Чернобыль, 1986...

 
Все мои прозведения можно увидеть вместе с иллюстрациями на моем персональном GOOGLE WEB SITE
https://sites.google.com/site/mylifebookssite/

-----------------------------------------------


Пролог.  " Малиновкой опять ко мне вернулась ..."
-----------------------------------------------

"Прошу тебя, в час розовый напой тихонько мне,
Как дорог край березовый в малиновой заре…"


      Как много сказано, написано, пропето обо всем малиновом. Наверное,   в память каждого человека, особенно в юности, навсегда врезался и помнится этот жаркий, буйный цвет и столь же волнующий, опьяняющий запах свежей ягоды. Врезался в виде песенных малиновых звонов, малиновых рощ, малиновок, символизирующих вечную человеческую любовь, радость, высокие чувства.
      В грохочущем вертолете, делающем один из регулярных подлетов в мае 1986  к разрушенному реактору Чернобыльской Атомной Электростанции, мне пришлось убедиться в том, что есть и другие оттенки этого благородного цвета. 
      Пассажиров немного - я и двое работников телевидения со съемочной камерой  для  пополнения новостей. Встретились незадолго до вылета во временном пристанище вертолетов близ Копачей . Они сразу показались неплохими ребятами. Рассматривая что-либо внизу, мы кричащими (из-за шума в вертолете) голосами обменивались комментариями. Однако, сразу затихли и забыли обо всем, когда в глаза впервые ударило  из под руин аппаратного отделения  гипнотизирующее  колдовское  малиновое свечение выброшенного взрывом распадающегося ядерного топлива. Оно зловеще переливалось под нами сполохами и от него веяло смертью. Никогда не убрать из памяти это свечение,  эти сполохи, напоминающие одновременный всплеск миллионов  человеческих рук, в последнем порыве о чем-то просящих, говорящих, предупреждающих ...
      Как же много лет пролетело, но память услужливо подсказывает все новые и новые воспоминания  деталей и событий того времени. Порой, а особенно в преддверии очередной годовщины Чернобыля,они даже снятся ночами здесь, на ставшей родной американской земле, иногда  заставляют задуматься о становлении не только моей личной судьбы, а и судеб миллионов людей, жизнь которых в конце апреля 1986 года круто развернуло короткое и как всегда запоздавшее сообщение в центральных советских газетах:
 
------------------------------------------------
     ОТ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР

      «На Чернобыльской атомной станции произошла авария, поврежден один из   атомных реакторов. Принимаются меры по ликвидации аварии. Потерпевшим оказывается помощь. Образована правительственная комиссия».

29 апреля 1986 года
------------------------------------------------

      Три дня мирового возмущения понадобилось для публикации этого в общем то ни о чем не говорящего и ничего не значащего сообщения. По-моему  это было одно из последних сообщений в таком стиле предыдущей семидесятилетней эпохи. Взбесившаяся физическая сущность нанесла столь сильный физический пинок всему прошлому, что после него процесс развала СССР стал необратимым.
      Только 14 мая, когда уже всей планете стало ясно, что в Чернобыле случилась катастрофа мирового значения, по телевидению выступил М. Горбачев. И хоть речь его больше была выдержана в привычных старых тонах, но сквозь строки уже чувствовались грядущие перемены.

Начало
--------
      С 1970 и, вплоть до эмиграции в 1991 году,  я работал главным специалистом  в Киевском институте “Атомэнергостройпроект” министерства Энергетики и Электрификации СССР.
Институт занимался строительством всех атомных (АЭС) и крупных   тепловых (ГРЭС, ТЭЦ) электростанций в регионах Украины ,  близлежащих регионах России и других республиках, например каскадом ГРЭС Экибастузского Топливно-Энергетического комплекса в Казахстане, зарубежными станциями.

О станциях с реакторами ВВЭР-1000
---------------------------------

      Отдел, где я работал, вел атомные станции нового тогда поколения с
корпусными атомными реакторами ВВЭР-1000 (Водо-водяной Энергетический Реактор 1000 Мегаватт, где вода выполняла две функции- теплоносителя 1-го контура и замедлителя нейтронов, (отсюда в названии Водо- водяной ), размещаемыми на АЭС в защитных железобетонных предварительно напряженных оболочках. По мнению проектировщиков, такая оболочка  способна защитить реактор от всех   физически  возможных природных нагрузок, а также от удара тяжелого падающего самолета.
     Способна ли? Ведь 11 сентября 2001г. в Нью –Йорке также все вроде было рассчитано на удар самолета,  да и  совсем не хотелось бы, чтобы испытание прочности оболочки атомного реактора  выполнялось террористами. Кроме этого, с развитем авиации увеличивается вес и скорость самолетов.
Кстати, при инциденте на американской  АЭС  “Three Mile Island” в 1979 г. именно внутри такой оболочки произошла локализация  тяжелой аварии реактора без катастрофического распространения  ее за пределы станции.
К такому типу станций в бывшем СССР относятся, например, Запорожская,  Ровенская, Хмельницкая, Южно- Украинская, Балаковская и относительно недавно вошедшая в строй Ростовская АЭС вблизи Волгодонска. По недавним сообщениям прессы, именно эта  последняя станция рассматривалась  как объект террористического акта некой группой террористов.
Реактор для  таких станций  собирается на заводах-изготовителях в металлическом корпусе (отсюда в названии реактора- 'корпусной’) и доставляется на станцию железнодорожными специализированными тяжеловесами в виде моноблока весом около 300 т .
Несколько слов о схеме работы электростанции. Представьте себе большую бочку,  через верхнюю крышку и дно которой проходят трубки с циркулирующей водой.Если внутри бочки есть мощный источник нагрева, нагреется и вода на выходе. Точно так в активной зоне реактора множество каналов, в которые вставляются т.н. "сборки" с ядерным топливом, трубки, по котрым цикулирует вода, стержни регулирования реакции, контрольные приборы.
Внутри топливных сборок - урановые таблетки, ядерный распад которых и есть источник тепла. Трубки с водой за пределами активной зоны объединяются коллекторами, стержни регулирования борные - подъем и опускание их в активной зоне регулирует мощность реактора. Бор являетя активным поглотителем свободных нейтронов, вызывающих реакцию деления ядер. При поностью опущенных вниз стержнях реакция прекращается.
Пароводяная смесь поступает в парогенератор - обычный теплообменник, где перегретая до высоких параметров смесь нагревает без прямого контакта воду второго контура. Наведенная радиоактивность этой воды значительно меньше и она не требует очистки. Далее все, как в обычной тепловой электростанции - пар второго контура вращает паровую турбину и после конденсации вновь идет в парогенератор. Конденсации происходит за счет охлаждения водой из треьего контура, которая в свою очередь охлаждается в градирнях и прудах-охладителях.
Паровая турбина вращает генератор и выработанная им электроэнергия после трансформации выдается потребителям. Естественно, что это описание работы станции является весьма поверхностным.
      Я по профессии не физик, не механик и не теплотехник- я строитель. Cовершенно не претендую на роль гуру по физике и технологии эксплуатации атомных станций, мои познания в этом - лишь от собственной любознательности.
      Мне много времени пришлось провести в вечерних беседах в номерах станционных гостиниц с людьми разных рангов – от командированных эксплуатационников до известных ученых. Да и среди тепломонтажников было немало знакомых и друзей. Поэтому и позволю себе рассказать об очень маленькой части защитных систем на станции, чтобы кому-то не показалось , что проектировшики вообще никогда не задумывались о возможности аварии. Казалось, что все предусмотрено и не может быть ситуации, не предполагавшейся человеческим разумом.

