? Ты сама не веришь во все эти ханжеские разговоры о неразрывной связи кровных уз и долге друг перед другом до гробовой доски.
Вскакивает. Ходит по комнате.
Ты прости меня, прости. Это жестоко. Я не думаю этого. Нет... Просто ты осознай, что между нами ничего уже нет. Было когда-то. У него была искра, и она даже сейчас горит, но скоро потухнет. Он успокоится. Он возьмет себя в руки. В конце концов, мужчина... Да, было время, когда он смотрел себе под ноги. Не думай, мне не льстит. Я-то совсем уже холодная, как соленая селедка на прилавке. Он - не мое...

МАТЬ: Тогда зачем...

АЛЕНА: Мне было тоскливо, мне было холодно, и был нужен кто-то, у кого есть внутри огонь. Все это прошло... Послушай, он не ребенок.

МАТЬ: Он ушел полчаса назад, ждал тебя у подъезда. Потом я вышла, чтобы предложить ему выпить чая. А у него слезы на глазах. Сделала вид, что не заметила. Но это последняя моя встреча с ним...

АЛЕНА: Последняя, обещаю!
Звонит телефон. Мать выходит.Алена поднимает коробку конфет, открывает ее и берет одну конфету.

АЛЕНА: Вкусные. Наверное, дорогие. Да, таких конфет я не пробовала. И розы... Алые-алые розы. Знак любви. "Миллион, миллион, миллион алых роз".
Танцует.

ГОЛОС МАТЕРИ за сценой: Света, здравствуй! Она дома. Да, сейчас дам трубку.
Возвращается в кухню.
Тебя Света.

АЛЕНА: Хорошо, выключи свет!
(Умоляющим голосом) Только не спрашивай зачем. Просто выключи, ладно...
Мать выключает свет.
Спасибо.
Садится на подоконник.
Алло.

СВЕТА: Алло. Алена?

Алена отнимает трубку от лица. Молчит.

ГОЛОС В ТЕЛЕФОНЕ: Алло, алло. Не слышу тебя.

АЛЕНА (веселым голосом): Да, привет! Как жизнь? Все хорошо? Да, у меня тоже. Держу нос по ветру, хвост пистолетом.

ГОЛОС СВЕТЫ: Как посидели в кафе? Эдик говорил, что ты забежишь.

АЛЕНА: В кафе хорошо, погода стоит прекрасная и я снова влюбилась. Глупо и, конечно, ненадолго. Влюбленность не удержать: приходит и также тихо уходит. И сколько не хватайся, не подогревай себя - все впустую. И улыбка не та, и запах не тот.

ГОЛОС СВЕТЫ (озабоченно): У тебя все в порядке?

АЛЕНА: Да, все в порядке. Опять поиск, опять совершенное непонимание. Ты как считаешь, нужно искать?..

ГОЛОС СВЕТЫ (с сомнением): Я не знаю, нужно ли. Точно не могу сказать... Слушай, давай я как-нибудь потом позвоню. Ладно, Аленка?

АЛЕНА: Конечно, звони, Светка. Когда захочешь, сразу звони.

ГОЛОС СВЕТЫ: А у тебя все неплохо, правда?

АЛЕНА: Конечно, неплохо!

ГОЛОС СВЕТЫ: Тебя из строя не выбьешь!

АЛЕНА: Еще чего?!

ГОЛОС СВЕТЫ: А главное, тебе в душу никто не западает, и ты тоже глубоко никому не западаешь. Не вышло, и разошлись как в море корабли.

АЛЕНА: Так оно и есть!

ГОЛОС СВЕТЫ: Пока, Аленка.

АЛЕНА: Пока, Света.
Поворачивает лицо к окну. За окном, у дерева виден стоящий силуэт.
Все стоит равнодушный мой. Не западаю в душу... Западаю. Хорошо бы его отпустило.
Отворачивается от окна.
Сейчас я поверну голову, а он ушел. Так, сосредоточилась. Он ушел, он ушел.
Поворачивается, но видит все тот же силуэт.
Стоит... Ну, зачем ты стоишь, глупый. Неужели не понимаешь, что сердце щемит. Только щемит от жалости к тебе. Ты же знаешь, что у меня к тебе жалость. Как к котенку. Вечер, уже холодно, а на тебе, наверное, легкая белая куртка. Ты думал, что встретишься со мной и хотел, чтобы я увидела тебя в ней. Красивого, мускулистого, молодого. Бестолковая я! Как я раньше не догадалась, ты ведь тоже видишь меня. Ты не уйдешь, пока я сижу на подоконнике, так и будешь смотреть.
Слезает с подоконника.
Иди, не любимый, не трать время.
Садится на пол, прижимается спиной к стене и обхватывает колени. Слышны шаги, в кухню входит мать.

МАТЬ: С кем ты разговариваешь, все по телефону? Заканчивай...

АЛЕНА (прерывает): Я давно уже не говорю... Я просто... Ты теперь часто говоришь, что я жестокая. И что жизнь скоро перестанет гладить меня по шерсти. Прости за граничащую с глупостью фразу. Это такая жизнь... Я не помню, говорила ли я тебе, что столкнулась недавно с тем парнем, спасателем. Разговорились. Он сказал, что это он одним из первых пришел на "Динамо". Он был на соседней станции, когда взорвался вагон. Когда узнал, сразу спрыгнул в тоннель и пошел туда, где был взрыв. А навстречу люди, которые еще не понимают что произошло. Им пришлось проходить мимо набитого трупами и полуживыми вагона, который от взрыва стал по форме как шар. И вот кто-то плачет, кто-то смеется, а он говорит им: "Вас там ждут. Идите, скоро приедет помощь. Не оставляйте женщин и детей". Он еще много что мне рассказывал, о том, что каждый ведет себя по-разному... Я всего уже и не помню. Глаза раскрыла, спрашиваю: "А дальше что?" Он закуривает и, выпустив дым, говорит спокойнехонько так: "Отделять живых от мертвых. Процедура не из приятных". Вот, к примеру, если лежит человек, в вокруг него лужа крови размером метр на метр. Это около литра вытекло. Ему никто не станет помогать. Вот он еще жив и в глазах надежда, а через него переступают и идут помогать другим, потому что его не довезут до больницы. Он умрет от потери крови. Но он этого еще не знает... Вот это, скажешь, жестоко, переступать через живого человека? Но это закон жизни... А через три часа ототрут с пола кровь и поедут новые поезда. Тух-тух, тух-тух!

На экране несущийся поезд.

МАТЬ: Ты совсем не знаешь жизни!..

Гаснет свет.

АЛЕНА: Не знаю... А Сергей больше не придет.

День второй.

Скамейка, рядом с домом Алены. Опираясь на спинку скамейки, стоит Сергей. Слышен шум листьев. Ветрено. Из-за угла дома выходит Алена с чемоданом, подходит к скамейке, ставит на сиденье чемодан и садится.

СЕРГЕЙ: Что Томск?

АЛЕНА: Красивый сибирский город. Полгорода студентов. Куда-то вечно бегущая шумная молодежь.
Вздыхает.

СЕРГЕЙ: А конференция?

АЛЕНА (с усмешкой): Отчитали. Перелет, три часа скомканного из-за часовых поясов сна, час за замазыванием подглазин и горячий кофе. Несли чушь, но голоски были бодренькие. Мне даже аплодировали. Конечно, никто не слушал, но я старалась быть убедительной. Потом пошли в музей НКВД. Хороший музей, только  зря поставили у входа манекен, одетый в форму чекиста. Несерьезно как-то. Я попросила меня сфотографировать. Приобняла его. Щелк! Застыла навеки со своей фирменной улыбкой.

СЕРГЕЙ (поднимает со скамейки упавший лист): Обратный перелет прошел нормально?

АЛЕНА: Еще хуже, чем туда. Больше часа не давали посадки, кружили над аэропортом, то снижались, то снова в небеса. Я прокляла все на свете. Смотришь в иллюминатор: облака, поля внизу, лес темным пятном, речка, больше похожая на ручей. Девчонки спят. Бортпроводники куда-то исчезли. Народ в салоне возмущенно гудит. Кто-то водочку достал и пьет. Но, как видишь, сели.

СЕРГЕЙ: Я хотел приехать в аэропорт, но подумал, что ты вряд ли будешь мне рада...

АЛЕНА (гладит себя по щеке): Я и сейчас не рада, Сережа. Я усталая, некрасивая. Ехала в такси с одной мыслью, что приеду, сразу в душ и вымою голову, в которой почему-то невозможный сумбур. А что ты?

СЕРГЕЙ: Ждал тебя.

АЛЕНА (с досадой): Черт, ну почему ты так немногословен. Это как-то ненормально.

СЕРГЕЙ: А что ты хочешь слышать?

АЛЕНА (подгибает под себя ногу и поднимает к нему лицо): Ну, например, что ты все еще безумно любишь меня.

СЕРГЕЙ: Да, я все еще безумно люблю тебя.
Шепчет ей на ухо.

Я очень сильно тебя люблю, маленький дикий зверек.

АЛЕНА (закрывает руками уши): Нет, не хочу этого слышать. Я думала, хочу, но теперь понимаю, что нет.

СЕРГЕЙ (повышает голос): И все равно люблю.

АЛЕНА: Хватит!
Резко поднимается со скамейки, берет чемодан. Подходит к двери подъезда и останавливается.
Ты уходишь?

СЕРГЕЙ (Застегивает куртку): Пожалуй.

АЛЕНА (Не поворачиваясь): Белая куртка... На тебе ведь сегодня белая куртка?

СЕРГЕЙ: И что?

АЛЕНА (вздыхает): Нет, ничего.
Поворачивается и смотрит на него. Несколько минут молчат.
 Два перелета за три дня и часовые пояса. Словом...
Не успевает договорить. Из подъезда, покачиваясь, выходит пожилой, неопрятно одетый мужчина - сосед Алены.

СОСЕД: А, Аленка! Летчица - налетчица. Все по заграницам и с чемоданами. А мы вот как всегда дома. Никуда из города. Ты только представь, пять лет ни-ку-да! Окно откроешь, бензином пахнет. Клянусь тебе, тянет бензином. Из дому выходить не хочется. Вот вышел только до магазина купить... Да... Хлеба купить вышел. Моя хозяюшка так и сказала: "Иждивенец ты. Висишь как гиря на шее. Не зарабатываешь, так хоть до магазина сходи". Она у меня такая, но любим друг друга!

АЛЕНА (не сводя взгляда с Сергея): Да, рада за вас...

СОСЕД: Чему радоваться-то?!.. Рада она... У меня вся жизнь в вытянувшихся тренировках проходит.
Засовывает руки в карманы и растягивает тренировочные штаны в стороны.
Видишь, с белыми лампасами. Сейчас так и не ходят... Кавалер-то твой в брюках со стрелками. О, какого отхватила.

АЛЕНА (раздраженно): Никого я не отхватывала.

СОСЕД (говорит Сергею, кивая на Алену): Какая! Лет через двадцать как моя жена будет. Один в один, как по трафарету. Я вижу, глаз пристреленный. Ты не обижайся. Она баба неплохая.

АЛЕНА (тем же тоном): Не баба, а женщина...

СОСЕД: Деточка, а что же обидного в слове "баба"? Слово как слово. Раньше в деревнях так и звали: баба, мужик...

АЛЕНА (устало глядя на Сергея): Боже!..

СОСЕД: Вот так и звали!

