183 письма с Севера. 1983 год. Главы 31-33

     На фото: в августе 1983 года в Ермаке вышла замуж моя младшая сестрёнка Ольга за парня Сергея Васильева. Крайняя слева - моя мама Бронислава Яковлевна, крайняя справа - сестра Татьяна, около неё - мама Сергея Анна Фёдоровна. (К главе 32).


Глава 31


     Каждый раз, когда мы ездили в отпуск, приглашали мою маму в гости к нам, в Надым. Она отказывалась. И вот в одном из писем она вдруг сообщила, что хочет с Ольгой (моей сестрой) приехать в Надым и посмотреть, как мы тут живём. Мы с Любой выслали ей вызов, и к началу декабря, когда установились трескучие морозы, она и Оля прибыли сюда. Лев сразу забрал гостей к себе домой, и они всё время жили у него.

     Мы чуть не ежедневно приходили ко Льву,  и всё пытались вытянуть маму в гости к нам. Но Лев всячески этому препятствовал, считал, что у него маме гораздо комфортнее. В конце концов, я вспылил и чуть не разругался с братом. Одну ночь мама и Оля всё-таки переночевали у нас. Наше житьё-бытьё маме понравилось, лишь сказала, что квартирка маловата. Уж какая есть. Перед отъездом и я, и Лев дали маме денег, так что поездка в расход её не ввела.

     *****

     «Здравствуйте, дорогие мама и Оля!
      Сегодня 22 января 1983 года!!! Получили от вас первое в этом году письмо, рады, что вы доехали в Ермак благополучно. Помёрзла у нас немного наша старушка, но ничего, ты же у нас тоже сибирячка.
     Когда мы проводили тебя с Олей в аэропорту, после этого на случайном автобусе доехали с Любой почти до ПСО. Домой пришли около часу ночи. Игорюшка наш дома одетый спал на диване, а телевизор уже шипел, программы закончились. Игорь очень жалел, что не удалось попрощаться с вами.

     Я отзасидался в нарсуде до 21 декабря. Вышел на работу, а там перед праздником то собрания, то у меня репетиции. 30 декабря ходили с Любой на Новогодний бал в ПСО. Я  играл с оркестром. Получилось очень здорово. Музыканты подобрались неплохие, все из ПСО. В декабре купили для ансамбля органолу (что-то вроде электронного пианино, Оля знает). Теперь готовим программу к 23 февраля.

     Новый год мы встречали дома у себя. Приходили друзья, три пары. Погуляли ничего. «Похмелялись» до 12 января, а 13-го снова гуляли. Игорь с пацанами ходил колядовать. На первый заход принёс сумку конфет и 1 рубль. Пошёл снова. Прибегает, глаза сияют. Кричит: «Папа, мама, мне 6 рублей дали!» Про сумку даже забыл. Посмеялись над ним от души.

     После праздника пришла посылка Любе из Усть-Илимска от сестёр, прислали ей югославский симпатичный костюм. Вложили и письмо. Тёща сейчас опять  в Усть-Илимске. Жалуется на здоровье, лежит там в больнице. Написала, что Володя в Ермаке получил 3-х комнатную квартиру.

     Справили себе вещь — купили в магазине пылесос «Ракета 7М2» за 40 рублей (до этого пылесосов в магазинах не было). Игорь очень доволен. Пылесосит чуть не каждый день.

     И ещё. Прибился какой-то кот. Сейчас живёт у нас, зовём Васькой. Умный. По нужде бегает на улицу.
     На днях в ПСО организовали шахматный турнир. Я тоже принял участие. Из 20 человек занял 7-е место. Играл без тренировки.

     Игорю в коридорчике сделал турник. Люба тоже занялась спортом. Сама по себе она стройная, а её подруги, имеющие толстые зады, решили потрясти гузнами по дорожкам ПСО, и втянули в это дело и Любу. Отмахивают по вечерам до 2 км. Спит Люба теперь как убитая. Со спортивным приветом к вам Леонид, Люба, Игорь. 22.01.83».