     -Разрыв элементов первого контура,  работаюших при сверхкритических давлении и температуре, должен локализоваться внутри цилиндрической реакторной железобетонной оболочки  диаметром 45,0 м , высотой около  72,0 м и толщиной стенки 1000 мм с куполом. Вся внутренняя поверхность оболочки облицована нержавеюшей сталью.
Причем, в каждом месте проходок трубопроводов сквозь оболочку есть системы контроля и сбора протечек. Бетон оболочки и купола предварительно напрягался системой 1000- тонных гидравлических домкратов через геликоидальную ситему арматурных пучков из высокопрочной стали, укладываемых в 200-мм полиэтиленовых трубах- каналообразователях. Сами трубы устанавливались до бетонирования оболочки. Протаскивание пучков и обжатие оболочки прозводились по достижении бетоном проектной прочности. Готовая оболочка способна выдержать давление 50,0 тонн/кв.м и удар падающего самолета. Кроме того, оболочка в аварийной ситуации заливается внутри через спринклерную систему под куполом аварийным запасом бора, гасящим ядерную реакцию.

      - Каждая элетростанция  расходует приблизительно 7%  вырабатываемой энергии на т.н. Собственные Нужды. Есть  оборудование и приборы, для которых вообще не допускается потеря электропитания. Прежде всего к этой группе относятся ГЦН- главные циркуляционные насосы, прокачивающие пароводяную смесь через реактор. Перерыв  в электропитании насосов не может быть более 40 секунд – это время, когда насос еще производит прокачку за счет  выбега (инерции) своего ротора. В охлаждении  самой активной зоны перерыва быть вообще не может - она начинает плавиться. Для поддержки напряжения собственных нужд на станции предусмотрены РДЭС – огромные резервные дизель-электростанции, которые,  работая постоянно в холостом режиме, могут автоматически в течении 40 секунд после исчезновения питания собственных нужд выйти на полную довольно значительную мощность, приняв на себя заботу об электропитании ГЦН. Мне пришлось видеть воочию тренировочный запуск РДЭС и , поверьте, это очень впечатляющее зрелище.

      - Стержни регулирования реактора – боросодержащие стержни, подвешенные над активной зоной реактора на электромагнитных подвесках и при исчезновении напряжения просто падающие в реактор. Бор обладает свойством захватывать и перехватывать нейтроны из окружающей среды и реакция распада прекращается.

Систем  защиты  на станции в сотни раз больше. Я хочу этим в какой-то мере оправдать проектировщиков и конструкторов - ведь огромное количество светлых умов создавали атомную энергетику, а неудачи всегда сопутствовали всему новому. В какой-то мере  прав был директор моего института, произнесший в первые дни аварии сакраментальную фразу : "Это же прекрасный реактор! Им удалось взорвать его только на третий день, два дня он сопротивлялся". Директор имел в виду персонал станции и проводившийся эксперимент по выбегу турбогенератора, который, очевидно, и был единственной причиной аварии .  Никто не предвидел страшного взрыва.


О станциях с реакторами РБМК-1000
------------------------------------

Чернобыльская АЭС относилась к другому, устаревшему для всего мира типу станций и имела на двух последних энергоблоках ( №3 и №4) атомные реакторы типа РБМК-1000 (Реактор Большой Мощности Канальный 1000 Мегаватт).  Активная зона этих реакторов cобирается из графитовых ”кубиков” подобно детским  конструкторам прямо на месте (в этих реакторах замедлителем нейтронов является графит) и сами реакторы не имеют столь внушительной наружной железобетонной защиты, как оболочка на реакторах ВВЭР-1000, и это, с моей точки зрения , было главным отрицательным отличием РБМК-1000 от ВВЭР-1000.
Однако нет уверенности, что оболочка изменила бы ситуацию в Чернобыле. Большинство специалистов уверены, что взрыв водорода, разнесший вдрызг реакторное отделение, точно так же разнес бы и оболочку.
 К таким станциям, помимо Чернобыльской, относятся Ленинградская, Курская, Игналинская (Литва) и другие. Этим типом станций занимался параллельный отдел нашего института.
Для представления о мощности 1000 Мегаватт : ее вполне достаточно для покрытия энергопотребностей значительной части современного мегаполиса  ( в котором, естественно, нет промышленных энергоемких производств).
Энергетический реактор РБМК – 1000 возник как развитие многочисленно построенных Военными Строителями технологических реакторов, используемых для производства урана и оружейного плутония.
Следует отметить, что к моменту аварии нигде в мире станции с РБМК – 1000 больше  не сооружались, но это не мешало одному из создателей реактора академику Н.Доллежалю заявлять, что он не побоялся бы "...поставить реактор под кроватью у молодоженов".

------------------------------------------------
           Справка :
БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 
        ДОЛЛЕЖАЛЬ Никита Антонович ( 1899 - 2000) - российский энергетик, академик РАН (1991; академик АН СССР с 1962), дважды Герой Социалистического Труда (1949, 1984). Труды по ядерной энергетике, тепловым установкам, компрессорам. Главный конструктор реактора первой в мире АЭС. Ленинская премия (1957), Государственные премии СССР (1949, 1951, 1953, 1970, 1976).
--------------------------------------------------
 

Под упомянутыми Военными Строителями  скрывалось знаменитое закрытое тогда Министерство Среднего Машиностроения во главе с талантливейшим Е.Славским. Я слышал  и раньше о нем легенды, но увидеть его суждено было только в Чернобыле на какой-то из подкомисcий. Несмотря на преклонный возраст (после Чернобыля он прожил недолго) , поражала  его резкость и неадекватность мышления.


----------------------------
           Справка :
 БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ
           СЛАВСКИЙ Ефим Павлович (1898—1991)-  государственный деятель, Герой Социалистического Труда (1949, 1954, 1962). С 1933 инженер, директор заводов. В 1957—63 и в 1965—86 министр среднего машиностроения СССР. Государственная премия СССР (1949, 1951), Ленинская премия (1980)
---------------------------------

Хотелось бы отметить,  что возведение атомных электростанций  (как и всех других типов электростанций - тепловых и гидравлических) производилось мощными строительными организациями Министерства Энергетики и Электрификации, имевшими большой опыт в возведении эергетических и других объектов. Конечно, тяжело сравнить достигнутый ими тогда уровень технологии строительства, например, с нынешней Американской технологией, но это была бесспорно самая высокая технология в бывшей нашей стране.
Как признание высокого опыта строительных организаций МинЭнерго,  им было поручено возведение таких неэнергетических гигантов как  ВАЗ , КамАЗ, Ленинградская защитная дамба, Останкинская телебашня  и  многие другие объекты.
До моей работы в институте я прошел в такой организации (трест "Южэнергомонтаж") почти десятилетний путь от мастера до начальника участка и считаю эти годы одними из лучших в жизни.
      К сожалению, будучи бесспорным лидером страны в области строительства , МинЭнерго оказалось совершенно не готовым и столь же беспомощным  в вопросах ликвидации последствий аварии. Дело было не в слабости духа, не в трусости (хотя отдельным  "деятелям"  было присуще и это). Никто не учил и не готовил людей к возникшей ситуации, никто видно и не предполагал, что когда-либо придется заниматься и такой работой. Руководители всех рангов, среди которых было много талантливых и не знавших в работе слов "не могу",  тыкались на этот раз как беспомощные слепые котята, частенько подменяя суть привычными "бросками грудью на амбразуру"  (например, проведением  оперативных совещаний прямо на площадке невдалеке от разрушенного реактора в условиях бешенной радиоактивности - это действительно имело место).
      Набившая всем оскомину "гражданская оборона", которой  по чьему-то гениальному замыслу отводилась в жизни роль борца с  последствиями ядерного нападения "противника", оказалась на деле никчемным пустым фарсом. Недаром после Чернобыля зта "оборона" тихо и незаметно канула в небытие. В силу всего этого, мне кажется, было потеряно слишком много драгоценного времени для оценки масштабов катастрофы, выработки общей стратегии и тактики ликвидации аварии и, как следствие, передача работы по возведению "саркофага" (так "окрестили" впоследствии возведенное над разрушенным энергоблоком в Чернобыле укрытие) военным  Минсредмаша, несомненно имевшими больший опыт в вопросах ликвидации последствий аварий.