АЛЕНА: А магазин скоро закроется на обед.

СЕРГЕЙ: Да, с двух до трех обед.

СОСЕД: Успеется. Так, значит, я о чем?..

ГОЛОС ЖЕНЫ СОСЕДА: Леш! Давай скорее в магазин! Я уж думала, все купил, а он лясы точит...

СОСЕД: Все, бегу. (Алене) Ты бы дала мне, деточка, рублей сорок до следующей недельки, а то на папиросы не хватает.

АЛЕНА: Нет мелочи.

СЕРГЕЙ: Я дам.
Достает из кармана деньги и отсчитывает.
Вот, сорок рублей!

СОСЕД (жмет Сергею руку): Отличного ты парня, летчица, отхватила. Отличного парня.
Уходит.

АЛЕНА: Зачем дал деньги? Не видишь, что он уже пьян и к вечеру будет еще пьянее.

СЕРГЕЙ (пожимая плечами): А он, по-моему, неплохой человек...

АЛЕНА (улыбается): Только потому, что он сказал будто ты отличный парень. Просто сыграл на твоем самолюбии, чтобы получить сорок рублей.

СЕРГЕЙ: Пускай. Разве это имеет какое-то значение?..

АЛЕНА (поправляет растрепавшиеся от ветра волосы Сергея): Нет. А волосы у тебя красивые, мягкие... Что ты на меня смотришь, возьми чемодан.
Сергей берет чемодан.

СЕРГЕЙ: Неужели и в дом пригласишь?

АЛЕНА: Ты мастер по глупым вопросам! Идем?

СЕРГЕЙ: Идем.

Свет гаснет.
Столовая в квартире Алены. Обстановка очень простая. Диван, стол, тумбочка с телевизором, посудный шкаф. Входят Алена и Сергей. Алена садится на диван и закрывает рукой глаза.

АЛЕНА: Сейчас отдохну минуту и приготовлю бутерброды и кофе.

СЕРГЕЙ: А как же душ и мытье головы?

АЛЕНА (убирает от лица руку и поворачивается к Сергею): Подождет. Тебе ведь все равно грязная у меня голова или нет. Ты безумно любишь меня! А когда безумно любят, то не замечают таких мелочей. Правда?

СЕРГЕЙ: Правда.

АЛЕНА: Значит, для тебя я всегда прекрасна?

СЕРГЕЙ: Всегда прекрасна.

АЛЕНА (смущенно отворачивается и гладит рукой подлокотник дивана):  Ты никогда мне этого не говорил и вообще мало что говоришь, каждое слово приходится клещами вытягивать. Кажется, это уже сегодня звучало.

СЕРГЕЙ: Звучало. Сегодня и не только сегодня. Ты раньше часто...

АЛЕНА (встает с дивана и подходит к шкафу с посудой): Да. Я не люблю молчать, за молчанием всегда что-то кроется. Ох, уж эти люди-омуты, в которых водятся черти. Нет, я совсем другая. Никаких задних мыслей, все нараспашку. Плохое и хорошее. Пусть все знают. Пусть я даже пожалею о том, что сказала, но  все равно скажу. Сколько раз ругала себя: "Дурочка, промолчи ты хоть раз. Будь хитрее". Нет, срываюсь, не могу.

СЕРГЕЙ: А может, ты просто не даешь другим сказать?.. Вдруг, они хотели бы сказать, но...

АЛЕНА: (снова прерывает его): Намекаешь на то, что мне не интересны люди, что я не разбираюсь в них? Если так, то ты чертовски похож на мою маму с ее разговорами в пользу бедных о том, что меня еще как следует потреплет за мою поверхностность. Но вы ошибаетесь, я глубже, чем кажусь.

СЕРГЕЙ (улыбается): Да?

АЛЕНА (достает из шкафа чашки и сахарницу и ставит их на стол): Представь себе, да! Просто вы составили в головах какой-то мой образ и не можете принять, что я на самом деле другая. Видеть этого в упор не ходите. Кто же это сказал, Платон или Аристотель? Вещи не плохи и не хороши сами по себе, а являются такими только в нашем воображении. Не важно. Хорошо сказано?..

СЕРГЕЙ: Хорошо. И ты хорошая. Шумная, иногда капризная, но замечательная.

АЛЕНА (включает электрический чайник): Этот чайник всегда шумит так, что слышно на всю квартиру. И почему они не заменят его, не  купят новый? Хотя, я бы тоже могла купить. Но забываю. И они, наверное, забывают.

СЕРГЕЙ:  Хочешь, сейчас выпьем кофе, ты примешь душ, и пойдем вместе купим новый электрический чайник? Так и попросим в магазине: «Нам, пожалуйста, самый тихий чайник, который есть на свете».

АЛЕНА: Нет, сегодня не пойдем. Холодно и дождь начал моросить. Лучше, здесь, дома.
Берет с тумбочки коробку конфет.

Твои конфеты, никак не можем доесть. Мама на диете, папа не любит сладкое. А я...  Мне просто разонравились конфеты. Ела-ела, и в какой-то момент съела всю отведенную мне на долгую жизнь норму. Так бывает.

СЕРГЕЙ: Да, помню, ты любила конфеты. "Мишка на севере" и "Красная шапочка". Я заходил в магазин, тот самый, где обед с двух до трех, и покупал килограмм конфет.

АЛЕНА (тихо): Было...

СЕРГЕЙ: Ты еще помнишь, что было раньше?

АЛЕНА: Конечно, помню. Я прекрасно все помню.

СЕРГЕЙ (подходит к ней): Давай оставим все это. И вода в чайнике стынет.
Подходит к окну и смотрит, прошел ли дождь.
Дождь расходится. Но, ты не волнуйся. У меня есть зонт, так что я скоро пойду.

АЛЕНА: А все давно оставлено. Это как у Бродского.
Откашливается
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

И почему, когда я читаю стихи, у меня перехватывает горло?.. Непонятно.

СЕРГЕЙ: Прочти все...

АЛЕНА: Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Замолкает.

А дальше не помню…  Я давно хотела спросить. Унизительный для меня вопрос, который сам по себе поражение. Кто она?

СЕРГЕЙ: Тебе не нужно этого знать. Не за чем. И будет просто больно.

АЛЕНА: Нет, Сережа, больно не будет. Ты скажи.

СЕРГЕЙ (со вздохом): Лиза. Она сейчас учится на третьем курсе в театральном. Я тоже был у нее первым.

АЛЕНА (смеется): И не больно! А какая она была? Женщинам всегда интересно знать, как выглядит та, другая. Только многие слишком уважают себя для того, чтобы спрашивать. А я, Сереженька, видишь вот, не уважаю.

СЕРГЕЙ: Она похожа на тебя. Наверное, во всех женщинах я буду искать тебя.

АЛЕНА (задумчиво смотрит на стол): И что теперь?

СЕРГЕЙ: Мы расстались после твоего звонка.

АЛЕНА: Да, мне было плохо. Почему-то очень плохо. И я позвонила тебе. Не нужно было этого делать. Я не подумала, что у тебя кто-то может быть.

СЕРГЕЙ (улыбается): Раньше ты никогда не задумывалась о таких вещах... Это минутные всполохи совести или планомерный процесс взросления? Ты и вдруг взрослая. Так не может быть!..

АЛЕНА (подходит и обнимает его за плечи): Поцелуй меня. Поцелуй так, как поцеловал, если бы мы были вместе.

Сергей поворачивается и целует ее.
Она отстраняется. Подходит к чемодану, открывает его и начинает перебирать вещи.

АЛЕНА: Хочу тебя сфотографировать. Сейчас. Представляешь, пройдут годы, и мы уже не будем помнить, когда сделан этот снимок, о том, что я в этот день прилетела из Томска, и мы целовались друг с другом в последний раз. Сядем друг напротив друга и начнем вспоминать, но так и не вспомним.
Открывает объектив и подносит фотоаппарат к глазам. Выбирает ракурс, подходит то ближе, то дальше. Наконец, останавливается.
Вот так хорошо!
Слышен щелчок. Смотрит на снимок.
Отлично. Свет падает таким образом, что кажется, будто от тебя идут лучи. Просто святой с глазами человека обреченного на мученичество. Да, хорошо! Но хватит благочестия.
Кладет фотоаппарат на тумбочку.
Свет гаснет.
Комната в загородном доме Наташи – подруги Алены. Кресло-качалка, тумбочка со старинной лампой под абажуром. Горит искусственный камин. На полу ковер из медвежьей шкуры. Входят Алена и Наташа.

НАТАША: Здорово, что ты приехала, Аленка. Здорово! Мы вспоминали тебя, пили за твое здоровье. Думали, что ты опять в какой-нибудь командировке. Ты - перелетная птица.

АЛЕНА: Летчица-налетчица...
Садится на ковер, смотрит на огонь.
Хорошо здесь у тебя. Уютно и как-то надежно! Молодец я, что додумалась вызвать такси и приехать. Какие-то пятнадцать километров от города, а уже все другое.
Проводит рукой по полу.
Теплый...

НАТАША: Уверена, что хочешь остаться здесь? Ты придешь, сразу станет веселее! Добавь огоньку...

Складывает вместе руки и произносит умоляющим голосом.
Ну, Аленочка. Плиз...
Наташа приоткрывает дверь. Из соседней комнаты доносятся звуки музыки и стук каблуков. Кто-то пытается перекричать музыку.

МУЖСКОЙ ГОЛОС: А идемте купаться! Ночь теплая. Здесь пруд есть через дорогу. Что, девчонки, айда?!

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: По-моему, кто-то заплывает за буйки.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (обиженно): Мы тогда себе других русалок найдем.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС: Не знаю, как насчет русалок. Не уверена... Но вот пиявок там водится, будь здоров.

Дружный смех. Кто-то делает музыку громче.

НАТАША: Точно будешь здесь?

АЛЕНА: Точно. Возьму что-нибудь почитаю или закурю.

НАТАША: Ты же не куришь?!

АЛЕНА (пододвигается ближе к камину): Да, не курила. Нужно же когда-нибудь начинать? Твой дом навсегда врежется в мою память, как дом, где я выкурила первую сигарету. Почетная роль!
Берет фотоаппарат и фотографирует Наташу.

НАТАША: Как всегда со своим неразлучным другом?

АЛЕНА: Я же фотограф! И потом, мне сегодня почему-то хочется фотографировать людей, с которыми меня многое связывает или связывало. Ты красивая, Наташка. Тебя приятно снимать.
Откладывает фотоаппарат.
А кто-нибудь из университетских будет?

НАТАША: Обещал Эдуард быть. Кажется, с каким-то другом. Хорошо бы этот друг выглядел прилично. А то я сегодня без кавалера. Одна. И устала уже от этих замыленных лиц. Каждую неделю одно и то же. И разговоры одни.
Смотрит за окно.
Кто-то по-хозяйски баню затопил. Не гости, а саранча.
Садится рядом с Аленой на ковер.
Хочешь, я здесь останусь с тобой? Бог с ними, пусть гуляют. А мы здесь забаррикадируемся и будем зло сплетничать, как две старые паучихи.

Алена смеется.

АЛЕНА: Какой бал без королевы? Иди к гостям. Слышишь, входная дверь хлопнула. Кто-то еще прилетел на огонек.

НАТАША (со вздохом): Придется пойти. Ты не скучай! Надеюсь, этот "кто-то" приехал со своей выпивкой. А то запасы уже на исходе. Отдыхай, Аленка. Если замерзнешь, возьми в шкафу плед.