     *****

   Среди гостей, приглашённых к нам на Новый год, оказались супруги Толик и Наташа Косолаповы. Толя работал плотником, а Наташа — маляром. Он — невысокого роста, молчаливый, можно сказать, даже угрюмый, его жена ростом тоже не отличалась, но, в отличие от мужа, очень полная. Не просто полная, а словно какой-то надутый воздушный шарик. Пару эту пригласила моя жена, поскольку и она, и Косолаповы работали на одном участке. Супруга работала там кладовщицей.

     Мы приготовили праздничный стол и пока подходили остальные гости, болтали с прибывшими о работе, о политике, а потом разговор перекинулся на спорт. Кто-то из гостей был горазд в шахматах, кто-то в футболе. И тут Наталья говорит:
     — А я в молодости долго занималась в балетной школе, даже танцевала. Жаль, рано замуж выскочила, теперь ни балета, ни образования...
     Все гости разом притихли и с недоверием уставились на неё, шутка ли — такое пышное тело и вдруг балет. Я возьми да и ляпни:
     — И шпагат делала?
     — Я и сейчас могу сделать, — спокойно ответила Наташа и вышла на центр комнаты.

     Не успели мы моргнуть глазом, как она озорно поддёрнула юбку и, скользнув одной ногой вперёд, а другой назад, растянулась на полу в шпагате. Потом легко встала и неожиданно сделала вертикальный шпагат: стоя на одной ноге, вторую откинула назад и, резко подняв её над головой, ухватила там ступню руками. Получилась фигура — ну очень располневший тюльпан. Чуть люстру не сшибла. Юбка задралась выше пупка. Сплошная эротика, удивительно — как только колготки остались целыми?..

     — Так можно и себя порвать, — озабоченно сказал я, пытаясь польстить «балерине» и в какой-то мере сгладить неловкую ситуацию.
     — Что нужно, всё давным-давно порвано, — съязвила Наташа. Гости покатились со смеху. Лишь Толик сидел молча, веселье его не задевало.

     Так за шутками-прибаутками встреча Нового года прошла великолепно. Гуляли долго. Чуть не под утро гости стали расходиться. Косолаповым идти далеко, на другой конец города. Мы предложили им остаться ночевать у нас, на что они охотно согласились, тем более что оба едва держались на ногах. Мы сами легли отдыхать в комнатке сына, а гостям постелили в зале прямо на полу, изголовьем к шкафам.

     Утром мы с женой проснулись часов в десять, разогрели чай, по рюмашке налили, сильно не шумим — в зале спят гости. Наступило одиннадцать, потом уже и двенадцать часов дня. Гости спят. Наконец, встала Наталья, заспанная, распухшая, а Толик спит. Часа в три дня встал и Косолапов. Глаза красные, покачивается, дышит шумно, изо рта несёт «амбре». «Вот это погуляли, — думаю, — половину суток товарищ проспал, а дрожжи не рассосались». Перекинувшись несколькими словами, гости поблагодарили нас за гостеприимство (чай пить отказались) и, изрядно пошатываясь,  побрели домой.

     Вскоре жена прибралась в зале, потом подходит ко мне и спрашивает:
     — У нас вчера в шифоньере сколько водки оставалось?
     — Бутылок шесть, кажется, — сказал я, помня количество нашего «стратегического запаса», —  а что?
     — Сейчас там только три.

     Мы проверили закутки и обнаружили под шифоньером три опорожненных бутылки из-под водки, опустошённых явно не в общей компании. Долго мы потом недоумевали — какой же это надо иметь организм, чтобы он мог за небольшой отрезок времени без закуски усвоить полтора литра водки, пусть и на двоих? Какая-то алкогольная распущенность. Для нормального немца, как гласит энциклопедия, стакан водки — смертельная доза. Но не для русских Вани и Мани, в смысле, Толяна и Натальи. Говорят, на халяву может быть усвоено и больше. Даже уксуса.