О руководителях стройки и станции
----------------------------------

Итак, я не учавствовал в строительстве непосредственно Чернобыльской АЭС, но по всевозможным делам мне часто приходилось бывать на стройке и в станционном поселке Припять по имени протекающей рядом красавицы-реки.
Я хорошо знал начальника Управления Строительства В.Т. Кизиму. Этот сильный и волевой руководитель 15-тысячного коллектива и прекрасный человек был    в 70-х годах начальником строительства Калушской ТЭЦ , Бурштынской ГРЭС  (обе станции в Западной Украине в районе Львова), когда я работал там молодым прорабом. При ежедневных утренних обходах площадки по утрам он довольно часто заходил в прорабский вагончик на тракте топливоподачи, чтобы с удовольствием перекинуться парой слов "о жизни" вообще и о футбольных проблемах, в частности,  с моим старшим прорабом Леней Паничем и мной. На Чернобыльской станции к моменту аварии блока №4 строители сооружали блок №5, так и оставшийся недостроенным.  К сожалению ничего не знаю о дальнейшей судьбе В.Т.Кизимы. Знаю, что  в период ликвидации он получил довольно значительные дозы облучения, когда с присущей ему  неистовостью кидался в самые трудные места. Я совершенно уверен, что это было не из-за незнания последствий облучения . Очевидно, таким же был первый председатель правительственной комиссии ЗамПредСовМина СССР Б.Е. Щербина, спустя короткое время скончавшийся.
Приходилось встречаться с директором действующей стации В.Брюхановым и главным инженером Н. Фоминым о которых у меня  и у тех, кто встречался с ними чаще были только хорошие впечатления.
В.Брюханов и Н. Фомин были главными обвиняемыми на судебном процессе в Чернобыле, получили длительные сроки заключения, но еще до моего отъезда в  Америку были амнистированы. Насколько я знаю, у Н.Фомина серьезные проблемы с психикой после всего, В.Брюханов в одном из телевизионных интервью с ним, которое я случайно увидел (опять таки, до отъезда), выглядел больным и раздавленным стариком. Как видно, пережитое оказало на них не меньшее воздействие, чем радиация.
Для всех перечисленных руководителей ЧАЭС  девиз  "работа и только работа" давно стал образом жизни и мышления, хотя это были люди высокой эрудиции. Я встречал многих таких крупных руководителей (да и в низших звеньях ) на энергетических стройках. Они знали и любили свое нелегкое дело на уровне гроссмейстеров, причем большинство из них еще ко всему обладало прекрасными, чисто человеческими качествами. Я уверен, что именно на таких людях, а не на партийной номенклатуре держалась страна.


О станционных поселках
---------------------------
      Вам будет интересно узнать немного о станционных поселках, где проживали с семьями строители и эксплуатационный персонал энергоблоков. Это маленькие микрогорода на расстоянии 3-5 км от станции с населением до нескольких десятков тысяч (в зависимости от мощности станции, количества энергоблоков и т.п.) человек, с  прекрасным продуктовым снабжением, вполне современной архитектурной инфраструктурой: многоэтажными домами, прекрасными школами, клубами, торговыми центрами, спортивными, детскими сооружениями, сооружениями транспорта и медицины и т.п. Имелись всевозможные подсобные хозяйства , например, на базе сбрасываемых  теплых вод на многих станциях  были построены настоящие круглогодичные промышленные рыбные хозяйства, даже нежная форель чувствовала в них себя отлично.
      Все станции были расположены вблизи крупных водоемов (этого требовала технология системы охлаждения реактора), везде были пляжи и прибрежные парки, превращавщие поселки в места прекрасного летнего отдыха. Ко многим жителям поселков приезжали на летние школьные каникулы с детьми родственники, друзья, знакомые. (Даже однажды в Энергодаре - поселке Запорожской АЭС на берегу Каховского моря, у меня глаза на лоб полезли  от удивления при встрече с моей двоюродной сестрой из Москвы - она с мужем прибыли туда на отдых к знакомым). Чистота стерильная, тишина, везде зелень, все утопает в цветах. Люди дорожили работой: на станции были довольно высокие заработки, а другой работы просто не было. В поселках  формально хозяином был Поселковый Совет, но, фактически, все было в руках двух богов : Начальника Управления Строительства и Директора Действующей (или Строящейся) Станции.
   
      Припять, станционный поселок  Чернобыльской АЭС  (а свое название станция получила от районного центра Чернобыль в 18 км от Припяти и приблизительно в 130 км к северу от Киева, см. карту ниже),  был типичным примером такого маленького рая со своими дьвольски красивыми природными данными . Недаром в этом районе было много мест отдыха украинской партийной верхушки, особенно любил эти места Щербицкий.
Естественно, что все описанное выше располагало людей к тихой, спокойной жизни и никто не предполагал, что все так изменится в "день Х".
      Я ничего не пишу об эвакуации жителей Припяти, не был свидетелем этого, хотя и многое слышал. Я описал поселок, чтобы Вы могли представить себе, что такое эвакуировать такую махину всего за несколько часов. Об эвакуации должны быть отдельные воспоминания. Может быть, вдохновленный моим примером, отозвется живущий ныне здесь очевидец.
      Но, попробуйте все же нарисовать в своем воображении картину того, как в совершенно мирное (не военное) время  и совершенно неожиданно десятки тысяч семей вдруг очутились перед реальной необходимостью в кратчайший срок (несколько часов) бросить навсегда свои очаги, все нажитое имущество, машины, привычную работу, любимых домашних животных (их прятали  среди наспех собранных с собой пожитков и милиция или солдаты МВД в основном старались "не замечать" этого. Никто не знал ничего о том куда их везут, на какое время, как и где они буду жить.  Спустя какое-то время незначительная часть эвакуированных из нашей группы рабочего проектирования, получивших квартиры в Киеве стала работать у нас в институте и от них я впервые услышал ненапечатанные "детали" происходившей эвакуации, которые часто вызывали слезы у наших женщин.

Отлично помню этот день
------------------------
Утро 27 апреля 1986 года  выпало на субботу. Как и было запланировано, я с семьей отправился на наш садовый участок в Бородянском районе в 60 км от Киева.
Обычно мои коллеги по работе (а все участки вокруг принадлежали садовому товариществу нашего института), не имевшие автомашин, приезжали из Киева на электричке, а остаток пути - несколько километров – на рейсовом местном автобусе.
В зтот день они появились лишь где-то к полудню, чертыхаясь по поводу отсутствия автобусов и незапланированной вынужденной прогулки пешком. Они тогда еще не знали, что эти автобусы, как и тысячи других были брошены в Припять, хотя решение об эвакуации поселка было еще не принято.
Погода в эти выходные дни была прекрасной. Люди работали на участках, загорали и веселились, истосковавшись по весеннему теплу. Слухи о том что что-то случилось на атомной станции в Чернобыле появились к вечеру, принесенные поздно прибывшими садоводами и бабулями из близлежащей деревни, продающими фрукты и овощи.   Я и мои коллеги были давно наслышаны многочисленных "баек" про всякие ужасы на атомных станциях и выслушивали все снисходительно.
      Но слухи превратились в реальность в понедельник, когда я пришел на работу в институт. Руководство уже имело кое-какие сведения о происшедшем - ведь на станции постоянно функционировала наша группа рабочего проектирования. Эти сведения были переданы окольными путями, так как телефонная связь со станцией и Припятью не работала. Этих сведений вполне было достаточно, чтобы понять главное- случилась большая, непоправимая беда  и размеры катастрофы значительно больше даже "Расчетной Гипотетической Аварии" (РГА) для атомной электростанции. РГА принималась при проектировании как условная авария, нагрузки от которой выдерживаются строительными кострукциями и оборудованием  без катастрофических последствий для окружающей среды . Увы, это явно был "не тот" случай.