Уходит. Алена остается одна. Она снова берет фотоаппарат и начинает рассматривать снимки. На экране фотография Сергея.

АЛЕНА: Что-то все-таки в нем есть. В глазах. Сосредоточенность что ли... Нет, не понятно. В тихом омуте. В тишайшем омуте...

Открывается дверь. Экран погасает. На пороге стоит Эдуард.

ЭДУАРД (громко): Подруга дней моих, привет тебе!
Подходит и обнимает Алену.

АЛЕНА (нерадостно): Привет, Эд!

ЭДУАРД: Эд?! Из каких закромов памяти ты выкопала это, старушка. Ты так не называешь меня с тысяча девятьсот двадцатого. Эд... Немыслимо. Что за очередной переворот в твоем сознании? Все та же пламенная любовь, в которой ты сгорала в нашу последнюю встречу?

АЛЕНА (махнула рукой): Давно со свистом проехала.

ЭДУАРД (хлопает себя по лбу): Томск! Ну, как я забыл... До меня долетали слухи, что там в этом сезоне популярен образ "тургеневской девушки". Значит, ты все еще в образе...
Щелкает пальцами.
Алена, выходи! Нет, не выходит... Что с тобой? Уже серьезно...

АЛЕНА: Обидела одного хорошего человека.

ЭДУАРД: Если человек и вправду хороший, он простит... Кого и чем ты могла обидеть, бабочка-крапивница?..

АЛЕНА (отворачивается): Ты не поймешь, Эд! И даже я не понимаю до конца...

ЭДУАРД (театрально заламывает руки): Ах, как несправедлива жизнь, как тяжела и сколько опасностей таит под маской дружелюбия! (Обычным голосом) Из какой это пьесы?.. Эх, память, куда ты ушла! А может я сам это придумал. Сейчас позову театрала, вдруг он знает.
Встает, открывает дверь.
Влад! Влад, иди сюда!

Входит Влад.

ВЛАД (Алене): Добрый вечер!

АЛЕНА: Здравствуйте.

ЭДУАРД (Владу): Я зачем тебя позвал... Только что сказал фразу, а не помню из какой пьесы. Вдруг ты знаешь. Ты ведь как-никак внук актера. Должен знать классический репертуар.

ВЛАД: К черту.
Садится рядом с Аленой.
И снова "вы"...

АЛЕНА (отодвигается от него): "Вы". И я не приглашала вас сесть.

ВЛАД (смеется): Напускная строгость. А вам идет, Алена. Честное слово! Вы внешне выглядите совсем как девочка, лет пятнадцать-шестнадцать. Не больше. И при этом стальной характер. Редкое несоответствие внешнего и внутреннего.

АЛЕНА: В первую нашу встречу вы были менее разговорчивы...

ВЛАД (снимает свитер и расстегивает верхнюю пуговицу сорочки): Я приглядывался к вам.
Бросает свитер Эдуарду. Эдуард ловит и перебрасывает его через плечо.

ЭДУАРД: Я вам не мешаю, друзья мои?

АЛЕНА: Совсем нет.

ВЛАД (Почти одновременно с ней): Совсем да.

ЭДУАРД (лукаво улыбается): Тогда позвольте откланяться.

Выходит. Алена встает, чтобы догнать его.

ВЛАД: Не обижайтесь, Алена. Я ничем вас не задену. Откровенно говоря, я сейчас не в лучшей форме, чтобы соблазнять молоденьких и хорошеньких девушек. Я только недавно пережил расставание, и до сих пор меня это ранит. Я очень тяжело переживаю разрывы может потому, что воспринимаю все слишком глубоко. Такой человек. Это, наверное, некая аномалия. Что-то вроде ветрености, только наоборот... Да и вам, похоже, тоже не до флирта. Вы ведь ранены в сердце стрелой Амура. Я помню ваши горящие глаза.
Наклоняется, чтобы лучше разглядеть ее лицо.
Сейчас, правда, они другие. Но я не хочу лезть к вам в душу. Это пошло. А все-таки обращение на "вы" слишком обязывает.

АЛЕНА: Да, непривычно!

ВЛАД: Может, все-таки "ты"?

АЛЕНА (встряхивает кудрями): А, какая разница, давайте. То есть, давай на "ты"!

ВЛАД (выдыхает): Вот, уже легче. Вернулись в наше время. Нам ведь всего по двадцать с небольшим. Еще совсем ничего... А на счет Эдуарда ты не волнуйся, он скоро вернется. Побоится долго оставлять нас наедине друг с другом. Я не совсем понимаю, за кого он больше боится. За тебя или за меня...

АЛЕНА (пожимает плечами): Не знаю. Наверное, за обоих. И потом, он терпеть не может шумный компании, где все пьют, целуются друг с другом и танцуют. Тем более, он сам не умеет танцевать. Точнее, он это себе внушил.

ВЛАД: Эдуард?! О, ты ошибаешься. Совсем недавно он, правда, в сугубо мужской компании станцевал такую лезгинку, что любой профессионал мог бы позавидовать.

АЛЕНА (веселым голосом): Никогда не подумала бы...

ВЛАД: Клянусь этим замечательным вечером!

АЛЕНА: А все остальные что в это время делали? Небось, тоже танцевали?

ВЛАД: Нет, как можно мешать гению?.. Мы просто бурно аплодировали и кричали "Асса", что очень заводило нашего друга. Это в нем говорит маленький мальчик, которого мало хвалили в детстве. Что скрывать, мы старались компенсировать это как могли. В конце концом он так разгорячился, что схватил стоящую в вазе гвоздику и продолжал танец, держа цветок в зубах.

АЛЕНА (громко смеется, откинувшись на лежащие на полу подушки): И он был трезв?

ВЛАД (серьезно): Абсолютно. В нашей мужской компании есть два непременных условия: никакого спиртного, кроме пива, и никаких разговоров о женщинах.

АЛЕНА (вытирая слезы): А чем женщины-то вам не угодили?

ВЛАД: В общем-то, всем угодили. Просто разговоры о женщинах, это же трясина, из которой потом не выбраться. Если начинается этот разговор, то он закончится под утро. И все участники беседы будут сонными и сердитыми на себя за то, что выдали о своих подругах кучу подробностей, о которых хотели молчать.

АЛЕНА: Говоришь с видом профессионала...

ВЛАД (гладит себя по подбородку): Проходил это и не один раз. Спасает мужская дружба. Еще ни разу сказанное не выходило за рамки нашего тесного круга. Настоящая мужская дружба - это реальность, а не фантом как дружба между мужчиной и женщиной.

АЛЕНА (с сомнением): Почему фантом? По-моему, она самое что ни на есть реальное. Отношения, не омраченные воспоминаниями о прошедших чувствах, о близости, которая была. Без этих глупых мыслей: а кого теперь он обнимает этими руками. Наоборот, тихий приют. Вроде, как у нас с Эдом... Я люблю такие отношения.

ВЛАД: А разве после близости нельзя оставаться друзьями?

АЛЕНА (отворачивается к камину): Может быть и можно, но это тяжело. Всегда соблазн вернуть себе этого человека, убедится, что ты еще не списана в архив. Но получить только на несколько минут, чтобы убедится в этом. А потом все. Опять безразличие и даже брезгливость. С другом такого не будет. Ты просто не знаешь его с этой стороны.

ВЛАД (тоже смотрит на огонь): Невеселые мысли... Алена.

АЛЕНА (Натянуто смеется):  Это только теория и все. Я знаю, что так в жизни бывает. Поэтому и дружу с безобидным Эдом. И ты тоже выглядишь вполне безобидно. Что-то есть в вас общее. Со стороны даже можно подумать, что вы братья.

ВЛАД (кланяется): Спасибо. Просто вечер откровений. Эдуард, кстати, совсем не так прост, как тебе кажется. Совсем...

АЛЕНА (усмехнувшись): Если разобраться, все мы не так просты. Как там говорится? У каждого свои тараканы. Точно свои...

ВЛАД: А тебе часто говорят, что ты потрясающая?

АЛЕНА (подносит руку к подбородку): Дай, подумаю! Нет, не часто. Говорят, что я хочу казаться потрясающей, но на самом деле обыкновенная. И это чистая правда.

ВЛАД : Кокетничаешь?..

АЛЕНА: Совсем немного.

ВЛАД: А на самом деле?

АЛЕНА: На самом деле, я просто уверенная в себе. Без этого при моей работе никуда. Я же должна убедить, что вижу то, что не видят другие.

ВЛАД: А это действительно так?

АЛЕНА: Иногда кажется, что да. Фотограф, он должен ловить ускользающий момент за хвост и оставлять его навсегда.

ВЛАД: Отдает мистикой...

АЛЕНА: Да, что-то такое есть. А ты?

ВЛАД: У меня очень тоскливая работа, хоть и денежная.

АЛЕНА: Значит, не для души...

ВЛАД: Скорее для кошелька. А вот кошелек для души...

АЛЕНА (морщится): Прозаично... И потом...
Стук в дверь.

ВЛАД: Вот и Эдуард! Пришел, чтобы прервать нашу мирную дружескую беседу.

АЛЕНА: Входите.

Дверь открывается. На пороге появляется Эдуард с подносом в руках. На подносе стоят три налитых фужера и тарелка с фруктами.

ЭДУАРД: Вот! Еле оторвал. Фрукты и мартини, для дамы - мартини со льдом.
Ставит поднос на медвежью шкуру и сам садится рядом с Аленой.

АЛЕНА: Как мило, медведик и, главное, вовремя! Я чувствую, что простудилась, пока сидела в этом холодном томском аэропорту. Отлет задержали на полчаса и потом еще мы полтора часа ждали, когда Москва даст посадку. Брр...
Вздрагивает.
Меня даже сейчас передергивает при одном воспоминании об этих ледяных, железных стульях, на которых пришлось сидеть. Ладно я, а там еще женщины с маленькими детьми. Такой гам стоял.
Берет фужер.
Спасибо медведик, что не дал мне заболеть!..

ЭДУАРД: А дружеский поцелуй по случаю такого благополучного разрешения проблемы?

ВЛАД (хлопает Эдуарда по спине): Я тут хотел кое-что сказать тебе. Очень важное!

ЭДУАРД (оборачивается): Что?

ВЛАД (громко): Асса!

Затемнение. Смех Алены.

День третий.

Городской парк. Прогуливающиеся пары, мамы с детьми, сидящие на скамейках старушки. На одной из скамеек сидит Алена. Смотрит на часы. Встает со скамейки и идет к телефонной будке.
Входит в будку. Что-то долго ищет в сумочке, наконец, достает из нее блокнот. Набирает номер.

АЛЕНА: Алло! Здравствуйте. Можно Владислава?

ГОЛОС ВЛАДА: Лучик мой, это я.

АЛЕНА: А я сразу не узнала. Богатым будешь!

ГОЛОС ВЛАДА (укоряюще): Не будешь, а будем.

АЛЕНА (поспешно): Хорошо - хорошо! Будем... Что твое совещание?

ГОЛОС ВЛАДА: Пара-пам-пам! Успешно завершилось! Минут через пять-десять буду у тебя.

АЛЕНА: Я в парке, как мы и договаривались. Слилась с общей массой бабушек, мамочек, влюбленных парочек. В общем, найдешь!

ГОЛОС ВЛАДА: Конечно, найду! Целую – целую – целую – целую – целую – целую – целую - целую! И так сто раз...