     Я сам выпиваю в меру, да и то по праздникам. Норма — две-три рюмки. Давно заметил за своим организмом одну странность: он плохо усваивает алкоголь. Если я выпивал больше трёх рюмок водки или, что ещё хуже, выпивал кроме них стакан пива, считай, что отравился — утром от головной боли не знал куда деться. («Пиво без водки — деньги на ветер» — не мой девиз). Цвет лица становился жёлто-зелёным, болезненным, и никакие попытки что-то принять «на похмелье» — ни выпитая рюмка,  ни крепкий чай, ни даже рассол — не помогали. В этой связи у меня иногда возникали некоторые недоразумения: в компаниях часто считали, что ломаюсь или кокетничаю, порой удивлялись — как это можно не выпить, если появлялась такая возможность?! Но не объяснишь же всем, что, в общем-то, не абстинент...  К этому добавлю, что в плане алкоголя жизненная установка такая — никогда не пить на работе и за рулём. Соблюдаю её всегда. И в армии, пока служил, не выпил ни одной рюмки — нельзя, значит, нельзя! И ничего, не умер, как говорится. Уверен: любой человек при желании может дать себе такую жизненную установку! Кстати, и мой брат придерживается такого принципа. И вовсе не обязательно для этого иметь организм со «странностями».

     А сколько я повидал в жизни пьяниц и алкоголиков, которые и хотели бы, но не могли бросить пить! У-у-у!  Из-за того, что рядом со мной нередко работали выпивохи, я всегда испытывал определённый дискомфорт. Помню такой случай.

     Когда я пришёл работать сварщиком в ОГМ, сюда же приняли и второго сварного, Витю. Фамилию его забыл, все звали его Муксуном. Я работал по пятому разряду, а Витя — по шестому. До прихода сюда Муксун вкалывал где-то на газопроводах, варил толстые трубы высокого давления. Когда он пытался варить здесь тонкие трубки или треснувшую жесть на капотах автомашин, у него почти ничего не получалось. Тогда водители обращались ко мне. А жестянки и тонкие трубки я варил, как говорится, только так — до этого приходилось работать с мелкой сантехникой, руку набил.

     Ко всему прочему, Витя здорово пил. Только утро, а он уже с запахом. Я всё не мог догадаться, когда же он успевает? Потом заметил: Витя приносил бутылку с собой, прятал её за сварочным аппаратом и затем в течение дня по глоточку всю выпивал. Растягивал, так сказать, удовольствие. Всё это ничего. Но наступил такой момент, когда водители перестали обращаться к моему напарнику, и всю работу я стал делать один, хотя в зарплате Витя заметно выигрывал. Это однажды заметил механик автоколонны и поделил всех водителей на две группы: одну стал обслуживать я, а другую Витя. Ох, и попотел же Муксун тогда. Но пить не бросил.

     Ну, а Косолаповы... Как-то приходит жена с работы и говорит, что умер Толик Косолапов. Причина — острое алкогольное отравление. Хоть и не были мы с ним большими приятелями, всё равно жалко человека, возраст-то какой — лишь сорок четыре. А вскоре и Наталья почила, царство им небесное. Ведь для чего-то они всё-таки жили на свете, планы какие-то строили в жизни... Она даже балет любила...
      Да, чуть не забыл — Витя тот, который Муксун, тоже того... Отошёл в вечность в возрасте 52 лет... Как и Юра-сварщик, который «пскопской», доживший, правда, до пенсии, но получивший её только пять раз...


Глава 32


     «Здравствуй, дорогая мамулечка!
     Недавно получили от тебя письмо, а вчера ещё и посылку. Большое спасибо за подарки, вязаные кофточки мне и Игорьку пришлись в пору. Игорь очень любит подарки. А из присланного материала постараюсь сшить себе хорошие брюки. Ты пишешь, что выкупила 6-й, последний том «Музыкальной энциклопедии». Я очень рад.

     Наши дела идут своим чередом. Вот уж и февраль на исходе. Я и Игорёк отпраздновали свои дни рождения. Мне 36, а Игорю 11. Годы идут. Только прошёл мой день рождения, а тут уж и 23-е — день Советской армии. Опять гулянка.

     За несколько дней до твоей посылки, мы получили посылку от бабушки Шуры из Белоруссии. Прислала 3 хлопчатобумажных простыни. Теперь Люба на седьмом небе: с постельным бельишком порядок!