      На  фотографии разрушенного реакторного отделения ( в начале)  вы приблизительно можете увидеть картину разрушений (должен сказать, что с вертолета она выглядела еще ужаснее).  Собственное покрытие реакторного отделения было просто сметено взрывом.
      Мои друзья, имеющие по роду своей деятельности дозиметрическую аппаратуру, говорили о резком повышении радиационного фона в Киеве. Он зашкаливал за 1миллирентген/час при обычной норме 0.14 . И это, когда господствующие ветры гнали чудовищные продуты  выбросов из разрушенного реактора в сторону Белоруссии и дальше, на Европу.
      Перед 1 Мая направление ветра резко изменилось и облако помчалось на Киев. 30 апреля - 1 Мая  фон в Киеве достигал 7 миллирентген/час. Несмотря на это, Первомайская демонстрация состоялась и телевидение показало детей радостно приветствовавших стоящих на трибуне вождей.
      В бравых речах медицинских светил , начиная с министра здравоохранения Украины Романенко, не было ни одного практического совета для людей совершенно не знающих, как вести себя в этой ситуации. Поэтому жадно впитывались любые слухи. Кинул кто-то клич, что надо добавлять в питьевую воду иод – и вот уже батареи знакомых всем маленьких коричневых пузырьков содержимым которых исправно замазывали километры ссадин, царапин и порезов вдруг сгинули из аптек. Не исключаю, что в пылу борьбы с радиоактивностью кто-либо по соственному уразумению увеличил дозу до или  более привычных полстакана, не понимая, что такое лечение чревато еще худшими, если не самыми худшими последствиями.

---------------------------------------
      Здесь я должен несколько отступить  в сторону. 1 Мая утром мне позвонил мой друг Валера Бронштейн (я называл его просто "Броня" ,  мы учились вместе в институте).  Дело в том, что район Бессарабки, где я жил в центре города часто был местом сбора и построения первомайских  колонн. Валера был потомственным ГИП’ом в "Киевпроекте" и в то время занимался проектом реконструкции Бессарабки, перед приходом на проектную работу был производственником на строительстве. В частности, построил уютный бассейн на стадионе "Динамо" и получил пожизненный пропуск посещать его. Недолгой оказалась  у него эта привилегия, да и бассейн, насколько я знаю, сейчас разобрали. Этим утром, придя на демонстрацию, он и позвонил мне.  Мы говорили о Чернобыле, впрочем большинство разговоров у всех тогда были на эту тему.
      А в 1994 году я приехал в Москву уже из Америки по делам фирмы, где я работал в Нью - Йорке.
Очень хотелось побывать в родном Киеве, и в одну из суббот, в свой выходной, преодолев (за приличную даже по американским понятиям плату) таможенные преграды, я рано утром вылетел на сутки в Киев, столицу уже другого государства, чтобы в воскресенье, столь же рано вернуться в Москву. 
      После посещения могилы родителей и единственного оставшегося в Киеве родственника где-то в районе 5 вечера приехал на улицу Артема  к Валере, у которого собрались все знакомые и друзья, которых я хотел видеть. Это была прекрасная ночь воспоминаний о нашей жизни, шуток и смеха. С рассветом, так и не уснув, я вновь уехал в Аэропорт, этого требовали дела. А через короткое время в Америке я получил печальное известие о смерти Валеры.
      Не знаю, сыграл ли свою роль здесь Чернобыль, но так рано было еще умирать в 50 с небольшим лет моему прекрасному, настоящему другу. Высокий, статный, красивый, сильный, с высокой внутренней культурой, великолепный инженер -  он всегда был и будет для меня эталоном во многих аспектах человеческой жизни. Спасибо, что Ты был в моей жизни, я никогда не забуду Тебя.


9 Мая через Киев с помпой прошла традиционная Велогонка Мира. Экраны телевидения были забиты видами цветущего Крещатика и показом толп гуляюших людей, благо весна действительно выдалась на редкость теплой и буйной.
Отлаженная машина "забивания мозгов" работала на всю катушку и здесь мне еще раз хотелось бы высказать мою уверенность в том, что именно Чернобыль стал тем  знаковым знамением, после которого начался необратимый процесс распада семидесятилетней империи, затянувшийся еще на  3-4 года.


Паника в Киеве
--------------------
5-6 мая паника в Киеве достигла апогея. Люди бросились вывозить из города детей и, безусловно, это было правильным решением. Сработал выработанный за  годы  жизни в стране, где всего необходимо было  бояться, инстинкт самосохранения и в эти два дня такое решение приняла наверное каждая киевская семья. К тому же наши московские любимые родственники каждый день звонили и требовали отправить к ним сына и жену.
Железнодорожный вокзал представлял в эти дни жуткое зрелище. Никто и не думал о предоставлении каких-либо дополнительных  поездов, билеты на любое направление невозможно было взять. Я провел две ночи на вокзале и видел сам, как пользующиеся билетными льготами инвалиды дрались и лупили друг друга у своих касс за билеты. Справедливости ради должен сказать, что так же добросовестно лупили друг друга и не инвалиды. Лишь ночью 7 мая, где-то в районе четырех утра я хватанул билеты на проходящий московский поезд. До отправления его было еще 2 часа. Благо жил я не очень далеко от вокзала. Метнулся домой, завернули с женой  4-х летнего (тогда) сына в одеяло (недоспавший сын плакал и говорил сквозь слезы : "...не хочу я в вашу Москву") - и вновь на вокзал. Грустно и тяжело было расставаться с семьей, но в тоже время вроде бы и камень с плеч упал - семья в безопасности. Дома оставалась еще и больная непередвигающаяся мама. И я с вокзала двинул на работу...


Первая Вахта и вокруг нее
-----------------------------
     Работа в Институте становилась все более напряженной и 7 мая в Чернобыль отправилась первая вахта, где то около 10 человек. Никто "сверху" не давал таких распоряжений, решение принял директор института Ф.С. Темиров. Старый производственник, он всегда вызывал во мне уважение отношением к работе и сотрудникам.  И в этот раз не стал отсиживаться в тени, как многие его коллеги, и делал все возможное . Его и многих других моих товарищей по работе потом показали в документальном фильме о Чернобыле, снятом Итальянским телевидением. Однако это все уже было значительно позже.
В следующей вахте подошло и мое время отправляться в Чернобыль и здесь я делаю очередное отступление.

-----------------------------------------------------
    
       До аварии сотрудников института часто командировали на наши зарубежные обекты - строящиеся при поддержке советских специалистов атомные и тепловые электростанции. Для примера могу назвать такие известные атомные объекты как Козлодуй (Болгария), Пакш (Венгрия), Темелин (Чехословакия), Норд (Германия) и множество тепловых электростанций на Кубе, в Чехословакии, Польше, Сирии, Индии и т.п.
      Хоть я и был ведущим специалистом по многим из них, мне всегда отказывали в поездках по причине национальности, и к тому же по "возмутительному" факту наличия родственников в США (мой брат с семьей выехал в Америку в 1981 году). В период потепления этих драконовских ограничений перед Чернобылем  я уже должен был ехать в Венгрию, у меня были на руках билеты, документы и валюта. Но утром, в день отъезда на том же вокзале и на том же 1-м  перроне, с которого я во время  Чернобыльской аварии  позже отправлял в Москву семью, перед посадкой в поезд на Будапешт я увидел у вагона  ненавистное лицо нашего институтского "секретчика" и сразу понял, что он ждет меня. Увы, я не ошибся. Моя поездка не состоялась и коллеги уехали без меня. Я был настолько наивен, что заявившись на одно из заседаний партбюро института стал "резать правду -матку". Тут же я был атакован нашим  партайгеноссе. Распрямившись и сверкая глазами, он гневно бросил мне обвинение в непонимании линии партии. Кстати, очевидно борьба с непониманием и непонимающими линии отобрала у него столь много сил, что их просто не осталось в дальнейшем на поездку в Чернобыль во время аварии, хотя он вышел из таких же специалистов и с успехом мог возглавить одну их вахт.

---------------------------------

      На этот раз не было ни анкет, ни проверок, ни отказов. Тот же "секретчик" (также не побывавший в Зоне) предоставил мне почетное право отправиться в Чернобыль на одну из первых вахт и этот почет с успехом мог бы дополнить анекдотные привилегии "переходить улицу на красный свет" и "стоять под стрелой поднимающего груз монтажного крана". К таким же комическим привилегиям я отношу и грозную надпись большими красными буквами на моем пропуске, полученном в Чернобыле - "ВСЮДУ". Несмотря на впервые  любезно предоставленную такую неограниченную возможность  быть или проходить всюду почему-то не хотелось.
      До отъезда успел найти в нашем доме за довольно приличные деньги бабулю, согласившуюся смотреть за больной мамой.