Влад дает отбой. Алена задумчиво стоит, прижав трубку к уху. Потом бросает в автомат еще один жетон и по памяти набирает номер.

АЛЕНА: Алло, Сережа?

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Да, Алена, это я...

АЛЕНА: Ты болеешь? Голос какой-то странный...

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Нет, все хорошо.

АЛЕНА (водит рукой по кнопкам телефона): Честно?

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Честно... Скоро будет два месяца, как ты звонишь мне каждые две недели по четвергам. Что тебе в этом, Алена?

АЛЕНА: Ничего. Мы ведь решили остаться друзьями, а совсем не видимся с тобой.

ГОЛОС СЕРГЕЯ (выдохнув в трубку): Неправда, мы видимся. И видимся несколько раз в неделю. Я стою под кроной липы, которая растет напротив твоего окна, а ты сидишь в темноте на подоконнике, пьешь чай и смотришь на  меня. Неужели тебе легче от этих клише: "остаться друзьями", "совсем не видимся"?

АЛЕНА (обиженно): Давай лучше прекратим тогда этот разговор? Тебе неприятно и вообще...

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Ну вот, готова все оборвать, как только пошло не в то русло...

АЛЕНА (громко): Нет, это ты готов все оборвать. Дурацкий разговор...

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Не будь ребенком. Нам не удастся сохранить никаких отношений. В какой-то четверг ты забудешь позвонить мне, а я буду сидеть весь день рядом с телефоном. И, возможно, я даже порадуюсь этой тишине.  А пока звони, звони, если это что-то принесет тебе.
Минуту молчат.
Я не спросил, как твои дела.

АЛЕНА: Как мои дела? Даже не знаю, неплохо, наверное. А со стороны так и вообще хорошо. Я сейчас с парке фотографировала взлетающих голубей. Маленький мальчик гонял их, а они отрывались от земли, кружили, чуть поднявшись, и снова садились. Здорово! И мальчик очень красивый. Лет пяти с карими глазами и черными кудряшками. Когда увидел, что я фотографирую, остановился и улыбнулся мне. И я его сфотографировала несколько раз.

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Все так же увлечена своим делом...

АЛЕНА: А как по-другому? Скоро опять командировка. Трехдневный отдых от столицы.

ГОЛОС СЕРГЕЯ: На этот раз куда?

АЛЕНА: В Ярославль. Будем снимать храмы и монастыри для очередной, как мне кажется, совершенно глупой заметки. Разумеется, меня опять попросят снять какой-нибудь храм на фоне заходящего солнца и отражающиеся в лужах купола. Эффектно, но старо. Короче говоря, еду. Но не сейчас, а примерно через месяц. А ты все в Москве?

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Да, я все в Москве. Меня давно ждут дома, но я все нахожу какие-то дела чтобы остаться.

АЛЕНА: Что мама?

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Мама в порядке. Ее выписали из больницы, и она уже вышла на работу.

АЛЕНА  (видит приближающегося Влада): Пусть не болеет и удачи ей! Пока, Сережа, мне нужно идти!

ГОЛОС СЕРГЕЯ: Пока, Алена. Послушай...

Алена дает отбой. Выходит из будки и обнимает подошедшего Влада. Влад целует ее.

АЛЕНА: Достаточно, все смотрят.
Пытается высвободиться из его объятий, он не пускает ее.
Прекрати!

ВЛАД (удивленно смотрит на нее): Это тебя смущает?.. Я помню, не так давно тебя это не смущало.
АЛЕНА (вырывается): Не вспоминай.

ВЛАД (с вызовом): А мне приятно вспоминать. Все-таки, я укротил строптивицу, какой еще поискать... Кстати, кому это ты звонила?

АЛЕНА (отворачивается): Подруге.

ВЛАД (поворачивает ее лицо к себе): Подруге?.. Ну-ка, посмотри мне в глаза! Правда, значит... А то знаю я твоих подруг. Любимая, любимая ты моя девочка. Родная.
Снова обнимает ее.
Куда пойдем? Выбирай!

АЛЕНА: Давай останемся здесь, просто сядем на скамейку и поговорим. Мне почему-то не хочется отсюда уезжать.
Хочет сесть на скамейку, но Влад удерживает ее.

ВЛАД: Нет, здесь мы оставаться не будем. Предлагаю так. Мы едем сейчас в ресторан. Обедаем там, а потом на такси едем ко мне. Я сегодня богатый. Так что, гуляем. Только нужно будет зайти в магазин, купить продукты. А то в холодильнике скоро повесится мышь. Заглядываю сегодня с утра, а там одни соленые огурцы и палка сырокопченой колбасы. Пришлось довольствоваться мне тем, что есть.
Смеется.
Родители опять уехали на дачу, так что мы будем с тобой одни. Представляешь, совершенно одни! Как я люблю бывать с тобой вдвоем.
Гладит ее волосы.

Очень люблю.

АЛЕНА (тихо): Влад, это не очень хорошая мысль. Родители могут приехать и потом... Потом, я просто не хочу ехать сегодня к тебе.

ВЛАД : И все равно поедешь. Я уговорю тебя, уломаю. Зацелую так, что потеряешь голову и на все согласишься. У меня сегодня премия и я в отличном настроении. Не хватает только моей квартиры, кровати на которой ты сидишь в моем черном шелковом халате. Он тебе велик и ты выглядишь в нем еще более хрупкой и красивой.

АЛЕНА (улыбается): И даже после этих слов, не поеду. Мне нужно сегодня быть дома, чтобы подготовить фотографии для редакции.

ВЛАД (берет ее за руку): Это можно сделать и у меня дома. Заедем к тебе, потом в ресторан и ко мне. Конечно, у меня мы будем под вечер, но зато можно сделать ужин при свечах. Или ты меня боишься?

АЛЕНА: Что за ерунда?!

ВЛАД: Ну?..

АЛЕНА: Ерунда! Надо же такое сказать. Его боюсь! Я, знаешь ли, никого и почти ничего не боюсь. Даже смерти почти совсем-совсем не боюсь.

ВЛАД: А вот это хорошо! Что ее бояться?..
Целует ее в висок.
И почему это я постоянно хочу тебя целовать? Не могу остановиться. Вот ты стоишь и поправляешь волосы, а мне хочется поцеловать твой локоть. Забавно! И безнадежно романтично. Так, едем?

АЛЕНА: Нет, Влад, не едем.

ВЛАД: Значит, боишься! Боишься, трус заячья душа! Когда ты боишься, у тебя глаза становятся чисто серыми, а когда ты смелая, то в них появляется голубизна. Мне и так и так нравится. Сейчас серые. Совсем серые!

АЛЕНА (отворачивается): Я совершенно тебя не боюсь.

ВЛАД: Тогда поехали.
Алена молча рассматривает играющих детей. Влад хватает ее за руку.
Все, я тебя похищаю. Хватит этих мучений!

Затемнение. Играет легкая музыка.

Комната в квартире Влада. Кровать, кресла, книжные полки. В кресле сидит Алена. На ней надет мужской халат из черного шелка, по покрою напоминающий кимоно. Она смотрит фотографии на фотоаппарате.

ВЛАД (застегивает сорочку): Застегни мне манжеты.
Подходит к Алене. Она откладывает фотоаппарат и застегивает ему манжеты.
Почему ты никогда меня не фотографируешь? Чем я тебе не нравлюсь?

АЛЕНА (берет фотоаппарат): Всем нравишься. Но я никогда не снимаю мужчину, который в настоящий момент рядом со мной. Вот расстанемся, и тогда на память сделаю прекрасную фотосессию с тобой.

ВЛАД: Значит, я так и не увижу своих фотографий, потому что мы никогда не расстанемся.

АЛЕНА: И почему я себе вбила это в голову. Но мне это кажется дурным предзнаменованием.
Открывает объектив фотоаппарата.
Нужно ломать сложившиеся из ничего схемы. Как думаешь? А, была, ни была! Сфотографирую. Встань подальше и повернись ко мне спиной. А сейчас чуть обернись, как будто я позвала тебя.
Влад встает, как говорит Алена.
Так... Только голову немного опусти. Взгляд получится более проникновенный.
Снимает и смотрит на экран фотоаппарата.

ВЛАД (подходит к Алене и садится на пол рядом с ней): Ну, что?

АЛЕНА (закрывает глаза и откидывает голову): Не пойму пока, нравится мне или нет. Ты очень красивый получился, но есть что-то, прости, отталкивающее в этой красоте. Я думала, будет тихая печаль.

ВЛАД (Берет у нее из рук фотоаппарат, смотрит на снимок. Обиженно.): Нет  в нем ничего отталкивающего. Только чересчур глянцево. Я словно не живой. Ты ко мне такому не привыкла. Вдобавок, снимок черно-белый. Ладно, не бери в голову.

АЛЕНА: Я не говорила тебе, что один снимок хотят отправить на какую-то выставку, куда просто фотографу с улицы не пробиться. Редактор увидел его и отобрал.

ВЛАД: Сережа Вольховский. Знаю...

АЛЕНА (вскакивает с кресла. Удивленно): Откуда? Откуда ты знаешь?

ВЛАД (усаживает ее в кресло): Расслабься. Я недавно увидел у тебя в комнате конверт с надписью "На конкурс" и не удержался, посмотрел, что внутри. Он у моей тетки снимает квартиру на "Юго-Западной". И кто он тебе? Случайный знакомый?

АЛЕНА: Нет, не случайный. Совсем-совсем не случайный. Он просто первый с кем я была, Влад. Самый первый.

ВЛАД: Не хочу ничего знать.
Обхватывает ее колени и утыкается лицом в складки халата.
Нет! Хочу! Давно? Говори, Алена!
Встает и, положив руки ей на плечи, с силой трясет.
Говори, я прошу тебя, говори! Говори же, черт побери!
Замахивается на нее.

АЛЕНА: Давно. Убери руки, я еду домой.

ВЛАД (успокоено и ласково): Детик, милый! Прости. Умоляю. Хватит этих разговоров.
Порывисто обнимает ее.
Давай я схожу в магазин, куплю что-нибудь сладкое? Торт со свежей клубникой и взбитыми сливками. И мы весь вечер будем его вдвоем есть и запивать соком или горячим чаем, если в квартире будет холодно.

АЛЕНА: А если у нас что-то было? Ты бы избил меня?

ВЛАД: Конечно, нет! Как можно ревновать к прошлому? Только на долю секунды полоснуло.  Теперь и следа нет. Разве только совсем чуть-чуть. Хотя я понимал, что кто-то был у тебя. Но не думал, что знаю его.

АЛЕНА: Сомнения, сомнения... Они все убивают эти сомнения. Недоверие, желание проверить другого. Это непонятное желание надавить, выведать, а потом сжечь на медленном огне. Наши отношения больше не будут такими, какими они были. Никогда...

ВЛАД: Ты убеждаешь себя в этом. И пытаешься запугать меня. Нет, не выйдет. Я знаю, что все забудется. Да и не было ничего. Я же говорю: секундная боль. Он неплохой парень, этот Сергей.

АЛЕНА: Если бы я сказала тебе, что была с ним недавно, уже тогда, когда встречалась с тобой, ты поверил бы. Ты бы даже ни на секунду не усомнился в этом. Проглотил...

ВЛАД: В такой подлости я бы тебя не заподозрил. Все же яд ревности не так уж отравил сознание.
Берет ее за руку и ведет к кровати. Садятся.
Давай лучше о безобидном. Давай о детстве.