     В нашем доме в однокомнатную квартиру, ту, что через стенку от нас, вселился новый жилец, какой-то шофёр. Сегодня у него гуляла очередная партия гостей. Гости оказались шумными, что, собственно, и явилось причиной того, что я сейчас, во втором часу ночи, сел писать тебе письмо. И если письма от нас начнёшь получать чаще, то считай, что сосед у нас «удачный» и вам повезло.

     Игорёк здоров, ходит в школу. Увлёкся шахматами, режется с соседскими пацанами. Летом если не отправим его в лагерь, то оставим в Надыме. Сами с Любой в отпуск идти не думаем, у Любы есть путёвка на май в санаторий «Белокуриха», что в Алтайском крае, на 24 дня. Возможно, на обратном пути заедет к вам в Ермак.

     Чуть не забыл. Письмо от тебя получили вечером 10 февраля, за час до того, как начали отмечать мой день рождения. Поздравление читали за столом. Спасибо!

     А 23 февраля сначала были на вечере в ПСО (я там играл с оркестром), мне от постройкома подарили набор хрустальных рюмок — откуда знают, в чём я нуждаюсь? Потом гуляли у нас. Люба подарила мне спортивные брюки и чешский одеколон. Подарки получил и от её подруг, пришедших к нам в гости. Пиши, мамулечка, мы с нетерпением ждём от тебя весточки. Привет всем передаёт Лев с Люсей. Целуем крепко. Твои Леонид, Люба, Игорь. 27.02.83».

     *****

     С 1 марта 1983 года ПСО-35 частично реорганизовали, и автоколонна от ОГМ отделилась, став самостоятельной организацией «АК № 4» (Автоколонной № 4), с подчинением непосредственно автобазе треста «Запсибгидрострой», которая находилась в Сургуте. В этот же день новый начальник — Анатолий Николаевич Молоканов — пригласил по очереди всех работников автоколонны к себе в кабинет, чтобы выяснить, кто согласен перейти работать в новое подразделение, а кто нет. Через какое-то время подошла и моя очередь. Я зашёл и увидел крупного, упитанного, довольно молодого человека (позже узнал, что он по возрасту чуть старше меня).

     — Леонид Николаевич, — обратился он ко мне, назвав уважительно по имени-отчеству, — мне вас рекомендовали как хорошего, знающего сварщика. Брать сварщика со стороны нам не хотелось бы, тем более что все механизмы и оборудование переходят из ПСО в наше распоряжение, а вы здесь всё знаете. Ваша кандидатура нам подошла бы. Ну, так как?
     Почувствовав вдруг свою значимость, я сделал отчаянный шаг и попросил:
     — Я не против, но только... если можно, примИте меня по шестому разряду.
     — Хорошо, — спокойно ответил Молоканов, — такая возможность у нас есть. Кроме того, за обслуживание передвижного САКа (колёсного сварочного аппарата), мы будем вам доплачивать совмещение.

     Я написал заявление на имя начальника Сургутской автобазы товарища Трубчанинова с просьбой принять меня на работу электросварщиком 6 разряда с 1 марта 1983 года, и отдал его Анатолию Николаевичу, теперь моему новому начальнику. На следующий день я приступил к работе на старом месте, но в новой организации, проработав здесь три года. Замечу, что 6 рабочий разряд считался самым высоким в тарифной сетке нормативов труда по стране.

     *****

     «Здравствуй, дорогая мамулечка!
     Получили от тебя письмо ещё в апреле, но ответ я решил написать после майских праздников, что и делаю.

     Сегодня 12 мая, четверг. Только что посмотрели вторую серию «Вечного зова», поужинали. Время около десяти вечера. Солнышко ещё не село, на улице +5. Весна нынче затяжная. Сугробы только начали таять. На дорогах сплошные лужи.

     1-го мая на демонстрацию мы не ходили. С утра так задуло, что света белого не стало видно. Мело и второго. К нам на Любин день рождения (у неё 3 мая юбилей — исполнилось 30 лет) собралось человек десять. Пришли и Лев с Люсей и Юриком. (Павлик в Каскелене у Люсиной мамы). Сугробы намело метровой высоты. У Люси, пока она шла к нам, чуть шапку ветром не унесло. Погуляли на славу, разошлись поздно. Водку накануне еле достал, долго стоял в очереди. Но пельменей настряпали много.