Знакомый путь в Чернобыль
---------------------------

      Итак, вместе с десятью сотрудниками еду в Припять как руководитель вахты. Получил тесные ботинки, робу, респиратор и оказавшийся впоследствии негодным карманный дозиметр. Он, очевидно, был рассчитан на работу по крайней мере в центре вселенского  ядерного апокалипсиса, а на Чернобыльские дозы не считал даже нужным реагировать.
Ранним утром в день отправления я прибыл на ставший печально известным восьмой причал Киевского речного вокзала на Подоле. Обычно шумный в это время года вокзал был пустым и тихим, лишь у причальной стенки одиноко покачивалась "Ракета" на долю которой выпало делать ежедневные пару рейсов в Чернобыль для доставки ликвидаторов. Мне даже звуки трения "Ракеты" о причальную стенку показались необычными, они напоминали жалобные вздохи. Может быть так корабль жаловался на выпавшую ему судьбу?.
      Маршрут был привычным и знакомым, поражало лишь полное безлюдье на золотистых Киевских пляжах и лишь где-то за Оболонью на горячем песке нежилась молодая совершенно голая пара. Им быпо абсолютно наплевать на стандартные для такой ситуации шутки, выкрикиваемые с борта нашей "Ракеты".
      Прошлюзовавшись за Вышгородом вышли в Киевское водохранилище. Минут через двадцать впервые встретили патрульный милицейский катер, пришвартовавшийся вскоре к борту остановившейся "Ракеты" для проверки документов. Команда катера была как один  в респираторах и нам серьезно было рекомендовано в дальнейшем всегда быть в них. Мы, естественно, приняли это к сведению, и превратились в однотипных уродцев. Этот ритуал пришлось повторять в дальнейшем многократно, пока неуклюжие и тяжелые респираторы не заменили на легкие марлевые повязки, менявшиеся по нескольку раз за день.

      Вскоре за очередной излучиной показались знакомые очертания АЭС, искаженные изуродованным Энергоблоком № 4 - с Киевского моря станция всегда была видна издалека. И сразу стихли шутки на борту, все с тревогой всматривались в раненое чудовище, как-то оно встретит?
      На причале обменялись короткими рукопожатиями с уезжающими, мне показалось, что они с большой радостью заняли места на корабле и я вспомнил об этом через две недели, когда и сам был такой же радостный на причале по окончании первой вахты.
      
      Начались рабочие будни. Мы расположились в Чернобыле вместе с Управлением строительства ЧАЭС, неподалеку от здания, где работала правительственная комиссия. При необходимости выехать непосредственно к разрушенному блоку пользовались автотранспортом, можно было дать заявку на облет нужного района на вертолете.
Рабочий день – с 8 утра до 8 вечера, бывало и попозже и ночью – как этого требовали обстоятельства. Более 1 часа уходило и утром, и вечером на дорогу к месту ночлега – Зеленому Мысу, и об этом месте стоит рассказать поподробнее.


Где  мы ночевали
------------------

      Мы ночевали (сказать "жили" как-то не поворачивается язык) в красивых летних домиках на территории базы отдыха Киевского Авиационного завода им. Антонова в районе ставшего впоследствии известным Зеленого Мыса, приблизительно в 40 км от станции. База была расчитана явно не на простых смертных: просторные, оборудованные всем необходимым домики, сказочно красивое место на берегу Киевского моря, ресторан, клуб , вылизанная до блеска территория. Приехав поздно вечером после работы , мы шли на ужин, а утром на завтрак в ресторан, естественно бесплатно. Персонал ресторана состоял из молодых командированных ребят, только окончивших какие то соответствующие заведения общепита. Жили они здесь же, к работе, как и большинство командированных,  относились по людски ( да, собственно, что было делать с краденым) и к вечеру они устраивали для нас ну просто таки пищевые оргии. Груды прекрасной жареной картошки, салаты, мясо и множество другой разнообразной и красиво приготовленной еды (правда не знаем, насколько радиологически чистой) выражали их потребность внести свой маленький вклад в ставшее для всей страны главным дело. С каким удовольствием наблюдали они за нашей уставшей за день оравой, поглощающей плоды их труда. Я никогда не встречал в многочисленных материалах о ликвидаторах (это слово очень быстро вошло в обиход среди всех участников ликвидации аварии) рассказов об этих людях и может быть эта публикация смягчит эту "историческую" несправедливость.

      Время одной из моих вахт совпало с Чемпионатом мира по футболу (уже и не помню где, но, по-моему, где-то в Латинской Америке). В смысле футбольной фанатичности я не очень отличался тогда от многих киевлян, твердо убежденных, что нет в мире лучшего футбольного клуба, чем киевское "Динамо" и в дни трансляции с нетерпением ждал встречи с любимыми футболистами, составлявшими костяк сборной СССР. Казалось, что может быть лучше, чем посмотреть футбол на воздухе вечером, при спавшей жаре и приятном ветерке с Киевского моря ?  Но увы, сил сидеть перед телевизором оставалось не более чем на 15-20 минут, после чего падали мертвецким сном, чтобы с утра начать все сначала (а вставали мы около 6 утра).
      По дороге на работу и обратно мы проезжали через пустые, безмолвные села. Лишь брошенная домашняя живность бродила по дворам.  Очень часто рядом с курами во дворе сидели привыкшие к изредка проезжающим машинам сытые лисицы. Их еда спокойно кудахтала и клевала рядом и когда лиса хватала какую-нибудь курицу все остальные, похоже, радовались, что на этот раз судьба была к ним благосклонна. Уверен, что многим приходилось сталкиваться с такой же жизненной концепцией и у людей.


Погода и пыль.
-----------------

      По  ходу моего повествования несколько слов о погоде. На всех этапах ликвидационных работ от аварии до закрытия “саркофага” все молились  на засуху. Дождливые погоды сильно помешали бы работам и, главное, дождевые воды смыли бы всю радиоактивную пыль в Припять, сделав обстановку с водой в Днеровском бассейне (Припять впадала в Киевское море чуть ниже станции, а там уже совсем близко были расположены Деснянские водозаборные сооружения Киева) непредсказуемой. В этом смысле природа оказалась благосклонной к людям. Все лето стояла сухая жаркая погода, я не могу припомнить даже маленького дождика.

      Но  при этом... Сотни передвигающихся механизмов, машин, строительной и военной техники поднимали такое облако радиоактивной и обычной пыли, что дышать было просто нечем. Марлевые респираторы-повязки забивались в мгновение. Конечно,  в короткие сроки на дорогах появилось огромное количество поливочной техники , которую дополняли  массированные "налеты"  военных вертолетов, распыляющих какую-то мерзкую жидкость. Эта жидкость, полимеризуясь на воздухе, по замыслу создавала на поверхности земли пленку, предотвращающую пыль. Однако   "радикальный" цвет  и консистенция жидкости ни у кого не вызывали положительных эмоций. Естественно, что с летящего вертолета очень трудно было управлять точным рассеиванием этой эмульсии и она благополучно садилась на головы людей, здания, окна и перекрашивала в унылый цвет  автомобили, в частности и наш институтский УАЗ. Причем полимеризация этой жидкости на  автомобилях, головах и стеклах была горадо эффектнее и эффективнее, чем на земле.
Но все же в какой то мере все перечисленное решило "пыльную" проблему.


