Останкино

 - Слушай, все ушли бастовать, нам с тобой, что, больше всех надо? – жаждущий заряда  адреналина от беснования толпы, а от того взъерошенный, как сантехник с похмелья, Олежек почти орал с порога студии. В его тоне слышался гул забитого под завязку стадиона, где идет футбольный матч «Спартак» - «ЦСКА». – Нас в башне осталось всего пятьдесят рыл, из них тридцать –  охрана, и те уже под ханкой.
 - Спокойствие, господин режиссёр, только спокойствие, -  мои пальцы наконец-то выпустили вжившуюся за последние три часа компьютерную мышку, а на переносице почему-то сразу почувствовалась неприятная вмятина от оправы очков. – Ты чего разорался, как потерпевший, на вот, дёрни.
   Я открыл портсигар и аккуратно извлек оттуда аппетитную  благоухающую самокрутку,  раскурил её от чистого «деревянного» огня, дождавшись, когда у зажжённой спички сгорит вся сера, и протянул закадычному другу. Тот немного поостыл от увиденного «ритуала» – вид огня и аромат табака с родины Фиделя Кастро сделали своё дело. Потом впустил в себя ароматный дым.
   Можете думать что хотите, но качественный, правильно выращенный, заботливо обработанный и с умом хранящийся табак иногда успокаивает нервишки похлеще любого корваллола с валерьянкой, я уж не говорю про разную хрень под названием наркота и сигареты. К тому же ещё думать иногда помогает. Или я думаю, что помогает…Нейроны-то отваливаются в мозгах…    
 - Как всегда – никаких наркотиков, а только чистейший Кубинский табак, -  пропитанный первосортным эфиром, - Олег хмыкнул, - когда ж ты завяжешь с травокурством?
   Довольный своей «изысканной» шуткой про траву с эфиром, он развалился в кресле, небрежно закинув свои нижние конечности, облачённые в дорогущие туфли из кожи сибирских страусов, на замысловатый «пенёк» из фиолетового хрусталя. Ботинки хоть и были недешёвыми, но хрустальный артефакт нам с ним достался ещё дороже – шесть месяцев прочёса Тунгусской низменности, девяносто шесть схваток с мутантами плюс неимоверное усилие воли, чтобы раньше времени не срезать чудо природы и убраться оттуда до дому до хаты. Ещё и заснять все это дело на плёнку, да так, чтоб кино получилось. А ведь получилось.
 - Как только ты уволишь меня с должности артдира, - я снял очки и растер кулаками уставшие глаза, -  а небо снова станет синим. И слышь, пижон, копыта убрал с артефакта!
  Олежек отдёрнул свои ноги как ужаленный (осознанней надо быть…), с лёгкостью колибри подскочил из кресла и подошёл к панорамному окну. Прикоснувшись рукой к просветлителю, он потянулся как мартовский кот после случки. Послышалось еле уловимое жужжание, перебиваемое Олеговым урчанием, и окошко приобрело семидесятипроцентную прозрачность…
  Самокрутка упала на ковёр из китайского шёлка, отвоеванного когда-то у племени монахов-людоедов, тех, что обитают на месте бывшего Пекина – уроды, каких свет не видывал. Она продолжала дымиться, и я уже хотел было снова заворчать, но… Но вместо ворчания у меня отвисла челюсть и куда-то пропала убивающая усталость, накопившаяся за двое бессонных суток, просиженных за работой над новым теле-проектом.
   Олег заговорил первым:
  - Каким образом ты присандалил сюда аквариум, а? Или это опять твои шутки с визуализацией?
  - Виз… я не… Какая на хрен визуализация! Мать твою, смотри на кристалл!!! – от происходящего стало ощущение, что мне под кожу кто-то запустил целый муравейник, и мураши как-то быстро начали исследовать новые горизонты.