     Лев с Люсей рассказали о трагической новости. В апреле в Надыме умер Володя Кривошеев, Люсин как бы сродный брат, сын нынешнего мужа Клавдии Даниловны.  Я тебе однажды писал в письме, что Володя приехал сюда работать ещё в ноябре 1980 года. Умер от воспаления лёгких. За ним приезжал его отец, Михаил Филиппович, сестра Володи Ольга и Люсина мама. Гроб отправили в Алма-Ату. Лев нас о неприятности  не предупредил, мы даже не знали, что в Надым приезжали их родные. По пути Клавдия Даниловна забрала в Каскелен на лето и Павлика.

     Наши дела идут своим чередом. У меня есть новость. В марте от ПСО отделили автоколонну, и меня пригласили туда работать. Пока работаю на территории ПСО, но к осени переселят на причал, там строят новый цех..

     Люба собирается на курорт в «Белокуриху», отъезд 20 мая.  После лечения планирует заехать в Ермак. Мы с Игорьком проведём лето в Надыме. Игорёк заканчивает школу. Ну, ладно, пока всё. Будем ждать ответа. Передаём привет всем родным. Привет передаёт семейка Льва. Крепко обнимаем тебя, твои Леонид, Люба, Игорёк. 12.05.83».

     *****

     «Здравствуй, дорогая мама и все-все родные!
     Прошёл месяц, может, немного больше, как с курорта вернулась Люба. Вот уже и Игорёк пошёл в 5-й класс.

     Мы рады за Ольгу, что она вышла ЗАМУЖ.  На свадьбу приехать не смогли. У меня напряжённая работа, только-только перешёл на работу в автоколонну, заменить просто некем. У Льва тоже работа, тем более что он только что приехал из отпуска. Мамулечка, мы высылаем деньги на подарок сестрёнке, пусть купит то, что ей понравится. Напиши, как прошла свадьба.

     Дела наши идут нормально. За лето, пока Люба ездила на лечение, а потом в Ермак, я с соседом сделали хорошую веранду. Зимой в коридоре станет теплей, а на веранде можно ставить бочки, вёдра и многое другое. Обживаемся. Впереди долгая холодная зима.

     Осень в этом году тёплая, ездили с Любой и Игорьком за грибами и ягодой. Этого добра в надымских лесах нынче много. Люба сварила 10 литров черники и голубики. Посушили немного грибов. Игорь ходил за кедровыми шишками, собрал ведра полтора. Руки от смолы ему еле отмыли. Орешки щёлкаем по вечерам.

     Кроме веранды, я благоустроил территорию под своими окнами: насыпал песка с торфом, посеял траву и сделал ограду. А от веранды проложил бетонные плиты к центральной дорожке. Хорошо, что сосед шофёр, а его друг — крановщик. Теперь Любе на работу можно ходить по бетонным плитам на шпильках. Возле хоккейного корта, что возле нашего дома, я сделал Игорю качели. Хорошие получились качели, только, правда, с неприятностями — один мальчик сломал ногу, а девочка перебила нос.

     Мы сейчас готовимся к зиме. Лук уже закупили. Купили мешок муки. Осталось закупить капусту и картошку. Баржа с картошкой в Надым ещё не пришла. А с питанием, в принципе, неплохо. Масло, мясо постоянно. Нынче завезли много вина — сухого, «Шампанского». Соблазн большой, прямо ни дня без капли.

     И ещё новость. Ждём из Ермака в гости Любиного брата Володю Муравейникова. Хочет посмотреть Надым. Вызов отослали. Если город поглянется, попробует поискать работу.

     В начале сентября печатали с Игорем фотографии. Снимались на новый год (с 1982 на 1983-й). На днях пойду в магазин и куплю новый хороший фотоаппарат, сейчас есть в магазине «Киев-4АМ». Высылаю 8 фотографий. По одной дай девчатам, а остальные оставь себе. До свидания, мамулечка. Пиши обо всём, будем ждать ответа. Твои Леонид, Люба, Игорь. 11.09.83».


