Грязь

Сегодня мое день рождения.Я решил начать свою жизнь заново. Для начала я уничтожу свою старую сущность и избавлюсь от грехов. Я  иду в ванную комнату, где меня ожидает теплая вода....Я раздеваюсь и захожу в нее. Прозрачная жидкость  принимает меня с любовью,как чрево матери. Я достаю заранее приготовленное лезвие и делаю несколько длинных надрезов на своей руке. Вдоль. Ранка краснеет, немного  набухает и кровь несмело выглядывает наружу. Я тем временем расслабляюсь  и ожидаю смерти. Я чувствую, как гемоглобин покидает меня, а вместо него вены наполняет холодный воздух. Тело древенеет... И вот моя кровь уже вытекла почти вся ,до последней капли, но я не умер. Я лежу в ванне,полной крови абсолютно живой,способный мыслить и видеть окружающие меня предметы. Я недоуменно смотрю на руку. В чем же дело? Я сделал что то не так? Почему я не могу умереть? Неужели Бог не хочет принять меня, своего грешного сына? В этих суматошных мыслях я  судорожно начинаю резать свои вены-еще  и еще,превращая свою руку в кровавое мессиво, в кашу из плоти, в завораживающее блюдо сумасшедшего повора. В окровавленных,израненных пальцах лезвие ломается, и я зубами впиваюсь в руку. Я грызу ее, надкусываю мясо и выплевываю в воду. Мои зубы впиваются кожу, в мышцы и ломаются о кости. Мой рот,губы, грудь  в крови.  Откуда она только берется? Я растерзал свои вены,но все еще живее всех живых. Меня начинает это раздражать. Мне не дают права даже на собственную смерть! Ну ничего, я добьюсь своего... Я беру большой нож и начинаю резать свой живот, с злостью,  с остервенением-ведь я хочу начать новую жизнь, а старая меня никак не хочет отпустить! Кишки из живота сыпятся в ванну , а потом всплывают. Я не могу смотреть на это зрелище. Меня тошнит прямо здесь. Мой рот ручьями извергает белую блевотину, перемешавшуюся  с кровью . Я лежу в этой грязи. И я такой же грязный. Я хочу избавить этот мир от грязи, и поэтому я хочу убить себя,но у меня никак не выходит... Я засовываю руку в дырку в животе и достаю оттуда печень, сердце, вырываю легкие, желудок. Они всегда мне мешали. Из за них я не мог вздохнуть полной грудью. Да. И глаза. Глаза мешали мне видеть прекрасное. Они заставляли меня  смотреть  на ужасное. И поэтому от них я тоже избавлюсь. Я начинаю выковыривать ножом из глазницы левый глаз. Наконец таки вышло! Он висит на противном нерве. Я чувствую влажную поверхность глаза на своей щеке. Мерзко,мерзко.  рукой я отрываю глаз от нерва и кидаю его ванну. Через несколько минут то же происходит и с правым глазом. Темно. И страшно. Но нет, это не смерть. Я еще здесь. Я Не мертв. Тогда я просто лягу здесь и буду гнить. Гнить телом,ведь душа моя давно уже сгнила. Раны на моем теле наполняться гноем. Белая жидкость будет разъедать клетки моего тела. В животе у меня заведуться белые личинки. Опарыши. Они будут копошиться во мне, есть меня изнутри. Однажды они обгладают меня всего,до самых косточек. Вырастут большими-прибольшими. А потом тоже  умрут. Как и все те,кого я знал.  Но я то еще буду жить! Буду жить до тех пор ,пока моя сущность продолжает свое существование в любом виде. Я-грязь. Стены моего дома  рухнут, бомжи унесут мою железную ванну на металлолом, предварительно выкинув из нее подозрительные  кости. И я все буду понимать и ощущать. Ведь я живой. Потом произойдет еще много чего. Мои кости превратятся в прах. Меня станет еще больше,чем было. Ядерный взрыв уничтожит человечество, а я буду лежать себе здесь и смеяться над ними. Наверное от такого абсолютного одиночества я стану философом. Но вскоре новые люди придут править миром. И построят города на месте, где я живу. А однажды я превращусь пыль. Они будут топтаться по мне, разносить меня на своих подошвах по всему миру. А я буду мстить им, пачкая их блестящие дорогие туфельки. Я буду жить вечно. Мне никогда себя не изменить. Потому что я-грязь.


Рецензии
Несколько человекоподобных созданий с максимально возможной агрессией выплёскивали в разномастную толпу злые немецкие слова, и толпа, где смешались белковые и механические, но одинаково уродливые – многорукие, многоглазые и прочие много- и без- создания с бестелесными идеями, визжа от восторга, подпевала, при этом агонизировала, потрошила друг друга и самоё себя, развешивала по исчахшим деревцам ошмётки смердящей плоти, блевала, сношалась, гадила, чередуя эти и ещё неимоверное множество мерзопакостных занятий. Это действительно было неистребимо мерзостно, и в то же время возбуждающе, причём будоражило настолько, что Фёдор едва смог побороть непоборимое почти желание тоже поучаствовать в этой явно причём гомосексуальной оргии и утащить в кусты первое оказавшееся в пределах досягаемости более-менее материальное и движущееся порождение чуждого, но в чём-то и притягательного мира.
Для Зигфрида это его побуждение не осталось незамеченным, но для чистой волчьей души мерзкое было не более чем мерзким, притягательной силы никакой не имело ни вот на грамм. И он, к тому же ещё переживая за своих женщин, хотел одного: поскорее отыскать того, кого нужно – и покинуть поле боя.
Те, кто был на сцене, в своём уродстве несли всё же некие человеческие черты. Фёдор скользнул взглядом по вокалисту и инструменталистам и остановил его на том, кто не пел, но и инструмента не имел. Зигфрид проследил его взгляд и объяснил:
-Он играет на нервах. Не в переносном, а в самом прямом смысле. Не знаю уж как, как-то телепатически. Хотя здесь вообще всё не «как», а само собой. Это он здесь главный.
Он ещё что-то пытался объяснить, но Фёдор заметил, что волку уже явно нехорошо.
-Ладно, - сказал он. – Спасибо вам огромное. Уводи женщин, им действительно здесь не место. Я сам найду его.
Да, он верил, что найдёт, но проходили, по его прикидкам, не первые уже сутки местного вязкого под зенитной Луной времени, он звал оставшийся бесхозным страх – а зов всё так же оставался тщетным, страх не шёл на мысленный его призыв, заполнивший, казалось, всё окружающее пространство, и тогда, перестав, наконец, сдерживать сбивающую с ног, полностью овладевающую сознанием ярость, Фёдор, раскидав сладкие смердящие парочки на своём пути к сцене, вырвался на неё, кипя и клокоча, скинул в толпу вокалиста и того, который на нервах, и сам завладел микрофоном, снося наповал яростью русских своих куплетов мозги тех, у кого они и без того были напрочь снесены давно, если изначально имелись.

Мы с Вами в чём-то родственны. хотя у меня и не всё такое, но - заходите. И вот особо:

http://www.proza.ru/2009/12/20/250

Александра Алёшина   29.01.2011 10:41     Заявить о нарушении
На это произведение написано 9 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.