  Хрустальный артефакт висел в воздухе. И не просто висел, а выполнял движения, в точности как учебная кабина невесомости. Он вертелся вокруг трёх своих осей – по горизонтали, вертикали и касательной, раскачиваясь из стороны в сторону, как язык колокола. При этом все движения чуда природы были неторопливыми, как у моей секретарши спросони в выходной. Может ему ещё как и ей чайку заварить да яишню сварганить…
  - Крепс, признайся, - Олежек  выглядел, мягко сказать, растерянным. - Кристалл летает. За окном подводный мир, несмотря на то, что этажом выше «Седьмое Небо». У тебя точно был чистый табак?
   Табак… табак? А что пищит? Какой к чёрту Кубинский табак, псевдопёс их оближи… Какой на хрен аквариум? Что за кристалл? Да что ж за писк-то такой – комары, что ли у меня в мозгах домик смастырили. Точно – домик, вот и скрип пошёл, петли дверные надо смазывать, сволочи… Сколько же у вас дверей там, черти писклявые…
   - Крепс, приём…Крепс, отвечай, мать твою! – знакомый голос какой-то…
   - Сбомб  Крепсу. Приём… Сбомб  Крепсу. Приём, – похоже на женский…
  И наступила тишина…
  Звенящая тишина.
  Ни писка, ни скрипа, ни голосов… Ни шороха.
  И туман.
  Густой, везде вокруг. Туман. Как кисель. Только белого цвета и безвкусный. В горле пустыня Сахара. Только выдохи металлом отдают.  Язык как новогодняя хлопушка – ещё немного, и взорвётся.
  Откуда-то изнутри начал отстукивать медленный темп метроном.  Ровный темп, без перебоев. Как в детстве на уроках в музыкальной школе. Очень удобный темп. Рояль бы сейчас, так «Жили у бабуси два весёлых гуся…» сыграл бы. Или «Собачий вальс».
  - Крепс, приём… Сбомб –  Крепсу. Приём…
  Отвечать не получается, говорить моё тело что ли разучилось? Я пошевелил пальцами,  – удачно. Указательный палец правой руки зажал какой-то крючок. Спусковой крючок. Автомат. Точно – у меня был «калаш».  Ноги тоже работают. Так, от ног надо вверх. Глубокий вдох животом через нос, выдох ртом, но резким толчком от паховой области – младшой на месте, от радости жить захотелось. Полный вдох грудью, боли нет – похоже, рёбра тоже целы. Поворот головой налево – удачно. Направо – результат положительный.  Значит я живой и не поломанный – это уже хорошо. Но откуда этот туман? Если бы ослеп, то была бы темнота. Что произошло?
  -  Крепс, отвечай, мать твою… – голос в шлеме выплеснул целую тираду отборного мата, да так складно, что жизнь ко мне полностью вернулась.
  - Громкость убавь, Руст, здесь я, – улыбка сама собой растянула до ушей пересохшие губы. Толи оттого, что узнал Рустама, толи оттого, что и свой голос услышал.
  - Сбомб – Крепсу, приём… Сбомб – Крепсу, приём, – девчачий голос, Надюшкин. Приватные каналы что ли, не пойму никак. Не вижу данных. Или только Руст в привате, дабы не смущать девушку своими изречениями.
   Правый бок что-то охватывало и давило на печень. Сильно давило. Как рогатиной прижали. Не шевельнуться прям. Что-то квадратной формы с довольно острыми краями неприятно давило между лопаток – половинка кирпича, не иначе. Пятки касались земли. Колени полусогнуты. Левая рука придавлена чем-то. Эко ж меня скрючило. Поза «зю», прямо. Взрывной волной, что ли отбросило. Я с удовольствием легонько придавил пальцем по спусковой крючок «калаша».
  - Надя, я живой. Приём.
  - Я и не сомневалась, –  амазонка, что тут говорить.
   По ладоням под перчатками прошла волна иголок. Не замечал я раньше такого. Или поломка… Но что-то не так. Кирпич. Если я чувствую спиной кирпич, это может обозначать только одно – в моём наряде отсутствует броник и рюкзак.   
  - Руст. Приём. – Наушники снова начали издавать скрип. Или не наушники.
  - Я.
  - Головка от патефона.  Откуда туман? И писк со скрипом. Мну глушануло. Не помню нихрена. Приём.