Глава 33


     Гараж и мастерская, где я работал, находились на территории посёлка ПСО-35, а поскольку мы здесь жили, то до работы мне ходьбы минуты две. Очень удобно.

     К концу лета для автоколонны на причале, в посёлке «107 километр», построили новый большой бокс, и всех работников перевели туда. На работу опять пришлось ездить за 12 вёрст и брать с собой сумочку с едой. Бокс выстроили из алюминиевых панелей, и служил он местом тёплой стоянки и ремонта автомашин. Здесь же, к боксу, строители прилепили несколько небольших помещений, в которых располагались небольшие цеха: токарный, аккумуляторный, вулканизационный, моторный, вместе сварочный и паяльный, и склад. Контора автоколонны, похожая на небольшой «бамовский» дом, находилась недалеко от бокса.

     Паяльщиком в автоколонне работал Володя Смирнов. Так получилось, что и его, и меня разместили вместе, в одном цехе. Здесь мы переодевались, обедали, отдыхали. Здесь Володя паял разные бачки и радиаторы. Моё же рабочее место находилось в боксе. Во время перерыва я заходил в свой цех и мог наблюдать, как рядом работал Смирнов.

      Володя старше меня лет на шесть, приехал в Надым с Западной Украины, из города Калуш. Как и я, он не курил и не пил. В этом плане наш «дуэт» считался образцово-показательным: за всё время работы не было ни одного замечания ни по работе, ни по дисциплине.

     Больше всего меня забавляло то, как Володя работал. Делал всё не спеша, обстоятельно. Пока выполнял какую-нибудь процедуру, потихоньку что-то намурлыкивал себе под нос. Потом, отложив в сторону паяльные инструменты, доставал кусочек аппетитного сала, резал его на тончайшие пластинки и начинал смаковать. Положит пластинку на язык и, прикрыв от удовольствия глаза, начинает её сосать. Кайф! Нирвана!

     После второй пластинки сала Володя брал рабочие инструменты, что-то ковырял в ремонтируемом изделии, и начинал петь свою самую любимую песню, состоящую лишь из одной  строчки. Звучало это так: «Где же ты, моя Маргари... (в этом месте им издавался лёгкий, в ритм, присвист от пропускаемого через поджатые губы воздуха, после чего текст допевался) ...та-а?» Затем коротко, секунд пять-семь, он сосредоточенно рассматривал то место, которое готовилось под пайку, и опять: «Где же ты, моя Маргари... (фью) ...та-а?» Раз тридцать эта строчка из какой-то арии или песни исполнялась в первой половине дня и столько же — во второй. Вначале я хотел, чтобы он мне эти слова списал, но потом решил, что работать нам ещё долго и я их выучу так, на слух. Возможности человеческого мозга фантастичны — выучил! Фью...

     Ближе к осени Смирнов вернулся из отпуска на барже, сопровождая свои синие «Жигули», которые решил пригнать в Надым. Современному читателю может покажется странным, но до 1983 года в Надыме легковых машин почти не было, на весь сорокатысячный город штук пять. Причины незатейливые: во-первых, все люди приехали сюда на время, чтобы подзаработать, а потом навсегда покинуть этот неприветливый край. Во-вторых, в Надыме не было хороших дорог, кругом песок. И, в-третьих, раз не было дорог, значит, и ездить некуда, и гнать сюда, за тридевять земель свою «голубую мечту» никто не желал. Начальники ездили на УАЗках, имеющих высокую проходимость, а остальная северная техника состояла из всевозможных больших и малых вездеходов.

     Но вот Смирнов не побоялся, и пригнал сюда свою легковушку, на которую все смотрели как на диковинку. На ней он стал ездить на работу. Пассажиров не брал, в этом плане слыл индивидуалистом. Исключения делал для автоэлектрика Виктора Шаповалова и для меня. Но я его доверием старался не злоупотреблять, ездил очень редко. Да и ехать как-то не по пути: Смирнов жил в городе, а я в посёлке ПСО, откуда добирался на рабочем автобусе.

