Отдохнули
Притарахтели в полуглухие не загаженные туристами места, вколотили палатку в родную сибирскую землю, костерок развели, помочили ноги в священных вечно ледяных водах. Перекусили, выпили для сугрева, побрянькали на гитаре, опять выпили, поговорили по душам, дерябнули третью, уже стоя, за любовь.
И один идиот, которому и нашатырь-то нюхать нельзя, говорит:
- Вроде бы где-то в этих местах Чингисхан похоронен. И вот каждый раз, как только поднимается ветер над озером, полководец покидает свою могилу и трубит в дуду над скалистым обрывом. Оттого и слышится глухой вой над соснами да над степью. То ли стережет он свои сокровища спрятанные, то ли просто скучно бедолаге в безвестной могиле лежать.
- Или от Колчака своё добро стережет, пронюхав, что тот товарищ до чужого барахлишка не надежный, - заключили слушатели.
Поверить, конечно, в эту байку никто не поверил, но спичка в керосин как говорится, брошена, тема подхвачена. Налили еще по стопарю, опрокинули, занюхали рукавами.
- Вон та гора с обратной стороны обрывистая, каменистая, вся в пещерах и лабиринтах, – не унимаясь, тыкал пальцем знаток всякой нехристи. - Там мужика часто видят, ободранного такого, в ботах истертых до костей, в рванье, с гнездом на голове, белками в бороде. Выплывет из воздуха, непременно спросит сколько времени и быстрым беззвучным шагом скроется за камнями.
- Да заблудился чудила, с ума сошел вот и все дела - гогочем мы. А рассказчик не унимается.
- Ага, заблудился, да только после такой встречи, все, кто ему первый ответит который час, скоропостижно в тотсветовский санаторий отправляется.
Еще выпили. Молча.
Покурили. Больше пить не стали.
Есть еще один умник, чтоб его раскурочило, предложил пойти поискать мужичка для достоверности изложенного. Все остальные, недалекие люди, и я к своему прискорбию в их числе, согласились. Дури-то в башке хватает и хмели тоже.
Попёрлись в гору. И гора та вроде бы не высока, да только конца ей все нет и нет. Вот уже и лагерь наш точкой обозначился где-то внизу, и до вершины плюнуть пару раз, а всё никак не дойдем. Раз пятнадцать делали перекур, раз двадцать передых, обувку в пыли по уши утоптали, пот выжимали трижды, а самые обиженные на природу отсутствием стройности и того больше, уж со счету сбились сколько. Доползли, облаками утерлись и ухнулись кто на брюхо, кто на спину, отдышкой чавкая. Огляделись – красотища! Простор – только крыльев не хватает, а то бы э-эх и в синюю гладь. И только б за метр над водой взметнуть вверх.
Накушались чистого воздуха, покурили и двинулись по горе, чуть сдавая вниз к узким морщинкам-тропинкам. Шли, веселились, всё шуточками перебрасывались, аукали мужика, часами наручными дразнили. И доржались – мозгой убогие. Вправо глядим – камни, влево – камни, позади и впереди они самые. Уж и насмеялись досыта и проголодались до коликов, вниз бы к машине самое оно спускаться. Только никто не знает в какой она стороне осталась. Один в одну сторону метит двинуться, другой в другую. А я так и вовсе даже в Новосибирском метро не ориентируюсь.
Сидим, матюгаемся, на солнце жмурясь, а оно тем временем сползает все ниже и ниже пока совсем не булькнуло в озерные глубины. Стрижи утихли, суслики схоронились в своих подземных апартаментах, Чингисхан тихо и вполне мелодично задудел в дудку, чем вроде как не всерьез, но навел жути на нашу компашку.
В темноте искать лагерь мы, не совсем дураки, слава богу, не решились. К ночевке правда тоже были не готовы, вышли прогуляться и назад, заблудиться в развлекательные планы не входило. Августовский ночной холодок сблизил нас физически, в том плане, что пришлось из нескольких одиночных кучек образовать одну большую, чтобы не дать дуба.