АЛЕНА: Детство не безобидно.

ВЛАД: Какое твое самое яркое воспоминание из детства?

АЛЕНА: Мое?..

Оглядывает комнату.

Маленький уютный двор с деревянной песочницей и скрипучими качелями, с которых слезает краска. И веревки, на которых сушится белье. Чистое, белое белье. И ветер качает эти веревки.

Затемнение. На экране - веревка с висящими на ней простынями.



День четвертый

Ярославль. Гостиница. Номер на двоих: небольшой и чистенький. Стоят две кровати с прикроватными тумбочками, шкаф для одежды. На одной из тумбочек телефон, графин с водой и два стакана.
Алена сидит на кровати, подогнув под себя ногу, и разговаривает по телефону. Из ванной комнаты долетает шум воды. Она прикрывает одно ухо ладонью, чтобы лучше слышать.

АЛЕНА: Ты с самого утра. Я рада...
Повышает голос.
Я очень рада, что ты позвонил.

ГОЛОС ВЛАДА: Помехи на линии. Слышно ужасно! Как твоя работа?

АЛЕНА: Все отсняли. И даже больше. Сегодня у меня последняя съемка, у Лизы интервью. Потом мы садимся в машину и через четыре часа дома.

ВЛАД: Ты не представляешь, как я скучаю по тебе. Наверное, разревусь, когда увижу. А всего-то три дня прошло. Для меня почти вечность. Я вчера ночью смотрел тот самый фильм, который смотрели мы, когда ты первый раз осталась у меня.

АЛЕНА: Рыдал?

ВЛАД: Нет, но был близок к этому.
Смеется
Я сегодня приеду и мы...

АЛЕНА: Сегодня не нужно. Лучше возьми на завтра отгул, и мы весь день будем вместе.

ВЛАД (расстроено): Опять твое желание одиночества. И что ты будешь делать?

АЛЕНА: Спать. Просто лягу и просплю весь вечер и всю ночь.

ВЛАД: А что я буду делать? Думать, что ты рядом и нельзя сорваться и приехать к тебе только из-за этого невнятного "спать"... Надуманного "спать", которое звучит как глупое оправдание.

АЛЕНА: Ты можешь просто сделать так, как я прошу, не спрашивая ни о чем?

ВЛАД (вздыхает): Могу, но знай, что не понимаю этого. И принимаю со скрипом. Иногда во мне появляется уверенность, что ты совершенно равнодушна ко мне.

АЛЕНА (встает с кровати): Нет... По крайней мере не совсем... Просто...

ВЛАД: Просто... У тебя все просто, даже элементарно. Ладно. Чашка кофе и станет легче. Ты, кажется, так говоришь. Я тебя очень люблю. И крепко тебя целую. Даже хорошо, что ты не знаешь, как я скучаю по тебе. Ты решила бы, что я сумасшедший. Скорее всего, так оно и есть.

АЛЕНА: И я тебя целую. До завтра.
Кладет телефонную трубку, наливает из графина воду. Из ванной комнаты выходит Лиза. На ней надет халат, на голове намотано полотенце.
С легким паром!

ЛИЗА (садится на кровать): Спасибо! Как только вымоюсь, сразу чувствую себя человеком.

АЛЕНА: Ты ведь мылась вчера вечером.

ЛИЗА: Ну, и что? Как приятно ощущать себя человеком каждый день. И не по одному разу.
Смеются.
Честное слово, если я не вымоюсь перед интервью, мне даже вопросы в голову не идут. Вот до чего доходит. А тебе что, мужчина всей жизни сейчас звонил?

АЛЕНА: Да, звонил.
Проводит руками по лицу.
Звонил. Только я не уверена, что он мужчина всей моей жизни.

ЛИЗА: А, уже сомневаешься! Я иногда думаю, остановишься ли ты когда-нибудь в своих извечных поисках совершенства. Вряд ли...

АЛЕНА: В этом тоже есть свой плюс. Проживу свою жизнь одна и состарюсь в компании серой дымчатой кошки, которую будут звать Царица Савская.

ЛИЗА: Почему Царица Савская?

АЛЕНА: А кто ее знает? В какой-то книге кошку тоже звали Царица Савская. Не помню в какой. Теперь буду мучиться, пока не вспомню.

ЛИЗА: Значит, мужчина всей жизни может оказаться и не мужчиной всей жизни.

АЛЕНА (достает из сумки зеркальце и помаду и красит губы. После паузы): Все может быть.

ЛИЗА: Тебе повезло, у тебя есть талант, и как только ты окончишь университет, откроется много дорог. Зачем они тебе, мужчины? Потом кутерьма... Все эти штампы в паспорте и подвенечные платья?

АЛЕНА: Дело не в этом. Совершенно не в этом. А в том, что я размениваю себя. С ним тоже размениваю.
Кивает на телефон.
И уйти бы от него, но не могу. Он как клещ вгрызся в меня. Или это я вгрызлась в него. Непонятно... Но уйти никак. Сейчас, по крайней мере. Хотя когда-нибудь я дойду до этого.

ЛИЗА (подходит к Алене и садится рядом с ней на кровать): Ты влюблена в него. Да, точно... Поэтому и не можешь бросить.

АЛЕНА: Вот ты журналист, а вглубь вещей не смотришь! Не влюбленность это совсем. Влюбленность - колотая рана в сердце. Когда несчастная, то долго кровоточит. А это что, царапина!.. Чуть глубже, чем предыдущие. Но все же. Учись разбираться в человеческих чувствах. Ты должна их предугадывать. Считывать по жестам, по тону. Распутывать клубок. А потом, бац, и вопрос в самое яблочко. Так, что даже неясно, как ты к этому подвела. В этом соль профессии, а совсем не в том, чтобы, краснея, спрашивать тонюсеньким голосом: "А какие ваши дальнейшие творческие планы?" Они еще десяткам таких же бесцветных девочек, подавив зевоту, рассказывали об этом. Тут другое нужно. И со мной ты не угадала.

ЛИЗА (улыбается): Не спорю! Прощения просим.

АЛЕНА (обнимает ее за плечо): Ты не обижайся.
Встает с кровати, проходится туда-сюда по комнате.
Залижу рану. Я внутри сама чуть-чуть кошка. Поэтому кошек люблю.  И бабочек тоже... У меня любовь к ним пятьдесят на пятьдесят. Знаешь, я такая кошка, похожая на скульптуру из египетской пирамиды. Тощая, с вытянутой мордой и огромными глазами. Вот такая я кошка. Чуть загадочная и совсем непредсказуемая.

ЛИЗА: С коготками?

АЛЕНА: Еще с какими! Правда, царапаю я в основном саму себя. Так уж складывается у меня по жизни. Не думай о моих делах. Они пустячные. Пшик! И все. Пролетело. Уже сколько времени прошло, как брат уехал на север. А как вчера было. Просто как вчера... Господи, три года! И теперь время летит. Только вот непонятно, куда мы летим вместе с ним. Думаем, что в одну сторону, а оказывается в другую.
ЛИЗА: И непонятно, к кому мы летим. Да, Алена?

АЛЕНА: Непонятно к кому.
Подходит к зеркалу и начинает причесываться.
Куда бы ни летели, это, по меньшей мере, интересно! И все легко, без потрясений. Разговоры без глубины и расставания не всерьез. Такое уж поколение.

ЛИЗА: Безответственных эгоцентристов.

АЛЕНА: Если хочешь, то да.

ЛИЗА (смотрит на висящие над входом часы): Ты посмотри, сколько времени, а мы еще не собраны. Давай скорее, а то опоздаем.

Затемнение.

Ночь. Двор перед домом Алены. Скамейка, освещенная фонарем. Из подъезда выходит Алена. Оглядывается. Стоит несколько минут. Разворачивается и хочет снова войти в подъезд. Кто-то окликает ее.

ГОЛОС: Алена!

Алена оборачивается. Из темноты выходит человек.

АЛЕНА: Когда я выходила было без пяти два. Сейчас уже ровно два. Глубокая ночь. И как ты сюда добрался, Сережа?

СЕРГЕЙ: Сначала на метро, а потом пешком. И еще полчаса кружил тут по двору, распугивая местных собак. Потом все-таки решил позвонить.

АЛЕНА: И к чему?

СЕРГЕЙ: Хотел посмотреть в твое лицо. Иди сюда, к свету.
Берет Алену за руку и подводит ближе к фонарю. Поднимает ее лицо и вглядывается.
Значит, все это правда.

АЛЕНА (кладет свои руки на его ладони): Что, правда?

СЕРГЕЙ: Что ты вместе с ним.

АЛЕНА: С Владом?

СЕРГЕЙ: С Владом.

АЛЕНА (с вызовом): Да, правда. Но мы же не давали клятвы быть друг другу верными до гроба. Мы оба свободны. Ты и я.

СЕРГЕЙ: А он вчера пришел  к Анне Дмитриевне. Попросил налить кофе. Потом долго был недоволен, что его пересластили. И так, между прочим, сказал мне, что он давно уже встречается с тобой, и что у вас все серьезно.
Вздыхает.

Даже, сказал бы я, серьезнее некуда.
Опускает руки.
И что может нравиться в этом типе мужчин? Почему к нему так неистово летят глупые мотыльки. Совершенно поверхностные. В легких развевающихся юбках и в туфлях на тонких шпильках. Они хрупки и их ничего не стоит сожрать. Именно, сожрать.

АЛЕНА: Сергей!..

СЕРГЕЙ (громко): Нет, я продолжу. Ты позволишь?
Не дожидаясь ответа.
Они пудрят вам ваши матыльковые мозги потрепанным словом "любовь", водят на премьеры в театр и дарят цветы. Может, даже приносят завтрак в постель. Поначалу. Но это только пыль, милая моя. Дунет легкий ветерок, и она улетит.

АЛЕНА: Ты его не знаешь. Ну, совершенно не знаешь.

СЕРГЕЙ (с усмешкой): Мне и не нужно знать.

АЛЕНА (отворачивается): Скажи свое привычное: "Но я знаю тебя". Что же ты замолчал? Говори, дальше, что думаешь...

СЕРГЕЙ: Я не думаю ничего. Ровным счетом ничего.

АЛЕНА: Ты просто презираешь меня...

СЕРГЕЙ: Нет, мне тебя жаль.

АЛЕНА: По-моему, пока еще не ясно до конца кто победил, а кто проиграл.

СЕРГЕЙ: Я не про поражение и победу. И потом, что сегодня победа? Она вышла замуж, родила ребенка и сидит с ним дома. Муж иногда ходит с ней в выходные дни по магазинам, чтобы потратить часть заработанного. Поддержать огонек в ее глазах. И говорят кругом: "Счастлива". Никто не видит слез в подушку, одиночества и усталости. Зато картинка исключительно в радужных тонах!

АЛЕНА (срывает листок с дерева): Ты за сегодняшний вечер сказал мне больше слов, чем за последние полгода.

СЕРГЕЙ: Завтра я снова закроюсь. Хмель выветрится, и станет стыдно.
Расстегивает куртку.
Даже жарко. Ах, да! Я не сказал тебе. Я по дороге купил в круглосуточном магазине бутылку красного вина. Теперь оно приятно согревает душу.

АЛЕНА (облегченно вздыхает): Значит, ты попросту пьян.

СЕРГЕЙ: Иногда спьяну говорятся очень умные вещи. Дело в том что, когда ты трезв, что-то мешает сказать это. Искусственно выстроенные барьеры и страх быть не понятым. Сейчас страха нет. Есть глубинное равнодушие.