  - Рак на горе свистит сегодня, вот и писк, – это он типа пошутил. – «Монолитовцам» можешь сегодня ханкой проставляться, посылку им отошли, они контроллера сняли. Этот головастик за Периметр вылез, и скажу тебе, слишком уж далеко эта тварь вылезла. Не было ни разу такого. Приём.
  - Позачерашний выброс, видать, всё же усилил иммунитет у аномалий, – я поморгал глазами, но туман не уходил, ещё раз покрутил аккуратно головой. – Значит меня контроллер подмял.
  - Он родимый… - Рустам ещё раз словесно прополоскал аномалию. – Вижу перед собой этого урода, ему башку наизнанку вывернуло. Ба! Эта гадина в спортзал, видно, собралась. Сумка спортивная рядом, новье, похоже. Кто носит сумку адидас... – он добавил ещё пару эпитетов, переиначив детскую дразнилку.
  - Дроп снимать будешь после того, как отсканируешь мои бесценные мозги. Похоже,  чип в башке накрылся. Приём.
  Что это за рогатина, сволочь, сейчас ведь печень выплюну. Левый бок окутала волна тепла. Этого ещё не хватало. Как же хреново слепым котёнком себя ощущать. Надо всё же выбираться потихонечку. Главное не поднимать головы, мало ли что. А если попробовать ментальное зрение – мысль пришла сама собой. Сосредоточиться. Так, я не сплю. Я в горизонтальном положении. Туман, мать его. Резко напрячь голени… Расслабить. Ещё раз. «Не дёргайся». Напрячь голени… Чего? «Не дёр-гай-ся». Метроном заговорил что ли?
 - Сбомб – Крепсу, не двигайся, вижу тебя. – В Надюшкином голосе проскользнула тревога.
     Я замер. Оп-па. Надя и внутренний голос об одном и том же мне толкуют. Мдя. Интересно, когда это они познакомиться успели.
- Не дёргайся, тебе говорю, – девушка на этот раз приказывала. – Над тобой в полу метре электра, а слева жарка. Я пойду верёвку привяжу.
 - Надя, я зажат, без Руста не вытянешь.
  Тишину разрезала автоматная очередь. Ещё одна. Глухой визг. Снова очередь. Стрелял Рустам – его почерк. Короткими очередями, чтоб ствол вверх не уводило, а этот стреляет уж очень короткими. Чтоб совсем не уводило. Практичный, всё по-максимуму делает, что бы наверняка. Педант, мля.
 - Псевдопсы охруели совсем. С контроллером, что ль спелись. – Руст дал ещё две коротких.
 - Сканируй шустрей, охотник хренов… – я выматерился, почему-то полегчало, даже туман  прозрачней стал. – Меня поджарят, коли ваша светлость не поторопится.
   Щелчок насквозь прорезал мозги, как будто спицу через уши пропустили. Но туман пропал. Только жжение осталось в левом ухе, где чип вживлён. Сроду контроллерам не попадался, даже не задумывался об этом, а три дня назад вживил – и вот те на. Чего больше всего начинаешь опасаться, то и случается.
  Глаза с непривычки резануло светом. Я резко с силой зажмурил веки. Покрутил глазными яблоками – полегчало.
   Кровосос их поцелуй! Первый раз в жизни я увидел электру снизу. Точно как тёмное око во «Властелине колец», только синего цвета.  Края электры, если смотреть из того положения, в котором находился я, оказывается, одеты в мираж толщиною сантиметров по десять.  Молнии-щупальца, в принципе, обычные, хоть это радовало. Вот только одна всё тянется ко мне. Из-за обмана зрения, кажется, что она растёт и растёт. Слева, огненным шаром, переливаясь языками пламени, висела жарка – вот откуда волна тепла. Очко моё, друже, начало стремится к геометрической точке. Страшно стало до чёртиков. И не пошевелиться ведь.