Проснулся я со странным скрежетом то ли в сердце, то ли в душе, если она имеет место быть в теле человека как такового. Над мирным водным глянцем ватным рваньем висел туман. Из него лениво выпутывалось солнце, разливая огненную краску по всему горизонту. Напротив сидели мои друзья, а в стороне на камешке, мусоля палкой головешки от костра, незнакомый мужик. Морда мужицкая улыбалась уголками грязного рта и бегала черными глазками под седыми бровями по присутствующим. Друзья приняли из рук незнакомца хлеб и стакан с самогонкой. Выпили-закусили и протянули мне. Обычно по утрам я не пью, но тут принял стакан. Самогон окончательно вышиб из ребят сон, они отогрелись у костра и разговорились. Мужик оказался компанейским, он охотно участвовал в беседе и смеялся наравне со всеми над, если честно не всегда удачными, шутками.
- Как же вы так заблудились-то? – интересовался новый знакомый.
- Да прогуляться захотелось, на пещеры посмотреть, - врали, стыдясь своей глупости, мы.
- Ну и как? посмотрели? – скалил зубы знакомец.
- Ага, только ничего интересного в них нет.
- Да дураки, вот и попались на этом, - брякнул я. – Призрак отправились искать.
Меня сначала толкнули в бок, чтобы я заткнулся, но заметив, что мужик не залился хохотом над ними, продолжили наперебой посвящение себя в конченые придурки.
- Ходит один, говорят, дух здесь и кто его увидит, почти тут же и помирает.
- Нет, - перебивают рассказчика, - он у всех время спрашивает, и кто ему ответит, тот и играет в ящик.
Мужик головешки перебирает и улыбается.
- Не встречал? – задали ему вопрос.
Тот еле заметно дернул головой, вроде как ни да, ни нет.
Мы повеселели на старых дрожжах вперемешку с новыми и зачесали языками с пущей удалью. Мужик только сидит и ухмыляется себе под нос, глядя, как молодежь с ума пятит.
А один наш уже нацепил майку на голову, палку взял и изображает старика-призрака, бегающего по горам и у всех время спрашивающего. Остальные хрюкают и пузом кверху падают, от смеха скрючиваются. Солнце тем временем упало в тучу, заохали птицы и Чингисхан завел свою шармань. Он ее часто заводит, потому как места здесь располагающие, открытые, с акустикой неплохой.
- Так что, - заговорил мужик, не пытаясь перекричать всю нашу свалку, - сколько времени-то?
Все дружно зыркнули на наручные часы, кто на свои, кто не имел своих – на соседовы, и в голос проблеяли – шесть тридцать. Потом, как обдатые кипятком замерли и переглянулись.
Внизу мы оказались за считанные секунды, кто кубарем, кто ногами, кто на заднице доехал. И странное дело прямо к машине нашей ссыпались. Глядим, а рядом с нашей палаткой, метрах в пятнадцати другая палатка пришвартована, музыка из динамиков льется, детишки бегают, мужики шашлык готовят, женщины жилье обустраивают.
Мы дух перевели, отдышались, а то стыдно как-то перед людьми с синюшными, перепуганными рожами показываться. Поздоровались, стали собирать свой лагерь в багажник, ну его к лешему такой отдых. Девочка лет десяти подходит, интересуется, как на горе обстоит дело с дровами? А то, мол, мама папу отправила для костра веток собрать, а он упирается, говорит, что на камнях дрова не растут.
Тут мы выдохнули с облегчением, девчушку чуть не расцеловали.
- Что ж твой родитель, мать его, за юморист? Взрослых мужиков так напугать!
А девочка улыбается во всю физиономию. Говорит:
- Так что скажете идти папе по дрова в гору или без толку? А то они с мамой до вечера перепираться будут.
Закинулись мы в машину полуобмякшие, всю обратную дорогу молча ехали.
Свидетельство о публикации №210082500209
Лада Архипова 05.01.2017 10:07 Заявить о нарушении