АЛЕНА (саркастически): Надеюсь, мы не будем до рассвета говорить о глобальных мировоззренческих проблемах. Я сегодня только из командировки и очень хочу спать. Представь себе, глупые мотыльки тоже спят.

СЕРГЕЙ: А я не хочу спать. Не засну, пока не выветрится вся эта алкогольная дурь. Ты сейчас пойдешь спать, а я буду бродить по городу. Дойду до трех вокзалов. Может, посижу в зале ожидания со стаканчиком дешевого дрянного кофе. Буду разыгрывать из себя уезжающего, который жил так бесшабашно, что и пожитков-то не имеет.

АЛЕНА  (зевает): На жалость давишь?

СЕРГЕЙ (усиленно мотает головой): Упаси Боже. Тогда ты будешь ненавидеть меня еще  сильнее.

АЛЕНА (недовольно): Я не испытываю ненависти к тебе. Это исключительно вино. Надо же было придти ко мне пьяным. И зачем только я вышла.
Поворачивается, чтобы уйти.
Не останавливаешь?

СЕРГЕЙ: А смысл?

АЛЕНА: Никакого.

СЕРГЕЙ: Тщщщ...
Подносит палец к губам.
Слышишь, как листья шуршат? Чертовски красиво. А я все-таки сильно набрался. Спокойно тебе провести остаток ночи.

АЛЕНА: Без происшествий тебе дойти до трех вокзалов.

СЕРГЕЙ: Со мной ничего не случится. Мне цыганка однажды нагадала, что я буду долго жить.

АЛЕНА (открывает дверь подъезда): Пусть будет так.

Затемнение. Шум листьев.

День пятый

Комната в квартире Влада. Алена сидит на краешке стола и смотрит в окно. Входит Влад с подносом в руках.
Ставит поднос на стол.

ВЛАД: Сок и бутерброды. Не очень сытно, но для легкого обеда сгодится. Я все равно ничего больше приготовить не могу. Так что, банзай.

АЛЕНА (поворачивается и смотрит на поднос): Какой-то ты сегодня непривычно суетливый. За месяцы, которые мы вместе, ты никогда, ни разу ничего не приготовил.

ВЛАД (пожимает плечами): Не вижу суть проблемы.

АЛЕНА: Просто удивляет и все тут...

ВЛАД: А ты сегодня непривычно, даже нездорово, притихшая.

АЛЕНА (задергивает занавеску): Мы ведь должны что-то друг другу сказать. И это теперь висит над нами. Никто не решается быть первым. Так?..

ВЛАД: Так...

АЛЕНА: И хочется говорить о тысячах мелочей, но обходить главное. Хотя придется сказать. И внутри копошится страх.
Поворачивается к Владу.

Мне страшно, хоть я и рада. Cтрашно рада!

ВЛАД: Тогда будь первой.

АЛЕНА: Не хочу. Первый раз не хочу быть первой.

ВЛАД: Что ж... Оставляешь эту радость мне.

АЛЕНА: Оставляю с легкостью.

ВЛАД: Сомнительная радость... Даже и не радость вовсе.
C силой трет виски. Оживленно продолжает.
Я помню, какой я увидел тебя в первый раз. Мы с Эдуардом сидели в кафе, и прибежала ты. Ты очень восторженно рассказывала о своем новом увлечении, а я посмотрел на тебя и почему-то вдруг решил, что ты будешь моей.

АЛЕНА: Да...

ВЛАД (все так же оживленно): И вот теперь ты полностью моя.
Обхватывает ее за талию и поднимает со стола.
Все мое! И руки, и губы и шея. Ты никуда от меня не уйдешь. Теперь точно никуда.
Опускает ее на стол.
Появилось нечто, сильнее всего, что было раньше между нами. Ужасное... Но я это уже пережил. Месяц молчал. И молчал бы дальше. Но...

АЛЕНА (тихо): Что но?..

ВЛАД: Ты просто можешь это узнать потом. И не от меня. Мало ли путей. Я подумал, что ты этого мне не простишь. Не простишь того, что я не сказал.

АЛЕНА: Что это?..

ВЛАД: Сергей умер.

АЛЕНА (монотонно): Сергей умер. Умер Сергей. Постой, постой. Умер... Постой! Нет, не могу вникнуть.

ВЛАД (медленно): Полтора месяца назад он съехал с тетиной квартиры. А потом позвонила его мать и сказала, что он покончил с собой, и просила отослать его вещи. Я сам ходил на почту отправлять посылку.

АЛЕНА: И как? Как он...
Поворачивается лицом к стене.

ВЛАД: Кажется, вскрыл себе вены…
Затемнение. На экране фотография, которую сделала Алена в одну из последних встреч с Сергеем.

ВЛАД (дотрагивается до ее плеча. Алена поворачивается к нему): Я думал, будут слезы.
Смотрит на нее.
У тебя даже глаза не влажные. Совсем сухие. Значит, истерики не будет. А я приготовил таблетки на все случаи жизни.

АЛЕНА: Разочарован? Точно, ты же никогда не видел как я плачу... И тебе, разумеется, интересно.

ВЛАД: Нет, не разочарован. Ты оказалась сильнее. Я, признаться, плакал. И, наверное, еще долго это будет держать меня.

АЛЕНА (улыбается): Не думай, что меня не будет. Когда что-то наваливается на меня и вот-вот раздавит, я не плачу, а улыбаюсь. Кто-то сказал мне, что это признак шизофрении. Хочешь рыдать, но в ответ глупо хихикаешь. Со стороны это выглядит малодушно.
Подходит к окну и раскрывает шторы.
Так лучше. Дались мне эти шторы! Глупая детская привычки открывать и закрывать их. Сиюминутное желание то солнца, то полумрака. Помнишь, ты увидел на фотоаппарате фотографию Сергея?.. Ту самую, из-за которой все закрутилось. Так вот, она заняла призовое место на конкурсе. В отчете жюри было написано: "Автор тонко чувствует модель". Да, так и написали "тонко чувствует модель". Смех...
Смеется.
Словно они разбираются в моих чувствах?.. И есть ли они вообще... А снимок хороший. Сергей на нем похож на святого. Как ты считаешь, художники, которые писали фрески в храмах, все были набожными? Нет, только вдуматься: "Тонко чувствует модель".
Опускается на кровать. Смеется, запрокинув голову.

ВЛАД (садится на ковер, рядом с кроватью. Обнимает ноги Алены): Достаточно. Не нужно. Давай помолчим и забудем.

АЛЕНА (перестает смеяться, удивленно смотрит на него): Забудем? Получится?.. Все в прошлом, проехали.
Хлопает в ладоши.
Раз! У тебя получилось? Нет?.. И у меня нет.

ВЛАД: Что ты?..

АЛЕНА: Страшно? Признайся, страшно! Ну?

ВЛАД: Не по себе. Я же люблю тебя. И я никогда не думал, что нас будет объединять чья-то смерть. Обещай мне, что  мы больше никогда не будем касаться этой темы. Не будем говорить о нем друг с другом. И вообще ни с кем. Пообещай...

АЛЕНА (быстро, не раздумывая): Обещаю. Но это все равно не воскресит его. А как его мама?

ВЛАД: Не знаю. Расстроена... Да, что расстроена? Она, наверное, разбита. Тетя ничего мне не говорила.

АЛЕНА: И про похороны?

ВЛАД: И про похороны. Неужели, тебе приятно бередить себе душу?!
Добавляет примирительно.
Разве станет легче оттого, что ты будешь знать, какие цветы положили на крышку?.. Мы вообще не должны себя в этом винить. Сотни людей на этой планете каждую минуту расстаются, узнают об изменах друг друга, разводятся, делят имущество и детей. И какой процент из них потом кончают с собой? Мизер!.. Живут и находят новых спутников жизни. Это нормально. Круговорот...

АЛЕНА: Круговорот. Как все повернулось... Еще неделю назад было совсем по-другому. А теперь что-то ушло.

ВЛАД: Что ушло, мой лучик? Легкость?

АЛЕНА: Нет, Влад. Не легкость. Что-то другое. Легковесность мыслей и поступков. Как бы тебе объяснить?.. Я сейчас напоминаю себе ржавую старую пружину, которой тяжело и сжаться и разогнуться.

ВЛАД: Пора прощаться с тем, что было.

АЛЕНА: Действительно пора. Хотя мы сами это решили, а совсем не жизнь.

ВЛАД: Ты о... Ты о том, что произошло?

АЛЕНА: Нет, не об этом! Я о том, что произойдет. Не совсем скоро, но оно уже есть. Я не жалею. Потому что... Потому что я вдруг почувствовала, что тоже люблю тебя. Я долго считала, что нет, что все это просто очередное. Только не обижайся на эти слова! И ты не прав, мне совсем не жаль свободы. Я, сама не заметив этого, давно отдала ее тебе. Я не снимаю, не вижу никого, ни с кем не говорю. Такого не может быть, но мы полностью растворились друг в друге. Слились. Это неправильно, но другое ты не примешь. Ты знаешь обо мне все, кроме одного.
Пауза. Влад вопросительно смотрит на Алену.
Я беременна...

Затемнение.

ГОЛОС ВЛАДА: Мы все забудем с тобой! Мы все оставим позади.

ГОЛОС АЛЕНЫ: Прощай, Сергей! Прости, Сергей!

ГОЛОС ВЛАДА: Прощай, прощай!

Квартира Алены. Кухня. Монотонный шум воды и звон тарелок. Мать Алены моет посуду. Алена сидит на полу, прижавшись спиной к стене.

АЛЕНА: Ты, само собой, не рада...

МАТЬ: Прекрати уже эти вопросы. Ты взрослый человек и сама решаешь свою судьбу.

АЛЕНА: Смотрели на УЗИ. Он еще не человечек, а просто маленький шарик с содержимым внутри. Плод, как его назвала доктор.
Пальцем рисует круги на полу.
Я счастлива! Вдруг, он спасает меня от чего-то страшного, что есть во мне. От того, что меня погубило бы. От бесшабашности, о которой ты говорила. И потом, я люблю Влада... Ты должна быть счастлива. Ребенок, муж, дом. Ты всегда этого хотела для меня.

МАТЬ (опускает голову): Вы что-то решили?

АЛЕНА: Подали сегодня заявление в ЗАГС! Оба сдержанные, серьезные, повзрослевшие. Я даже слишком серьезная... По-моему, Влад обиделся на это. Ты не волнуйся, мы не будем праздновать свадьбу. Так что расходы не лягут грузом на ваши с папой плечи.

МАТЬ: Поступайте, как хотите.

АЛЕНА (резко): У вас ведь никогда нет денег.

МАТЬ: Если бы ты сказала, что нужны деньги, мы нашли бы их.
Выключает воду. Вытирает руки висящим на крючке полотенцем.
И вообще, я совершенно не представляю, что ты от меня хочешь!

АЛЕНА: Радости! Радости, мама. А не привычно поджатых губ.

МАТЬ: Внутри я рада, но дай время принять это.
Садится за кухонный стол.
Мне кажется, Влад неплохой мальчик. Довольно спокойный и рассудительный. То, что подходит для тебя...