     Запомнился забавный случай. Как-то раз мне потребовалось уехать в город, и я договорился с Володей, что он возьмёт меня. Дело происходило зимой. С утра погода стояла вроде ничего, температура чуть ниже тридцати. Володя по обыкновению машину поставил на улице, около бокса. Морозец стал крепчать, и к концу рабочего дня температура резко опустилась до минус сорока шести градусов, а может, и пониже. Машина так закоченела, что еле завелась, и то после того, когда двигатель долго грели паяльной лампой. Шаповалов сел впереди, возле Смирнова, а я сзади. Начали трогаться — машина не едет. Пришлось разжигать паяльную лампу ещё раз и греть нигрол в заднем мосту. Опять уселись. Вроде тронулись. Но что это — при движении машину стало подбрасывать, словно мы ехали по шпалам. Едва головой не задевали потолок салона. Володя в меховых рукавицах невозмутимо рулил, потом, шмыгнув носом, произнёс:
     — Колёса были приспущенными, и в таком виде закостенели. Но ничего, через полкилометра раскатаются.
     Так и произошло, но вначале от езды на замороженных квадратных колёсах смирновской легковушки ощущение было весьма необычным.


     *****

     А сейчас немного расскажу о качелях. Сварил я их сразу, как только переехали в новый бокс. Я раньше видел в кино добротные качели в парках отдыха, и решил такие же большие, с люлькой внизу, сварить Игорьку. Делал их целую неделю, используя всё своё свободное время и даже обеденный перерыв. Сделал из труб высокую устойчивую станину, на верхнюю ось установил подшипники и к ним прикрепил на прочных толстых арматурных прутах люльку, типа лодочки, рассчитанную на то, что можно кататься сразу двум лицам, стоящим или сидящим друг против друга.

     Готовые качели я с соседом Сашей на его КРАЗе привёз в посёлок, краном сгрузил недалеко от нашего дома и сразу установил. Игорюхе такая «игрушка» очень понравилась. Массивная люлька долго раскачивалась, но если уж раскачалась, то останавливалась с большим трудом. Конструкционная особенность позволяла на этих качелях крутить даже «солнце»,  что особо отчаянные мальчишки иной раз делали. Картина, конечно, жутковатая.

     Зимой особо желающих кататься не находилось, а весной 1984 года вокруг качелей опять закучковалась детвора. Вскоре мы уехали на всё лето в отпуск. Когда приехали, то нарвались на грандиозный скандал. Случилось вот что. Как-то местные мальчишки придумали игру: раскачавшись на качелях, стали прыгать с них по принципу — кто прыгнет дальше, тот и победитель. Допрыгались: сын Алексея Исаева (экскаваторщика ПСО) сломал ногу. Дети есть дети. Потом качались девчушки, одна из них (дочь художника ПСО Геннадия Гагарина) или вещицу какую уронила вниз, или что-то не рассчитала — полезла под качели, когда люлька находилась в раскачке, и ей перешибло нос. Крови, говорят, было — страшно смотреть. Кто виноват? Конечно, хозяин качелей.

     Когда мы приехали из отпуска, родители потерпевших детей прибежали к нам и чуть не с кулаками набросились на меня, при этом кричали: «Мы тебя отдадим под суд» (я тогда ещё был народным заседателем). Я поначалу растерялся, дело серьёзное. Потом немного пришёл в себя и говорю: «Качели мои, признаЮ, но сделал я их для своего сына. А то, что кто-то на них качался, когда я был в отпуске, ответственности не несу, надо было смотреть за своими детьми. Мой сын, как видите, здоров, потому что качается в моём присутствии». И ещё говорил им что-то подобное. Отстали. Но это ещё не всё. Уже ближе к осени приезжаю с работы и чувствую, что на территории у дома чего-то не хватает. Ба! Нет моих  качелей. Вижу, что от того места, где они стояли, как после плуга тянулся по песку свежий рыхлый след. Я не расстроился. Позже узнал, что это Исаев трактором «Беларусь» утащили моё изделие на городскую свалку. Долго, говорят, там лежала странная исковерканная конструкция.

     *****

     Продолжение воспоминаний здесь: http://www.proza.ru/2010/08/25/1392