Стенка
----------

      Мало кому известно, что еще до возведения саркофага была предпринята попытка снизить радиоактивный фон, достигавший в районе разрушенного энергоблока 1500 рентген. Тогда еше не было общего плана ликвидации последствий аварии. Вначале было решено оградить зону наибольшего завала  между 4 энергоблоком и зданием ВСРО бетонной стеной.    Весь проект и конструкции  были разработаны нашим институтом. Для возведения стены было решено установить металлические армоопалубочные блоки, а затем залить их бетоном. Блоки шириной в 5м, высотой в 4м и длиной около 6м необходимо было доставить прямо в пекло.
      Подготовку площадки (планировку, уборку обломков и т.п.) выполнила  военная техника - Инженерные Машины Разграждения (ИМР). Броня машин снижала фон в 800 раз и помимо этого они на месте были обшиты свинцовыми листами. Транспортировать блоки мы предложили на авто-трайлерах грузоподъемностью 90 тонн. Когда я работал в строительстве, мы использовали такие трайлеры для перевозки тяжелых и негабаритных грузов, трайлеры работали до полного износа и получить новый трайлер было весьма трудным делом, т.к. Челябинский Завод  Автоприцепов (ЧМЗАП), в основом, поставлял их военным. Каково же было наше удивление, когда на третий день после решения правительственной комиссии с Урала в Чернобыль прибыл железнодорожный состав с 70 (именно столько мы заказывали) сверкающими новой краской трайлерами. Мне было жаль, что мы уготовили этим красавцам печальную участь быть забетонированными внутри стоящих на них армоблоков. Никакого способа снять армоблоки с трайлеров в условиях жесткой радиации мы не нашли. Так они и были похоронены.
Буксировка трайлеров с установленными на них армоблоками была выполнена теми же ИМР.
 Вдоль нижних кромок блоков после их установки была выполнена присыпка зазоров между низом опалубки и естественной поверхностью. Она должна  была предотвратить вытекание бетона. И, хоть это не совсем удалось, (я видел с вертолета много растекшегося бетона), цель все же была  достигнута. В целом стена получилась довольно удачной,  в ее "тени" радиоактивный фон был снижен до 3-4 рентген, а это уже было что-то...
       Я не знаю дальнейшей судьбы стенки, т.к. работы по саркофагу были вскоре переданы Минсредмашу, но знаю и слышал, как их представители благодарили нас за стенку , позволившую людям и технике подойти вплотную к разрушенному 4 энергоблоку.
В  частности, где-то здесь был собран доставленный в кратчайшие сроки из ФРГ (точно не помню, но кажется это было до объединения Германии) один из крупнейших в мире монтажных кранов фирмы "DEMAG". После взрыва мешавшей его проходу эстакады технологических трубопроводов, он двинулся на свою нелегкую работу по возведению саркофага. Его гордый силуэт можно было встретить почти во всех фото-теле-кино репортажах из Чернобыля и, наверняка, он мог бы стать составляющей графической эмблемы ликвидации аварии.
      Я рассказываю лишь о некоторых технических решениях в Чернобыле, а ведь их было тысячи. Каждый решал свою проблему, работали настолько увлеченно, что на анализ и обобщение всего сделанного не оставалось времени.


Бункер
----------


      Естественно, что до аварии строители располагали на станции мощным  бетонным хозяйством, покрывающим все потребности. Однако это хозяйство оказалось в одной из наиболее зараженных радиацией зон и о его использовании не могло быть и речи (там было около 800 рентген). Тем не менее, с первых же дней ликвидации аварии возникла колоссальная потребность в бетоне. Покрытие зараженной поверхности бетоном было одним из лучших способов дезактивации и предохранением от смыва  и разноса радиации дождевыми водами. Это позже были в кратчайшие сроки развернуты мощные бетонные заводы, пришли сборные железобетонные плиты для покрытия грунта, а вначале по воде баржами доставляли т.н. "сухую смесь" цемента, песка и заполнителей. Для получения бетона эту смесь необходимо было лишь развести водой. Качество бетона было невысоким, но кого тогда интересовало качество. Эту смесь необходимо было загружать в узкую горловину автосмесителей - бетоновозов. Даже те, кто не знает о существовании этих машин наверняка видели тяжелые автомобили с вращающимися на ходу металлическими грушевидными барабанами.
На решение задачи нам были выделены сутки. Решение напрашивалось одно: грейферными кранами на причале перегружать сухую смесь с барж в высокостоящий металлический бункер большой емкости, под который мог заехать автобетоносмеситель.  К вечеру этого же дня проект был готов (получилось довольно внушительное и солидное строение) а утром  собранная конструкция была доставлена  волоком на металлических санях-салазках к месту установки на причале.  К обеду пошел первый бетон.


Бетонный завод
----------------

      Кстати, не могу не вспомнить еще одну историю, связанную с бетоном и человеком.
Для привязки на месте привезенного откуда-то одного из первых бетонных заводов из нашего института был командирован молодой парнишка, технолог по заводам. В короткие сроки и под большим нажимом он выполнил работу и завод был собран.
      Однако в ответственный момент испытания завода оказалось, что расстояние от земли до загрузочного бункера завода мало для въезда  автобетоносмесителя (не хватало 30 см), т.к. устаревший проект был рассчитан на загрузку обычных самосвалов, которые значительно ниже.
     Трудно передать, что началось. Сразу появились бравые ребята из КГБ, которых всегда было больше вокруг, чем предполагаемых врагов и диверсантов. Мы знали друг друга (эти ребята ночевали на той же базе, что и мы), часто разговаривали на различные темы, но тут в их голосах сразу появилась жесткость и холодность. Мне, как руководителю вахты, было предложено к утру дать письменную оценку действиям этого парня.
И тогда я пошел к монтажникам, благо среди руководства и рабочих были те, с кем я работал раньше, в "Южнергомонтаже". С разрешения руководства знакомый бригадир быстро сколотил авральную бригаду, и к заводу двинулись два тяжелых монтажных крана. Весь завод стоял на 6 металлических стойках и весил где-то около 600 тонн. Никакие монтажные краны не могли бы поднять эту махину . Но..., утром  автобетоносмеситель без каких-либо помех въехал под загрузку. Наибольшее изумление было на лицах офицеров КГБ.
Для специалистов все было просто.  Все стойки завода были перерезаны после установки противосдвиговых фиксаторов , после чего подъем был выполнен шестью гидравлическими 500-тонными домкратами. Краны лишь подстраховывали отрезанную часть в равновесии во избежание всяких случайностей, но их не было. После установки вставок стойки были опять восстановлены электросваркой.
Никто из рабочих не просил никаких оплат, все знали всю историю. Бедный технолог ходил ошалевший от радости и невысыпания и благодарил всех подряд.
      Никто из КГБ больше не предпринимал никаких действий, но мне показалось, что у их старшего на лице было выражение как у рыбака, у которого с крючка сорвалась крупная рыба.

Торец
--------

      При врыве реактора крупные сильно облученные обломки бетона и выброшенного топлива пробили легкую крышу расположенного рядом машинного отделения (машзала), где располагались паровые турбины и генераторы . Если реакторное отделение для каждого блока представляли отдельные здания, то машзал был единым для всех энергоблоков. Сквозняками радиоактивность разносилась по всему машзалу, а ведь все остальные блоки были в работе и вырабатывали электроэнергию. Необходимо было срочно отгородить поврежденную часть машзала. Такие поперечные перегородки  назывались "торцами".
      Как временное, но быстрое решение было предложено выполнить их из ткани. Подходящая легкая и прочная парашютная ткань нашлась на заводе где-то у Белой Церкви и, немедленно, наша группа "закройщиков" направилась туда. По их чертежам было выкроено и сшито полотнище размером 45 х 25 метров, установлены металлические люверсы, крепежные элеметы, система тонких металлических тросиков, на которых, собственно, все держалось. Разноцветная ткань делала полотнище нарядным и красивым. Я думаю, что нашлась бы ткань и попроще, но у всех, кто что-либо делал для Чернобыля было желание все сделать по высочайшему разряду в надежде, что это приблизит победу над реактором.
      Торец был установлен за несколько часов, после его уплотнения сквозняки прекратились.