    Позавчера был тройной выброс, с периодичностью два с половиной часа – второй раз за всю историю ЧАЭС. В сталкерской сетке, помню, сразу же появились сообщения, что рентген за двести метров до периметра превышает норму в три раза. Для мутантов это было сродни водопою в великую засуху. Аномалии хлебнули иммунитета, хорошо так хлебнули. На Янтаре у тварей вообще была «демонстрация СИЛЫ». Судя по сканерам, казалось, что вся Зона там собралась. Не к добру это…
  -Эко ж тебя раскорячило. – Руст говорил уже не по внутренней связи, и звук голоса через шлем казался довольно гулким. – Будем сейчас в «Репку» играть. Тянем-потянем…
  -Ты, главное, вытянуть смоги.
  -Мальчики, я вижу тучку дождевую, может поторопимся. – молодец Надюшка, как всегда – в тему.
 От этих слов мне стало совсем тоскливо и как-то сильно жить захотелось. Разум сразу же нарисовал картинку, как капли дождя попадают сначала в электру, затем в жарку… Или наоборот – сначала в жарку, а потом в электру. Хотя, без разницы, разрядка одной сразу же станет толчком для разрядки другой и тогда… Брр… Тогда меня сначала долбанет разрядом в 12000 вольт, а потом 7000 градусов по Цельсию закончат начатое.
 -Ты везунчик, Крепс. – Руст гыгыкнул.
 -Надюш, чего он несёт?
 -Ты, правда, –  везунчик.
 Лежал я на каком-то столбе, его ответвление и сдавило мой правый бок. Левая рука была в аккурат прижата к земле этим самым столбом. Я покрутил головой – точно столб. В былые времена их у железной дороги ставили. Две «ветки» под углом к основному стволу. Между нижней и стволом меня и впечатало.
  Рустам по-пластунски подобрался к верхней ветке, перекинул у её основания тросик с карабином, защелкнул, чтоб получилась петля, и окликнул Сбомб:
 -Надя, за ноги подтягивай меня, – сам стал плавно отталкиваться от земли руками, от чего казалось, что он плывёт, только пятой точкой вперёд.
 Зашумел от ветра лес. Похоже, дождик неслабый будет. Я повернул голову на шум ветра – туча была огромной, со свинцово-зелёным оттенком.
 -Мать вашу, шустрее давайте!
Рустам открыл левый клапан рюкзака и достал (вот уж я не думал, что у него имеется такое) лебёдку. Такую же, как в фильмах про шпионов. Быстро перекинул основной трос через растущую неподалёку берёзу, зацепил свободный конец тросика, с которым подползал ко мне, и с довольным лицом нажал пальцем на кнопку. Послышалось жужжание механизма, после чего трос натянулся как струна, и на какое-то мгновение показалось, что он лопнет. Но бревно поддалось. Я всем телом прижался к земле и перестал дышать. Мы со столбом поехали бороздить землю в сторону жарки, благо она висела где-то на метр повыше электры.
  Надя всё это время стояла как вкопанная, она всё ещё держала в руках моток верёвки:
 -Руст, ну ты даёшь! Откуда у тебя эта «спасательная машина»? – Надюшка погладила механизм, – тяни, дорогая, тяни аккуратней.
 -Чтобы вы без меня делали..
Пропахав торцом столба пяток метров, и собрав своей спиной и шеей все кочки с кирпичами, я открыл забрало шлема и вдохнул пропитанный радионуклидами воздух:
 -А ларчик просто открывался. – на выдохе фраза получилась довольно громкой. – Респект и уважуха, Руст!
-В кабаке сочтемся. Не дёргайся, ща распутывать тебя буду, а то, я смотрю, ты себя подсумником умудрился пристегнуть. – Руст заржал.
Сквозь смех моего спасителя начал пробиваться шум приближающегося вертолёта. Рустам ловко отстегнул пеня от столба, и я, наконец-то, обрёл свободу. Как же приятно осознавать себя свободным, здоровым и к тому же ещё молодым.
 Молодость - это хорошо, но желудок давал понять, что пора бы и о нём подумать.
 - Народ, обедом сегодня угощаю, - на бегу фраза у меня получилась прерывистая.
 - Да что ты говоришь! - Рут ухмыльнулся,- Ну ты попал тогда...
                (Продолжение следует)