АЛЕНА (усмехается): Подходит... Подходит жакет к брюкам! Ты просто растеряна! Не ожидала, что я все-таки выйду замуж и уеду от вас. Оставлю одних на просторах трехкомнатной квартиры. А я вот выхожу! И не важна вся эта мишура, о которой ты говоришь. Если любишь, нельзя сомневаться.
Вскакивает с пола.
Ощущаешь, что это он. И хочешь все ему отдать. Я много сомневалась, но теперь я совсем в этом уверена.

МАТЬ: Это хорошо.

АЛЕНА: Пусть придется бросить все это. Эти бесконечные "щелк-щелк", верстки, мотания из города в город, встречи, звонки, какие-то лица. Мне не нужно это. Я хочу быть только с ним.

МАТЬ: Дай Бог, чтобы ты была счастлива. Дай Бог, Алена. Я сама поговорю с папой. Думаю, он поймет...

АЛЕНА (обнимает мать): Он поймет! Ну, порадуйся за меня...

МАТЬ (гладит ее ладонь): Я рада за тебя.

АЛЕНА (шумно выдыхает): Вот, спасибо! Дождалась, наконец!

МАТЬ: Ты очень хорошо стала выглядеть. Поправилась. И вообще, есть какая-то свежесть.

АЛЕНА (гладит живот): Я знаю, что буду парить все эти девять месяцев на крыльях. И потом, когда он или она родится, тоже.
Задумывается.
Я почему-то предчувствую, что это мальчик. А ты, думала о том, кто будет?

МАТЬ: Мне все говорили, что мальчик. Твой брат уже и имя выбрал. Стасик...
И все-таки, как все быстро, Алена. Неожиданно, как снег на голову.

АЛЕНА: Продолжай. Необдуманно, глупо. Что еще я забыла? Непрактично. Совсем непрактично. Практично менять мужчин, чтобы не прикипать ни к кому душой, бегать по ночному городу с фотоаппаратом, чтобы плодить однотипные снимки. Работать, как многие. Все это было моей жизнью. Только внутри сидит желание любить. Его можно забить, затюкать, но оно  все равно когда-нибудь пробьется. Так сложилось, что все вокруг меня любили кого-то. Смотришь, вылетают из дверей университета и, не глядя, перебегают улицу. Ага, значит, он нам стоит. Ждет где-нибудь, спрятавшись от солнца под козырек остановки. А еще май и тополиный пух летит. Как снег...

МАТЬ: Но у тебя был Сергей и...

АЛЕНА: Не хочу о Сергее. Это больно!

МАТЬ: Больно?..

АЛЕНА: Больно.  Я не стану объяснять.

МАТЬ: Сергей был хороший.

АЛЕНА: Был...

МАТЬ: И есть.

АЛЕНА (держится руками за горло, как будто ее душит что-то): И есть.

МАТЬ (встает из-за стола): Ты не переживай насчет отца. Я поговорю с ним. Все улажу.
Гладит Алену по плечу.
Он никогда тебе ничего не запрещал и никогда на тебя не злился. Смирится...

АЛЕНА: Думаешь, лучше бы запрещал?
Поднимает голову и рассматривает висящую над столом картину.

МАТЬ: Не знаю, было бы или нет.

АЛЕНА: Все так, как оно есть. Затертая фраза, но в точку. Не дурной натюрморт.

МАТЬ (в дверях): Не дурной. Подарили твоему дедушке на юбилей.

АЛЕНА: Как же, помню. На обратной стороне надпись: " От коллектива судостроительного завода".
Переворачивает картину.
Блеск!
Слышен звонок.

МАТЬ: Вот и папа!

АЛЕНА: Момент истины...

Затемнение.

День шестой.

Парк рядом с домом Алены. Слышен звон колоколов и шум машин. На скамейке сидят Алена и Эдуард. Алена качает коляску.

ЭДУАРД (прерывает затянувшуюся паузу): И храм у тебя рядом с домом...

АЛЕНА: Совсем рядом. За поворотом. Я теперь часто хожу в него.   
Улыбается.
Замаливать грехи.

ЭДУАРД (смеется): Много нагрешила?

АЛЕНА: Да, много. Даже больше чем ты думаешь, и больше чем думаю я.

ЭДУАРД: Меня часто спрашивают о тебе. Что ты? Как ты? Пожимал - пожимал плечами, а потом решил позвонить.

АЛЕНА (ласково): Это хорошо, что ты позвонил, медведик. Сама я не позвонила бы, говорю честно. Уже считала, что все забыла.  А теперь вижу тебя, и многое вспоминается. Хорошо внутри...

ЭДУАРД: Хорошо внутри... Теперь скажу всем интересующимся, что ты изменилась. Повзрослела что ли... Даже черты лица немного другие, чем были.
Поспешно добавляет.
Но мне так больше нравится.

АЛЕНА: Ты тоже изменился. Притушил сарказм. Лучше, чем было. Помнишь преподавателя по истории: маленького лысого старичка, который постоянно ходил в одном и том же сером костюме, зато каждый день надевал новую сорочку и галстук?

ЭДУАРД: Как не помнить!

АЛЕНА: А его коронную фразу?.. Ну?.. По-моему так: с возрастом приходит мудрость, но иногда возраст приходит один
Наклоняется к коляске, чтобы посмотреть на ребенка.
Это про меня. Внутри я осталась совсем такой, как и была. Еще иногда тянет полетать, но разучилась уже. Теперь хожу по земле. Само собой, голубое небо и легкие, как вата, облака лучше. Зато земля, надежней. С нее, знаешь ли, падать некуда. А это, согласись, веский аргумент.

ЭДУАРД: Что фотографии?

АЛЕНА: Снимаю иногда. Подпольно.

ЭДУАРД: Влад против?

АЛЕНА (делает вид, что рассматривает проезжающие машины): Не то чтобы. Владу это безразлично. Просто так  много дел, что стыдно тратить время на свои забавы. Недавно сняла саму себя, стоя перед зеркалом. Черно-белый снимок. Чуть осунувшееся, даже некрасивое лицо. С претензией на психологизм. Получилось забавно.

ЭДУАРД: Раньше ты хотела, чтобы на твою работу смотрели со священным трепетом в глазах.

АЛЕНА (смеется): Неужели?..

ЭДУАРД: Да-да.

АЛЕНА: Я почему-то считала, что наоборот всегда стеснялась своих робких попыток записаться в богему. C суконным рылом да в калашный ряд. А ты, видишь вот, говоришь совсем другое. Со стороны это выглядело, наверное, очень вызывающе.

ЭДУАРД: Это выглядело очаровательно.

АЛЕНА: Успокоил!

ЭДУАРД (серьезно): Я никогда не успокаивал тебя.

АЛЕНА: В любом случае, все мои амбиции были только золотой пылью.

ЭДУАРД: Ты многих привлекала.

АЛЕНА (качает головой): Я многих хотела привлечь. Чтобы жизнь была как perpetum mobile, ни на секунду не останавливалась, не притормаживала. Внушила себе: остановлюсь - умру.

ЭДУАРД: Так думает большинство…
АЛЕНА: Я не в их числе.

ЭДУАРД (задумывается): Ты извини, может, я лезу в твою душу. Но хочу спросить, на правах старого друга. Алена, ты довольна своей жизнью?

АЛЕНА: Вполне. Только это очень простая жизнь с бытовым приземленным счастьем. Влада повысили, и теперь проблем с деньгами нет. Через пару месяцев полетим на неделю в Мадрид. Что кроме?.. Притирка характеров. Медленная, но планомерная. Все как у всех.

ЭДУАРД (задумчиво): Значит, счастлива...

АЛЕНА: Счастлива, медведик, счастлива. Ребенок растет, муж с головой в работе... Господи, как странно говорить "муж". Как же много могут значить несколько букв. Целый мир за одним словом. Только вот я совсем не представляла, что значит быть замужем и что значит быть матерью. Составила себе, как мозаику, некий образ. На самом деле, все совсем не так... Не так красиво. Не так легко.

ЭДУАРД: Противоречишь себе.

АЛЕНА: Я ощущаю сама, но не могу до тебя связно донести. Хуже не стало, а усложнилось...

ЭДУАРД: Алена!

АЛЕНА: Тише, Эд!.. Прожили. Даже мурашки по коже от этого слова. Как печать. Обжалованию не подлежит. Куда там… Все это разговоры для нервических дамочек.  Давай-ка лучше о тебе. Расскажи, что твоя жизнь. Как вы там, люди в большом мире?

ЭДУАРД (хлопает руками по карманам брюк): Сигареты. Все время забываю, что бросил курить.

АЛЕНА: Серьезно? А Влад, наоборот, начал. Никакого спасения нет. Даже детская одежда пропахла его сигаретами. Так, что твоя жизнь, медведик?

ЭДУАРД: Работаю в одной конторе. Занимаемся охраной памятников. Дело прибыльное... Если, конечно, крутится как белка в колесе. Вот, кручусь. Недавно тоже повысили.

АЛЕНА: Тебе не привыкать. Антиквариат...

ЭДУАРД: Обгорелые ложки... Постоянная беготня по арт-диллерам. Завязал. Оставил это в пыльном прошлом.

АЛЕНА: Когда-то пылал...

ЭДУАРД: Когда-то я многим пылал. А Света называла меня альфонсом, потому что иногда не хватало денег на чашку кофе. Потом они вдруг обрушивались как снег на голову. И опять месяц-другой беззаботной жизни.

АЛЕНА: У тебя с ней и не сложилось?

ЭДУАРД: Нет, мы не особенно хотели.


АЛЕНА (откашливается): Деловой ты стал. И при костюме.

ЭДУАРД: По-моему очень обезличенный. Тебе не кажется, что деловой костюм скрывает индивидуальность? Сразу маска "успешного, вечно спешащего мужчины".

АЛЕНА (медленно, делая паузы между словами): Может быть и так... Ты на метро?

ЭДУАРД: Я на машине.
Показывает рукой.
Cиняя Audi.

АЛЕНА: Какие могли быть сомнения?!.. В метро можно изрядно истрепать свой образ успешного мужчины.

ЭДУАРД: Вот-вот! Когда ты смеешься надо мной, я забываю, что мы уже не студенты и не сидим в нашем любимом кафе на углу, где готовили замечательный кофе, и всегда были свежие круассаны с шоколадом внутри.

АЛЕНА: Сколько лишних килограммов я набрала, сидя в этом кафе. Но разве можно было не поддаться искушению, вдыхая запах свежей выпечки и кофе.

ЭДУАРД: Ты еще всегда находила среди посетителей какого-нибудь мужчину и начинала "играть на него".

АЛЕНА (горячо): Я тогда только и делала, что влюблялась. Существовала на одном адреналине.

ЭДУАРД (закидывает ногу на ногу и пародирует голос Алены): Вплываю в офис, а там только меня и ждут...

АЛЕНА (смущенно хлопает Эдуарда по плечу): Ну, basta! Так я никогда не жеманничала. Кафе на самом деле отличное. Мы можем как-нибудь приехать туда. Я возьму фотоаппарат, ты - конспекты. Пригласим Свету и Наташу. И будем весь вечер воображать себя студентами.

ЭДУАРД (лукаво): Но ведь это тоже маска!

АЛЕНА: В каком-то смысле...
Эдуард встает со скамейки.
Уже пора?

ЭДУАРД: Пора. Я нашел благовидный предлог, чтобы сбежать с работы. Но теперь пришло время с новыми силами кидаться в бой.
Обнимает Алену.
Я рад, что у тебя все хорошо.

АЛЕНА: Да...
Смотрит, как удаляется Эдуард.
Послушай, Эд! Эд...