Как приходилось что-либо доставать
-----------------------------------

      Один мелкий случай, но он характерен  с точки зрения заголовка  этого параграфа. Понадобилось устройство для автоматической расстроповки груза . Для тех, кто не знаком с терминами "строповка" и "расстроповка" упрощу понимание - читайте "прицепить" и "отцепить" груз к подъемному крану. В этом случае груз стропился в "радиоактивной тени", а расстропить его нужно было в зоне приличной радиоактивности, т.е. желательно было сделать это без участия людей.
      В свое время я был охотником всяких домашних поделок и часто посещал любимый многими магазин "Юный Техник" на бульваре Леси Украинки. Я впомнил, что однажды покупал там за бесценок подходящую "штучку" - это было некондиционное (но работающее) электромеханическое легкое и компактное авиационное устройство с 12-вольтовым электродвигателем постоянного тока, редуктором и выдвигающимся штоком развивающим усилие в 300 кГ. Этого усилия было достаточно для нашей задачи (шток вытягивал ось монтажной скобы и груз расстрапливался.  В магазине мы быстро определились, что устройства поставлялись с Киевского завода Гражданской Авиации,  находившегося против киевского аэропорта "Жуляны".
      На завод прибыли утром,  во время оперативки. Узнав от секретаря, что мы по вопросам Чернобыля,  директор тут же прервал совещание и внимательно нас выслушал. Надо отдать ему должное, какое-то непродолжительное время он потратил на тактичную телефонную проверку наших удостоверений и полномочий. За это короткое время в цеху подготовили (и даже протестировали) 3 нужных нам устройства и вместе с документацией доставили в его кабинет. Нас тут же проконсультировали по всем вопросам работы устройства  и директор лично вывел нас за проходную завода без каких-либо документов на вынос,  совсем человеческим голосом спросив нас "...ну когда же это закончится ?..." и пожелал нам успехов в Чернобыле. Все заняло не более одного часа. По дороге я даже погладил сверкающую великолепную поверхность устройства, разительно отличающуюся от ранее купленной мной некондиции.
     С такой же скоростью и оперативностью решались очень многие вопросы. Как и в любом деле должны были бы быть и исключения, но не могу припомнить ни одного.

Немного о разном
------------------

       В те дни никто не искал наград, славы, денег, хотя заработки за время вахты были по тем временам баснословные. Практически, за двухнедельную вахту получали 15-месячную зарплату.
       Почему то людей перестала интересовать национальность. Помню "гениальные"  антисемитские вариации песни "В воскресенье, до второго...",  гулявшие в начале аварии :

В воскресенье, до второго
Жид уехал в Комарово,
А Иван, дурной как трактор
Бетонирует реактор.

Я бы наградил этих литераторов и их однодумцев пропуском в зону, о котором я уже говорил. Но обязательно с правом и обязанностью  "ПРОХОД ВСЮДУ !". Знали бы Вы, как много и Еврейских фамилий было вписано реально в такие пропуска и они действительно шли Всюду, пока вы писали свои литературные шедевры.  Хотя моя награда мало бы вам помогла и ничуть бы вас не изменила.
Черт с Вами, живите - кровожадность не в наших правилах.
      Были в это время и редкие случаи беспробудного пьянства в зоне, хотя был введен сухой закон. Были случаи ограбления оставленных впопыхах при эвакуации квартир в Припяти, благо люди жили здесь не бедно.. Но не было парткомов, высоких постов, чиновничьего чванства и хамства. В безликой спецодежде все были равны.
      Помню как в напряженный момент мой горячий коллега, заместитель главного инженера нашего института Коля Шевченко довольно далеко послал на одном из рабочих совещаний  одного из оппонентов. Вскоре  к нему подошел молодой человек с военной  выправкой и представился адьютантом маршала инженерных войск страны, которым был тот самый оппонент. Смущенный обидчик  подошел к маршалу извиниться. Тот неожиданно обнял его за плечи и сказал: "Сынок, спасибо тебе. Кто бы еще меня, маршала, послал ...".
      Вот список тех известных людей, которых довелось встретить и услышать в Чернобыле. Я посчитал нужным поместить о каждом из этих людей выкопировки (те, которые я нашел) из On-Line “Большого Энциклопедического Словаря”.
Вице-Президент Академии Наук Е. Велихов,  Академик В.Легасов, Заместители Предсовмина Б. Щербина и  И. Силаев , бывшие в разное время сменными Председателями Правительственной Комиссии, Министр Среднего Машиностроения Е.Славский, высокие военачальники. Некоторых уже нет в живых. Грустно было узнать впоследствии о трагическом коце жизни академика Легасова.

----------------------------------------------
Справка :
 БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 
        СИЛАЕВ Иван Степанович (р . 1930) - российский политический деятель, Герой Социалистического Труда (1975). С 1974 заместитель, с 1977 1-й заместитель министра авиационной промышленности СССР. С 1980 министр станкостроительной и инструментальной промышленности СССР. В 1981-85 министр авиационной промышленности СССР. В 1985-90 заместитель председателя СМ СССР. В 1990-91 председатель СМ РСФСР. В 1991-94 постоянный представитель Российской Федерации при Европейских сообществах. Ленинская премия (1972).
----------------------------------------------
Справка :
 БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 
        ВЕЛИХОВ Евгений Павлович (р . 1935) - российский физик-теоретик, академик РАН (1991; академик АН СССР с 1974), вице-президент РАН (1991; вице-президент АН СССР с 1978), Герой Социалистического Труда (1985). Основные труды по физике плазмы, магнитной гидродинамике, проблеме управляемого термоядерного синтеза. Ленинская премия (1984), Государственная премия СССР (1977).
 ----------------------------------------------
Справка :
 БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 
        ЛЕГАСОВ Валерий Алексеевич (1936-88) - российский химик-неорганик, академик АН СССР (1981). Труды по химии благородных газов плазмохимии. Был членом правительственной комиссии по устранению последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Ленинская премия (1984), Государственная премия СССР (1976). Покончил жизнь самоубийством.
 ----------------------------------------------
Справка :
 БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ 
        ПУГАЧЕВА Алла Борисовна (р. 1949) - российская эстрадная певица, народная артистка СССР (1991). С 1978 артистка Росконцерта. С 1988 художественный руководитель театра-студии "Театр песни". Снималась в кино. В репертуаре песни современных авторов, а также собственные сочинения. Гран при на Международном фестивале эстрадной песни "Золотой Орфей" (Болгария, 1975). Государственная премия Российской Федерации (1994).
 
------------------------------------------------------

Никогда не забуду ночной многочасовой концерт Аллы Пугачевой для ликвидаторов, состоявшийся под открытом небом на Зеленом Мысу.  Наверное, это был ее единственный концерт, где все зрители были одинаково одеты  в спецодежду и когда ее великолепные всем известные актерские и музыкальные способности были на заднем плане перед проявлением ею со сцены столь же великолепных чисто человеческих чувств. Жаль, что многим ничего не известно и я ничего не слашал позже об этом концерте-подвиге.
       Помню последние дни первой вахты. В бункере на 1-м энергоблоке я ждал приема у Командующего Войсками Зоны по вопросу каких-то согласований. У него был Секретарь ЦК ВЛКСМ  (кажется Б. Пастухов) и всех ожидающих адъютант попросил немного подождать. Взяв у знакомого дозиметр, я вышел на поверхность. Непосредственно возле выхода дозиметр попискивал на установленном  регистрационном  пределе в 30 миллирентген. Это было приблизительно в 500 метрах от разрушенного энергоблока в "тени" высокого железобетонного забора. По мере приближения к углу этого забора счетчик угрожающе зарычал и стрелка метнулась на 300 миллирентген. И тут я увидел далеко за забором на совершенно открытой местности бравого офицера перед построенной шеренгой молодых солдат . Там наверняка было не менее 40-50 рентген (это очень большая доза) и их нахождение там было просто безумием. Какая необходимость была построить их именно там? В тени забора  для этого было вполне достаточно места. Одному богу известно это.
           Обратный путь к причалу казался дорогой в рай, хотя до полного закрытия саркофага было еще далеко. Никакой дезактивации никто не проходил.

 
     Когда я вступил вновь на Киевскую землю, показалось что я на небе. Жизнь не останавливалась, лишь некоторые встречные старались обходить людей в безликих робах. Многие понимали, что они из Чернобыля. Остальные очевидно просто принимали Нас за уголовников.
     У нашей коммунальной квартиры на Бессарабке сбросил все, что мог прямо на лестничной клетке,  вызвав своим видом немалое удивление открывшей мне дверь соседке по квартире. Бабуля, обещавшая смотреть (я уже писал, что за приличные деньги) за мамой оказалась  недобросовестной и мама лежала в окружении штабелей грязной посуды и неухоженная, слава богу хоть кормили ее. И, наконец, попытка принять душ оказалась неудачной, т.к. всегда проклинаемая старая газовая колонка в ванной не работала при слабом напоре воды.
     Ух, как хотелось завыть, но, сцепив зубы, нагрел на газовой плите несколько ведер воды, принял импровизированный душ из садовой лейки, имеющейся для этих целей, позвонил в Москву и, наконец, услышал родные голоса.  Сразу вернулись душевные силы  и пошло -поехало дальше.


