Мемуары рожавшего гея!

(юмореска на тему рейтинга, содержания рассказов "из первых рук" и рецек) фото с просторов Инета





Начинающего гея Эдика Свеколкина нещадно пучило.

Вообще-то он предпочел, чтобы к нему обращались исключительно Эдуардо (на манер испанского мачо). Но невоспитанные быдло из институтской общаги лишь корчили идиотские рожи и по хамски коверкали его изысканное имя до презрительного Педуарда.

- Дети рабочих окраин, чего с них взять? Понятия не имеют, что Дольче и Габбано - это не имя и фамилия, а два разных брата, вот! Причем, оба гламурные геи, во как! Бе-бе-бе!

Итак, гея Свеколкина пучило не по-детски. В непомерно раздутом животе страшно бурчала тушеная капуста с зеленым горошком, вырабатывая газ метан в промышленных объемах на зависть и в пику ОАО «Газпром» – ужин  в студенческой столовке такая мерзость, фи.

Естественно, будь альтернатива, то Эдуардо вкусил бы нежнейшее фуа-гра и с удовольствием запил бы вином с тончайшим ароматом из самого Сотерна. Но скромной пенсии, что ежемесячно присылала любящая бабушка из таежного Усть-Перепердюйска на содержание внука, лишенного стипендии из-за «проклятой» неуспеваемости, хватало лишь на ежедневные страдания души и гастрономические пытки для желудка избалованного Эдички в примитивной столовке на первом этаже студенческой общаги, которая даже отдаленно не напоминала ресторан «ПушкинЪ».

Ах, «ПушкинЪ», «ПушкинЪ»! Именно под его сводами в изысканном интерьере, стилизованном под старинную Москву, Эдик Свеколкин с пронзительной болью в районе хронически воспаленного честолюбия понял, чтобы так жить, надо что-то делать?!

Всех сбережений, что его родители скопили на первое время своему сыночку, нежданно-негаданно поступившему в столичный ВУЗ, хватило лишь на два шарика мороженного в витиеватой креманке из черненого серебра. А вот на крошечное канапе с премилой вишенкой, средств достойно расплатится, небрежно бросив толстенную пачку ассигнации на стол с характерной фразой: «Остальное на чай, любезный!», уже не осталось. Увы!

И лишь своевременная помощь холеного мужчины с гламурным платочком на шее вместо плебейского галстука, в виде хрустящей купюры, вложенной в потную от волнения руку неплатежеспособного студента, спасла честь и достоинство Эдуарда Свеколкина.

В результате, сгорающему от стыда и краснеющему от безмерной благодарности за спасенное чувство достоинства перед халдеем-официантом, Эдику Свеколкину в мужском туалете ресторана «ПушкинЪ» пришлось стать Эдуардо. Причем в коленно-преклоненной позе, уткнувшись лицом в вазу Бенуа 18-го века.

Нельзя сказать, что Эдику понравилось все и сразу, но…

Осознав, что отсутствие денежных знаков – это зло, новоявленный Эдуардо Свеколкин решил срочно заработать, чтобы вновь посетить ресторан «ПушкинЪ» с благой целью опять приобщится к изысканной кухне, неподражаемой атмосфере заведения, почувствовать себя равным среди равных в гламурном обществе завсегдатаев ресторана, а не только его мужского туалета.

Т.к. разгружать вагоны по ночам или горбатиться в презренном «Макдональдсе» как это делали его соседи по институтскому общежитию, у Эдика Свеколкина не было ни сил, ни желания, то срочно требовалась непыльная, но весьма денежная альтернатива тяжелому физическому труду.

Как-то листая свой любимый журнал «Космометрополитен», Свеколкин наткнулся на объявление, что редакции срочно требуется ведущая колонки «О нашем, о девичьем». Условия работы достойные, зарплата приличная, но обязательно необходим опыт работы в области женской литературы со 100-процентной достоверностью подаваемого материала.

Вот она – сама судьба проказница Фортуна улыбалась дежурным смайлом в тридцать два зуба со страниц глянцевого журнала.