ЭДУАРД (делает несколько шагов назад, чтобы лучше слышать Алену): Да!

АЛЕНА: Ты когда-нибудь был на охоте?
Эдуард качает головой.
Я тоже не была. Мой дедушка любил охоту. Он рассказывал, что главное, когда травишь зверя не раскрыть себя раньше времени. Охотники медленно сужают круг, шаг за шагом, а жертва до последнего момента думает, что сможет уйти. Она обманывается.

ЭДУАРД (непонимающе): И что дальше?

АЛЕНА: Ничего. Не всегда находятся силы, чтобы открыть глаза! Прощай, Эд!

ЭДУАРД (машет рукой): До свидания, Алена!

Затемнение. На экране ствол ружья, который колеблется, выбирая прицел. Выстрел, темнота.
Поздний вечер. Квартира Влада и Алены. Горит ночник. Алена сидит в кресле у окна. Включен телевизор, но звука нет, только изображение. Входит Влад.

ВЛАД: Что ребенок?

АЛЕНА: Спит. Уже полночь...

ВЛАД (растерянно): Ну?!

АЛЕНА: Пять минут назад пробило.

ВЛАД (ставит на стол портфель, подходит к окну): И давно спит?

АЛЕНА: Давно. Маленькие дети много спят.

ВЛАД (после паузы, бодрым голосом): Как-то не клеится у нас диалог, да? Каждый день одно и то же. А потом, молчим.

АЛЕНА: А потом все по накатанной.
Встает с кресла, подходит к зеркалу.

Я совсем не нужна себе. Тебе я тоже не нужна.

ВЛАД (раздраженно): Не будь дурой! Ведешь какие-то глупые разговоры. Все эти допытывания. А где ты был?.. А что происходит? Да, ничего не происходит.

АЛЕНА: Я ни о чем тебя не спрашивала.

ВЛАД (все так же раздраженно): Я знаю твой этот взгляд. Вот иду домой и гадаю, будешь ли ты так на меня смотреть.

АЛЕНА: Как смотреть?

ВЛАД: Укоризненно, словно я тебя ломаю. Я сколько не пытался, не могу изобразить перед зеркалом этот взгляд.

АЛЕНА (достает из шкафа вешалки и садится на диван, отодвинув лежащие вещи): Пришли твои вещи из химчистки.
Начинает развешивать вещи на плечики.
Ты сегодня опять устал?

ВЛАД: Устал. Я сильно сегодня устал.

АЛЕНА: Давай, я разогрею ужин, и мы посмотрим какой-нибудь фильм?

ВЛАД: Нет, я слишком устал. Есть тоже не хочу. И потом, ты сама знаешь, есть после шести вредно. Но ты не выбрасывай, я завтра с утра перед работой съем.
Алена откладывает в сторону свитер Влада и берет с тумбочки свадебную фотографию.
Я тебе шоколад привез. Горький с миндалем.

АЛЕНА: Очень горький?

ВЛАД: Не знаю...

Достает из портфеля шоколад. Протягивает его Алене.

АЛЕНА (рассматривает этикетку): Действительно горький. Совсем как моя жизнь. Соль в том, что мне нельзя шоколад. Ты забыл, что мне нельзя...

ВЛАД (хлопает себя по лбу): Точно!

АЛЕНА: Что мы  с ним сделаем? Предлагаю выбросить в окно? Ты не ешь после шести, мне нельзя. Зачем держать его дома.
Открывает окно, выбрасывает шоколад на улицу.

ВЛАД (подходит, хватает Алену за руки.): Опять нашел открытку от Сережи.  С каким-то праздником. "Люблю" пишет. Специально подкладываешь. Приятно видеть мою злость.

АЛЕНА (подчеркнуто спокойно): А я уже забыла, что когда-то мне говорили "люблю". Очень странно. Он действительно любил. Только теперь начинает казаться, что он любил не меня, а кого-то другого. Ты приучил меня к мысли, что меня нельзя любить. Не за что. Оно действительно так. Только любят не за что-то, а скорее несмотря на...
Подходит к шкафу, достает из него черное свободного покроя пальто, накидывает на плечи.
Теперь уже и не наденешь. Когда носила Милу, вроде все было органично. А сейчас как-будто чего-то не хватает. Не могу смириться с мыслью, что живот исчез, и я такая худая.

ВЛАД: Куда ты собралась?

АЛЕНА (достает из рукава пальто теплый шарф и наматывает его на шею): На улицу... Мила будет спать. Если заплачет, возьми ее на руки и покачай.
Перехватывает удивленный взгляд Влада.
Ты же можешь покачать свою дочь?

ВЛАД: То есть ты идешь дышать свежим воздухом, а меня оставляешь в няньках?

АЛЕНА: Я вернусь.

ВЛАД: Само собой. Только я никуда не отпускал тебя.

АЛЕНА: Значит, ты никуда меня не отпускал...
Подходит к двери.
Тогда я уйду вместе с дочерью. Дождусь, когда она проснется. Нужно вызвать такси.
Берет с полки шкафа телефон. Набирает номер.
Алло! Здравствуйте. Хотелось бы заказать такси. Да... Через три часа. Телефон? Диктую.

ВЛАД (выхватывает трубку): С ума сошла?!
Кидает телефон об стену.
Я никуда тебя не пускал!

АЛЕНА: Как мне хочется тебя ударить. Если бы ты знал. За этот тон, за Сергея, за такси... За то, что ты вообще есть в моей жизни.

ВЛАД (берет со стола пачку сигарет. Затемнение. Влад подносит сигарету к огню): Хорошо горит. Я люблю огонь, а ты его боишься. Да и вообще, мы с тобой разные. Я стратег, ты живешь, как Бог на душу положит. Ты любишь тихие семейный вечера, а я их ненавижу. Я страстный, а ты ледышка. Растапливаю тебя потихоньку. Потом, оп, и станешь водичкой.

Затягивается, выпускает струйку дыма.
Наконец, я  - удав, а ты - кролик.
Смеется.
Но боевой кролик, который иногда разыгрывает из себя тигра. Во-о-от с такими когтями и во-о-от такими зубами. Рррр... Но ты плохая актриса. Отвратительная. Ты не можешь меня даже как следует ударить. Жалеешь. Не хочешь поранить. Униженные женщины не так дерутся. Так что, снимай пальто и закрывай этот балаганчик. Ночь на дворе.
Алена покорно снимает пальто. Вешает его в шкаф.
И потом, кому ты нужна?

АЛЕНА (бесстрастно): Никому.

ВЛАД: Мне. Тебе повезло. Ты нужна мне...

АЛЕНА (садится на пол в дверном проеме): Я только не пойму, что тебе в этом...

ВЛАД (саркастически): Любофф!

АЛЕНА (хрипит): Не смей марать!

ВЛАД (громко): Любофф! Любофф, лучик мой! Разве бывает сильней. Вот ты сейчас успокоишься и поймешь свою глупость. Тогда ты тихо и мирно разберешь кровать. Я, и правда, дико устал...

АЛЕНА: И все же что?.. Без этих совершенно не имеющих к нам отношения слов.

ВЛАД: Ты моя жена. Это навсегда. Пока смерть не разлучит нас.

Напевает "Аллилуйя", подражая церковному пению.

АЛЕНА: Ты когда-нибудь остановишься?

ВЛАД: Прежде, ты бы оценила.

АЛЕНА: Прежде, раньше... Не уверена.

ВЛАД: Ты любила все на грани фола.
Проходится по комнате.
Кстати, о "прежде". Приятно пообщалась с Эдуардом?

АЛЕНА (вздрагивает): Как ты узнал?

ВЛАД: Я же твой муж, я знаю о тебе все. Дальше по тексту  "будем вместе пока смерть" и прочее и прочее.

АЛЕНА: Значит, следишь...

ВЛАД: Так что с Эдуардом?

АЛЕНА: Дошел до точки, до предела.

ВЛАД: Нет, любимая. Это еще не предел. Ты вообразила себе, что у нас исключительные проблемы. У нас все на поверхности. Не придумывай глубины.
Молчат несколько минут.
Ну?..

АЛЕНА (рассеянно): Эдуард?.. Я была рада его видеть.

ВЛАД: И только?.. Не пойму, с чего он вдруг объявился. Вы никогда близко не дружили с ним, так, упражнялись в остроумии.

АЛЕНА: Я тоже так считала. Но оказалось по-другому.

ВЛАД (настороженно): Ты что-то рассказала ему?

АЛЕНА (поднимает глаза): Что я могу ему рассказать?
Алена подходит к ночнику и щелкает выключатель. Свет гаснет. Она снова включает. Свет-темнота-свет-темнота...

ВЛАД: Значит, ничего не значащие пустые разговоры...

АЛЕНА: Да. Обо всем и ни о чем. Такие разговоры многое дают, потому что люди пытаются многое сказать. И говорят. Только между строк. Непонятно, поймет ли другой то, что ты имел в виду. Но надеешься, что прочитает эту азбуку Морзе.

ВЛАД: Пусть больше не приходит.

АЛЕНА: Думаю, что он не придет.

ВЛАД: Разбери кровать.
Пауза.
Разбери!

АЛЕНА: Разбираю.

Затемнение.


Снова комната в загородном доме Влада. Алена подходит к окну, отодвигает жалюзи.

АЛЕНА: Непонятно, где он! Сколько времени прошло? Так можно вспоминать годами, перемалывать все как мясо в мясорубке, чтобы получить, в конце концов, фарш. Иллюзию понимания. Только когда многое станет понятно, главное - не возненавидеть себя. Такое чувство, что я здесь одна.
Открывает дверь, выглядывает в коридор.
Влад! Вл-а-а-ад!
Закрывает дверь. Поворачивается и прижимается к ней спиной.
Не может быть, чтобы он просто оставил меня здесь одну. В своем доме. В огромном холодном доме, где он родился. Провел детство. А сам куда-то... Вот такое утро после Новогодней ночи. Он уже уезжал. Тоже зимой. Мы поссорились у метро, и он уехал, а вернулся под утро. Но это совсем другое. Там был город и люди. Совершенно чужие, но они были. А здесь что?.. Занесенный снегом дом, скребущиеся в пространстве между стенами мыши, я и еще мысли о том, что прошло. Влад, Эдуард, мама, Света, Наташа... Сергей. И еще какие-то лица. Мельком. Редакторы, члены комиссии, лица с фотографий. Но главное - Сергей. Крупным планом. С нимбом, как святой. Ушел...
Садится на кровать.
Как мучительно хочется, чтобы он вернулся. Раньше больше всего хотела побыть одна, теперь остаться одной - самый большой страх.  Выход только один - уснуть. Возможно, во сне станет легче. Как говорила мама? Взбить подушку, чтобы сны были легкими как пух.
Хочет взять в руки подушку и видит лежащий на ней конверт. Смеется.
Вот как! Очередная шутка.
Разрывает конверт. Быстро, бегло читает.
Алена! В конверте деньги, которых хватит на несколько месяцев, ключи от машины и письмо Сергея, оставленное им перед отъездом для тебя. Да-да, он жив! Мне так хотелось отомстить тебе за твои яркие крылышки. Бабочка. Прощай!

Переводит дух.
И вместо подписи "С".
Достает из конверта сложенный вдвое листок бумаги.
Вот оно.
Разочарованно.
Только одна строчка... Уезжаю потому... Потому что больше не люблю тебя.

Затемнение.
На экране солнечный день, луг и порхающая над цветами бабочка.