Вместо послесловия
----------------------

      В марте 1987 году я получил ордер на новую трехкомнатную квартиру, через неделю, так и не увидев новоселья, умерла моя родимая мама.

-------------------------------
    
     Я понимаю, что  очень многие эмигранты прочитав это последнее  отступление вспомнят самых дорогих людей -  своих родителей, умерших у них на руках до или после эмиграции . Поэтому я решил написать об этом уверенный в том, что каждый будет представлять при этом  незабываемые, добрые, любящие лица своих родных. У меня смерть мамы не имела никакого отношения к Чернобылю, это только хронологически произошло во время Чернобыля и он стал символом расставания с ней. Большинство из таких, как и я, наверняка  несло бремя тяжелой длительной болезни родителей и с чистой совестью могут сказать, что выполнили свой последний долг перед родными . Никому не пожелаю пройти через такое, кто был и есть в такой ситуации - меня поймут.
Поэтому, никак не могу смириться с тем, что часто приходится видеть здесь среди эмигрантов  попраную память о родителях, непонимание, злобу и жестокость даже между близкими людьми и из-за этого я решился на это последнее  отступление. К сожалению, это коснулось и меня.
Моя жена  была мне оплотом и поддержкой в эти тяжелые времена и вынесла на своих плечах огромную физическую и моральную нагрузку. Ей, увы,  так и не пришлось увидеть мою маму тем прекрасным человеком, каким она была до болезни. И все же она сказала мне как-то, что согласна была бы пройти все киевские трудности вновь в  Америке, лишь бы была мама жива.
----------------------------------

Как ликвидатор получил быстро дефицитную мебель и многое другое, заработанных в Чернобыле денег с лихвой хватало на все.
Новая квартира была великолепной по тем временам и на год мы с женой расслабились - захотелось отдохнуть чуть чуть от ада коммунальной квартиры, где мы жили до этого и от пережитого Чернобыля.
      Но уже через год вновь вновь заскребли кошки в душе и вновь начались сборы в дорогу.
      С сентября 1991 года Мы – в Америке.

 Эмиграция стала новым жизненным катаклизмом, и об этом очевидно каждый из эмигрантов может рассказать не меньше, чем я о Чернобыле. Это уже из другой серии. Но я с большим удовольствием прочел бы сборник об интересных судьбах эмигрантов  в Америке, моих бывших соотечественников.

      Зачем я все это вспоминаю? Откровенно говоря, не знаю. Даже мой взрослый сын (тот, кто четырехлетним не хотел ехать в Москву ночью 7 мая 1986 года ) не очень горел желанием прочесть написанное мной и я утешаю себя слабой надеждой, что причина - в его уже плохом понимании написанного русским языком.
      Один из моих любимейших писателей – Лион Фейхтвангер, с особенным наслаждением я читал его исторические произведения - "Иудейская война", "Лже-Нерон", "Братья Лаутензак", "Лисы в винограднике" и другие. Меня всегда поражала глубина его исторического мышления и умение описывать крупные исторические события через эпизоды жизни большого количества простых людей. Читал эти книги и в моем  воображении под грохот идущих в пыли римских легионов проходила История.
      Я далек от мысли проводить даже маленькие аналогии между Фейхтвангером и собой хотя нет  - одну аналогию все же отмечу, Вы меня простите - лучшую часть своих  произведений Фейхтвангер написал в эмиграции в Америке, также, как я написал все свое .  Так распорядилась жизнь, что мне, как и многим другим,  пришлось стать  непосредственным участником Чернобыльских событий и я попытался описать их  кусочком хронологии  моей жизни, крохотным кусочком грандиозной всеобщей битвы с Вышедшим из повиновения Атомным Реактором, Битвы За Жизнь.
Если все это кому-либо понадобится и даже если кто-то просто скажет, что ему было интересно в какой-то мере читать - я удовлетворен.

      В заключение несколько слов о тех, с кем пришлось делить радости и горести в работе. Мир тесен и так получилось, что совсем рядом  со мной здесь, в Америке, живет мой первый производственный учитель и друг Леня Панич (я вскользь упоминал  о нем здесь),  чуть подальше, в Коннектикуте никогда не унываюший классный специалист-энергостроитель Слава Залевский, в Канаде "соликвидатор"  Гриша Аптекарь и великолепный технарь и человек Валентин Крупин, на Тихоокеанском побережье вблизи Сиэттла Яша Ровинский, бывший начальник злектроотдела нашего иститута- большой любитель и знаток литературы. Ему первому я дал это мое творение на "рецензию" и благодарен за замечания.

       Вместе с друзьями детства, друзьями по институту, родственниками эти люди и есть мой круг общения в эмиграции. У всех выросли дети, которые уверенно шагают на Американской земле. Как и все эмигранты, мы уезжали только ради них, но, слава богу, что и самим удалось хоть что-то. Мы поддерживаем связь, выборочно видимся и надеемся на всеобщий сбор когда-нибудь. Не мешало бы поторопиться со сбором, т.к. годы щелкают с быстротой счетчиков в Чернобыле и многие уже никогда не придут на эту встречу. 
Многих сотрудников и "соликвидаторов" встречал в Израиле, когда был там с семьей  у родных моей жены, разлученных с нами поворотами эмиграции.
Как хорошо, что все эти люди были и есть в моей жизни.



Совсем,  совсем последнее
----------------------

     Может быть я и растянул концовку, ну сколько же можно, право, об одном и том же.  Но подкатилась такая причина продолжить рассказ, что я все же позволю себе...

     11 сентября 2001 года вновь зазвучал тревожный набат над Нью-Йорком, Вашингтоном, Америкой, Миром.  Вновь все время на экранах телевидения однообразные за счет натянутых респираторов лица, руины, руины, кровь, многочисленные человеческие жертвы - на этот раз в самом сердце Америки.
 
     Какое мрачное сходство между заревом пожаров, дымяшимися обломками Чернобыля и Башнями - Близнецами World Trade Center.
Какое сходство в душевном состоянии людей, видевших во всем мире своими глазами и глазами телевидения все это тогда и сейчас.
     И вновь, как и после Чернобыля, тревожные звонки тех же родственников из Москвы, хотя и родственников стало за эти годы меньше.
Спасибо им за любовь, за которую никогда не выставлялось никаких платежей, далеко не все из моих родственников умеют так любить.

Но, к сожалению, приходится помнить и о том, что те, кто все это устроил и выполнил в Америке тоже вроде бы из людей.
Таков наш сложный Мир.
Неужели только такие доводы нужны людям для того, чтобы убедиться как хрупок этот Мир и как трепетно нужно беречь его.

Не могу не отметить еще одно сугубо техническое сходство – в обоих случаях конструкции сооружений рассчитывались на удар падающих самолетов, но, как оказалось, созидаюший гений авторов проектов и AЭС и WTC не устоял ни перед демоническими обстоятельствами в Чернобыле, ни перед столь же демоническими замыслами террористов в Америке.

Очень хотелось бы, чтобы это было последней победой зла.

И, наконец, Справка о себе, любимом :
----------------------------------------------
НЕ ИЗ БОЛЬШОГО ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ НО ВСЕ - ПРАВДА
ФУРМАН Генрих Алевич ( р . 1939)
Не политический деятель, НЕ Герой Социалистического Труда , НЕ министр, НЕ лауреат, НЕ академик, НЕ артист.
Муж, Отец, Счастливый Дед, Человеколюб и ПРОСТО ОДИН ИЗ ВАС - бывших соотечественников и нынешних эмигрантов.

----------------------

Спасибо за прочтение.
Здоровья и Счастья Всем, Мир Вашему Дому...

Fort Lee, NJ
2002-2004 Years, отдельные вставки сейчас.

© Copyright: Генрих Фурман, 2010