Эдуардо охватило трепетное волнение.
- Надо, надо, надо срочно написать что-то достоверное и обкатать на женской аудитории! - лихорадочно метался Эдик Свеколкин по тесной комнатке общежития, периодически корчась от терзаемых его кишечных коликов.

Непомерно раздутый живот, распираемый метаном, постепенно достиг размеров соизмеримых с 9-м месяцем беременности.

Судорожно стянув ситцевые трусы семейной модели, Эдуардо рухнул на керамику унитаза и принял позу роденовского мыслителя. Причем, одновременно еще и страдающего.
- Что же делать? О чем писать? Как проверить достоверность написанного?

Неожиданно начался неконтролируемый отход газов.
- Бррррррр! – сказало брюхо Эдуардо.
- Эврика! – воскликнул сам Эдуард и, не вставая с унитаза, размотал рулон туалетной бумаги и начал лихорадочно писать: «Схватки начались неожиданно, несмотря, что все симптомы уже давно говорили о конце срока…»

- Брррррр! – опять булькнуло в брюхе Свеколкина, и его пронзила резкая боль в районе пупка.
«Резкая боль разрывает мою плоть! Это невыносимо! Глаза лезут из орбит, а я лезу на стену! Мои ногти впиваются в мои же ладони, оставляя кровавые раны! То, что так ожидалось с трепетом и с нетерпением, принесло мне пока лишь одни страдания! Что же ждет меня далее…???»

Далее, Свеколкин истошно орал от переполняющих его чувств, изрыгая из себя потоки газов вперемешку с частично-переварившейся капустой. Соседи по этажу возмущенно стучали кулаками в стены, требуя немедленно прекратить издевательства над их ушами. Сосед по комнате остервенело пинал ногами дверь туалета и умолял Эдуардо перестать глумится над его органами обоняния.

А Свеколкин все строчил и строчил на рулоне перфорированной бумаги: «Если кто-нибудь спросит меня об ощущениях, могу чистосердечно поделиться личным впечатлением – как будто в мой зад вставили зонтик известной марки «Три слона» и резко его раскрыли! Боль адская! Почти невыносимая! Сознание периодически оставляет меня! И лишь искренняя поддержка близкого мне человека и его голос, доносящийся как будто издалека, из-за стены… из-за толстенной бронированной двери, временами… нечленораздельный… пропадающий… но такой настойчивый… снова и снова выдергивает мое ускользающее сознание из цепких лап липкого обморока…"

Вытерев со лба холодную испарину, Свеколкин облегченно улыбнулся и дрожащей рукой вывел корявым почерком.
"Уф! Какое облегчение! Все закончилось! Боль постепенно затихает! И мое сердце переполняет радость, что нечеловеческие муки не были напрасными. Разрешение от бремени состоялось тремя замечательными комочками, с нормальным весом по 3 кг.200 гр. каждый. Какое счастье, что все закончилось, и я смогу немного передохнуть!»

Собрав воедино свои каракули и перенеся материал с туалетной бумаги на экран монитора, Свеколкин натужно скрипнув мозгами, разместил свои пробы пера на литературном сайте под броским названием «Мемуары рожавшей девственницы» и принялся терпеливо ждать…

Уже через пару минут пришел первый отклик: «Привет, подруга! Достоверность завораживает, именно все так и было! Очень понравилось про «зонтик в заднице». Рассказала мужу, долго смеялись! Пусть знают, мужланы неотесанные, как нам приходится страдать, рожая для них наследников!»

Далее рецки и отклики посыпались как из рога изобилия…

Довольно хмыкнув, Эдуардо Свеколкин набрал телефонный номер редакции журнала «Космометрополитен» и слегка ломая еще неокрепший голос, вежливо поинтересовался.
- Извините, это вам требуется ведущая колонки «О нашем, о девичьем»? Да-да, о чем Вы говорите, опыт, отличное знание материала и самое главное - достоверность гарантируется…